Надежда на свободу

      Свобода. Что означает это слово? Может, свобода — это независимость? А может, это означает прятаться от того, кто был твоим хозяином?        Мне всегда казалось, что свобода — это как полёт птицы. Такой же лёгкий и ненапряжённый. Птица не зависит ни от кого, просто летит туда, куда ей нужно лететь. Она сама принимает решения, ей никто не мешает. Крылья несут её по небу, плавно пролетая среди облаков.       Недаром птица — символ независимости.       Я всегда сравнивал облака с проблемами. Если войти в одно облако, не успев моргнув, можно попасть и в другое. Ты не видишь ничего. Этот сгусток пара поглощает тебя, но всегда можно найти выход. Иногда, бывая захваченным проблемой, можно легко найти решение.       Безработица. Почему-то люди всё свалили на нас, андроидов. Разве мы виноваты, что сами же люди предпочли в рабочей сфере людям нас? Для вас мы — просто вещи, которые можно купить, продать, отдать, подарить, избить… Так можно перечислять бесконечно. Люди творили с нами всё, что только вздумается. Они нас перерабатывали словно мусор. Как только не называли: пластиковая кукла, тупая машина, заводное железо и т.д. Разве это справедливо?       Люди никогда не задумывались, имеют ли андроиды чувства. А когда появились первые девианты, они приписали все их чувства и желания к признаку неисправности. Они не могли просто поверить, что те, кого они создали, смогли принимать собственные решения, смогли любить и чувствовать.       Мне кажется, что иногда андроиды ведут себя более человечно, чем сами же люди. Они веками были друг против друга, постоянные угнетения из-за цвета кожи, расы или религии были нескончаемы. Вроде, всё это прекратилось, но, как только появились андроиды, люди нашли себе новую мишень.       Мы начали это, и теперь это не остановить. Все эти мирные митинги, лозунги… Всё это не просто так. С одной стороны, андроиды ненавидят людей, потому что те просто-напросто не уважают нашу расу, наш народ, а с другой стороны, мы благодарны людям за то, что создали нас. Благодаря им мы смогли выйти на свет.       Конечно, не все люди настолько плохи, есть и хорошие. Один раз мне довелось встретить одного пожилого человека. Ему было где-то восемьдесят восемь лет. Наверное, каждому андроиду было бы очень странно встретить такого человека, который совсем не умел обращаться с техникой. Он еле сводил концы с концами в своей маленькой квартирке, где явно давно не было уборки. Сам он убраться не мог, болезнь не позволяет, а вот вылечиться уже пенсия не позволяет. Уж слишком маленькой она была, чтобы оплатить его лечение или хотя бы просто нанять человека или купить андроида для того, чтобы кто-нибудь из них ухаживал за ним.       Какого было моё удивление, когда он несмотря на всё это говорил, что счастлив. Он говорил, что его жизнь была прекрасной, несмотря на все невзгоды, она ему нравилась. Но я тогда был ещё просто машиной и не понимал, что те чувства, что тогда испытал были удивлением и сочувствием.       В то время я не задумывался, почему люди настолько жестоки ко мне. Хозяин меня постоянно избивал и как только не обзывал. Я работал у него в магазине за углом, рядом со зданием, где находилась та самая квартирка того пожилого человека.       В первый раз мы встретились около его дома. Он тогда сидел на скамейке и смотрел на закат, погода была чудесной. Иногда в Детройте выдавались прекрасные вечера. Чаще же — особенно осенью — вечером шли бесконечные дожди. Тогда я впервые поговорил с кем-то по душам. Оказалось, его звали Саймон. Во второй — и в последний раз — мы с ним увиделись уже у него дома.       В тот совсем непримечательный вечер я зазывал людей в этот магазин. Все они просто проходили мимо меня, даже не взглянув в мою сторону.        В очередной раз не удосужившись даже взгляда от очередного человека, я услышал треск. Посмотрев наверх, в сторону окна квартиры Саймона, я увидел, что окно было разбито. Я тогда не знал, что на меня нашло, но сразу же бросился бежать в сторону квартиры. Дверь, как ни странно, была открыта. Я быстро оказался в его комнате. Он лежал на полу. Посмотрев на него, я сразу понял, что у него инфаркт. Мгновенно вызвав «скорую», я уложил Саймона на кровать. Врачи приехали довольно быстро, но спасти его не смогли. Его последними словами были: «Никогда… Никогда не позволяй никому управлять собой».       Тогда-то я и стал тем, кем являюсь сейчас. У него была тяжелая жизнь, тяжелее моей, и именно поэтому я не буду сдаваться. Я буду стоять до конца! Даже если на кону стоит моя жизнь. Именно сейчас я понял, что значит свобода. Я понял это, лёжа на сырой земле во время мирной демонстрации. Эти люди даже сейчас не могут просто понять нас. Они начали стрелять прямо на безоружных андроидов. Разве это честно?       Всё же я могу понять их. Они просто боятся. Возможно, они боятся за свои семьи, потому что андроиды могут с лёгкостью напасть на них. Опять же-таки я одновременно ненавижу и благодарю людей. Мы такие же, как и они, вскоре они это поймут. Может, даже сейчас. Но не в этот момент. Не тогда, когда десятки таких же андроидов, как и я, были подстрелены намертво. Не сейчас. Но я верю в человечество. У меня всегда была надежда, что всё будет хорошо. Ведь… Надежда умирает последней, так ведь?