Собачья работа. Книга 1. Философская игра

Я стал свободным от чужих команд, Война осталась в прошлом, сгинула в туман, Здесь от холеных лиц меня тошнит, Я вспоминаю мертвых и душа кричит. Солнце в глаза, как там, среди камней Я никому не нужен, тень среди людей, Молча беру винтовку, каждый — враг, Я не терял рассудка, ненависть — мой флаг! © Ария — Бой продолжается

В Дурмстранге Райнхард знал одного Блэка, Арктуруса, которого почему-то отправили учиться туда, а не в Хогвартс. Юноша с чёрными волосами и фиолетовыми глазами был очень сильным магом, да ещё и красивым, словно прославившийся годы спустя Ален Делон. Но для светловолосого полукровки Блэк стал настоящим кошмаром. Он был заводилой в компании особенно жестоких чистокровных, отравлявших жизнь юному Райнхарду. Кажется, британец считал прямо-таки своим священным долгом измываться над «грязнокровкой», доказать, что низшему созданию не место среди таких, как он. Момент, когда другой столь же чистокровный волшебник наложил на высокомерного Блэка заклятье Круциатус, и тот корчился от боли, нечеловечески вопя, стал одним из самых счастливых в жизни Райнхарда. — Протего максима! — крикнула женщина с именем звезды, взмахнув сразу двумя волшебными палочками. Смелая девчонка, но не стоит ее жалеть. «Кто она этому Арктурусу? Двоюродная племянница?» Гриндельвальд не был знаком с этой Беллатрикс лично, но изучил колдографии — она была такой же темноволосой, удивительно красивой, с необычными ярко-фиолетовыми глазами. План боя у дома МакГонагаллов разработал именно Гриндельвальд по заказу Министра магии Британии. Серией провокаций, выманивших их сюда, занимался сам британский лидер. Зачем ему всё это понадобилось, было тайной, но платой, помимо презренного золота, оказалась полная свобода действий на территории Хогвартса. — Это вы должны сдаться! — отозвался ее противник. Его тоже жалеть не стоит. «Что, общение с Минцем ничему не научило? К сожалению для вас, я не меньшая тварь, чем Юлиан!» — Отступите, пока не слишком поздно! Гриндельвальд крепко сжал в правой руке палочку, а в левой — тонкий узкий клинок из белого дерева, старого, твердого и холодного, словно камень. Ему слышался стук сердца — наверное, собственного, но казалось, будто он исходит от клинка. У Гриндельвальда тоже была вторая волшебная палочка, более старая и мощная, чем собственная, полученная после смертельной дуэли с Порпентиной из МАКУСА, но он терпеть не мог её использовать. Она, как и белый клинок, нужна была ему для определенных видов тёмных искусств, к которым у него, при всём могуществе, не было никакой склонности. Хорошо давалось ему только Адское Пламя, да трём ныне непростительным он выучился ещё в школе. Тёмные искусства идут от сердца, не от разума, а ему всегда лучше давались формулы и логика, прямо как той девочке с пятого курса. Настоящие способности к тёмной магии из обитателей Хогвартса он чувствовал в Поттере, в юном Дамблдоре, что естественно, учитывая их происхождение, и ещё в черноволосом мальчике со Слизерина, чью фамилию забыл. Клинок был очень старым и по легенде принадлежал не то герою сказок славянских волшебников, Ивану Незнающему, не то его сестре, Многоликой Марье, но ценность его была не в том — сейчас он нёс в себе часть силы погибшего ещё в сорок четвёртом могущественного волшебника-некроманта. Палочку Порпентины — тис, дерево героев и тёмных магов, и перо феникса — он терпеть не мог, всегда используя собственную, кипарисовую, хотя она была гораздо слабее, а к Игле привязался и часто прибегал к ней для тёмных чар и ритуалов. «Хоть так, но ты принадлежишь только мне…» Схватка проходила в полном соответствии с пожеланиями Министра, но не так, как рассчитывал имеющий собственные цели Райнхард. Сначала один из авроров упал, кажется, от пули. Двое других сумели защититься трансфигурацией. Убийца и еще один Одичалый сразу же рухнули, как подкошенные, получив режущие заклятия от девчонки с двумя палочками. У одного из них отвалилась голова, другой