Каждый из вас,
Познает боль,Поймёт боль,
Разделит мою боль.***
Это так больно, что кажется, он прямо сейчас отключиться от болевого шока. Чимин скулит в рукав толстовки, стискивая зубы от рёва, а тело судорожно сопротивляется на малейшее прикосновение. Его вены на лбу готовы лопнуть, скопившейся слёзы стекают по красным щекам, ноздри широко раскрываются от сбитого дыхания. Ничто не поможет облегчить боль. — Юнги, держи! — Стараюсь! Чимин, расслабься, хоть немного, бро! — держит за плечи позади, чтобы Чимин рефлекторно прекратил дёргаться, и наконец позволил действовать дальше Тэхёну. — Ну, быстрее Ким, ему ведь больно! — Розэ бегает около парней, терзая свои руки об друг-друга. Девушка грызёт себя мысленно, не может никак помочь, лишь стоять над их душами, нервничать громче их всех вместе взятых. — Нужно пулю наконец нащупать! Заткнитесь все! — повышает раздражённо тон Тэхён, рядом около ног Чимина, Чонгук удерживает друга, а также Намджун, не позволяют дёргаться. Если Тэхён ещё раз ошибётся, он только и будет причинять боль Чимину. Тэхён вновь собрался с духом, в медицинских перчатках проникает в рваное ранение, раздвигая пальцами плоть, пролезая глубже, дабы нащупать застрявшую пулю. Чимин громче начал кричать, он до этого принял обезболивающие, но какой толк. Эта боль, просто адская, хуже всего не получать ранение, нет, намного сложнее вытерпеть это мучение, когда пытаются вытащить из тебя кусок металла. — Нашел, — Тэхён взял пинцет, успели купить в аптеке, длинный, как раз достанет до самой пули. — Ещё немного, Чимин, — нашептывает умоляюще Ким, он не нервничает проводя такую операцию, наоборот, Тэхён будто родился для этого, чтобы в будущем лучшим из лучших хирургом стать. Чонгук и Намджун, буквально впились руками в лодыжки Пака, до побеления в кистях, удерживают своего товарища, чтобы ему не пришлось терпеть в третий раз боль. Девочки сидели в гостиной, операцию проводили в ванной комнате, только Розэ убежала к парням, убедиться в том, что с Чимином всё будет хорошо. — А вы… — начинает Дженни, пусто глядя под ноги, сжимая ткань футболки. — Что, мы? — холодно спрашивает Джису, сквозь крики друзей, еле разобрала тихий тон Дженни, которая всё никак не замолчит, заела пластинка у подруги. — Просто интересно, как Дон и остальные будут помогать своим… — Дженни взглянула на подруг, увы, Дон пришлось покинуть их, там не менее тяжёлая ситуация, поэтому правильней было ей остаться со своими товарищами. — Какая разница? — Лиса потирает опухшие веки, затем взглянула на пальцы, кровь высохла на кончиках, и ей стало вдвое хуже. Достала влажные салфетки, чувство в ногах такое, будто вовсе не дойдёт до ванной. — Всё слишком хреново, — судорожно вытирает чужую кровь на своих пальцах. — Интересно, что он сделает с Феликсом? — всё также интересуется Дженни, растягивая конец футболки. Джису уже просто не выдерживает слушать каждый вопрос, через каждые гребанные секунды, на нее, как и на Лалису, всё давит, и, Дженни на данный момент лишь раздражает. Хочется тишины, просто, немного спокойствия, и ничего больше. — Джен, думаю, лучше всего поспать, верно? Поспишь, и всё пройдёт, — Джису старается улыбаться, чтобы показать Дженни, что всё на самом деле хорошо, но та взирает с недоверием, затем отворачивается. — Ясно… — Ким с опущенными уголками губ, взглянула на подруг, и в голове заиграла мелодия. Такая тоскливая, тонкая, как лёд, по которому они все восьмеро идут, и, вскоре, они окажутся под слоем льда, тонуть от боли и безысходности. — Зашить ещё нужно, — кладёт пулю в небольшую ёмкость, кидает окровавленный пинцет, сразу же повторно обрабатывая рану спиртом. — Тебе повезло, что пуля остановилась в мышцах, а не продвинулась дальше к кости, иначе бы к чёрту растрощила. Боюсь, что лечение будет муторным. Если в больницу нельзя, тебе остаётся самостоятельно всё делать, никакого напряжения на ногу, чтобы шов не разошёлся, вкалывать обезболивающие, не только нога будет болеть, следить за температурой тела, понадобятся антибиотики на всякий случай, — умно лепечет Тэхён, иголкой проникая в оборванную кожу. От иглы, Пак ни скривился, ни заскулил, такая лёгкость, слишком терпимо, по сравнению с предыдущей пыткой. — Откуда ты всего этого набрался? — интересуется Юнги, наконец отпуская Чимина, который мало, что слышал на данный момент. — В отличии от тебя я учусь, и познаю многое, — Тэхён снимает испачканные перчатки, как только зашил, и, кстати, шов был очень аккуратен, поэтому Пак может не переживать об уродливом шраме, он у него будет вполне симпатичным. Ким на деле слишком много читал, и посчитал, что всё возможное, ему когда-то пригодится. Вывод подведён, что чтение даром не прошло, однако, лучше бы ему такое не понадобилось. — Чёрт возьми, я рук не чувствую, — Намджун сидит на плитке, отпустил ногу Чимина, но сам и двинуться не может. У парня, просто, такое ступорное состояние, будто он потерялся в этом мире, и не знает, как действовать дальше. — Чимин, теперь всё хорошо, я сейчас вколю тебе обезболивающие заново, — Розэ возиться над возлюбленным, сильный срыв вытерпела, когда Чимину всё-таки пуля выстрелила в икру ноги. Всё же, это Пак Чеён, девушка держится за свою внутреннюю сталь, и, аккуратно вводит иглу, облегчённо вздыхает, самое страшное для Чимина позади, а позаботиться она о нем сможет. — И… Что дальше? — хрипло спрашивает Чимин, оглядывая друзей уставшими слизистыми глазами. А все мгновенно обернулись на Чонгука, будто парень сможет ответить. На самом деле, Чонгук теперь сам без понятия, как поступать, и возможно ли избежать этого. Его надежда погибла, испарилась, будто её вовсе и не было…***
— Оу, — парень, опускает квадратную сумку на пол, поглядывая на Чонина, что еле сидит на стуле. — Плечо? Это хреново, брат. — Так всё плохо? — Хенджин нервно интересуется, поглядывая поочередно на них, прикусывая подушечку большого пальца. — Просто вытащи, — буквально умоляюще простанывает Чонин. Парень едва держится, чтобы не отключиться, лицо побледнело, а тело максимально расслабилось, жгучая боль держит в здравом уме. — Вытащить вытащу, но если в кость попала, боюсь будут осколки, а без снимка никак, — Джисон кладёт всё необходимое на стол. Этот парень студент, медик, а также, друг Хенджина, и по старой дружбе, он его частенько выручает. — Хенджина-а, ты лучше расскажи, как такое произошло? Что-то я не помню, чтоб ваши разборки доходили до выстрелов. — паренёк, не догадывается, но всё же интересно, как такое приключилось, и откуда собственно оружие. — Да знаешь, мужчина неадекватный попался, мы ему не понравились, — выдает весьма спокойно Хенджин, будто именно так всё и было. Хотя, сам он ложь не терпит, и лгать не любит, но игра даже это заставляет делать. — Коп что-ли? Хреново, брат. — Очень хреново… — Хенджин развернулся, пускай пока они будут заниматься делом без него, он решил подойти к девочкам, которые сидят далеко от них, подальше, чтобы Джисон особо не прислушивался к плачу. — Юна, я же попросил выпить успокоительные. — парень злиться, глядя на пачку таблеток, что так и лежат на книжном столе. — Не хочу я пить это дерьмо, ясно?! — она швыряет в сторону бесполезные таблетки. — Мне лучше не станет… — положила ладонь на голову, раскалывается от пролитых слёз, которые никак не прекратятся, льются до последней боли в груди девушки, всё невыносимо пульсирует, но худшее, что болит, сердце. — Феликс, на кого ты меня оставил? — пришептывает безнадежно в свои ладони. Он был единственным другом, который по-настоящему дружил с ней. По-настоящему поддерживал, даже, если Юна играла плохую девочку, любительница повыделываться, и западать на мальчиков с красивым личиком. У нее никогда не было кого-то ближе, чем Феликс. Он доверил ей свои ключи, она открыла его шкатулку с разбитым сердцем и секретом, который он так усердно хранил от всех. Их первое знакомство, Боже, она с улыбкой, и со слезами на глазах вспоминает, как подкатывала к нему первое время, пока не узнала, что он не может быть с ней в романтическом плане. Так нелепо, и так смешно, что заставило их воссоединиться, и, за это Юна благодарит больше всего. Но, разрывается, что это большее, у нее забрали… Слишком мало времени было для них. Слишком мало она разделила своё время с ним. — Юна, если ты выпьешь, тебе станет спокойнее, — Дон протягивает ей одну таблетку со стаканом воды, а та головой отрицательно качает, не собирается пить. Хенджин потерян, парень просто не знает, как дальше поступать, чего ещё им нужно ожидать. Они потеряли товарища, самого младшего, но самого храброго, что дальше? Он так и будет терять одного за другим? Это заводит в тупик. Один мертв, другой серьёзно ранен, и остаётся он и две девушки, которые вообще не должны ничего делать, ведь они хрупкие, как вазы, их сложнее всего удержать рядом с собой целыми и невредимыми. Как же дальше поступать? Как же дальше играть?***
Ночка выдалась весьма активной, и, конечно же для мужчин, которые только думали, что отдохнут ночь под крышей своего дома, как поступает вызов. И они с малым опозданием, но всё же приезжают на место очередного преступления. — Что они говорят? — Хосок хлопает дверцей машины, придерживая стаканчик кофе, что-то и кофеин мужчину не бодрит в такое время, мутно мыслит, но старается придти в себя. Как же плохо, когда сон перебивают. — Мимо проходящий услышал выстрел, набрал полицию, сам боялся зайти, — Даниель только подошёл к Хосоку, расспросить успел полицейских о случившемся. Хосок медлительно ступает вперёд, его команда изучает местность, они обошли всё здание до его приезда, но так ничего подозрительного не приметили. — Прохожий, в таком пустом месте? Во сколько поступил вызов? — осматривается мужчина по сторонам, жилых домов здесь вовсе нет, поэтому он задаётся вопросом: Какой ненормальный будет тут ошиваться? — Может собаку выгуливал? А так, ровно в два часа. — Может, — Хосок осматривает землю под ногами, замечает каждую деталь. — А здесь смотрели? — всматривается в землю, отсекается назад, сверяя взглядом пару следов от шин, рабочие автомобили припаркованы дальше, поэтому Хосок подозревает совсем другое. — Возможно не одна машина, — подозвал пальцем людей, чтоб тут продолжали. — Ладно, так, личность установлена? — идёт к входной раскрытой двери, вход преграждает жёлтая лента, уже слышит звуки камеры, вспышки на всё помещение. — Нет, тело без нас не трогали. — отрицательно отвечает Даниель, поднимает ленту кверху, чтобы спокойно пройти с Хосоком. Чон смял стаканчик, прилично оставил на какой-то разваленной табуретке, и, пальцем сразу намекает Даниелю в обход тела. Он встал с правой стороны от тела юноши, массируя переносицу, лицо не видно оно накрыто, а в ладони находился револьвер, который берёт в руки Даниель, кладёт осторожно в пакет для улик, интересуясь у женщины, было ли тут ещё что-то. — В голову? — Хосок присаживается на корточки, кровь успела высохнуть около виска. Он медленно приподнимает ткань, отталкивает, и заметно для всех ужасается в лице. — Быть не может… — мужчина выпрямляется, рабочие люди задаются вопросом, один Даниель бросил взгляд на лицо юноши, и затих. — Это… — По положению тела, а также револьвера в руках юноши, можно подтвердить, что это было самоубийство, — вымолвил очевидное один из сотрудников, продолжая фотографировать, близко располагая камеру около лица Феликса. — Неужели узнаешь? — мужчина закончил со своей работой над телом паренька, а Хосок предложения связать не может. В голове всё перевернулось, разрушилось, и, вновь строится, уже с другими мыслями, с другой теорией. — Ли Феликс, старшеклассник, только недавно выписан с больницы, — Хосок нащупывает в кармане куртки пачку, уж, без никотина, мужчина не сможет размысливать. Ведь, перед ним лежит мертвое тело паренька, которому казалось бы, он недавно смог помочь, или, всё же он что-то сделал не так? Может Хосок где-то упустил, из-за него это всё случилось? Мужчина в жизни не поверит, что этот парень покончил с собой, поклясться может. — Откуда этот ребенок мог достать, мать его, револьвер? — чиркает зажигалкой, и глубже затягиваясь, сам накрыл лицо Феликса. — Что самое интересное, барабан пуст, — продолжает мужчина, отдавая в руки Даниелю фотоаппарат, парень настоял на этом. — Будь не самоубийство, патронов было бы больше, разве нет? Зачем ему заморачиваться. В любом возрасте можно достать оружие, главное, связи, а возможно, парень связан с криминалом, или черным рынком? Наркоторговля, долги? — Что ты несёшь? За придурка меня держишь, Сынхён? — Хосок хмуро глядит на сотрудника, а тот усмехается, подтверждая слова Хосока. — Ты хоть в дело заглядывал? — Может и держу, но, всё на лицо, Чон Хосок. — Ты в этом деле ни черта не знаешь, поверь, по одной лишь картинке тут судить не стоит, — Хосок ядовито выдыхает дым в сторону Сынхёна. — Извините, — Даниель прерывает их