Днем ранее
— Флорель, тебя попросили в Италию. Там какое-то сложное дело, — Юджин начал говорить, как только девушка вошла в кабинет. Флорель даже не успела сесть, как ее оглушили новостью. — Что? Какого черта я вообще должна куда-то ехать? — Ей было лень даже говорить после тяжелого дня не то что куда-то ехать сломя голову только по одному приказу. Тем более в Италию. На самом деле она вообще хотела просто сидеть дома и ничего не делать. Её накоплений хватило бы на два месяца беззаботной жизни, однако отдохнуть ей не давали. Юджин с первого же дня сказал, что она будет работать как все в этом агентстве, потому что она его часть, а не просто владелица. Конечно, ее отец был бы против, но теперь его уже никто не спрашивает. После смерти ее отца прошло уже две недели, а Флорель все еще не могла оправиться. В наследство ей досталось детективное агентство, а вместе с этим и гора работы, которая не терпела отлагательств. Бразды правления она передала Юджину Уильямсу, потому что сама не хотела этим заниматься, а этот придурок брал любые заказы, за которые хорошо платили. Конечно, она могла бы это присечь, но ей было все равно. Еще немного и она сошла бы с ума, а теперь ее отправляют в другую страну просто потому что Юджин так захотел. Сейчас Флорель чувствовала себя бездушной куклой, которую дети таскают и передают из рук в руки лишь бы избавиться. Конечно, здесь она была лишним грузом, работала из рук вон плохо, ничего не делала и бесцельно слонялась то по своему дому, то по кабинетам агентства. Ей не давалась новая работа, ведь отец никогда к сыску и близко ее не подпускал, а теперь с его смертью для нее открылись новые возможности, которые ей были не нужны. Ей теперь ничего не было нужно. Она хотела лишь тишины. Мертвой тишины. И спокойствия, которое никто ей не мог обеспечить. — Да ладно тебе, развлечешься, это же Италия! Будешь каждый день есть пиццу и пить вино, — Юджин произнес это так, будто бы эти слова могли ее порадовать. Он ошибался. Серьезно ошибался. Конечно, Флорель понравилась бы эта идея, но не сейчас. Сейчас ей вообще мало что нравилось. Она не хотела уезжать из родного Парижа в таком состоянии и уж тем более не хотела браться за сложное дело. Ей легких-то поручений не давали, максимум что могли ей позволить — это провести опрос и собрать улики, до чего-то серьезного ей было еще рано, так считал Юджин. Поэтому он и не посвящал ее в другие дела, грубо говоря остальная работа не была ее проблемой. — Не хочу, — последний протест. Надо показать, что ей это не безразлично хотя бы ради приличия. Хотя маска надменности с каждым днем крошиться все больше и больше. Всем уже было понятно, что она не заинтересована в работе. — Билеты у тебя в почтовом ящике, я заеду за тобой за два часа до вылета, а теперь свободна, собери вещи. Флорель даже не дослушала, на последних словах она уже закрывала дверь кабинета. Конечно, Флорель не будет собираться, конечно, она даже не поинтересуется какого толка дела и почему вызвали именно. Ей это не нужно, она знает, что с таким настроем ее выгонят из агентства через пять минут после того, как она приедет в Италию. Через полчаса Флорель была уже в своей квартире. Через несколько часов она покинет свой дом, свой любимый Париж и поедет работать в другую страну. По правде говоря, она не любила путешествовать, не любила ездить даже по Франции, ей казалось это слишком утомительным. А какой в этом был смысл? Везде все одинаково. Одинаково неинтересное. Когда приехал Юджин она ничего не собрала, даже не забрала билет из почтового ящика. На выходе из дома она додумалась заглянуть в ящик с почтой и взяла один единственный конверт с билетом. Когда Флорель села в машину, она посмотрела место приземления. -Юджин, ты дурак? Сицилия — это не Италия.*****
Время приближалось к полудню, а аэропорт был битком забит туристами. Средь потока приезжих пробиралась Флорель, таща за собой средних размеров, почти пустой чемодан на колёсиках. В руке она держала маленький горшочек с кактусом — единственной частичкой дома, которую она решила взять с собой. Наконец, найдя пустое место в углу, у неё появилось личное пространство, которого так не хватало. Прислонившись спиной к стене, она нервно вздыхает, чуть оттягивая воротник толстовки. Слишком жарко и душно. — Ненавижу такие места, — тихо бормотала Флорель, обращаясь к любимому кактусу. На глиняном горшочке можно заметить маленькую бумажку, на которой аккуратными буквами выведено имя «Люциус». Флорель нервно сглатывает образовавшийся в горле ком и обращает свой взор в, кажется, бесконечный поток людей. Все они торопятся, спотыкаются, натыкаются друг на друга, спеша к своему автобусу, чтобы занять место в недорогом отеле, а после посмотреть