Esta loca.

POV Максим. Открываю глаза, проверяю наличие конечностей и их способность к движению. Чёрт, как же болит голова и в груди жжёт так, будто чугунный утюг поставили, разогретый до максимума. Поворачиваю голову и вижу мою спящую любимую девочку. Моя лежит в той же позе, в которой засыпала, согревая сомкнутые руки у меня под боком. Мокрые дорожки на щеках давно высохли, а ресницы беспокойно бессознательно подрагивают. Улыбаюсь и всё ещё надеюсь, что она меня когда-то простит. Чувствую, как температура помутняет моё сознание, глотаю горсть таблеток и встаю с кровати. Штормит, но я рад, что могу просто стоять и что-то адекватно воспринимать, в отличие от предыдущих суток. Интересно, что было бы, не окажись бы Маша рядом? Укрываю плюшевым пледом моё сокровище, а сам иду на кухню, чтобы приготовить ей завтрак, а сам абсолютно не голоден. Решаю испечь булочки «синнабон» знаю ведь, что эта женщина не прочь скушать свежую, горячую булочку, но только на завтрак. Аромат в квартире стоял сумасшедший! Запах корицы, дрожжевого теста, свежей выпечки, вперемешку с нотками чего-то сливочного — потрясающе! Надеюсь, что ей понравится. Начинаю поливать глазурью горячие булочки и замечаю шевеление в дверном проёме. Она сонно трёт глаза, а потом собирает волосы в небрежный, такой «утренний» пучок, чтобы не мешали. — Доброе утро, болеющий, — с лёгкой улыбкой произносит она и моё сердце начинает стучать, а я даже не заметил, что оно замерло, — Какие ароматы! — Доброе, Манюнь, — улыбаюсь ей в ответ и закашливаюсь. Отхожу к окну, пытаясь перебороть приступ кашля. — Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? — с беспокойством произносит она и подходит ближе, протягивая ладонь к моему лбу. — Всё в полном порядке, малыш. Тебе не о чем волноваться, — отмахиваюсь и возвращаюсь к булочкам, — Я тут приготовил тебе «синнабоны», малыш, будешь? — Да? — счастливо вскидывает брови и замечаю румянец на её щеках, — Ты их прямо утром приготовил? Буду, конечно! — Тогда садись за стол. Кофе уже тоже практически готов. — Я могу тебе помочь чем-то? — Красиво сидеть за столом и наслаждаться пробуждением, — улыбаюсь, смотря на эту прекрасную женщину и вспоминаю как она вчера взахлёб рыдала на моей груди, об этом мне напоминают её красноватые глаза, слегка припухшие веки. Нужно выяснить, что её заставило так отчаянно лить слёзы, но только после завтрака. — Это я могу, — улыбается, подпирая запястьем подбородок. Моя девочка лопает булочку с таким удовольствием, что я не могу перестать наблюдать за ней. И, кажется, выглядит намного счастливее. — А подашь мне ещё одну булочку? — этот взгляд сражает меня наповал. Её губы в глазури, они их облизывает, а в глазах чистое наслаждение, — Они такие вкусные! Кажется, я никогда такой вкусной выпечки не пробовала! — Я рад, что угодил тебе, — подаю ей лакомство, дополнительно политое сладкой глазурью. — Ещё бы! А ты почему не кушаешь? — Я не голоден, — продолжаю пить кофе и понимаю, что уже и забыл, когда ел в последний раз. — Тебе нужно набираться сил, — она встает из-за стола и подходит ко мне, упираясь попой в столешницу, при этом держа в руках булочку, отрывая от неё по кусочку пальцами. Долго смотрит прямо мне в лицо, — Ты очень бледный. Тебе точно лучше? — Да, спасибо тебе, малыш, ты меня спасла, — не могу удержаться и касаюсь рукой её озадаченной морщинки между бровями. — Да ладно, — смущается и касается тыльной стороной ладони моего лба, — У тебя температура. — Ерунда, — хриплю, но не позволяю вырваться кашлю, чтобы не нарушить этот долгожданный контакт между нами, — Манюнь, ты вчера плакала… я виноват? Конец POV Максим. POV Маша. Его взгляд разбивает меня вдребезги. Мой дорогой… Неужели он думает, что виноват во всей моей меланхолии? — Нет… Конечно нет. Ты не виноват. Просто женщина должна поплакать, — пожимаю плечами и сейчас мне меньше всего хочется вываливать на его ослабленный организм весь снежный ком моих переживаний и опасений, а надо бы. — Ну, ты если захочешь ещё просто поплакать, то делай это в моих объятиях, пожалуйста, — Господи, почему он такой замечательный? — Манюнь, ну что снова глаза на мокром месте? Не надо, — он осторожно притягивает меня к себе на колени и трепетно обнимает своими большими, мужественными руками. — Блин, Макс, — снова шмыгаю носом в его грудь, а он целует мою руку, которая выпачкана во вкуснейшую глазурь. Его тёплое дыхание согревает не только руку, но и душу, и я жмусь ближе к нему. Не могу сопротивляться. — Будешь плакать — покусаю, — хрипло шутит он и игриво кусает мою руку, а потом спускает свои ладони к моим рёбрам и легонько пальцами нажимает на них. — Не надо! — вскрикиваю я и извиваюсь в его руках, — Щекотно! — Прекращай слёзки лить, — так заботливо подушечками пальцев вытирает жидкость с моих щёк, что мне хочется просто вжаться в него и никогда не отлипать от этого мужчины. Но я чувствую его раскалённую кожу, под действием температуры дрожащие руки и решаю, что нам лучше вернуться в кровать. — Пойдём сериал смотреть, м? Лекарства нужно выпить. — Идём сериал смотреть, — поднимается со мной на руках и идёт в комнату. Моя мужественная крепость. — И лекарства, — безапелляционно вторю я. — Как скажешь, — недовольно бубнит прекрасно зная, что я заставлю его принять все необходимые лекарства.