яростные взгляды, мужчины весьма недружелюбны друг к другу, чёрт знает, откуда между ними взялась эта вражда, или зависть. — На фото ничего. — отдает вещь Сынхёну, тот забирает, весьма грубо, отходит с фырканьем в сторону. — Ненавижу, когда так наивно всё обдумывают, и верят лишь в то, что они видят. В нашем случае, нужно капать глубже, — Хосок выкидывает окурок, топчет, и осматривает деревянный пол. — Проверить нужно всё, — ходит, как лисица крадётся, даже включил фонарь на смартфоне. — Вот, — мужчина остановился, присел на колени, и сотрудники к нему подоспели. Хосок водит пальцем по деревяшке, затем смотрит на свой палец, ничего не отпечаталось. — Капля засохшей крови, Сынхён, если это самоубийство, какого хрена, кровь отпечаталась в метре от тела? — пока Сынхён морщится в лице, явно не находя ответ, Хосок наклоняется к полу, и вдыхает запах. Мужчина проверял, возможно ли оно пахнет моющим средством, или же могли отмывать холодной водой. — Весьма усердно, но плохо… Может тело лежало в этом районе, но его перетащили туда, или это чужая кровь, что доказывает, не один он здесь был, и, никакое это не самоубийство, — четко излагает Хосок, выпрямился отряхнув колени, он развернулся к выходу. — Проверяйте, стены тоже, когда тело будет на вскрытии, обязательно наберите, особенно если будут присутствовать ссадины, или гематомы. — мужчина важно покидает это здание, подхватывая за собой стаканчик, выкидывая его в урну на улице. — Очень печально, что такое случилось с Феликсом, — тоскливым голосом говорит Даниель позади. — Если я не накажу, карма доберётся… — Хосок хрипит в голосе, как же он зол внутри себя на человека, который играется над молодыми, и смеет так распоряжаться чужими жизнями. — Кстати, — мужчина щёлкнул пальцами, опомнившись. — Ты должен встретиться с Дон. В понедельник мне нужно будет к Лалисе, а ты поговоришь с ней. Поинтересуйся, замечала она изменения в Феликсе, поступали к ним угрозы, и, всё в этом роде. Если даже голос дрогнет, если хоть капля пота выступит на её лбу, придётся девушку держать под своей защитой. — Как скажете, договорюсь заранее о встрече. Вы меня удивляете, — Даниель с улыбкой вышел вслед за ним, гордясь тем, что у него старший, настолько крут в его глазах. — Всё до мелочей капать будем? — Конечно, всё, что очевидное, может быть игрой, но всегда найдется маленькая подсказка, — Хосок открывает дверцу своей машины, в последний раз оглянувшись по местности этой территории, запоминает. — И я стану победителем.***
Как же давно он не просыпался в своём доме. Наверное, так и нужно называть, родной дом, верно? Всё-таки, он здесь с пелёнок, взрослел с каждым годом вместе с сестрой. Тэхён же вообще не чувствует себя уютно, так непривычно, будто он тут чужой, или же те двое чужие, которые внизу начинают ругаться. Хреново. Он подтверждает в который раз, что жить одному было лучшим решением в его жизни. Тэхён убирает влагу с лица, засматривается в зеркало, задумываясь о том, как Дженни это терпела. На самом деле, Тэхён включает также такую черту, как пофигизм, и эти скандалы как-то не затрагивали парня. А сейчас, думая о том, какая Дженни по натуре ранимая, он осознает насколько сестре тяжело, и её следует забрать с собой. Конечно, он заберёт, но прежде нужно разобраться с квартирой. Он отцу наплел лапши на уши, мол, пьяный друг выбил окно табуреткой, и как-то волшебным образом затронул мебель, и поэтому пока он поживет с ними. Отец, конечно поверил, лично глазами не видел продырявленную мебель, но успел прочитать нотации, что в таком возрасте нужно думать о другом, а не приглашать своих «быдланов», чтобы они устраивали чёрт знает что. Честно, это была ещё мягкая реакция со стороны мужчины, наверное, потому что перед ним Тэхён, не составит труда поставить новое окно в ближайшее время. Полностью собравшись, так и с мыслями, Тэхён вышел из своей комнаты, и сразу же постучал в соседнюю. — Дженни? — приоткрывает двери перед собой, ведь она даже не удостоилась ответить ему. — Пойдем вместе. — протягивает руку к ней, она сидит на кровати одетая, не хотела выходить одна, но с Тэхёном готова. Он же защитит, верно? Он подметил, что некоторые вещи раскиданы по комнате Дженни, какие-то оборванные ткани на полу, одна картина над кроватью полностью исцарапана, едва висит, некоторые фоторамки разбиты, где их «счастливая» семья, даже экран ноутбука ничего не обошло, трещина, а на её любимом шкафу вмятины, а рядом едва целый стул, именно им она оставляла вмятины. Кровать не заправлена, настоящий беспорядок, над которым постаралась она в порыве нервного срыва, как только переступила порог своей комнаты. Тэхёну страшно спрашивать об этом, это произошло точно, когда его не было, иначе бы он услышал и прибежал бы к своей сестре. Дженни забирает за собой сумку, хватается за ладонь брата, обхватывая пальцами крепче, молчит, ничего не говорит. Глаза с такой неуверенностью смотрят под ноги, будто настоящую личность Дженни, заперли внутри, забили в угол с комплексами, и, теперь она выглядит запуганной девушкой, ей абсолютно плевать, как она будет выглядеть в глазах других. — Где же твои ляжки? Разве мучное не твоя слабость? — он поглядывает на исхудавшие ноги сестры, придерживая ладонь с особой осторожностью, чтобы она спокойно спускалась, а то совсем прозрачная стала, хрупкая, казалось бы не так ступит, и разобьётся. — Нервы съедают, Тэхён, — бурчит в ответ, и жмуриться, как всё ниже спускаются на вопли. — Он ещё здесь… — девушка вздыхает, ненавидит такое утро, когда отец никуда не спешит, а лучше бы убрался по скорее, без него мать глотать молча будет. — Давай, когда возобновиться квартира, снимем двухкомнатную? — Дженни распахнула глаза, медленно переводя взгляд на него, совсем невинно, с чистой искренностью. — Только ты и я. — Обещаешь? — приостановилась Дженни, загородив ему путь перед последними ступенями, хватает за руки, приподнимая их сцепившиеся ладони около груди. — Обещаю тебе. — заглядывает в детские глаза, они заслезились от радости. Тэхён и подумать не мог, что этим предложением так осчастливит Дженни. Если бы он знал об этом раньше, забрал бы, несмотря на всё противоречие отца. Ему очень жаль, Дженни, очень. Больше, он не оставит тебя с ними, никогда. Дженни не заплакала, она улыбнулась сжимая губы, и одарив щеку брата поцелуем, обняла, как будто он единственный, и последний кусочек чего-то родного для неё. Так и есть. Всё бы ничего, но треск от стекла, который хорошенько ударил по ушам, заставил Тэхёна нахмурится, и осторожно отодвинуть Дженни. — Да, давай, разбей тут всё, чёртова хозяйка! — рычит мужчина, жестикулируя руками перед собой. Дженни и Тэхён, тихо подошли к проёму, наблюдают за скандалом. Миссис Ким берёт тарелку с ухмылкой, и смело кидает под ноги мужчины, вновь треск эхом прошёлся по кухне. — Я всё разобью, всё что тебе принадлежит, за мою испорченную жизнь! — у мужчины глаза темнеют, он проходит по осколкам к женщине, и готов было замахнуться, но хватка сына не позволила поднять руку на мать. — Отец, успокойся. — Тэхён накрепко вцепился в кисть, у отца она так напряжена, что кажется и его швырнет подальше. Дженни смотрит бездушно, карие радужки глаз помутнели, не демонстрируя проблески каких-либо чувств к этим людям. Она видела больше, чем Тэхён, поэтому поступок отца не заставил даже вздрогнуть. Как будто, это нормально, всё так и должно быть, видеть, как собственный отец преподносит воспитательный урок матери с помощью рукоприкладства. — О, детки проснулись, — а мать разворачивается с улыбкой, смотрит на Дженни, подзывает к себе ладонями для неких объятий, а та даже не сдвигается. — Ну, конечно, сейчас все назовут плохой только меня! — женщина, как ни в чем не бывало обходит осколки своей же проделанной работы, поправляя раскрывшийся халат. — Ты даже детей воспитал против меня, какая жалость, — опустила уголки губ с фальшью, шастая по тумбочкам в поисках любимого утреннего напитка. — Лин, лучше заткнись, — мужчина кивает головой сыну, что его не стоит продолжать держать. Тэхён отпустил, но не отходил, пока они оба находились на кухне близко друг к другу, и мать, так и продолжала усердно искать, видимо, отец спрятал весь алкоголь от жены. — Я воспитывал только Тэхёна, — мужчина даже не взглянул на дочь, которая так и стоит одна, приобнимает свои хрупкие плечи, и дрожит от пропитанного холода в словах отца. — На Дженни ты свою руку приложила. — Да-а, — женщина приостановилась с поисками, по змеиному взирает на мужа, также ядовито выплёвывает: — Она хороша, как и я в молодости, пока меня не отдали в твои мерзкие грязные руки, не одну юбку мимо себя не упускал, тебе бы стоило стать жиголом, а не пытаться бизнес наладить, которым даже наш сын не будет управлять, — громко хлопает шкафом, разворачиваясь к любимой дочери. — Но, даже я, плохая мамочка, — ступает к Дженни, забирает локон её волос, насколько они у нее шёлковые, и такого же тёмного окраса, мать слишком любит внешнюю оболочку своей куколки. — Даже я не пожелаю того, через что прошла я, — мать улыбнувшись с некой жалостью, прекратила трогать волосы дочери. — Если ты, — она развернулась к Киму, неприлично указывая на него своими нарощенными ногтями. — Сейчас, не отдашь мне моё имущество, я расцарапаю твою машину ключами. — с натянутой улыбкой, покидает их семейную встречу на кухне. — Дрянь, — пришептывает мужчина, вытаскивает ключи с кармана. Ему плевать, пускай давиться на здоровье. Подошёл к гостиной, кинул ключи от ящика ей на диван, и вышел из дома, яростно хлопнув дверями всем на прощание. Тэхён выдыхает, облегчённо, что это быстро закончилось. — Доброе утро, — поднимает глаза кверху потолка, невыносимо вздыхает, с такой безнадежностью в голосе, что больше ничего не имеет смысла для неё, Дженни спрашивает: — Когда оно будет последним?***
Розэ, как самая настоящая хозяйка, выставляет контейнеры на друг-друга, вдобавок перечисляя, что и где находится. — Итак, здесь парные овощи, — указывает пальцем. — Так, как в моём прекрасном доме, нет мяса и углеводов, пришлось самой этим заниматься, — ворчит девушка, проклиная мать за это. — Я конечно не повар, но только попробуй не съесть, я потом приду и буду с ложки тебя кормить! Так, дальше. — спускается к самому нижнему контейнеру, перечисляя каждый ингредиент, который она добавила, дополняя тем, что она привыкла не солить еду, поэтому Чимину стоит быть повнимательнее, и, добавлять по вкусу самостоятельно. Чимин вообще молча сидит, как и Юнги стоит около косяка двери, наблюдает за девушкой, перебивать себе дороже, её агрессия возросла до ста процентов. — Чеён, спасибо, — лишь улыбнулся Чимин на заботу девушки, а та резко развернулась, подбежала к нему, присаживаясь около ног, ей ещё перебинтовать нужно. Чимину, так-то неловко чувствовать себя настолько беспомощным, и позаботиться о нём кроме Розэ, никто сейчас не сможет. — Может я лучше? — сделал шаг Юнги, а Розэ фыркнула на него, видимо, чтобы вообще не подходил, и он с закатанными глазами под веками вернулся в исходное положение. — Сделаешь, конечно, это мне нужно делать сейчас, а то потом и знать не буду, как и что, — девушка наматывает чистый бинт, совсем осторожно, как же ей больно становится, глядя на зашитую рану, вдобавок, гематома огромная, просто кошмар для глаз Чеён. — Мы там не опаздываем? — Да нет, блондинка, — тяжело вздыхает Мин, лениво ушёл на балкон, отвлекаться на вредную привычку, решив оставить возлюбленных наедине. — Айщ, — Чимин скривился в лице, когда Чеён затягивала бинт, не умеет же она быть иногда ласковой. — У меня ночью поднялась температура… — потянулся немного дрожащей рукой к стакану, отхлебывая прохладную воду. — Чимин, что же делать, — Розэ взяла за щеки парня, так и сидит перед ним на коленях. — Нельзя, лечиться всегда нужно у врачей, а тем более с твоей ногой. Я с ума сойду, пока ты будешь тут сидеть один, беспомощный и… Твою мать, — разозлилась девушка, покосившись на косяк двери, а Юнги там уже не было. — Мин Юнги, ты забыл о костылях, или я должна думать за всех?! Ты же обещал! Мин конечно же услышал, вздохнул, чёрт и правда ведь забыл, Чимину тяжело передвигаться без какой-либо поддержки по квартире. — Розэ, я всё время практически лежу, успокойся. — Чимин поверх ладони девушки, положил свою с улыбкой, уголком губ прикоснувшись к этой золотой руке, которая сейчас так выручает парня. — Не могу… — девушка опускает глаза, а он целует в кончик носа, заставляет чуть улыбнуться, но никакие нежности и ласки, не смогут просто так закрыть глаза девушки на всё происходящее. — Я скажу, что ты взял больничный, а там… Как-то выкрутимся от прогулов, — выпрямилась складывая всё обратно, чтобы не оставлять бардака на кухне. — Мин Юнги, тебя долго ждать, пока ты свои лёгкие прокуришь?! — Да вышел, — Мин подходит к ним, пока Розэ убирает, по сто раз убеждаясь, что всё