просто свалился в луже крови. Остальные бросились на волшебницу, надеясь завалить ее кучностью, но ничего не вышло — она слишком хорошо сражалась. Один, правда, чуть не достал ее Круциатусом, но заклятие отлетело — Поттер, который, конечно, уже бегает где-то поблизости, прикрыл, надо полагать. Нужно его удалить. Свалились еще один аврор и трое нападавших. Еще одному Одичалому вышибло мозги пулей. Девчонка сошлась один на один с предводителем, обезоружила его Экспеллиармусом и связала Инкарцеро, для надежности приложив головой о землю. И как это понимать?! — Рональд Уизли соврал, — прошептал он, обращаясь к Игле. Конечно, ответа не было. — Я же использовал на нем Империус, как он мог… Ему не было дела до конфликтов между британцами, которые хотели использовать его силу и боевые навыки в своих целях. Он даст им то, что они хотят, но возьмет гораздо больше, их жизни, если ему захочется. Он привык презирать этот народ в целом ещё с Войны как подлую, вероломную, трусливую нацию, только и способную, что прятаться за чужие спины. Значит, Уизли решил, что может безнаказанно соврать ему? Выгораживал мамашу? Это ошибка. Гриндельвальд же и не собирался позволить причинить вред этой Молли… Раньше. Гневно сощурившись, волшебник коснулся кончиками пальцев красного камня, что всегда был при нем, прошептал заклинание, смешивая тени со светом. Работай же, Красная Тинктура, давай… Камень превращений, хоть и через небольшое сопротивление, отозвался мгновенно, сплетая свет и тень вокруг мага в чуждое, фальшивое обличье. Высокий светловолосый мужчина теперь казался женщиной средних лет, с длинными рыжими волосами и эффектными, корректно выражаясь, формами. За точность соответствия он бы не поручился — Райнхард видел её только на колдографиях, и не имел при себе ничего принадлежавшего ей ранее. Но все же, возможность есть. К предсказаниям он относился очень серьезно. Смена облика вызвала головокружение, он чувствовал себя не в своей тарелке, но выбора не было, надо собраться! Что же, теперь можно показаться — Райнхард выступил из-под тени деревьев и собственных чар на свет. В голове издевательским перезвоном почему-то заиграла та старая песня, про яблони и груши. — Не трогай моего мужа, ты, сука! — крикнул он, надеясь, что маскировка голоса хоть немного похожа на настоящий голос Прюэтт-Уизли. — Авада Кедавра. Девчонка ловко увернулась от смертельного зеленого луча и ударила в ответ странной модификацией атакующего заклинания, запустившего в него подобия сюрекенов в форме звезд. Он увернулся быстрее, чем, по его мнению, смогла бы домохозяйка, но недостаточно быстро — одна из звезд пробила его щит и задела бедро, другая срубила несколько иллюзорных рыжих прядей. А ты опасная! Как же хотелось вызвать Адское пламя, почувствовать его голод и жар, дикую разрушительную мощь и тепло, музыкой выходящие из-под кожи, но он использовал его только в своем обличье. Вместо этого он вызвал обычный колдовской огонь, слабый, не достойный такой противницы, какой была Беллатрикс. Земля загорелась под ногами девчонки, и под его ногами тоже, поскольку она частично отразила заклятье. Волшебник переместился за ее спину и веером разбросал оглушающие, надеясь убрать заодно Гарри Поттера — тот был пока нужен живым. Нет, другого волшебника с древней кровью в Британии найти, если что, можно, а вот минимально адекватного преподавателя в эту проклятую школу — задача для Сверхчеловека. Получилось — он услышал звук падающего тела. Отлично. Беллатрикс закрылась круговым щитом и снова бросила свое звездное проклятье, но он влил в собственный щит столько силы, что тот выдержал, хотя и с трудом. В ответ волшебник бросил режущее, но смог пробить ее защиту, лишь использовав все-таки палочку из тиса. «Я что, могу проиграть эту дуэль?!» В Гриндельвальда полетело несколько заклятий со стороны. Райнхард взметнул землю вокруг себя, используя её как дополнительный щит. Он предположил, что это все-таки Поттер — вот ведь настырный! Похоже, сильнейший