город. И это они называют отпуском. Какая скука! Она презрительно фыркает и пытается высмотреть кого-то в толпе, но, к сожалению, она даже не знает кого именно искать. Её должен был встретит некий человек, старый знакомый ее отца. Флорель ведь даже не додумалась спросить его имя. Она приподнимает левый рукав своей чёрной толстовки и смотрит на циферблат наручных часов. Без пятнадцати два. Опоздала! Из-за проблем с пилотом рейс задержали почти на два часа. Наверняка он уже не стал ее ждать. Черт, что ей теперь делать прикажите? — Флорель? — робко и в то же время доброжелательно окликнул ее мужчина. Голос ей сразу не понравился. Судя по всему, это мужчина лет пятидесяти. Флорель обернулась и проняла, что была права. Ее приветствовал мужчина, по виду бывший полицейский на пенсии. Теперь понятно откуда он был знаком с ее отцом. — Антонио Ванетти, — представился мужчина и обнял Флорель, чего она, конечно не ожидала. — Прими мои соболезнования, — Антоние не отпускал ее секунд пять, держа в объятиях. — Ты так похожа на Фабьена. Он был таким же недовольным, когда я его обнимал, — он грустно улыбнулся и приобняв Флорель за плечи потащил ее в сторону выхода из аэропорта. Она так ничего сказать и не успела, Ванетти что-то затараторил на итальянском и потом осекся. Видимо до него дошло, что его не понимают. Он быстро переключился на английский, но даже так Флорель его мало понимала.*****
После того как Флорель села в машину детектива, Она уже не могла уловить суть разговора. Хотя скорее, это можно было бы назвать монологом. Сразу стало понятно, что детектив Ванетти пытается казаться любезным. Флорель поняла, что он из сыскного агентства, это было не сложно. При нем не было ни значка, ни табельного оружия. Видимо тоже после пенсии решил не бросать работу. Всю оставшуюся дорогу Флорель молчала. Они ехали долго, как оказалось, Ванетти решил зря время не терять и повез ее сразу на место преступления. Погода портилась с каждой минутой. Чёрные тучи заволакивали небо, укрывая лучи солнца от людских глаз. Пейзаж за окном машины стремительно менялся. Людей становилось всё меньше, а растительности больше. Все понятно, они едут в частный сектор за город. Не нравилось ей это. Машина плавное подъехала к дому, вокруг которого толпились люди и стояли полицейские машины. За оградительной лентой стояли люди в форме. Ванетти все также бодро потащил за собой Флорель, перелез под лентой и направился в дом. Там уже находились двое детективов, теперь уже из местного полицейского управления. — Синьорина, мы вас как раз ждали, — обратился один из детективов. Они выгляди значительно страше Флорель из-за чего она почувствовала себя тут явно лишней. — Вы ведь дочка Дюпле? — к диалогу подключился второй. — Примите наши искренние соболезнования. Сеньор Дюпле был очень хорошим детективом. — Флорель так и хотелось им плюнуть в лицо и попросить засунуть свои соболезнования себе в задницу, но она сдержалась и только сдержано улыбнулась и поблагодарила.*****
Флорель стояла одна месте преступления. После минутного диалога из вежливости, она попросила оставить ее одну, чтобы она могла все изучить. Мужчину всей дружной троицей вышли во двор, где их ждал патруль и закурили. Это было последним, что она видела, больше она ни на что не стала обращать внимание. Несколько дней назад прямо в этом загородном доме зарезали мужчину. Из монолога Ванетти она поняла, что мужчине отрезали голову, а на теле были обнаружены ножевые раны. Присмотревшись повнимательнее, Флорель поняла, что это бесполезно. На месте преступления уже успела наследить полиция, даже улики уже все убрали, все кроме одной — сломанный ноутбук лежал на месте. Именно он и привлек внимание девушки в первую очередь. Конечно, Флорель не рискнула трогать его руками, она лишь внимательно его осмотрела. Осмотрела и поняла, что это бесполезно. В нем не было никаких улик, которые могли бы ей помочь. Флорель не понимала, что здесь делает. Зачем ее сюда попросили? Неужели из-за того, что она дочь Фабьена Дюпле? Они правда решили, что она сможет его заменить? Еще и высказывают свои никчемные сосболезнования, хотя даже и не были на его похоронах. Они даже не позвонили. Флорель виделать этих детективов впервые в жизни и уже на них озлобилась. Если отец был действительно таким хорошим следователем, то почему никто не позвонил ей, почему никто из них не приехал на похороны, не поинтересовался нужна ли ей помощь? Почему она о них даже не знала, пока им не понадобилась помощь? Чертовы лицемеры. Почему они вспомнили о нем только сейчас? От переполняющей злобы у Флорель на секунду помутнело в глазах. Нет, сейчас не время впадать в истерику. Уж лучше пусть оан приедет в отель, позвонит Юджину и