чисто, он пожимает руку своему другу. — Я буду писать, окей? — Хорошо, — Чимин с лёгкой улыбкой кивнул головой, Юнги отвёл в комнату, осторожно, дабы им спокойнее стало, что он лежит в своей кровати, и будет смотреть очередной сериал, или читать один из любимых романов, пока у него есть свободное время. Розэ буквально приходилось выталкивать из квартиры, девушка просто не хотела оставлять Чимина, будто он сможет совершить что-то, или вовсе не справиться. Но с кое-какими усилиями, и словами из уст Чимина, они покинули квартиру и сели в машину. — Боже, какая же ты дотошная, — настраивает зеркало Юнги, а Розэ уселась на переднее сиденье рядом с ним, чтобы сейчас наверняка мозги просверлить. — Я переживаю и забочусь о нем, ясно? — Ты будешь дотошной матерью. — повторяется Мин с насмешкой, заводит мотор машины под громкое цоканье Чеён. — Тебе ли знать? Придурок, — открывает окно, опускает стекло до самого низа, и ей плевать если кое-кому рядом станет холодно. — И так чёрт возьми всё идёт, как… Через задницу, просто. — Да, Чеён, мы знаем, — Мин осторожно выехал, так плавно, и безопасно для них. Розэ обернулась на него, яркие огни в глазах девушки понемногу тухнут, а брови опускаются с грустью, глядя на него, которого казалось бы терпеть не может. Он такой спокойный на первый взгляд, а на самом деле, внутри всё ещё сжимается сердце оттого, что позавчера произошло на глазах. Розэ, правда тоскливо, очень, и Юнги она понимает. — Ты прости, — выдавила из себя Розэ, и тут же отвернулась к окошку, чтобы он не замечал её тоскливого выражения. — Вообще за всё, если я смогла тебя обидеть. Знаю, ты неплохой парень. — почему-то Чеён показалось, что сейчас им с Юнги стоит немного поговорить, и ей извиниться, чтобы не давить на парня, ему и так плохо. — Правда? — Розэ действительно сумела отвлечь Юнги от мыслей, и от дороги, не сдержавшись взглянул на затылок девушки. — День прощения? Что ж, а мне стоит извиняться? — проскользнула ухмылка, и конечно же он получил шлепок по ляжке от Чеён. — Эй, я же не знаю, за что мне извиняться! — пустил громкий хохот, конечно, прекрасно знает за что, и, сколько раз просить прощения у этой дьяволицы. — Да ты просто идиот, самовлюблённый придурок! Я тебя в принципе никогда не прощу, особенно за тот случай в средней школе! — сжимает свои маленькие кулачки, пока он глухо смеялся, а затем приостановился на светофоре, вспоминает, что там произошло. — Ты про тот, когда я снял штаны? Пак Чеён, прости, что твои глаза впервые удостоились увидеть из всех мужских мой… — он с хитрым прищуром заглядывает в глаза Чеён, и чувствует губами тепло от ладони девушки, она заткнула его. — Мин Юнги, серьёзно, убью, — шепчет девушка сжимая ладонь на губах, ибо слышать этого не хочется. — С тобой, как с человеком, а ты… — он приподнимает брови, будто отвечает ей на сказанные слова, и, Чеён с улыбкой отпускает. — Только возле Дженни даже не дыши. — А я могу тоже самое тебе сказать, только, чтобы ты не дышала возле Чимина? — Ты что-то против имеешь?! — Нет, лишь в ответ бросаю, чтоб позлить тебя, — стучит пальцем по рулю, громче включая радио. Чеён решила промолчать, все видимо любят её доводить. Она открыла сообщения, Дженни так и не ответила, что даёт повод заволноваться. Розэ переживает за всех девочек, но если быть честным, за Дженни вдвое больше, ибо лучшая подруга морально разрушается на её глазах. — Но, сейчас ты её можешь не тревожить? — искоса посмотрела, но без злобы, скорее умоляюще, ноготками терзая чехол смартфона, в надежде, что Юнги поймёт. — Мне кажется, что я ей нужен, — Чеён удивлённо взглянула на профиль серьёзного Юнги, готовясь отрицать, как он перебивает: — Позавчера она была рядом со мной, её руки сжимали, она нуждалась в человеке, который её защитит. — Для этого у нее есть Тэхён и мы, — пришептывает Чеён, она мало, что помнит, и на Дженни с Юнги не смотрела, глаза были устремлены только на стол. Чеён опрокидывает голову назад, её красивые волосы развиваются на ветру, и краем глаза, девушка заметила что-то позади себя. Она от любопытства обернулась, и её лицо сменилось на некое раздражение, но более мягкое, чем обычно. — То есть, костыли ты забыл, а биту нет? На кой она тебе? — на заднем лежит дубовая бита, вроде, Мин Юнги не предпочитает бейсбол. — Посмотри на меня, — Юнги с усмешкой снизу вверх кивнул головой на себя. — У меня много врагов, поэтому, бита моё некое оружие на сегодня. Розэ приподняла уголок губ, улыбнулась, ибо он прав насчёт врагов, но он сам их нажил своим мерзким характером, и глупыми поступками в прошлом. Она расслабленно вернулась в исходное положение, поглядывая на улицы Сеула, про себя даже удивляется, что с Мин Юнги она чувствует себя вполне хорошо, особенно сейчас.***
Лиса: Хэй, кто-то подкинет меня к школе? Джису: Мы с Чонгуком сможем. Лиса отложила смартфон, вновь осматривая внешний вид у зеркала, благодаря снотворному, которое она крадёт у матери с аптечки, лицо выглядит более свежее, а кожа гладкой и без высыпаний. От недосыпа, кожа портилась, и большие глаза превращались вешалками для мешков. Лиса сама не хотела звонить Тэхёну, знала, что он сейчас с Дженни, поэтому у неё отпало желание видеться с утра пораньше с Кимом, она тоже замечала странное поведение Дженни. Но, и с матерью ей не хочется ехать, именно сегодня, Лалиса уверена, что не выдержит накала. — Садись, ты суповой набор, — приказывает ей мать, как только услышала ленивые шаги, Лалиса и ноги нормально поднимать не может. — Сплошные кости, ты должна начать завтракать, белками. — рассуждает женщина, обрезая кончики моркови. — Ма-ам, я пожизненно так выгляжу, ты меня родила такой, — Лиса кидает рюкзак на пол под стул, и сама же на него садиться, поглядывая на свою порцию. Ну не любит она завтракать, тяжело, из-за курения, аппетит не просыпается так рано. — Где ты шляешься? Снова на ночь, звони, не звони, никто мне не ответит, — Лиса на этот вопрос, тут же прикрывает уши, локтем отодвигая тарелку. Лиса знала, что начнётся этот разговор, и, конечно же, из-за одной причины. — Что же творится, а? Сколько ещё будет смертей? Я не могу сидеть спокойно дома, на работе, зная, что ты не у себя в комнате, а подростки умирают один за другим! — Да, бедняжки, а что кто-то умер? — Лиса делает незаинтересованный вид, якобы не знает, что случилось, как будто её там и не было вовсе. Ей любопытно узнать, как всё провернул аноним. — Парень из твоей школы застрелил себя, — говорит мать, и, продолжает свой диалог, рассуждения, припоминая, что Чон Хосок уверен, что это не самоубийство, а мать Лалисы верит ему больше, чем своим глазам. «Тебя не обведешь вокруг пальца, Чон Хосок,» — Лиса нахваливает мужчину, смотря на него, Лалиса и правда задумывается над тем, чтобы возможно в будущем стать такой же крутой, как Чон Хосок. Умеет же он вдохновлять и подталкивать, даже такую ленивую задницу, как Лалиса. Лиса толкает себя на одну мысль, все предупреждения от анонима, все угрозы, все риски её жизни и друзей. Сможет ли она намекнуть Чон Хосоку, подать сигнал так, чтоб никто вновь не пострадал. Лиса не знает, как подсказать мужчине, чтоб оказаться невиновной, но помочь ему и остальным. — Кто там сигналит? — женщина вытирает руки полотенцем, а Лиса приподнимает голову, подрывается подхватывая лежачий рюкзак. — Это Джису, она за мной, — быстро тараторит Лиса, как можно проворнее обувая кроссовки, и, тут же вылетая, что мать не успела и подойти к прохожей. Лиса открывает дверцу задних сидений, присаживается не копошась на месте, сразу ноги закинула. — Спасибо, а то мать не хотелось выслушивать, — Лиса приоткрывает окно, пока Чонгук выезжает вперёд, а Джису развернулась к подруге. У этой парочки на данный момент одна гримаса, которая проявляет весь их упадок духа, в особенности Чонгук. — Наказывала? — слабо интересуется Джи, будто её голос пропадет от малейшего повышенного тона. — Типа того, — упёрлась локтем об свою коленку, выглядывая к ним вперёд, чтоб поудобнее болтать приходилось, однако некоторые видимо болтать с ней не собираются. Чонгук такой серьезный, до игры Лалиса хотела с ним подружиться, также, как с Юнги, но сейчас понимает, что они очень разные, и, он достаточно мрачный, а ещё она чаще всего ругалась именно с ним. Лиса громко вздохнув, решила внимание Чонгука подключить к себе. — Мать сказала, что Феликс убил себя, — вымолвила протяжно, и сработало, Чонгук сразу же через зеркало взглянул на Лалису, а Джису изогнула брови в немом удивлении. — Он смог это провернуть? — Джису догадывалась, что возможно такое сделает, но, как именно? Вспоминается, что кровь Феликса, и других, была просто везде. — Смог, но Чон Хосок не верит играм анонима. — Просто не верит, или он что-то нашёл? — одна Джису этим интересуется, допрашивает Лалису, а Чону рядом очевидно плевать, раз он и слова не вымолвил. — Этот момент я упустила, думала о своём… Думаю, что нашёл. — уверенно говорит Лалиса. — Какая разница? — Чонгук пристально взирает на дорогу, единственное о чем думает, как бы нормально доехать к этой чертовой школе. — Он не поможет нам, никто нам не поможет, если мы сами не в силах это сделать. Ни Намджун, ни я… — сжимает руль Чонгук, в глазах парня мрак, который ни к чему хорошему не приведёт. Джису взирает исподлобья на парня, и ей мало верится, что Чонгук так просто сдался, на него не похоже. — Валяй, думай и делай, что хочешь, — равнодушно тянет Лалиса, разблокировала смартфон, собирается написать человеку, которого она также защитит. Лиса: Хенджина-а, спишь? Хенджин: Доброе, нет, я зашёл к Чонину, возможно и останусь у него, не пойду в школу… Лиса: Как ты себя чувствуешь? Как Юна, ей лучше? Как бы Лалисе не нравилась эта особа, она всё же хочет знать, как Юна себя чувствует. Ведь разбитой была именно она. Лалиса всё-таки человек, и относится к ней по-человечески, надеясь, что эта вредная девчонка будет держаться, и не сломиться. Хенджин: Она не отвечает, похороны в среду, она точно там будет. Я не лгу, и поэтому, могу написать, что чувствую себя очень хуев*, Лис. А вы там как? Лиса прикусывает губу, нечего удивляться, прекрасно понятно, что они сейчас все будут чувствовать себя паршиво. Лалиса быстро ответила, что они все побиты по-разному, и, никто в оптимизме не остался. Хенджин написал, что он будет ждать встречи, а Лалиса с улыбкой надеется, что с её другом, и остальными будет всё хорошо в ближайшее время. Даже любопытно, как там Команда Джейби?***
Чувствуете? Эта напряжённая атмосфера, давит на всё тело, воздух тяжёлый, не позволяет вдохнуть, иначе лёгкие разорвёт изнутри от всей горечи, которая витает в школьных коридорах. Пропитаны болью, испугом, удивлением, соболезнованием, горем. Джису знакомо, она жила с такой давящей аурой определенное время, и ей казалось, этот воздух везде догоняет, охватывает её горло позади, сжимает до самых краёв, когда лопнут все сосуды в глазах, и вместо слез, польется долгожданная кровь. Родители Феликса узнали о смерти сына, в ту же ночь, как только установили личность. Со своим горем, отец Феликса дозвонился директору школы, мужчина моментально, этим же утром, доложил всю поступившую информацию классному руководителю, и, теперь вся школа на слуху, пока все не забудут об этом. Друзья его выглядят самыми побитыми, потеряли своего друга, с которым устраивали всякие мальчишеские разборки, и просто хорошо дружили. Теперь эта мелкая банда, будет обходится без своего лидера. За окном пасмурно, погода понемногу портится, создавала полумрак внутри школы. — Почему? — вслух спрашивает Джису. Водит пальцем по запотевшему стеклу окна, вырисовывает кривую ромашку. — Что, почему? — Чонгук изредка поглядывает на очаровательный профиль своей возлюбленной, сам стоит спиной к окну, лишь локти упираются об подоконник, взгляд задерживает на ней, и переводит на стену. — Почему тебе стало наплевать? — с вопросом в глазах, и, неким осуждением взирает на Чонгука, постучав подушечкой пальца по окну. — Чонгук так быстро сдаётся? Не думала. — Ты хочешь меня сейчас унизить? — Чонгук своим безразличным тоном, усталостью, дрожащими от раздражения веками, даёт понять, что он не хочет говорить на эту тему, тем более когда девушка собирается отчитывать. — Скорей образумить. — коротко отвечает она. — Разве, у тебя ничего не поменялось, твоё мышление не перевернулось, когда ты наблюдала за медленно сползающим телом Феликса с дырой в голове, — мрачно проговаривает Чонгук, но тихо, чтобы слушала только Джису, такую страшную тайну. — Честно, у меня всё перевернулось, будто вся игра перед глазами подтвердилась, чем она обойдется каждому из нас. Джису не может спорить, такая картина на всю жизнь останется перед глазами, каждого она травмировала по-своему. — Ясно… — едва слышно произносит одно слово, не будет продолжать говорить об этом. Чонгук громко вздыхает, привлекая внимание Джису, которая развернулась