Barbed wire & a breath of fresh air

- 14 -

      Аппарат мирно пищал, отображая на мониторе все жизненные показатели, каждый своим цветом. В палате было тихо. Трое других пациенток уже давно отправили посетителей домой и мирно сопели, не нарушая общей атмосферы больничного полумрака. Женская рука с дорожками из выпуклых вен была ледяной и мокрой каждый раз, как Марк касался её губами, но он не замечал этого... Ни своих слёз, ни внимательных глаз, следящих за ним уже третий час с дивана, ничего...он совершенно ничего не чувствовал...       «Странно...»       Когда врач сказал, что она сейчас стабильна и скоро очнётся, журналист лишь подумал о том, что наверное придётся взять за свой счёт, ведь первое время матери нужен будет уход...       «Почему?..»       У неё не было депрессии.       Во всяком случае, когда он утром уходил, всё было как обычно: запах подгорелых тостов и тихое бурчание под радио, ничего подозрительного... Но тётя даже не стала вникать, ведь она была уверена…       А может он просто не заметил?.. Погрузившись в свои заботы, не уделил должного внимания, хотя стоило бы?       После того, как Марк узнал, кто его отец, он старался относиться к матери ещё внимательнее, пытаясь в её лице отыскать блеклые следы картин прошлого... По правде говоря, если в детстве иногда он и упрекал её в чем-то, то сейчас он был ей лишь благодарен. Лучше не иметь родителя совсем, чем знать, что он последний ублюдок... Намного лучше.       Каждый раз он порывался её спросить, как же так вышло, что она позволила такому человеку ухаживать за собой и вообще... Но не смел. Интересно, сколько ещё они будут о многом молчать друг с другом?..       «Боже...»       Падая, каждая капля лекарства в капельнице отзывалась беззвучным эхом в пустой голове, и он никак не мог понять одного...       «Почему всё так?..»       Они успели пожить вместе лишь неделю...       Мягкое прикосновение руки заставило вздрогнуть и очнуться.       – Джуна? Но откуда ты..?       – Твоя тётя звонила. Видимо, она ещё не знает про нас, – Марк проследил за её бегло брошенным в сторону дивана взглядом. – Я заехала к вам домой и собрала всё необходимое... Эммм... А что здесь делает этот парень?       О чём Хёк думал, молча одевшись и привезя его сюда, нарушая все существующие правила дорожного движения? Марк не знал, он только надеялся, что не о том, будто его жизнь – это "грёбаное недоразумение"... Он не позволит ему так думать... Ни за что.       Но почему же на душе так пусто?.. От этого холодного вакуума внутри постепенно становится всё страшнее и хочется кричать, но не хватает сил... Марк слишком устал. За этот день на него будто обрушилась вековая норма стрессовых осадков, уничтожив до основания фундамента и покорежив душу.       – Не знаю, Джуна... Я ничего не знаю, – Марк запустил замёрзшие пальцы в волосы, взъерошив их.       «Почему она не просыпается? Сказали же, что скоро... Боже...»       – Марк, выйдем в коридор на минутку? – она всё продолжала невольно коситься в сторону дивана, на котором небрежно сидел «новый владелец дома» в спортивном костюме от Gucci, не сводя с них внимательных глаз…       В большом холле отделения травматологии центральной Сеульской больницы было просторно, но совершенно неуютно. Особенно ночью. Журналист вдруг подумал о том, что сюда идеально вписались бы те никому ненужные старинные часы из гостиной его старого дома.       – Как ты? – она села на скамью ожидания, приглашая его расположиться рядом, но Марк хотел как можно быстрее вернуться в палату, поэтому остался стоять.       – Я в порядке, Джун. Спасибо огромное, что привезла вещи. Во всей этой суматохе я даже не знаю, когда бы вспомнил о подобном...       – Почему ты не сказал полиции, что это была попытка суицида, Марк?       – Потому что это не попытка суицида. И откуда..?       – Я видела протокол скорой у врача. Послушай, я знаю... Я понимаю, что это тяжело, но ведь такое уже бывало, верно? Зачем ты заставляешь их проводить расследование? Рано или поздно они узнают о её болезни и поймут, что всё было бесполезно. Будет только хуже.       «Она тоже уверена...       Хёк, что мне делать? Они все считают, что мама пыталась покончить с собой...»       