******

Посмотрели мы две серии, потом пришла медсестра, чтобы Максу поставить капельницу. Так забавно было наблюдать как он старался держать глаза открытыми, следить за сюжетом, поддерживая мои короткие реплики, но сон оказался сильнее его воли и он уснул. Я обалдела, когда увидела, что мы проспали практически сутки. Уже завтра Новый год, а к празднованию никто и ничто не готовы! Макс продолжал спать, а я тихонько оделась и ушла, не желая тревожить его беспокойный сон. Конец POV Маша.

******

POV Максим. Ну вот. Снова я один. Не сразу понимаю, она была реальностью или иллюзией моего больного сознания. Взглядом цепляюсь хоть за какую-то зацепку, что моя Маша была здесь, но ничего не нахожу. Вздыхаю и меня душит кашель. Фигово, когда на душе паршиво и физическое состояние отвратительное. По пути на кухню придерживаюсь за стены изредка, и это меня не радует. Наедине с собой могу позволить себе быть вялым овощем. Решаю хоть немного убраться в квартире и поменять постельное бельё, которое насквозь промокшее из-за этой дурацкой температуры. Улыбаюсь, когда вижу, что на противене не хватает три булочки. Не приснилось. Включаю робот-пылесос, проветриваю квартиру и загружаю посудомойку. Сил вообще нет. Постоянно хочется присесть, закрыть глаза, продышаться свежим воздухом. Ненавижу болеть и чувствовать себя беспомощным. На скорую руку мою пол и обратно ложусь в постель, отвечаю на срочные сообщения по работе и думаю над тем, что заказать на завтрашний ужин. Новый год, всё-таки. В итоге оставляю эту идею и ложусь спать. Придумаю, что мне одному перекусить. Конец POV Максим.

******

Максим проснулся от шороха на кухне и встал, чтобы проверить, что там происходит. Оказалось, Маша. Его Маша, надев его фартук, колдует на кухне. — Маню… — О, ты проснулся? Я тут немного хозяйничаю, скоро праздник, а у тебя куча продуктов, но ни единого целостного блюда. — Да я особо не ем сейчас, но спасибо тебе большое, — приваливается локтями на стол и смотрит на свою красивую женщину. — Значит, буду тебя кормить, — ласково улыбается и ему на секунду кажется, что никакого расставания не было, — Надеюсь, что ты не думаешь, будто я тебе позволю одному праздновать Новый год. — Машуль, ты не обязана, на самом деле… ну, я всё равно болею. Поем, да спать лягу. Скучно, — улыбается сдержанно. Ему неудобно, что она чувствует себя обязанной. Это совершенно не так. Особенно после того, как он с ней поступил. — Макс, это не обсуждается. Значит, ты примешь лекарства, покушаем и спать ляжем. — Слушай, а что если Ванёк будет с нами праздновать? Я ему там под ёлкой приготовил подарок. Правда, я бы не хотел его заразить. Но мне пришли анализы сегодня на почту, и там ничего такого, что нельзя было бы вылечить чаем с лимоном. — Он всё время спрашивает о тебе и был бы рад, провести время в твоём обществе. — Отлично! Тогда позвоню ему и отправлю за ним водителя!