с недоумением, не понравился ей этот наигранный вздох. Она прищуривает глаза, забавно для Чонгука жмурит нос, как ёжик, демонстрируя своё недовольство, а он так мягко заправляет локон ей за ухо, явно умиляясь и наслаждаясь забавной мимикой Джису. — Я вижу во сне слишком многое, — он прикрывает глаза, задержав на волосах ладонь, приглаживая, затем опускается к щеке, очертывая большим пальцем нежную кожу. — От красивой смерти, до наших счастливых улыбок. — И, что же из этого сбудется? — М-м-м, а у нас есть выбор? — он с улыбкой заглядывает ей в глаза, Джису ничего забавного не видит, слишком серьезная сейчас, что даже нежные прикосновения никак не влияют. — Шучу, не смотри так. — Чонгуку на секунду страшно стало, Джису так пугает, когда он старается быть милым, а она наоборот показывает свою другую сторону. — Ты не умеешь шутить, — всё также безразлично твердит, это даже обижает Чонгука, что он убирает свои руки от неё, раз она не настроена на какую-то близость, а ведь ему не хватает просто тепла от рук Джису. Она схватила за воротник, весьма грубовато, и резковато, из-за того, что не хотелось позволять отодвигаться от себя. Джису припадает к губам Чонгука, дарит мятный поцелуй своими сердцевидными губами, он не терял и секунды, отвечает, также ласково, чуть ли не мурлычет, и плевать на школьников, что проходят мимо и хлопают невинными глазами, словно не видели целующихся. — Шутить значит не умею? — оторвавшись, спрашивает он. — Именно. — с улыбкой отвечает она, вновь обернувшись к окну. — А твоей тёте нравится, — Чонгук положил ладони на талию, соскользнул по животу руками, обвивая позади, и упёрся подбородком об плечо, будет удобнее говорить ей на ушко. Джису секундно прикрывает глаза от приятных объятий, и рисует огромный крест на ромашке. — Кстати, она случайно тебя наказать не хочет за такие частые пропажи? — Если бы, — Джису пустила смешок, вспоминая слова тёти, также парируя, как и она: — Мне кажется, что она очень даже рада, говорит, что Чонгук такой романтик, до самого рассвета свидания небось устраивает, — Джису смешит это, несмотря на то, что она бы всё отдала сейчас за такие ночи, о которых думает её тётя. — Ну, насчёт романтика она права, — самоуверенно произносит Чонгук, он в этом очень уверен, особенно когда старается для Джису. — А моя мать с ума сходит, только головные боли. — Она же переживает. — Ты ведь видела, можешь и представить, как она переживает, — уныло произносит Чонгук, парня так достало, но и на мать срываться не хочется, итак считает его извергом на пустом месте, но она как назло лезет к нему. — Родного человека любить нужно, а не терпеть, поэтому пожалуйста, будь немного сдержаннее, — как же хорошо Джису запомнилась мать Чона, до боли в груди, вспоминая лишь глаза женщины, и ей очень жаль. Она бы хотела наладить с ней контакт, дружеский, изменить некоторые мнения о Чонгуке, если такое возможно. Если она скоро увидеться с ней. — Она хорошая. — Уж как-то справлюсь… Кстати, Намджун утром отписал лично мне, а не в беседу. — опомнился Чонгук о важном. — И, что же? — Джису пыталась развернуться, но не смогла из-за объятий, как только он заговорил об этом, она и забыла, что её тело скованно. — О чем? — Джису пальцы скрестила, надеясь, что это насчёт Дон. — Оказывается, детективы решили допросить Дон, поэтому её не было на уроке, но она придет после. — Да ладно? Это значит только одно… — Что Чон Хосок уверен, как и сказала Лалиса, — кивает головой Чонгук. — Посмотрим, что он сможет… — лбом уперся в лопатку Джису, замолчал, не хочется долго об этом говорить. Чонгук решил, что сегодня он как-то расслабиться, пострадает внутри себя, соберётся с мыслями, чтобы не раздражаться. Ему тоже нужен некий отдых.***
План действий мужчины, довольно странный, немного неловкий. Во-первых, это можно считать за гениальный план, раз он находится в школе, никак не для работы, а для кое-чего другого. Хосок, позвонил своей возлюбленной, матери Лалисы, попросил помочь, дабы она передала что-то важное для Лалисы, а он будто невзначай отдаст это девушке. Странно, правда? Мужчина также думает, ведь они далеко не семья, и он как-то побаивается реакции Лалисы. Впрочем, этот план удался не заметным к его личности, все просто проходят мимо него, пока он стоит в сотый раз поправляет наручные часы. А в кармане, лежит ткань в пакетике, которую он успел сравнить. Да, больно похоже на их форму, что вдвое раз заставляет мужчину напрячься. — Здравствуй, — отвлекаясь от своих детективных мыслей, мужчина опустил голову вниз. — Ну, что там она хотела от меня? Боже, надо же было ещё вас отправить, мне правда жа-аль, мама самая настоящая лентяйка, когда сидит дома. — начинает она тараторить, а рядом с ней юноша, которого Хосок хорошо запомнил. Ким Тэхён. Подмечает про себя их лица, больно угрюмые, Лалиса притворно улыбается, какие-то побитые на вид оба, а может и морально, кто их знает. — Попросила, передать список, так как ты игнорируешь, она написала тебе целый лист, — мужчина с лёгкой улыбкой отдает листок, а затем достал из кошелька купюру. — Сегодня у нас будет вкусный ужин. — У нас? Ах, ну да-да, но я не люблю шастать по маркетам одна, — кривиться Манобан, поднимая купюру кверху потолка, проверяет на свету, небось Хосок ей дал поддельную. — А особенно, когда я ещё несовершеннолетняя, вы понимаете о чём я, — с улыбкой убедилась, и спрятала поглубже в маленький карман рюкзака. — Это всё? — Если ты хочешь выпить, я могу убедить твою мать на шампанское, — улыбка Лалисы растянулась до самых ушей, макушка только и кивала, он определенно ей начинает нравится. — Больше ничего не просила. И да, здравствуй Ким Тэхён, — мужчина, смотрит на него, а тот с головой опущенной стоять продолжает, под кудрявой челкой и не заметишь этих тёмных глаз. — Вы молодая пара? — ещё шире кажется улыбнулся, поглядывая на Лалису, которая подмигнула, что подтверждало догадки Хосока. — Необычно… — Хосок почему-то думал, что Лалиса предпочитает таких же активных, и жизнерадостных, как она сама, поэтому мужчину немного удивляет их пара. — Здравствуйте, извините, не выспался, — заранее извинился Тэхён, чтобы не показаться невоспитанным. — Ночь тяжёлая? — Хосок несмотря на весь подозрительный вид юноши, продолжает улыбаться, а Тэхён одновременно с Лалисой замерли, и, кажется дышать прекратили, им показалось, что этот вопрос с подвохом. — Конечно! — вдруг Лалиса переключает внимание Хосока на себя, и прижимается к руке Тэхёна, несколько раз показушно обцеловала щёку возлюбленного. — Со мной попробуй выспаться. — игриво толкает локтем в бок Тэхёна, играет весьма убедительно, чем вызывает у Хосока умиление, ей она показалась милее, чем обычно она себя ведёт. — Да-а, — Тэхён неуверенно тянет слово, ведь не умеет особо подыгрывать в таком, ибо он ведёт себя чаще, как камень. — Только и может сталкивать, а её оказывается и во сне не заткнешь, разговаривает, довольно громко, этот смех, нет ни дня, чтоб… — Чон Хосок понял, — Лиса щипает за локоть Тэхёна, а то он разошёлся, спугнет ещё своими комплиментами в её сторону. — Ну, мы пойдем уж. — стоя на месте, помахивает ладонью с улыбкой. — Да, конечно, — мужчина перевёл взгляд на Кима, прямо-таки с надеждой спрашивает: — Встретимся вечером, верно, Ким Тэхён? — Да. — кратко отвечает Ким. — Тэхён, ты сходишь со мной, правда? — дёргает за рукав парня, добиваясь слабого кивка головы. — Ура! Ладно, до вечера, детектив Чон. — Лиса подпрыгнула к мужчине, похлопала по лопатке, и более не громким, мягким тоном, прошептала: — Берегите себя… — оторвалась от него с такой же улыбкой, и скорее убежала подтягивая за собой Тэхёна. — Беречь? — со слабой улыбкой сопроводил их силуэты, неловко поглаживая свой затылок, он замечает, что они с Лалисой теперь ближе. Хочется как-то плотнее наладить контакт с Лалисой, не только из принципа: Здравствуй, я новый возлюбленный твоей матери, и нам придется стать ближе, как бы этого нам не хотелось. Нет. Хочется поговорить с ней, как взрослый человек, спросить, узнать, она же наверняка что-то знает. Это, прямо поглощает Хосока, он уверен, но не решится напрямую указывать ей на это. Со вздохом, развернувшись, он подтвердил себе, что это их школьная форма, а толку? Если на данный момент, он не знает, как стоит поступить дальше. — Фу, как же мерзко… — начинают болтать две особи, которые на подоконнике уместились, прижаты друг к другу плотно, чтоб шептаться было более удобнее. — Серьёзно, встречаться с Ким Тэхёном? Жуть. Мужчина, немного отступился. Он для вида достал смартфон, будто задерживается важными переговорами в сообщениях, а сам уши греет, ведь начало довольно интригующее из уст девиц. — Мда, знаешь, в который раз убедилась, что внешность обманчива, — поддакивает подруга. — Нет, ну он же красавчик, но то, что он сделал с девчонкой просто ужасно… Ты прикинь, а если бы кто-то из нас могла оказаться на её месте? Я бы такого не пережила! Всё, травма на всю жизнь, и никакого парня к себе бы не подпускала. — У меня до сих пор дрожь от того видео, — Хосок приподнял бровь, задаваясь очень интересным вопросом, о каком видео идёт речь. — А эта Лалиса, точно легкомысленная дура, она больная на всю голову, раз встречается с таким, они друг друга стоят. Как можно быть в отношениях после такого? Она точно свихнулась, раз повелась на него, саму себя унижает. — Это точно, ужасные люди, — вздыхают одновременно девушки, а Хосок всё никак не сдвигается, запоминает информацию. — Больше всего жалко ту девушку… Надо же, он же убийца, довёл до суицида, как так можно? За такое должны наказывать. — Правда… И сколько таких, как… А, имя её забыла, — приложила палец на губы девушка. — Нана же кажется… — прошептала подруга. Хосок дальше не смог слышать диалог, они стали намного тише, а школьники перебивают и мешают нормально прислушаться. Честно? Мужчина удивлен. Неужели, когда один из школьников, говорил о Тэхёне, было правдой. Получается, он вредит? Какая-то Нана? Хосоку стоит быть теперь повнимательнее к этому парню, и, узнать, что за история с девушкой, какая же там предыстория, откуда видео, что на нем?***
Джису внимательно водит палочкой в порции, кончиком она отодвигает горошинки в стороны, и считает про себя, сколько их всего. Джису наклонилась к Чонгуку, прошептала на ушко, и он с лёгкой улыбкой, пересыпал ей оставшиеся горошинки, конечно, зачем, так и не понял. — Лалиса, отлично выглядишь, — делает комплимент подруге Юнги, он так-то только в столовой сейчас её встретил. — Спрятала мешки под тоналкой? Или это какие-то другие женские магические штучки в макияже. — Йа, пошел ты, — Лиса с наигранной обидой ударила друга под столом, и расправив плечи, довольно улыбается. — Я просто хорошо высыпаюсь. — решила не раскрывать свой секрет, пускай думают, что вот она сама наконец высыпается, здоровым сном, как и положено. — Чеён-а, ты выглядишь такой лишней, без Чимина совсем слабо смотримся, — пригрустила Лалиса, с ней на пару парни, Пака действительно не хватает для большей красоты. — Ещё бы Намджун учился с нами, здорово было бы, правда? — Нет, не здорово, — дерзит Чеён, вытирая уголок губ. — Тебе смешно, а ему плохо… — Он в порядке? — интересуется Тэхён, глядя на поникшую Чеён, но девушка так быстро отмахнула своё плохое настроение. — Конечно в порядке, я же о нем забочусь! — Чеён достала смартфон из-за вибрации, улыбнулась облегченно, Чимин наконец-то ответил ей на двадцать сообщений, в котором она решила расписать весь день. — Вечером завезём костыли, — молвит Юнги, и Чеён прячет смартфон с такой же улыбкой, но девушку так легко решили не отпускать. Соми подошла к столику, она одна, без подруг, руки скрещены на груди, глядит первым делом на Чеён, только затем по остальным лицам прошлась. — Привет всем, — приветствует без улыбки, встретившись глазами с Юнги, выдаёт: — Ну и тебе, оппа, — хмыкнула, обернувшись на Чеён, которая вся в ожидании, ведь ясно к кому она подошла. — Быстрее к делу, — торопит её Чеён, помахивая кистью руки. — Просто спросить, ты будешь выступать, или мне стоит? — Чеён брови свела на переносице, девушка явно недоумевает, о чем ведёт речь Соми. — Фестиваль в пятницу, нужно представлять свои кружки! — Твою мать, я забыла! — шлепнула полбу себя Чеён, как же такое событие могло вылететь из её головы, девушка просто в ярости с самой себя. — Неужели, как и в прошлом году? — переспрашивает Чонгук, смешно изогнул брови, похрустывая свежими овощами. — Именно… — шепчет Чеён, ей нужно было, как старосте, обо всем доложить своему классу. — Ну? — ожидает Соми ответа. — Нет, выступи ты, у меня нет на это времени, но я помогу если что. — Как скажешь, спишемся, — Соми вильнув бедром ушла от них. Чеён как-то обиженно подперла свои щёки, знает, что она лучше играет на музыкальных инструментах, чем Соми, но ничего не сделаешь, как бы ей этого не хотелось, придется