волшебник Третьего Рейха сейчас оказался в проигрышном положении. Он уже решил, что придётся аппарировать, пока с него не сбили маскировку, но тут ему на помощь пришёл какой-то неизвестный волшебник. Он запустил в Беллатрикс редким темномагическим заклинанием, принявшим облик огненной змеи и пробившим её щиты. Гриндельвальд как-то видел подобное в исполнении Оберина Мартелла, могущественного колдуна из Америки. Блэк пошатнулась, но в последний момент не то она, не то Поттер отразили атаку. Гриндельвальд не стал медлить, бросив в неё Редукто и Бомбарду. Девчонка увернулась и хрипло расхохоталась, тоже бросив Бомбарду. Он взял его на поднятый тисовой палочкой щит, инстинктом понимая, что сейчас она подставится, тем более, второй волшебник как раз запустил Круциатусом, и прошептал: «Авада Кедавра». Ничего личного. Жертвоприношение должно совершиться. Конечно, все пошло не так. В последний момент прямо перед девчонкой появился Поттер (а кто тогда вырубленным валяется?!) и закрыл ее собой. Дезюллюминационные чары рассеялись, и он сломанной куклой упал на траву, внезапно напомнив совсем другого волшебника — с рыжими волосами. Гаденыш! Весь ритуал испортил! Смерть сильного волшебника, закрывшего собой другого, вызывает защиту крови, так что теперь трогать Беллатрикс нельзя, не говоря о поиске преподавателя! Девчонка, явно в шоке, взвизгнула: «Круцио»! Волшебник увернулся и аппарировал — недалеко, просто чтобы без свидетелей снять иллюзорное обличье. Нет, дорогая, я не стану нарываться на кровную защиту. В память о Зигфриде не буду… Нельзя гоняться за исполнением пророчества. Но для него оно было слишком важно, туманя разум, став наваждением. «…сама смерть склонит перед ним колено.» В кармане завибрировал телефон. Магловское изобретение довольно удобно, но в Хогвартсе не работает категорически. Nokia 3310, конечно, она меньше всего страдает при магических выбросах. Смартфоны у него сразу умирали. Звонил Квиберн. Чего это он не в школе? — Herr Гриндельвальд, — Райнхард поморщился, он так и не смог привыкнуть ни к имени, ни к фамилии. — Девочка, пострадавшая при разлитии раствора, пребывает без сознания, — убить мало этого Уизли! — В целом же присутствуют неконтролируемые реакции, я не понимаю, откуда идёт окаменение. — Причём здесь вообще девочка? — разозлился окончательно Гриндельвальд. Холодной иголкой сердце кольнул страх. Не так шло буквально всё! — О ком речь? — Грейнджер с пятого курса Гриффиндора, — равнодушно отчитался Квиберн. — Приведите девочку в чувство, она не должна пострадать! Студентам вообще не должен был причиняться вред! «Я что, становлюсь сентиментальным по отношению к этим британским детям?!» — Mein Herr, я контролирую ситуацию, но обязан был поставить вас в известность. — Надеюсь. Он нажал кнопку отбоя, от злости чуть не сломав телефон — на этот раз не выбросом, а просто слишком сильно стиснув пальцы. Магия того порядка, который он пытался сотворить, подобна мечу без рукояти — плохо прогнозируема, легко выходит из-под контроля и всегда, всегда готова пожрать тебя. Пока же было понятно, что Рональд Уизли попытался развернуть ритуал в соответствии с собственным видением. В некотором отдалении прозвучал шум схватки. Какая удача! Снова накинув иллюзию — изменив свою одежду (на самом деле его гардероб в принципе состоял из ровно двух футболок, черной и белой, с принтом в виде знака Трех Реликвий, штанов, куртки и пары ботинок; ну ладно, трусы и носки ещё; все остальное при необходимости создавалось Камнем Превращений, а чаще просто набрасывалась иллюзия с его же помощью) на красную мантию, он бросился к сражающимся. Отлично, террорист против аврора… Усыпив невербальным «Сомниумом» последнего, он оглушил «Одичалого» — какое, все-таки, глупое название, — и утащил его в лес. В схватках волшебников огромную роль играет не только личная сила, но и умение скрываться, искусно создавая иллюзии. Террорист оказался девушкой, тощей, курносой и рыжей. Бастард Уизли что ли? У этих британцев