******

POV Максим. На свой страх и риск приближаюсь к Маше, магнитом тянет к ней. Обхватываю её тело обеими руками, скрещивая их на её животе, вздрагивает и зачем-то втягивает живот. Смешная. Вечно думает, что где-то есть лишние килограммы. Ничего не знаю, все, что есть — все мои! Не встретив сопротивления обнимаю её крепче, губами утыкаясь в её затылок. Чистейшее наслаждение. Она так вкусно пахнет… Аж кружится голова. — Мне так хочется тебя обнимать… Ничего не могу с собой поделать… — на кухонном гарнитуре красиво отсвечиваются мерцающие огоньки гирлянды, но я наблюдаю только за её красивыми руками. Чувствую, как обмякает в моих руках, медленно выпуская воздух из легких, это можно считать маленькой победой. — Можно мы сейчас не будем говорить на серьёзные темы, пожалуйста? — шумно сглатывает, её голос дрожит. И я готов согласиться на всё, лишь бы она не плакала, хоть мне и нестерпимо хочется выведать, что её настолько сильно беспокоит. — Не будем, конечно, малыш, — как можно бодрее хриплю я, — Давай я тебе помогу, что это я хожу, балдею! — Действительно! — оживает она, радуясь, что мы уходим от темы, которая не простая для нас обоих, — Можешь расправиться с чесноком и луком? — Вообще без вопросов, — конечно же, соглашаюсь, зная, что она терпеть не может, когда аромат этих двух продуктов в свежем виде въедается в её кожу, поэтому всегда беру это на себя. Быстро справляюсь с задачей, — Малыш, я могу сам приготовить, ты только скажи, чего бы тебе хотелось. — Ну, хоть изредка, могу я покормить тебя чем-то. Если хочешь помочь, то разогрей мне, пожалуйста, одну булочку. До сих пор пахнут на всю квартиру. И включи какой-то новогодний мюзикл для настроения. — Уже делается, — разогреваю булочку и радуюсь, что ей так понравилось моё спонтанное решение, в виде вот такого завтрака. Включаю «За двумя зайцами» и Маша сразу же оборачивается на большую плазму, прекрасно знаю, как она любит эту картину. Наблюдаю, как она ставит овощи в духовку и разворачивается к телевизору, упираясь ягодицами в столешницу. Оказываюсь рядом с ней, вручая булочку на блюдце, которую я дополнительно полил оставшейся глазурью. Она широко улыбается и жадно впивается в сладость, тихо стонет от удовольствия, подталкивая пальчиками кусочек в рот. Смахивает с губ крошки и всё её внимание приковывает любимый мюзикл. Даже немного завидую это мюзиклу, но уже безгранично счастлив, что она сейчас рядом со мной и улыбается. Безумно благодарен за мудрость. Мне так повезло с этой женщиной, хоть я её и не заслуживаю ни капельки. Я погружаюсь еще глубже в свои мысли, как вдруг чувствую, что-то касается моих губ, вздрагиваю, опускаю взгляд и вижу кусочек булочки, которым меня угощает Маша, но не смотрит на меня. Улыбаюсь и проглатываю предложенное лакомство, целуя её сладкие пальцы. Ещё шире улыбаюсь, ведь понимаю, что это она на уровне инстинктов, обретённых за период наших отношений. Привычка. Наливаю натуральный апельсиновый сок в стакан и отдаю ей. Она пьёт и урчит от удовольствия. Так люблю наблюдать за довольной моей девочкой. Не успеваю завершить мысль в собственной голове, как в губы упирается очередной кусочек выпечки, настойчиво стремясь попасть в мой рот. Моя забота. Целую её в висок, а она льнет ближе ко мне, упираясь плечом мне в бок, а голову склоняет на мою грудь.

******

31 декабря 21:00

— Макс! Привет! Я так ждал нашей встречи, — Ванька вбегает и молниеносно бросается ко мне в объятия. — Привет, друг! Ты в любой момент можешь приехать ко мне, когда только захочется, — хлопаю его по спине и широко улыбаюсь. Так рад видеть этого парня! — Мама говорила, что ты приболел, — помогаю снять ему верхнюю одежду и ставлю рюкзак на тумбу. — Есть такое, но ничего серьёзного, жить буду. Ты голоден? Там мама столько вкусностей наготовила! — Пойдём вместе!

******

Весь вечер Максим и Ваня не отлипали друг от друга. Ваня рассказывал своему старшему другу о девочке, которая ему нравится и советовался, как правильно поступать и ухаживать за девочками. Маша краем уха слушала мужчин и улыбалась, поражаясь, когда успел её сын стать мужчиной… — Знаешь, Вань, мама — твой самый близкий друг. — Макс, ну не могу я с мамой делиться мужскими штуками, понимаешь? К тому же, я не хочу её расстраивать. Не хочу, чтобы она переживала. Можно я буду тебе звонить, когда мне нужен будет совет? — По любому поводу, парень! Мы ведь с тобой это уже обсуждали. — Спасибо!