отказаться. Она и так до этого дня представляла музыкальный кружок, ничего страшного не случится, если и Соми покажет своё мастерство на скрипке. — Кружки… — шепчет Дженни. Всё, что она делала за столом, молчала, и втыкала в свою порцию, всё же она прислушивалась к ребятам, и знает, что в скором времени, возможно сегодня, группа поддержки подбегут к ней, и предложат продемонстрировать их командный дух, а также прекрасный черлидинг. Дженни задумывается, стоит ей отказываться, или нет. — То есть, мы одни с Джису не находимся в кружках школы? — интересуется Лалиса, но тут руки кверху поднял Чонгук, и Тэхён. — Я не вступал, хотя многие спортивные команды пытались меня забрать к себе, -убежденно молвит Чонгук, что уж тут скрывать, за него чуть ли не боролись, но парень решил обойтись без этого. — Тут нет анатомического кружка, — поправляет очки Тэхён. — Я бы хотел каждый день изучать анатомию человека. — Так сам бы создал, делов то, — говорит Мин Юнги, который находится в спортивной команде, и, кстати, навряд ли он будет играть в ближайшее время, но всё равно его никто не выгоняет. — В него бы никто не вступил… — безнадежно говорит Тэхён. Чтобы этот клуб был живым, мало одного человека, ему приходится вливаться в одиночку, находясь за кучей книг в библиотеке. — Конечно никто, — говорит Лалиса, со смешком поддерживая своего парня, который тут же искоса на неё взглянул. — Правда же! Вот, я бы… Хм, нет, к чёрту, не вступила бы никуда, — вертит головой Лалиса. — Онни, а ты куда бы хотела? — Лиса пялиться на Джису, прожигая дыру во лбу, но подруге параллельно, внимательно продолжает собирать свои горошинки. — Джису, что ты делаешь с ними? — пытается достучаться к ней Чонгук, но не стоило, Джису была всё время в сознании, и прекрасно слышала каждого, просто ей не хотелось отвечать. Джису откладывает палочки, двигает порцию риса ближе к центру стола, и пальцем указывает на горошинки в центре. — Я считала, — молвит Джису, но естественно, никому не дошло. Она берёт обратно одну палочку, и в три разные стороны отталкивает горошинки. — Три команды, пять сюда, — указывает на пять горошинок. — Пять здесь, Хенджин и Дон, — указывает на ещё одну кучку, и следует к самой крупной. — Наша команда, восемь. — Джису отодвигает от их команды одну горошинку к другой команде, следом за ней ещё одну к следующей команде противников. — Получается, шесть? — подняла взгляд на ребят. — Меня волнует вопрос, почему всех остальных меньше. — Мы должны быть распределены в другие команды, ты это хочешь сказать? — интересуется Тэхён, весьма заинтригован, ему также хочется знать ответ на этот вопрос. — Именно. — Джису поднимает одну горошинку. — Или, наоборот кто-то лишний, но так получается вновь неправильно. А значит, что аноним набрал либо специально меньшее количество в командах других, или же… Специально собрал нас в одну команду? Мне кажется, что в этом есть скрытый смысл действий анонима… — А может, это лишь совпадение? — влезает вполне расслабленно Чонгук. — Вдруг у анонима не было плана, и так вышло, что мы все восьмеро были там, просто совпало и решил подключить всех. — Откуда он знает тогда о каждом информацию, раз просто совпало? — негодует Юнги. — Камеры были установлены у тебя в доме, а ты даже об этом не знал, аноним знает о каждом, потому что он наблюдал за многими. — Мне кажется, что мы с Тэхёном по-любому должны быть в команде, — Лалиса более, чем уверена в своей личности, и своего возлюбленного, даже обговариваться не должно. — За нами бы просто так не пришли в библиотеку, значит, мы точно обязаны присутствовать в игре. — Слишком запутано… — вздыхает Джису, подвигая к себе обратно порцию, играясь горошинами. Не может девушка сидеть спокойно, уверена, что есть в этом смысл, какая-то подлая игра со стороны анонима присутствует, и кажется, что эта игра точно не в их счёт следует, но в чей же? Что он пытается показать им? Есть ли в этом толк…***
Дон на лавочке сидит покачивается, как самая отдаленная, нервничает, ожидая девушек, которые скоро придут. На самом деле допрос был очень быстрым, Даниель практически не давил, замечал, что она подавлена на лицо, причина тому ясна. Так и есть, Дон, она чувствует себя слишком паршиво, впрочем, как и остальные, тут никак приукрашивать не стоит. Единственное, она безумно боялась облажаться перед следователем, даже рада, что Чон Хосока не было, иначе бы он точно своим взглядом прижал бы головой к столу, и заставил бы говорить лишь правду, выбил бы всё наружу. Дверь раздевалки распахнулась, девушки проходят одна за другой, и наконец Дон замечает четверых. Джису моментально попалась на глаза Дон, и подойдя самой первой, присела на корточки, обняла одной рукой, опуская Дон к себе ближе. — Пускай все разойдутся, — прошептала Джису, и, выпрямилась, а Дон наблюдала за взглядами от других девочек, одна Дженни не смотрела в её сторону. Дон слабо кивнула головой, не будет переодеваться, сил нет, чтоб снять с себя что-то, а уж тем более бегать по спортзалу. Девушки потихоньку выходили из раздевалки, а наши девочки, слишком медленно раздевались, специально медлили, даже ничего не говорили, никто из них. — Наконец-то, — заявляет со всей раздраженностью Чеён, когда девушки покинули раздевалку, и остались только они впятером. — Какие же все медленные, — Чеён садиться на лавочку, закидывая ноги на друг друга, сверля своими глазами Дон, дабы она скорее начинала, быстрее закончиться. — И? — Джису обернулась на Дон. — Что именно он у тебя спрашивал? — Он спрашивал, замечала ли я в последнее время другое поведение Феликса, был ли он напуган, возможно, что он с кем-то был связан… — молвит Дон, перебирая пальцами, подтягивая рукава длинной блузки, такой вид нервозный, будто её снова допрашивают, она ещё не отошла. — Конечно, я отвечала отрицательно, мол, да, вообще всё прекрасно было, зажили по-новому, — мельком улыбнулась Дон, демонстрируя некую радость от слов, фальшь, благодаря которой она старалась играть перед Даниелем. — Говорю ему, что мы с ним тесно не общались, он младше меня на год, и единственное, что нас связывало чипы… Игра… И я без понятия, почему он застрелил себя, что могло подтолкнуть. — дрогнула в голосе Дон. Тошно. Отвратительно от самой себя, что ей приходится так лгать. — Вот же урод, — выражается Джису, своим низким тоном, даже это оскорбление звучало, как самое худшее из всего, что может оскорбить и опустить человека. Она ненавидит всей душой, впервые, ей испытывается такое негативное чувство со всей искренностью. Он просто трус, жалкий трус, что способен всё перекрутить, играет только по своим правилам. — Он просто… — А что удивительного? — громко интересуется Лалиса, не позволяя договорить Джису. Сама стоит напротив зеркала, что висит внутри её шкафчика, шлёпает легонько свои румяные щеки. — Это же было очевидно, самоубийство подстроит. Если не самоубийство, пришлось бы расследовать очередное убийство, на след которого они бы не вышли. Да, и, — Лалиса из-под плеча взглянула на подруг с безэмоциональным взглядом, бездушно высказывается: — Нужно вообще радоваться, что аноним ничего с телом Феликса не сделал, и его хотя бы по-человечески похоронят, а не найдут в канаве с остатками. — Лалиса сейчас сказала правду, безумную, жестокую правду, которая могла бы произойти, будь аноним чокнутым маньяком. — Какая же ты сука. — выпрямилась Розэ, ступая на Лалису. — Чеён… — шепчет Джису, не успевая и ухватить за рукав. — Нет, не трогайте! — подняла руки Чеён, на ходу хлопает дверцей шкафчика, и тут же припечатывает в него спину Лалисы, сжимая шиворот футболки своей подруги. — Да, я тоже не ангел, но ты со своим языком, больше всего начинаешь напрягать! Ты должна следить за своей речью, за тем, что ты говоришь, и в какой манере. Это неприятно слушать не одной мне! Имей уважение… — О-ой, ну всё, проснулся трехголовый пёс. Хочешь подраться? — машет приподнятыми над головой руками, продолжая демонстрировать невозмутимую гримасу. — Чего ты ждёшь от меня? Чего вы ждёте от меня? Думаете, если я начну тут ныть, рыдать, извиваться в конвульсиях, а может вообще, закрыться в себе, как наша Дженни. Что-то измениться от моего поведения, а? Что-то измениться, если я выражусь мягче? Я твоя проблема, Пак Чеён, да? — Прояви хоть каплю серьёзности, ты бестолковая идиотка! Именно, — Чеён шипит в губы подруги, дёргая её шиворот футболки на себя, прислоняясь к телу Лалисы плотнее. — Ты должна рыдать, как последняя сука, я и капли человечности в тебе не замечаю. — Ахах, да-а, Чеён-а, я же блять не проявила, когда тоже к своему виску подносила дуло! — саркастично хохотала Лалиса, и с этой фальшивой мины, переключилась на серьёзную, отдирая от себя крепкую хватку Чеён, которая смяла ей футболку, и оставила красные следы на спине. — Не смей мне указывать, я живу, и веду себя так, как мне комфортно! Мне одной мамаши хватает, а тебе нет, монашка ты наша?! Ты просто само лицемерие, как и твоя мамочка. — с ответной агрессией наступает морально на Чеён, которая еле себя сдерживает, дабы не замахнуться на свою подругу, и растрясти десяток раз, но насилие ничего не решит. — Девочки, — Джису встала между ними, даже руки пришлось к их сторонам приподнять, они обе, как сорвавшиеся с цепи псы, готовы разодрать друг-друга. — Прекратите, раздевалка не место для выяснений, давайте всё спокойно обсудим. — Нет, погодите, мы только начали, давайте-ка по всем головам пройдемся, а не только по моей, как обычно происходит! Я же у вас сумасшедшая дура, что глупо шутит, и не умеет трезво думать, набираюсь только проблем на свой зад! Так ведь? Именно такое я слышу? Джису, раз ты у нас такой серьёзной стала, так может и ты начнёшь тоже проявлять что-то? — хмыкает Лалиса, решив и Джису затронуть, чтоб всем досталось. — Вижу, Чонгук отлично тебя перевоспитывает, прям под себя подстраивает! Ты научилась говорить только с его позволения? — Ничего он не подстраивает, — Джису проглотила неприятный ком от реплики Лалисы. — Ты о нас, а тем более о нём, ничего не знаешь. — хмурится Джису, ей очень не понравилось услышанное. Перевоспитывал? Чонгук лишь стал её опорой, тем человеком, который поднял ей самооценку, поставил морально на ноги, что плохого? Лалиса точно несёт бред. — Да? А я вижу, что ты лишь хвостиком за ним бегаешь, такое же жалкое зрелище, только запомните вы обе, что ты останешься такой же токсичной мразью с фальшивой короной, — Лалиса переводит взгляд с Чеён на Джису. — А ты серой мышкой, которая ничего не может сама, слабое звено. — шипит Лалиса, вывели её все, поэтому именно сейчас закрывать свой рот она не собирается. Ей надоело выслушивать, она тоже может с ног до головы осудить своих подруг. Она тоже может злиться, и терзать себя негативными эмоциями внутри. — А ты безумно умная, — Джису кладёт ладонь на плечо Чеён, дабы подруга не позволяла эмоциям взять контроль над действиями. — Правда, Лалиса, — она склонила голову набок, Джису не та, которую казалось бы легко вывести, но сейчас, слышать такое от подруги, весьма неприятно, как и самой Чеён. — Умная, но притворяешься глупой девчонкой, потому что боишься стать скучной в глазах других. Потому что ты боишься, что тебя не будут замечать, как не замечали меня, я же серая мышка! Ты выскочка, Лалиса! — во весь обозленный голос Джису даёт отпор. — А может ты не будешь включать психолога, и вы прекратите срываться на мне! — в ответ вопит Лалиса, в уголках глаз скопились слёзы, эмоции овладели всем разумом, и, эта вся ситуация, просто застала морально врасплох. — Да никто на тебя не срывается, не строй из себя овечку! — Чеён сама сжимает руку Джису, просто держится за подругу, замечая заслезившиеся глаза Лалисы. — Заткнитесь! — девочки, и, Дон вздрогнули, когда услышали этот вскрик, она исцарапала горло своим криком. Дженни стоит напротив них, они даже не заметили, как она подошла к ним. Руки подрагивают, слишком неприятно наблюдать за тем, как трое подруг грызутся, так не похоже на них. — Вы все сейчас мерзкие, до единой… — полушепотом говорит Джен, слегка покачивая головой, глаза смотрят с неким разочарованием. — Просто не верится. — Джен забирает свой рюкзак, и покидает раздевалку под молчание, ей всё равно, что она одета в спортивной форме. Плевать. Находится в этой компании, очень мерзко для Дженни, она всегда видела в своих подругах лишь теплый луч свет, а сейчас одна сплошная тьма, и каждая из них плюется своим ядом. — Прекрасно, — Чеён отходит от девушек, поправляет свой хвост на ходу, резко, и также дерзко хлопает дверями раздевалки, она ушла ко всему классу. Лалиса открыла свой шкафчик, вытащила рюкзак, а из него следом пачку, и хлопнув им также эмоционально, идёт с приподнятой рукой, весело махая рукой оставшимся Дон, и Джису. — А не пойти бы вам все-ем, мои подружки! — припеваючи выходит из раздевалки Лалиса. Джису чуть ли не падая, приземляется на