выскажет все, что она думает, не стесняясь в выражениях. Сейчас явно не место и не время. Флорель уже решила, что будет делать, она на зло запорит им все дело. Да, от злобы, да из-за мнимой мести, которая здесь совсем не к месту. Она просто так хочет сделать, потому что подло было с их стороны вызывать Флорель, когда еще траур даже не закончился. Почему именно она? Нет что-ли других профессионалов? Флорель никогда не была детективом, Фабьен старательно старался ее от этого отгородить, а теперь ее насильно сюда втягивают, будто бы она сможет, будто бы она ему замена. Ее шпыняют как щенка бесхозного, а она верит всем. Нет, не в тот раз, пусть ее отсюда выгонят. Она хочет домой. — Ну как там дела? — Ванетти вошел в комнату в то самое время, когда Флорель пыталась унять свои эмоции и не заплакать. Ей было тяжело, ей казалось, что еще немного и она точно упадет в обморок прямо здесь, прямо на месте преступления. Это был бы красивый итог, если бы в конце все закончилось смертью. — Поищите, мог ли быть убитый как-то связан с мафией, — Флорель выдала лишь эту фразу, а потом молча пошла на выход. Ей хотелось поскорее уйти и больше никогда не видеть эти лица. — Мафия? Причем здесь мафия? — Просто поищите, — На самом деле Флорель сказала вообще первое, что пришло ей в голову. Чем знаменита Сицилия? Итальянской мафией, правильно, вот ее и ищите. Она даже не собиралась обосновывать. Да и не смогла бы. Она просто хочет их направить по совершенно неправильному следу. Пока они будут искать про связи убитого, Флорель хотя бы успеет сходить на море. Раз приехала на Сицилию, то надо было развлекаться по полной и успеть как-то запортачить им все дело. Ну это так, чужие неудачи и разочарования будут ей приятным бонусом к отдыху на пляже.*****
Флорель на такси ехала к себе домой, в свою маленькую квартирку. Как оказалось, Юджин снял ей не номер в отеле, а целую студию для расследования. Она даже усмехнулась, когда об этом узнала. Неужели он так в нее поверил, что даже на деньги не скупится. Вот это да! Но внутри нее все еще бушевала злость. Злость на всех тех, кто подумал, что она может кого-то заменить, что она сможет заменить отца. Незаменимых людей не бывает? Ложь! Незаменимые люди есть и она не одна из них. Вот Фабьен был таковым, а она нет. Она не сможет раскрыть это дело, она даже сама в себя не верит, что уж говорит о других. Внутри нее копилось чувство, которое нельзя было описать. Она видела фотографии трупа и это чувство вдруг неожиданно проснулась в ней. Ей казалось, что смерть — это искусство. Ее восхищало то, как смерть может стать искусством. Но восхищаться смертью нельзя. Так ее учили. Уже семь лет как она отучилась на криминалиста, но так и не поняла как правильно смотреть на трупы людей. Флорель просто привыкла. Привыкла запрещать себе восхищаться смертью, привыкла ненавидеть преступников. Ее разрывала гамма эмоций, но с виду она была все так же спокойна. Лишь пальцы сильнее сжимали крестик на тоненькой цепочке, которая висела у нее на шее. Пальцы смыкались настолько сильно, что не прочный металл готов был вот-вот разломится и впиться обладательнице в руку, но он не разламывался. Флорель никогда не была ярой католичкой, никогда не ходила в церковь. Религия не занимала в ее жизни абсолютно никакого места, но крестик успокаивал. Это был подарок, который она поначалу отказывалась носить, но спустя время надела его добровольно и больше никогда не снимала. Чаще всего она прятала его под одеждой, а иногда и просто носила в сумке. Ей не хотелось рушить свой образ банальным религиозным атрибутом. Детектив поднималась к себе в квартиру и в своих раздумьях не заметила, как врезалась в какого-то парня. Он держал в руках коробки с листами, но после столкновения они разлетелись по всей лестничной площадке. Флорель дернула головой и, коротко извинившись за свою неуклюжесть, начала помогать собирать бумаги. Ее внимание привлек один из листов, которые она держала в руках. Кажется, это был титульный лист какой-то диссертации или типа того. Все бы ничего, научная работа, но название: «Криминологическая характеристика преступлений, совершаемых с особой жесткостью». Флорель усмехнулась. Какое совпадения. Она тоже это читала. Парень заметил эту усмешку и заговорил первым: — Вы не подумайте, я нормальный, — он выдержал паузу, а после того как Флорель посмотрела на него, то продолжил. — Я просто пишу научную работу по криминологии, — казалось, он смутился. — Если вам интересна эта тема, то можете почитать Чезаре Беккария. Для общего развития, — посоветовала она, а когда собеседник в недоумении вскинул бровь, то с усмешкой, в тон его прошлых слов, продолжила. — Вы не подумайте, я нормальная, просто работаю частным сыщиком.