******

Ванька едва дождался боя курантов, ему так хотелось по-взрослому поприветствовать Новый год! А двое взрослых за этим столом ожидали боя курантов, как спасения… Как чуда, способного исправить, излечить, подсказать… — Уже можно искать подарки под ёлкой? — воскликнул Ваня, вырывая из глубины мыслей Макса с Машей. — Конечно! Новый год ведь наступил, — отвечает Максим, наблюдая за обрадованным ребёнком, который мгновенно ныряет под ёлку. POV Маша. — Мама, ты только посмотри, что здесь! Это же электросамокат! Я так хотел электросамокат! — практически пищит от восторга и сразу же распаковывает. А я перевожу взгляд на Макса и улыбаюсь, бессловесно благодаря этого мужчину за эмоции моего ребёнка. Ваня хватает Макса за руку и просит, чтобы тот ему помог разобраться с подарком. Они собирают самокат, подкалывая друг друга чисто по-мужски и я улыбаюсь. Сын с интересом наблюдает за манипуляциями Максима и я осознаю, что Ваня больше тянется к Максу, чем к собственному отцу.

******

Когда сын уснул, я вернулась к Максу, который загружал посудомойку, что-то бормоча под нос, или даже что-то напевал. А я краду со стола оливки, одну за одной, не могу остановиться. Бог ты мой, это всё беременность, не могу вспомнить, чтобы меня привлекали оливки. Всё равно сегодня самым вкусным блюдом были Макса булочки! — А ты под ёлку не заглядывала, малыш? — с улыбкой хрипло бормочет, убирая со стола. — Я? — искренне удивляюсь, прекращая пережевывать пищу. — Надеюсь, что тебе понравится, — широко улыбается и продолжает заниматься уборкой. Шагаю к ёлке и заглядываю под неё, обнаруживая белоснежный, прямоугольный конверт. Поднимаю его и возвращаюсь на кухню. То, что я вижу внутри, заставляет меня обалдеть, застыть, потом громко вскрикнуть и даже не замечаю, как оказываюсь повисшей на его сильной шее. — Я просто вспомнил, что ты мне говорила об эмоциях, которые ты получаешь от путешествий и поэтому решил… — Макс! Да у меня нет слов просто! — пищу я, а он прижимает меня ближе к себе и вздыхает с облегчением. Неужели он смел подумать, что я не обрадуюсь такому подарку?! Застываю в его руках… А ведь он даже не знает, что еще намного раньше преподнёс мне самый бесценный подарок — моего тёплого мотылька внутри меня. Но я не могу вытолкнуть эту информацию из себя… — Правда, я купил эту путёвку еще до нашего… разногласия, — сипло бормочет он мне в волосы, опуская меня на поверхность стола, — Она на двоих, но… ты сможешь пригласить кого угодно за компанию. Или Ванька взять с собой, — прерывисто продолжает и избегает моего взгляда. Вдруг куда-то испаряется уверенный в себе, слегка надменный мужчина, который мой. Но этот тоже мой, но сломлен. Он теряется и хватка на моей талии ослабевает. И мне почему-то становится больно… От его слов, вида, взгляда. — Ну вот, я снова тебя расстроил… — слышу его раздосадованный голос, — Хотел порадовать, а получилось… чёрт бы меня побрал, — сильно сжимает кулаки где-то возле своих бёдер. Не хочу видеть его таким несчастным! — Ты хотела праздник, меня не бросила, а я всё испортил. Опять. Прости меня, пожалуйста, я… — Ну что ты такое говоришь? — откладываю конверт в сторону и хватаю его лицо в свои похолодевшие ладони, — Ты ни в чём не виноват, слышишь? — неконтролируемо всхлипываю, — Это я просто сентиментальная слишком стала в последнее время, — заглядываю в его глаза, — Ты мне подарил самый лучший подарок! Самый лучший! — конечно же, самый лучший — мой мотылёк. Жмусь лбом к его сухим губам и бесконечно всхлипываю, цепляясь за него. — Девочка моя, — обнимает абсолютно заботливо, нежно массирует своими огромными руками напряженные плечи, согревает мятным дыханием кожу на лбу. Судорожно вздыхаю и падаю в его объятия, убеждаясь в тысячный раз, что он — мой дом. Единственный. Вопреки всему. Несмотря ни на что.