лавочку, прикрывая лицо ладонями, и оказывается в объятьях Дон. Ей просто не верится, что они сейчас поругались, взяли и оскорбили, пытались задеть друг-друга. Для чего? Зачем они только это делали? — Прости, что ты видела это, такого не было никогда. — не своим голосом обращается Джису, он совсем тихий, и подрагивает, надоело держать всё в себе. — Я всё понимаю, Джису, — она гладит подругу по плечу, и легонько похлопывает. — Вы справитесь, это эмоции, настоящие подруги всегда мирятся, знаешь это? — Знаю, спасибо Дон… — по щеке потекла слеза, Джису спряталась в плече Дон, чтобы спокойно выплакаться, под умиротворенное молчание, которое ей дарит подруга, дабы ей стало легче. Пускай эти эмоции выйдут из неё. Пускай она превратится в пустышку, но не страдать от этого… Все парни в раздевалке находились, их темы обсуждения меняются по щелчку пальца. С одной, на другую, даже успевают девушек затрагивать. Не зря говорят, что настоящие сплетники, оказывается парни, те ещё болтушки. — Да-а, жаль парня, так мало прожить, насколько же надо свою жизнь не ценить? — заявляет один из парней. Некоторые поддержали, мол, действительно, что же такого в жизни плохое может происходить, дабы пойти на такой шаг? В голове не укладывается. А некоторые, как Джексон, не лезут в чужую жизнь, и не осуждают выбор человека, поэтому он затыкает: — Хэй, не говори так, ты ничего не знаешь, — делает замечание Джексон. — И вообще закройте тему. Джейби приостановился с раздеванием, покосился на тройку парней, которые тоже заметно стали медленнее. Юнги сжал кулак от злости, вены у парня выперли, если бы он только мог сказать, что это всё ложь. Но, кто он такой, чтоб о таком заявлять? Никто. Молчать, всем им нужно молчать. Чонгук положил руку на поясницу Юнги, хорошенько так шлёпнул, отвлекает своего друга такими дружескими действиями, а Тэхён с этого заметно усмехнулся. — Забей… — шепчет Тэхён для Юнги, затягивая шнур на спортивных шортах. — Эй, эй, — Джейби разворачивается ко всем парням с оголенным торсом, улыбается, довольно правдоподобно. — А никто не забыл про матч? Вы лучше это по обсуждайте, я лично проигрывать не собираюсь! — поднял руку со смятой футболкой, и тут все парни заорали с приподнятыми руками, особенно те, кто относится к спортивным кружкам. Джейби легко сменил тему их обсуждения, подсознательно, ему тоже неприятно слушать про Феликса. — Да-а, боюсь лодыжку блин вывернуть, — ноет Джексон, разминая ногу, не хватало подставить команду перед важной игрой. — А твой отец придёт? — Мой отец ждёт этой игры больше меня, — улыбается Джейби, полностью одевшись в спортивную форму, и выбегая с Джексоном. Юнги немного усмехнулся от их разговора, он всё-таки любитель игр, и побеждать, особенно раньше, когда лёгкие были более крепче, а тело более выносливее. Как жаль, что сложится всё иначе. Он распылил дезодорант, и краем глаза заметил, как мимо их раздевалки проходит Джен, она обнимала себя, и неуверенно смотрела себе под ноги. Дверь была немного приоткрыта, он узнал из-за спортивной формы, у нее единственной пришита бабочка на шортах. — Ой, чёт я устал, — Юнги лениво подтягивается, закрывая шкафчик, и всё не выпускал со взгляда щель в двери. — Пойду-ка, — быстро говорит он, и, буквально выбегает из раздевалки. Тэхён и Чонгук, одновременно взглянули на друг друга, синхронно пожимая плечами на побег Юнги. Не сложно было догадаться, что эта девушка выбежит в форме на улицу, ещё и усядется сверху на рюкзак за трибунами, но она забрала курточку из гардеробной, а вот Юнги можно сказать голый подошёл к ней. Дождь ещё не шел, трава сухая, и он смело присаживается к ней, достает пачку сигарет, единственное, что он ухватил с собой, а как же. Предлагает девушке, но она жмурит нос. — Мне надоело курить… — шепчет она, обняла перед собой свои ноги, упершись подбородком об колено. Не хочется портить своё здоровье, когда она и так практически убита. — Надоело? Вот бы мне так надоело, — усмехнулся Юнги, рад, что девушка заботиться о себе, но не особо радуется, когда замечает её пустые глаза, они смотрят в одну точку, и даже не взглянули на него. — Ты чего ушла? — А ты чего пришел? — вопросом на вопрос нападает Дженни. — Я просто твой сталкер, слежу и следую по пятам. — Ясно, видимо, наши отношения точно никогда не будут здоровыми, — чуть улыбнулась, по идее нет ничего смешного, но её улыбнула фраза, и он также дрогнул в секундной улыбке. Боковым зрением подсматривает за рукой Юнги, он медленно приподнимает сгибая в локте, чтобы затянуться, может не всем нравится наблюдать за курящими людьми, но Дженни видит в нем некую эстетику для себя, вперемешку с приятными воспоминаниями. — Девочки поругались… — Джен вновь перевела глаза в свою пустоту, слышно по дрожащему голосу, неприятно об этом говорить. — Даже Лалиса? — Мин удивлен, он то думал, что такие подружки никогда не ссорятся, и Лалиса сама же об этом говорила. — Все до единой, поэтому ушла, хочется вообще куда-то уйти, и не возвращаться… Какое бы это место было? — Никакое. — Для меня дом с Тэхёном, — Дженни продолжила, несмотря на пессимистический ответ Юнги. — С Тэхёном… — странно протягивает Юнги, выкидывая окурок, и спиной ложится на траву, закинул руки за голову, проговорил: — А может дом со всей нашей бандой? — Шутишь? — Дженни обернулась на него с улыбкой, и замолчала… Он лежит точно также, когда они сбегали со школы сюда, чтобы вместе полежать на траве, и эти воспоминания, заставляют Дженни опуститься к нему. Она ложится безмятежно на грудь Юнги, он обнял ее за плечи, прижал к себе, и казалось бы никуда и никому не отдаст, ни его, ни её, не удивило то, что они сейчас лежат вместе. Это их место. Это их маленькая традиция, возможно через десяток лет, они точно также повторили бы. — Мне от вас уже тошно, а ты говоришь о доме, ужас. — Дженни ярко светит щекам, не может сдержать улыбки, как легко она у нее прорезалась, а ведь так недавно, он только до слез доводил. — Если так, я бы тоже немного подкорректировал нашу банду, — морщится Юнги, но прекращает, всё-таки уже с Тэхёном более менее всё хорошо. — Хотя, нет, другое бы изменил. — Изменил бы правила нашей жизни? — Дженни по привычке начинает водить пальцем по груди Юнги, внимательно прислушиваясь к его низкому, но приятному голосу. — Да, и как бы банально не было, конец как в сказке… Happy end. — Но в реальной жизни, не может быть для всех такой конец, я уже это поняла. — Не может? Я попробую изменить твоё мнение, — уверенно произносит Юнги, не так легко прогнуть этого упертого парня. Слово он умеет держать. — Антигерой не сможет изменить моё мнение… — Дженни сейчас на полном серьёзе заглянула в глаза Юнги, настолько же серьёзно обзывает парня, ведь другой роли она бы ему не выдала. — Ты серьёзно? — Юнги прыснул со смеху, такую роль могла приписать только Дженни, и её истеричная подружка, не особо-то удивляет парня, однако рассмешило. — А ты знаешь, что антигерои до этого звания, были возможно просто разбитыми людьми? Одинокими… Чаще всего, самые грустные истории у антигероев, нежели у героев. — Ты хочешь, чтоб я тебя жалела? Не дождешься, — сползла с груди Юнги набок, телом прижимается к нему, чтобы согреть, если ему вдруг холодно, ведь он бестолковый про курточку забыл. Она даже свою расстегнула, раскрыла так, чтобы якобы закутать, хотя бы наполовину. Юнги улыбается с этих попыток Дженни, так заботливо пытается согреть, хорошо, что парень умеет расслаблять тело, поэтому холод не прогоняет его. — Только ты это делала, — прикрывает глаза, и Дженни замечает, как капля стекает по щеке Юнги. — Ты чего, так сильно расстроился? — девушка неожиданно подорвалась на колени, обхватывая лицо парня, врезаясь своим кончиком носа об его нос. Её глаза настолько удивлены, что Юнги на серьёзе чуток перепугался того, что может присутствовать сейчас на лице. — Что, ты о чем? — удивлённо спрашивает он, пока она начала извиваться с жалостливым лицом, и вытирать щеки Юнги. — Дженни, но я не плачу, — он остановил за запястье, задирает голову к небу, на нем сгустились тучи, сейчас лишь моросит, но с каждой каплей, дождь начинает биться быстрее. — Дождь пошел… — он обернулся на неё, а её лицо переменилось на возмущение. — Да ладно, ты правда думала, что способна до слез меня довести? — он прыскает в руку, пока она толкает с неприятными репликами. — Ты издеваешься надо мной, всегда! Вот когда-то я доведу тебя до слез, — шипит девушка, у самой волосы становятся влажными, а они так и продолжают сидеть на одном месте. — Дженни, по моим щекам текли слёзы, просто ты не видела, — он кладет ей ладонь на щеку, улыбается в глаза, располагая к себе своим теплом, которое он так редко показывал в последнее время. Он заметил ямочку, которая появлялась на её правой щеке, когда она улыбалась. Он заметил все те мелочи, на которые никто не обращал внимание. Он смог пробраться в её жизнь, хотя она всеми силами старалась его оттолкнуть. Они встали с травы и стояли друг против друга молча, слыша дыхание друг друга, глядя в глаза, дождь льет потоком, их одежда промокает до нитки, но они не убегают прочь. И даже когда руки Юнги коснулись ее бедер, она не вздрогнула, только обхватила ладонями его лицо и привлекла к себе для поцелуя, ощутить его объятия и почувствовать себя желанной. Трогать, гладить, и сжимать его влажные волосы на затылке, приносить наслаждение, и некую боль ему в ответ. Юнги чувствовал её горячую кожу сквозь промокшие шорты, её бездонные глаза, нежность губ, всё разгоралось внутри него, он упивается сладостью их поцелуя, который нёс в себе столько противоречивых эмоций, будто им запрещено это делать. Находясь с друг-другом, они всегда будут поддаваться эмоциям, даже, если они никто. Даже если кто-то хочет отпустить, а кто-то вернуться, малейшая искра пройдется, они потянутся, чтобы вновь ощутить чувственное тепло тел, и эти невообразимые чувства.***
Розэ стоит в коридоре под всей суетой, скомандывает величавым тоном ходить ученикам спокойнее, а не бежать сломя голову, снося других. У девушки, особо-то и настроения нет включать свой любимый командирский настрой. Пожалуй, один из худших дней проведенный в школе, так слабо физически, и, морально, никогда не ощущала, как в этот самый день. Она отошла к окну, массирует щёку, думает, как там Чимин, кто о нем позаботиться, пока она торчит в школе, и трепит свои нервы. — Пак Чеён, — только этого не хватало за весь день, серьёзно, кто угодно, но не эта тошнотворная зелёнка для Чеён. — У меня и так голова болит, — Розэ, не дергая бровью, поглядывает на девушку внизу, действительно мелковатая она рядом с ней, но Чеён не до издёвок над ней. — Карлик. — уголок губ приподнялся, как же ей сложно устоять, уж пускай простит. — Где Чимин? — Нэнси плевать на эти детские обзывательства, она слишком уверена, а в своём росте так тем более, поэтому какой-то длинноногой Пак Чеён, не удастся опустить ниже плинтуса. — Дылда. — сравняла счёт в этих милых прозвищах. — А тебе зачем? — Розэ нейтрально оглянула, и поднесла к своему лицу ладонь, делает вид, что ей важнее осмотреть свой маникюр, чем пялиться на неё. — Раз ты девушка, должна знать, где твой парень. Вообще-то учителя тоже интересуются этим вопросом, а Мин Юнги не отвечает. — Розэ веки закатывает, цыкает, опускает ладонь вниз, этому Юнги даже лень собственного друга прикрыть, что за идиот? Снова Чеён должна всё делать сама, она ему припомнит за сегодня. — На больничном он, болеет, — один из самых верных, лёгких способов отмазать своего парня. Чеён способна на многое, и для него даже больничный устроить готова, лишь бы не засчитывались прогулы, для неё это некий страх. — А я знаешь ли забочусь. — издевательски протягивает она. — Чем же? Разве сейчас грипп ходит? — не отступается Нэнси, будто специально решила допросить Розэ, принести вдвое раз сильнее головную боль. Чеён скалится, всё, бомба наконец взрывается, и она начинает возмущаться на эту девчонку, которая присосалась в прямом смысле к её парню. — Нэнси, чего ты вцепилась в Чимина?! Чего ты плетешься? М? — Ничего я не плетусь, — жмурит глаза на высокомерной блондинке, безразлично отводя глазки в сторону, будто вовсе не о ней говорят, и это ложь, сплошная ложь. — Я тоже могу переживать. — Так переживай молча, хватит давить на мою голову! — обратно прислоняется к стене, тяжко выдыхая, даже голос нормально повышать не может, он уже хрипеть начинает, скоро и сорвёт из-за всех. — Передавай ему скорейшего выздоровления, — Нэнси, развернулась от девушки, увиливая вперёд. — И да, Пак Чеён, он поговорил со мной, — остановилась, немного обернувшись к ней. — Я бегала за ним, он бегал за тобой. И знаешь, что такое истинные чувства? — Что же? — Когда ты наблюдаешь за тем, как он счастлив, пускай и не с тобой. — немного улыбнувшись, Нэнси наконец ушла, а Розэ осталась удивленной такой фразе девушки. Неужели она наконец готова отпустить? Возможно она и так давно отпустила, просто, Нэнси также хочется дарить некую заботу парню, который пленил сердце своей добротой к ней, и этому она научилась у него. — Счастлив… — призадумалась Розэ. — Глупая Нэнси, ты любого добьешься. — улыбнувшись от своих мыслей в сторону девушки, она посчитала, что та точно не пропадёт. Влюбленность приходит, затем уходит, так и со всеми невообразимыми чувствами, которые порой усугубляют жизнь. Потому, Чеён предпочитала обходиться без такой тяги на спине. — Твою, мальчишка, ты правда не можешь взять и подойти ближе к урне, чтоб наконец попасть, а не каждый раз, как я дежурю, промахиваться! — паренёк, на всей скорости, шустро поднял и выбросил упаковку, скорее убежал прочь от злющей блондинки, которая вовсе и не злая. Чеён улыбнулась с закрытыми глазами, прислушивается к каплям, что стучат по окну позади неё… Что ж, окончание, не такое плохое, как было вначале.***