женщины откровенно страшные. «Она совсем не похожа на мою сестру». Хотя нет, чистокровные волшебницы бывают вполне ничего… Приводить девушку в чувство он не стал — жалко, все-таки, просто ударил клинком по горлу. Тот покрылся красными прожилками, впитывая кровь, и словно запульсировал в руках. Он вскинул волшебную палочку, указав на труп. Капли крови все еще стекали по его рукам. — Пламя, покажи мне Розе. Пожалуйста. В огненных языках не было ничего. — Покажи мне Розе, как мне вернуть мою сестру? — повторил он с отчаянием. Лицо какой-то другой девушки, синий цветок, снова чужое лицо. Синие розы, много синих роз рассыпалось по какому-то подземелью. — Как оживить мертвого сквиба? Тюрьма, охранник в знакомой форме — «Сердце зимы»? Узник со спутанными светлыми волосами мечется по полу камеры. Это — прошлое? «Оно в Хогвартсе, оно в Хогвартсе», — шепчет он. И — снова синяя роза на чём-то белом. — Я знаю, кто вы, огненный колдун! — раздался хриплый женский голос со спины. Как она нашла?! — Да неужели? — Беллатрикс Блэк стоит перед ним с белой совой на плече, нацелив на него палочку, рядом с ней связанное существо, маленькое, но широкоплечее, заросшее бородой. Кажется, это и есть волшебник, наколдовавший змею. Фиолетовые глаза женщины горят — нет, не яростью, фанатичной решимостью. — Что же вы знаете, леди Блэк? — Паршивые грязнокровки! — шипит существо. Гриндельвальд тряхнул головой, приводя мысли в порядок. Белая сова — животное, в которое Поттер мог перемещать своё сознание, Райнхард, как пророк, хорошо чувствовал проявления сил других волшебников. Это почти хоркрукс, если бы создать хоркрукс было возможно… — На кого пасть разинул! — огрызнулась Беллатрикс. — Вы огненный колдун, владеете ритуальной магией. И вы вернёте Гарри… — Какой ритуал? — А что, сами не понимаете?! — Все, кто посвящен, на него рассчитывают, но вряд ли ваши ожидания оправдаются, — бросил он устало. Как она его выследила и сняла маскировочные чары? Тоже использовала какую-то следящую магию, но какую? — Значит, вы некомпетентны в тёмных искусствах, — огрызнулась снова девица, не снимая его с прицела. — Это вам подарок, как там, говоришь, тебя зовут? — Существо прошипело что-то нечленораздельное, но она добавила: — Империо! — Лорд Морфин Гонт, моё имя Морфин Гонт! Это должно быть враньем, Гонты вымерли еще в тридцатых годах прошлого века! Доканали себя кровосмешением, выродились и обнищали. Потомки Джона Гонта, первого герцога Ланкастера, сына короля Британии, королевская кровь. «Все Тёмные Лорды несут королевскую кровь, это известно!» Но после принятия Статута Секретности Гонты не имели контактов с маглами, они входят в Двадцать восемь, как и Блэки. — Отлично, приступим! Аuf wiedersehen, лорд Морфин Гонт! Странно, белый нож показался ему пустым и обычным. Даже привычный холод куда-то ушел из него. Но когда он испил крови Гонта, чужая холодная сила так и хлынула, расползаясь под кожей. Труп свалился мешком к его ногам, уставившись пустыми гляделками в небо. На секунду в них почудился синий отблеск, но это оказалось лишь бликом. Райнхард повернулся к трупу Поттера, перенесенному Беллатрикс. Он выглядел… просто трупом, какие во время Войны Райнхард видел сотнями тысяч. Тогда британцы были его врагами, причём врагами им лично презираемыми, но он сражался на Восточном фронте. Но все его битвы были напрасными, истинно лишь сражение со смертью! Возможно, сейчас он всё же одержит верх? Иронично, ведь на Поттера ему глубоко плевать, Райнхард и раньше думал, что если этот Гарри окажется убийцей Седрика Диггори, его придётся ликвидировать… Запретная некромантия пробирала его до костей смертным холодом, как в Париже в сороковом году, когда Рейх легко одерживал победу за победой, в древнем склепе на Пер-Лашез, как в Союзе во время операции «Винтергевиттер», когда их стратегическая инициатива развеивалась, словно снежная пороша на ветру. Райнхард, всё ещё уверенный, что ничего не выйдет, начал произносить слова древнего заклинания.