Тэхён нервничает, совсем немного, а может и сильно. Первое знакомство с матерью Лалисы, по словам самой Лисы, её мать весьма активная женщина, прямолинейная, в общем, описала она её весьма недружелюбно для Тэхёна. Парень однако включил свою нейтральность, но перед женщиной будет максимально приветлив, постарается понравится, ведь именно этого все и добиваются от родителей своей половинки. Нужно всем понравится, иначе, кто их знает, о чем они будут болтать за спиной. Тэхён стоит под дверью, встряхнет рукава чёрного пиджака, оделся по классике, но ему чертовски шло, Лалиса точно в приятном восторге останется, и, конечно же он надел на сегодня линзы. — Здравствуй, — Лиса шире распахнула двери, оглядывает своего парня, сама не отходит от входа, так нагло скользит по нему плотоядными глазами. — Ты для меня старался, правда? — в надежде интересуется она, что именно для неё он такой приехал, а не для матери. Тэхён с улыбкой проходит, держал в руке два букета, он даже угадал с цветами, матери Лалисы он точно понравится. — Спасибо, проходи, — Лалиса целует секундно в губы, забрала лишь один букет, Тэхён самостоятельно вручит женщине. Лалиса же сама была одета в легко розовое платье, оно походило больше на летнее, легко развивающейся на ветру. Конечно же девушка оделась не по своей воле, когда Чон Хосок заявил, что будет присутствовать молодой человек Лалисы… В общем, удивление женщины действительно можно представить, ведь она знать не знала. Да, что уж говорить, даже не догадалась, что у её вредной дочери может быть кавалер. Вот тут она и включилась, сразу старательней над ужином возиться, и, заставить Лалису нормально выглядеть, поженственному, так сказать леди, юная леди, именно так. За одно десяток раз предупредила Лалису держать язык за зубами, иначе в этот раз ключи заберёт, а не просто накажет. — Ты знала, что тебе идут платья? — Тэхён будет нахалом, если промолчит о том, как его девушка выглядит в этом очаровательном платье, кто же знал, что светлые оттенки так подойдут Лалисе. Она изумительна. Её длинные ноги стали в десять раз стройнее на каблуках, локоны заправлены за ухо, она специально заколола невидимками, чтоб не мешались. Её улыбка всегда выглядит ангельской, но теперь, Лалиса вся походила на чисто-невинного ангелочка. — Ты очень красивая, — у Тэхёна аж ком в горле застрял, ценит он в Лалисе не оболочку, но сейчас, он прямо-таки раскрыл и увидел её новую красоту. — Что, прям очень? — Лалиса готова начать попозировать, если потребуется, ей свой вид тоже нравится, пускай и непривычно немного. После цоканья Тэхёна, она начала смеяться, и подойдя к нему, поцеловала в сжатые губы парня. — Благодарю, мы сегодня самая красивая пара! Ох, только представь, какие мы будем на выпускном! — Боюсь, что самой громкой парой мы будем, по обсуждениям, — он улыбается с такого позитивного настроя девушки, она вообще не переживает о знакомстве Тэхёна и матери, как-то не особо задумывается, было бы тут чего бояться. Тэхён неспешно шёл за девушкой, отставал, пока Лалиса ставила свой букет, естественно отдельно от матери, она его и в комнату к себе заберёт. Мать Лалисы успела заметить юношу, что так неуверенно ползёт, вышла из кухни с улыбкой к нему. Тэхён вежливо поклоняется перед ней, тихо здоровается десяток раз, всё-таки перед глазами разнервничался слегка, а ведь это так не похоже на Тэхёна. — Здравствуй, вах, спасибо, — женщина с такой широкой улыбкой стоит, конечно же сразу оценила внешний вид, хорош, а главное, что знает какие цветы нужно брать. — Тэхён, приятно познакомиться, наконец-то, — хохотнула женщина, будто ждала этого момента так долго. Так и есть, целых шесть часов ожиданий, мучительных, что же за смельчак нашёлся и готов терпеть её дочь. — Распологайся, не стесняйся. — она ведёт его за собой в столовую. Там и Чон Хосок заждался, вальяжно ходил под стенкой, печатал и отсылал сообщения Даниелю. У него сегодня прямо-таки небольшой выходной, почти, ведь Хосок очень сильно ждал Тэхёна. — Добрый вечер, рад снова тебя видеть, — Хосок пожимает руку Тэхёну, так по-мужски поздоровались, даже улыбки их были одинаковыми, сдержанными такими. — Да, спасибо, что пригласили, — Тэхён мельком взглянул на их сцепившиеся ладони, изгибает брови в недоумении, он уже расслабил хватку, а Чон всё продолжает пожимать. — Что ты, Йен, и я, хотели узнать тебя ближе. — Ох, это правда! — женщина с улыбкой поставила бутылку на стол, только из морозилки достала, по вкусу будет приятней. — Садитесь, будем за столом общаться, — приглашает за стол, и, пока оба присели, женщина не находит Лалису. Ох, этот ребёнок. — Лалиса.! — женщина старается не орать, так, как привыкла, а пытается мягче достучаться к своей дочурке, успевая улыбаться Тэхёну, мол, всё хорошо. — Лалиса, мы уже присели, — мать ладонью указывает на стол пришедшей Лалисе, которая торчала на кухне, и, отсылала сообщения Хенджину. Немного отвлеклась. Лалиса села возле Тэхёна, Чон и Йен были напротив них, что очень гармонично смотрелось. Поначалу, всё шло скованно, особенно со стороны Тэхёна, столько внимания к его личности, он прямо засмущался. А через полчаса, тем более за таким весьма вкусным ужином, и, шампанским, расслабился, стал более раскрепощенным. На удивление, Лалиса была самой молчаливой, просто, молчок, ведь всё внимание уделили Киму, а она и вставить ничего не успевала. — Всё начинается со школьной любви, потом дойдет до свадьбы, — женщина подмигивает Тэхёну, а он уверенно улыбается, парень так-то любитель будущее строить, поэтому улыбка многозначная, а для Лалисы тем более. — Какая свадьба, я даже рожать боюсь, — кривится Лалиса, вызывая смешок только у Чон Хосока, а у матери недовольство. Случайно наткнулась на познавательное видео, так, немного нарушилось мышление Лалисы, дети не скоро появятся. — А что? Девушки ничего не обязаны, ни рожать, ни играть свадьбу, новое поколение более свободное. Может я хочу отношений до конца жизни, но без кольца. — показала язык своей матери, и забрасывает виноград себе в рот. — Это новое поколение проблемное, — фырчет женщина на дочь, и с улыбкой на Тэхёна взглянула. — А, ты Тэхён, выбрал себе профессию? — Конечно, два выбора, стоматолог, или хирург, — Тэхён с улыбкой вытирает уголок губ, уверенности хоть отбавляй, он умеет приковывать взгляды, и заставлять себя слушать. — На хирурге даже практика есть. — Неужели проводил кому-то операцию? — заинтриговано следит за ним Хосок. — Да, — отвечает кратко, и хотел бы продолжить, но Лиса ущипнула за бедро, он странно дернулся, и с растерянной улыбкой, продолжил: — Ну, мой друг скейтер, очень неудачное падение, пришлось зашивать самостоятельно, — говорит он с лёгким выдохом, чуть не проболтался про пулевое ранение, либо шампанское, либо мать Лалисы так к себе располагает, что он готов ей всё высказать. — А я вот тоже выбрала профессию, — приподнимает бокал Лалиса, за такое даже тост готова объявить. — Неужели, и какую же, — удивляется женщина, ибо когда она интересовалась у дочери, та ничего не говорила, а тут она уже выбрала. — Буду детективом, как Чон Хосок. — Лиса по привычке подмигивает Хосоку, и залпом выпивает стакан шампанского, чуть поморщилась от газов. — Разве, ты не хотела стать хореографом? — Тэхён тоже удивлен, он ведь помнит их разговор. Но Лиса со скорченным лицом отрицательно машет ладонью, и закусывает. — Именно сейчас, я уверена в своём выборе на все сто процентов. — Ты что совсем… — мать только хотела высказать своё недовольство, как Чон Хосок похлопал в ладони, весьма радостно, готов и встать на ноги. — Да? Лалиса, любое твоё слово, и я тебе в этом помогу, — мужчина в этот раз тоже подмигнул Лалисе, вызвав у нее забавный смешок, и чуток даже смущенный. Он будто настоящий отец, гордится выбором, и не осуждает, приятно, очень. — Хосок, ты что, — шепчет испуганно мать, схватив салфетку со стола. — Вах, спасибо, я знала, что вы меня поддержите! — Лиса скалится в улыбке, потрясла за плечо Тэхёна, дабы он тоже вместе с ней радовался, а не продолжал сидеть камнем. Тэхён вообще точно также удивлен, как и мать Лалисы. Хосок взаправду обрадовался, он запомнил, что Лалиса воротила носом, а сейчас смело говорит об этом, что в ней проснулось желание. Конечно, Хосок уверен, что будет гордится, как своей дочерью, эта семейная связь уже выстраивается у них. Хосок всё же обещал себе. Клялся, что обойдется без тревожных звоночков в голове, и представит на долю секунды, что он сидит за семейным ужином, в такой прекрасной атмосфере. Сдержит своё любопытство, прекратит пожирать взглядом Тэхёна, но чёрт, детективное мышление взяло вверх над ним. Как бы стыдно не было такое признавать, но можно сказать, что именно для этого он надеялся, что Ким Тэхён явится. За сегодняшний день, всё слишком удачно складывается у Хосока, почти. Ему осталось включить свой детективный режим, пускай простят его две особи, но он должен начать первым. — Ох… — вздыхает Хосок, мать Лалисы с приподнятыми бровями обернулась, положила ладонь поверх его руки. — Что такое? — Лалиса наклонила голову набок, глядя на расстроенное лицо мужчины. — Да… Что-то снова перед глазами всё мелькает, слишком много тел видел, эти самоубийства… — Хосок зажмурился, и краем глаза, взглянул на Тэхёна, который пока ничего не подозревал, вёл себя также ступорно. — Тебе стоит взять отпуск, — мать гладит мужчину, она как никто понимает, тоже виделось, но не настолько открыто, как позволено видеть Хосоку. — Довольно тяжёлая работа… — говорит женщина, обращаясь к Лалисе с прямым намеком. — Возможно когда-то, — Хосок с улыбкой кивнул женщине, что всё хорошо, и она спокойно продолжила трапезу, а Чон опустил бокал, и, готов продолжать свою случайно поднятую тему. — С годами привыкаешь, чем быстрее решишь дело, тем быстрее уйдут растерзанные тела подростков из головы, — прямо говорит Хосок, мужчина приподнял чуток бровь, ни Тэхён, ни Лалиса не съежились, неужели они так часто ведут диалоги о растерзанных телах? Для них норма вести такой диалог? — Кх-ем, но, больше всего ненавижу таких людей, которые доводят людей до самоубийства, такое дело быстро разгадывается, но с неприятным осадком. — прокашлялся Чон Хосок, обновляя себе пустой бокал, искоса поглядывая на Тэхёна. Ким сжал одну руку на колене, Хосок так пристально смотрит, как будто всё о нём знает, и эти слова, он точно говорит ему с намёком. Невозможно. Что этот мужчина успел узнать? Лалиса также не глупа, сразу смекнула, Хосок пытается раскрыть, и что-то подтвердить для себя. Она положила ладонь на колено Тэхёна, погладила успокаивающе, подавая сигнал таким способом, чтобы он дальше продолжал себя вести естественно, а не застывал с недоверием в глазах. Ким опустил голову, взял палочки в ладони, и продолжил ужинать. — Да, люди действительно мерзкие, — подтверждает слова Тэхён. Хосок усмехнулся, ясно, он видимо раздуплился, и понял, к чему ему ведут. — А я жить люблю, поэтому даже из-за человека, никогда бы так не сделала, — говорит громко Лалиса, привлекая вновь внимание Хосока на себя. — А ещё люблю игры, — Лалиса упёрлась спиной об спинку стула, таращась на Хосока. Именно, Лалиса теперь начала играть словами, также, как Хосок, только со своим смыслом, на котором должно быть написано: Спасите нас. — Какие же? — Хосок изменился в тоне, более спокойный, нежели хитрый. — М-м, где я хорошенько словлю адреналина, но останусь жива… — Лалиса приподнимает уголок губ, берёт бокал, и отпивает, не разрывая контактного взгляда с мужчиной. — Игры бывают разными, сами знаете. Хосоку внутри как-то тревожно стало, или, ему просто кажется, что Лалиса по-другому заговорила. Может, она просто болтает об этом, но ничего не значит? Нет же… Лалиса встала из-за стола, благодарит за ужин, и забирает за собой Тэхёна, сказала, мол, они пойдут к ней в комнату, поболтать, а так она хочет оставить Хосока. Чтобы он сейчас хорошо задумался над сказанными словами Лалисы. — Ты зачем об игре заговорила? — Тэхён держась за руку девушки, следует за ней по ступеням. — Подсказка… — пришептывает Лалиса, надеется, что он догадается, но не будет сразу действовать, иначе, Лалиса начнет беспокоится о Чон Хосоке. Хосок действительно утонул в раздумьях, причина в сомнении находится лишь в самой Лалисе, именно её он не может прочитать. Когда она злится. Когда она лжёт. Она просто невероятно умеет контролировать свою мимику на лице. — Йен, — обращается к женщине тихо, она тут же оборачивается. — А у Лалисы чистая кожа? — какой же странный вопрос, он немного удивил женщину, Хосок добавляет: — Без всяких шрамов, или, что-то ещё, — Хосок хочет узнать, насколько часто мать Лалисы видит кожу дочери, вдруг, что-то у нее находится на спине. — Нет, что ты, не хватало, — женщина прикладывает ладонь к груди с глубоким вздохом. — Хороший парень Тэхён, - женщина осталась в приятно восторге от этого юноши. - А ты и правда хочешь помочь Лалисе… Я просто неуверенна, что ей… — Естественно, без вопросов, я проделаю путь Лалисе, но добиваться высот она должна сама, своим умом. Ты переживаешь? — Да, тем более когда такие страшные вещи, даже я полицейский, мне плохо на душе. — выпивает бокал женщина, в горле от разговора пересохло. — Я уверен к её времени всё пройдёт, — улыбается Хосок, вселяя улыбкой в женщину уверенности в свою дочь. Сам же он переводит взгляд на бокал, присматривается к своему размытому отражению. Если он попросит Йен, она начнет вести себя неподобающе, если окажется неверным мышление Хосока, он только поругает своей просьбой Лалису и Йен. Лалиса намекнула, и только прибавила работы Хосоку, что же он из этого первым должен узнать?***
Удивительно. Это практически точно также, как заново учиться ходить. Кто бы подумал, что на костылях так сложно передвигаться? Да тут целая техника, вдобавок постараться не навредить себе. Чимин осторожно, буквально, как самая медленная улитка, ступает одной ногой на пол, и старается развернуться вправо. В итоге, он кое-как подпрыгнул, и с улыбкой сделал три самостоятельных шага. Юнги некоторое время придерживал друга за локоть, сейчас он стоял просто под рукой, в случае чего подловить Чимина, не дай Бог он ступит на больную ногу по его случайности, он себе сам не простит. — Чимин-а, ты такой молодец, — Чеён придерживает ладони около подбородка, подбадривала с каждым шагом возлюбленного, она так гордится им сейчас, по её сияющим глазам и улыбке догадаться можно. Теперь ей вдвое спокойнее, намного, она может спокойно перебывать в школе, зная, что Чимин сможет самостоятельно и осторожно передвигаться. — Вот, если бы утром… — уже шипит Чеён в сторону Юнги, ибо его промах, что он забыл. Парень виновато опускает голову, а Чимин смеётся с этих двух, и подходит к Чеён новым обретенным способом. — Ты со мной так будешь гулять? — приподнял костыль Чимин. Розэ с улыбкой привстала с кресла, припадая губами к щеке Чимина, и осторожно обнимая. — Спрашиваешь, ты вообще можешь и на свидание пригласить, я давно хочу что-то с морепродуктов, — по-деловому проговаривает Чеён. — Или, — она покосилась на Юнги, и, шёпотом твердит на ухо Пака. — Останусь у тебя перед выходными… Посмотрим фильм, только не ужастик, — как ребёнок промолвила она. — Как будто что-то изменится, если я услышу о ночёвке и фильмах, — веки Юнги просто дрожат от этой девчонки. — Да, для нас это секретно, — как бы Чимину хотелось положить ладонь на талию Чеён, но всё, что он держит костыль, подсознательно расстраивается. Чеён же самая настоящая вредина, она едва к себе прикасаться давала, а сейчас сама нависает, так вовремя, когда Чимин себя и мужчиной не чувствует, раз не может инициативу взять на себя. — Ну, расскажите, как в школе? Может чего нового, — Чимин кивает Чеён на кресло, дабы он присел первым, а девушка уже с ним пристроилась, уместилась на нём так, дабы ему удобнее было обнимать девушку. Чеён от вопроса как-то ругнулась шёпотом. Юнги осознаёт, что случилось, и почему Чеён всё ещё не начала тараторить о том, что же творилось с ней после обеда. — Всё просто прекрасно, особенно тот факт, что я кажется поругалась с девочками, — обиженно твердит Чеён, скрещивая на груди руки, дергает ногой. — И кто же виноват в этом? — Чимин подметил, как она расстроилась, они ведь единственные подруги у Чеён, конечно ей будет грустно. — Ты ведь ничего не говорила? — спрашивает он, ибо прекрасно знает, какой острый язык у девушки, что как сталь прорезает каждого, виновного и невиновного. Она хмурится больше прежнего, прекратив дергать ногой, и он улыбнулся, значит, он догадался. — Не я одна! Все… Короче, не хочу даже говорить об этом, — она прилегла на грудь Чимина, лишь его руки способны сейчас утихомирить в Чеён ранимую сторону. — Ну, и чего? — Юнги подкидывал какую-то статуэтку Чимина, и, словив, взглянул на парочку с лыбой. — Мы тоже ругаемся, но миримся. Целый день были разговоры только о Феликсе, — Юнги не промолчал, пускай и неприятно твердить об этом, но он прекрасно понимает, что об этом ещё слышать придется. — Так быстро всё разошлось? — изумляется Чимин, пока Чеён усердно приглаживает его рыжие волосы, девушке не нравится, как они торчат в разные стороны, перфекционистка. Юнги вслух подтвердил, моментально, буквально по-любому щелчку пальца, разлетелась весть. Чимин выслушал своего друга, Чеён молчаливая, не хотелось перебивать парней, им ведь тоже нужно выговориться. Пак хотел не загружать свою голову, но нет, она у него теперь квадратная, потому что Юнги рассказал всё, что говорила Джису, и, как для всех умер Феликс. Чимин на самом деле, чувствует себя как-то свободней под крышей дома, и, понимает, что сказанное Юнги, скоро до него не будет доходить, пока не затянется ранение. Юнги лично сам сказал, чтобы он не загружался, и расслабился, ведь всё остается пока на их плечах…***
22:32 Красивая мелодия играет по радио, фары освещают мокрый асфальт, немного терпкий запах сигарет, вперемешку с автомобильным ароматизатором, а за окном так и продолжает отбивать дождь. Целый день он льётся. Чеён немного сонливо обернулась к окошку, подперла ладонью подбородок, наблюдает за вечерним Сеулом, дождь только прибавляет атмосферы, даже несмотря на компанию рядом с собой, она чувствует себя чуть спокойнее. Она с умиротворенной улыбкой решила проверить время, а то такое чувство, будто время тянется, или путь домой задерживается. Прошел час, как они выехали от Чимина. Чеён удивлённо взглянула на Юнги, ударяя по локтю, сразу же сказала: — Алло, Мин, какого чёрта? — Чеён оглянулась, присмотрелась к окну, сщурив глаза, чертовы капли начинают злить девушку, и ей пришлось открыть окошко, чтобы посмотреть на улицу. В лицо прилетело пару капель, она его вытирает ладонью закрывая окошко. — Придурок, ты куда меня завёз! — начинает вопить девушка, без понятия даже, что это за улица, но точно не та, через которую можно везти к дому. — Кое-куда. — говорит он весьма спокойно, такой тон напугал девушку, больно не похожий на настоящего Мина. — Зачем ты меня привез, в хрен знает какой район? Что ты собрался со мной делать, а?! — трясет его за ляжку, за руку боится, вдруг ещё в аварию попадут из-за неё, не хватало. — А с тобой что-то делать надо? — он с лёгкой ухмылкой оглянул её видок, давая понять, что он бы к ней и не притронулся. — Вот ведь… Я хочу оказаться дома! Отдохнуть за целый проклятый день! Вези домой! — Отдохнёшь, просто, по делам, всего пять минут. Ладно? — Чеён подуспокоилась, ровно уселась своей задницей, девушка готова подождать, и выполнить просьбу парня. Они остановились посреди дороги, как высмотрела Чеён, жилой район. А Юнги застегивает курточку, вытаскивает ключи, и сверху надевает капюшон, собирается выходить на улицу в такой ливень. Юнги вышел из машины, открыл заднюю дверцу, и взял с собой биту. Чеён в недопонимании раскрыла веки и, хотела бы подрываться следом за парнем, но он заблокировал машину ключами, чтобы она не мешалась под ногами. — Ты что собрался делать, Мин Юнги?! — стучит по стеклу Чеён, девушка теперь по-настоящему испугана, только не за себя, а за кого-то другого. Юнги встал за углом, недалеко от машины, вздыхает, когда слышит звуки хлопков от Чеён, но он будет верно ждать. Он знает, когда заканчивает тренировка. И, хорошо знает, какой этот парень трудяга. Он не спеша идёт к своему дому, придерживает зонтик, вслушивается в мелодичное отбивание капель об асфальт. Со стороны, Джейби выглядит обычным парнем, казалось бы с добрым сердцем. Нет, он добр, и остаётся таким, только к врагам и соперникам он не такой. Любимые кроссовки парня, практически промокли, что очень огорчает. Джебом остановился, шнурки просто мокрющие, вылезли, придется заправить на одной ноге шнурок, правда неудобно держать зонтик, и с этим огромную спортивную сумку на плече. Не успевает он толком наклонится, как падает в калюжу лицом, роняя зонтик, который улетел в самую дальнюю сторону, изо всех сил ему ударили по спине битой. — Ч-что за… — в ушах неприятный писк, парень едва развернутся может, чтобы увидеть обидчика, как он сам его разворачивает, и наступает на шею, дабы Джейби сейчас не начинал восхищаться такой встрече. — Честно? Я не рад этому заданию, — молвит Юнги, закинув биту на своё плечо. Теперь Джебом слышал лёгкий шум в ушах, и ладони бьющийся об стекло машины, Чеён била сильнее прежнего от увиденного. — Со спины нападать не моё, но мне пришлось, иначе никак, — кривится Юнги, так профессионально закручивает биту, опускает тыча ей в щеку Джейби. Давит он на шею несильно, дышать парень может, только вместо разговора, он неразборчиво хрипит. — Ты парень крепкий, и я знаю, что ты бы меня отпиздил, — усмехается Юнги, играясь с битой в руке. — Но, аноним сказал мне это сделать, поэтому без обид? Джейби кривится, явно давая понять, что он ненавидит его и будет продолжать ненавидеть всей душой. Его скулы свелись, мышцы просто играют, жаль, что карта выпала на него. Джейби мстительный человек, но он готов вытерпеть любую ношу, которую ему преподнесет сегодняшний обидчик. — Мне нужно тебе сломать руку, твой матч отменяется, — Юнги присел на корточки, шею не отпускал, достал из кармана толстовки тряпку, запихивает в рот Джебома. Ливень создаёт немалый шум, но Юнги не хочет слышать его криков. Джейби практически промок до нитки, этот взгляд парня, когда он задерживает его, глубже смотрит в глаза, пробирается. Джейби так и говорит этим взглядом, что всё вернётся, и, Юнги тоже уверен в этом, что ему всё вернётся двойным ножом в спину, но сейчас он ничего не сможет сделать. Наступив на грудь Джебома, и левую руку, убедился, что даже от сильного удара, он не сможет встать и помешать ему. Юнги рассчитал, куда точно ударять, сможет ли он битой сломать с первого раза, это уже другой вопрос. — Боже… — пришептывает Чеён, прикрывая свои глаза ровно до того момента, когда Юнги замахивается со всего размаху, и ударяет Джебома по руке. Парень заскулил в тряпку, руку просто припечатали к асфальту сдуру. Юнги вновь поднял биту, он не видит прогресса, ему нужно видеть перелом, своими глазами, чтобы со спокойной душой уйти. Чеён зажмурилась, и, просто опустилась по спинке сидения вниз, девушка поклясться может, что слышит завывание от Джейби, которые так разрывают изнутри, лишь представив, что он сейчас терпит, когда ему так ломают руку. А Джейби слышал каждый хруст своей кости, прочувствовал, как кость врезается в кожу, и, в конечном итоге разрывает плоть. Юнги добился открытого перелома, рукав Джебома пропитался кровью, и смешивается с дождём, окрашивая калюжу. Юнги вытащил изо рта тряпку, но Джебом сказать ничего не может, у парня слёзы текут, хватая ртом воздух. — Сам доберешься, — Юнги закидывает на плечо окровавленную биту, ступает к машине, по пути разблокировав двери. Он сразу сел за руль, биту через себя закинул назад. Замерев на секунд пятнадцать, он сам старался придти в себя, трясет нехило от содеянного. — Ты его оставишь? — пришептывает Чеён, наблюдая через окно, как Джейби пытается привстать хотя бы в спине, но падает обратно. — Т-ты… — Что, я? — Юнги заводит мотор, обхватывая руль трясущимися руками. — Меня заставляют быть таким, как и тебя, запомни… Осознанно, я бы так не поступил, поэтому пойми, и ничего не говори сейчас. — с просьбой обращается к ней Юнги, выезжая из этой улицы, в надежде, что он здесь даже случайно проезжать не будет. Аноним сказал, нужно подпортить матч, и сломать что-то Джейби. Он сломал. Он выполнил. Анониму не понравилось, что все страдали, а Джейби не получал, поэтому некая отдача, и справедливость в игре. Чеён вытерла мокрую щеку, громко шмыгая носом, испугалась, кто не испугается наблюдая за тем, как человеку ломают руку так, чтоб кость вышла наружу. Она не будет тревожить Юнги, не сейчас, только молча поймёт поступок, и поможет ему избавиться от крови на руке.