Марк хотел бы выплакать всю эту боль, даже не надеясь на облегчение, но всё же чуть-чуть мечтая о том, что стоит открыть глаза и он увидит лесное озеро, отражение звёзд и россыпь зелёных огоньков над поляной...              Однажды утром, когда всё закончится, он проснется от запаха кофе и ванили... Через открытое окно просторной спальни будет слышно, как море мирно плещется о берег, а поток тёплого воздуха, распахнув белую занавеску, принесёт с собой немного песка и крик чайки. Марк потянется и нехотя сядет, откинув мягкое, как зефир, чересчур огромное одеяло... Через приоткрытую дверь в комнату войдёт пушистая голубоглазая хаски и тут же запрыгнет на кровать, чтобы облизать хозяина... Когда Марк наконец спустится на залитую ласковым солнцем кухню, его заметят и, убавив громкость музыки, поприветствуют, не отрываясь от готовки:       – Ты наконец проснулся!       – Да... Доброе утро... Что ты готовишь?       – Я бы сказал завтрак, но... Во-первых, посмотри на часы. А во-вторых, не думаю, что Красный Бархат можно назвать «завтраком», хотя...       – Разве туда идёт ваниль?       – Ваниль?       – Да... Мне показалось, что пахнет ванилью.       – Хмммм... – смуглый парень повернётся, облизывая пальцы. – Говорят, счастье пахнет ванилью. Может, это оно?              «Когда-нибудь»прекрасное слово для времён, которые никогда не настанут.              – Марк? Ты меня слышишь?       – Я считаю, она не хотела покончить с собой, Джун. Ты же знаешь, она всегда об этом говорит, но редко делает хоть что-то из того, чем нас пугает... Я знаю, что она способна на подобное, но мне кажется, что...       – Я прошу тебя быть благоразумным. Свидетели аварии сказали, что она сама вышла на дорогу. Я считаю, что нужно рассказать полиции всё как есть и проинформировать её лечащего психиатра. Ты следил, она пила все таблетки? Даже если вчера всё было в порядке, это не значит, что сегодня должно быть так же. Сам знаешь, как у неё всё резко это пр-..       – Я же сказал, что она не кидалась под машину!! – Марк сам удивился своему крику. Ведь секунду назад он был уверен, что совершенно спокоен. Даже чересчур...       Вдруг чья-то рука мягко тянет его за плечо:       – Не шумите так, – Хёк пристально смотрит на девушку. – Она очнулась.       Только потом, вспоминая эту ночь, Марк вдруг поймёт, что всё то время, что он общался с пришедший в себя матерью, Джуна с Хёком были в коридоре...              ...              Журналист открыл глаза, не сразу сообразив, что они уже приехали... Мотор был заглушен, и судя по запотевшим окнам, они здесь стояли уже давно. «Сколько времени?..» Марк выпрямился и почувствовал, как с него скатилось что-то тёплое... «Gucci...»       – Наконец проснулся? – Хёк сидел, облокотившись руками на руль, в одной белой футболке...       – Нужно было меня разбудить, – Марк положил куртку ему на плечо, но она соскользнула, и пришлось, краснея, неуклюже просунуть её к хозяину на колени.       Ещё когда они садились в машину он почувствовал, что Хёк странно раздражен и серьёзен, и поэтому от мысли что он не стал его будить, укрыл и терпеливо ждал, наблюдая за спящим, становилось смущающе неловко... С другой стороны, когда Марк в последний раз так спокойно и крепко спал?.. За эти пару часов в холодной машине в неудобном положении он будто выспался сразу за несколько месяцев. «Это потому что он рядом так спокойно?..» Он не в первый раз ловит себя на подобной мысли… Журналист бросил осторожный взгляд в сторону водительского сиденья. Донхёк смотрел куда-то сквозь пространство, а на красивом лице опять медленно проявлялся явный отпечаток неприятных мыслей. Казалось, раньше Марк не мог так просто читать его... Но,может, бывший агент просто научился не прятаться за маской?       «Ты думаешь о моём отце?... Интересно, Джемин успел тебе сообщить о намерениях начальства?.. Что ты теперь будешь делать?.. Я… Я ещё есть в твоих диких планах?.. Даже если тебе больше не за что себя «награждать»…»       Скоро совсем рассветёт, но Марк больше чем когда-либо не хотел сейчас выходить из машины и возвращаться в пустой дом... За эту неделю он так и не привык к запаху гнили в этой старой квартире. Мальчик внутри него молчал, но журналист знал, что настанет момент, и он напомнит о своих чувствах, которые выцарапаны ногтями на каждой стене этого дома...       Кто кому из них сейчас нужнее?       «Хёк, что мне сделать, чтобы боль забыла наши координаты, а Бог отвлекся от пасьянса и посмотрел на эти шрамы?..»       Интересно, если Донхёк постоянно будет рядом, то Марк начнёт высыпаться каждую ночь? Звучит очень заманчиво... Но больно уж фантастично.       «Мама так старалась уговорить меня не оставаться с ней...» Она была чем-то обеспокоена, и осознание этого Марку далось не просто... Чёрные мысли холодной рекой беспорядочно носились в голове, отнимая последние силы, и отчего-то очень хотелось чтобы кто-то молча обнял и...       «Что мне мешает сейчас просто протянуть руку?..»       Марк вдруг вспомнил, как однажды, когда они точно так же сидели ночью в машине перед отелем, он почти набросился на Хёка, впившись в эти губы и наплевав на вопросы... Дикое желание развязало ему руки, но сейчас он не верил, что мог быть настолько бесстрашен и...       – Она меня бесит.       – Что? Ты о ком?..       – Она заявляется к тебе в любое время на правах "не чужого", на минуточку, человека. Она командует тобой и ведёт себя как мамочка. Она заботится, хоть ты её и не просишь. У неё есть не только ключи от всех твоих "домов", но и моральное право "заезжать" за личными вещами твоей мамы. Твоя тётя считает необходимым позвонить ей, когда что-то случается. Мало того, она действительно считает, что имеет полное право лезть не только в твою жизнь, но и к тебе в душу!       «Он думал о Джун всё это время?!»       – Кто бы говорил. Особенно про «ключи» и «лезть в жизнь»...       – Я начинаю жалеть, что сдал оружие...       – А у тебя было?       – Конечно!       – Куда наша полиция вообще смотрит?..       – What?! Что за намёки? Давай вылазь, май лэдис, мне некогда... – Хёк завёл машину и демонстративно махнул в сторону подъезда.       – «Некогда»?! Что-то я не заметил. Нечего было тащиться в больницу, раз так занят.       – Но ты так скучал, что сам ко мне пришёл накануне, разве нет? Как я мог бросить тебя полупьяного ловить ночью такси на обочине жизни?!       – Я... Я просто зашёл за своей сумкой...       «Идиот...я чуть не сдох, увидев твои слёзы в пустых глазах...» Марк не хотел возвращаться к мыслям обо всём, что произошло с ними за эти пару суток, но реальность – не черновой набросок статьи в ноутбуке, и даже если знаешь, как написать правильно, исправить всё равно ничего не можешь...       – Я обещаю... – мягкое прикосновение чужих пальцев к щеке вырвало журналиста из транса. – Что как только смогу, отвезу тебя на то озеро, помнишь? А пока иди домой, прими горячий душ и ни о чём не думай...       – А... А ты?       – Я? Оmg... Хочешь принять душ вместе?! – Хёк стал оживлённо возиться с ремнём, пытаясь его отстегнуть, другой рукой делая вид, что глушит мотор.       – Обойдусь, – ёжась от холода, Марк бежал по лестнице, перепрыгивая ступеньки, хоть и знал, что в квартире теплее ему точно не станет...              ...              «Почему?..»       Что-то застряло внутри, мешая нормально существовать, и, если честно, ему совсем не хотелось оставаться одному... «Я жалок...»       Было глупо надеяться, что однажды всё будет хорошо.       И как он мог быть чьей-то «наградой»? Удивительно...       Марк лежал на кровати матери в её комнате и уже который час изучал пожелтевший потолок с коричневатыми разводами. Он был уверен, она пила все таблетки. За эту неделю, несмотря на то, что они жили в одном доме, у них совершенно не было времени поговорить: он возвращался поздно, уходил рано и всё бегом... Возможно, это было умышленно. Страх встретить эти родные глаза и не узнать их, после всего произошедшего – то ещё оправдание, если не учитывать того, что Марк вообще редко мог найти в себе силы поговорить с мамой не на отвлечённые темы. Так было раньше. Но так будет не всегда. Эта авария будто заставила его открыть глаза и признать, что чем тоньше и слабее становятся её руки, тем толще слой пыли на его "подавленных" чувствах, которую страшно сдувать, ведь не известно, что ты там увидишь.       «Они все уверены, что она хотела покончить с собой...»       Марк тоже читал протокол скорой. Когда подоспела помощь, вокруг пострадавшей скопилось много «сочувствующих» свидетелей, но разобрать их показания было довольно проблематично. Водитель скрылся с места аварии, и кто-то говорил, что она вдруг вышла на проезжую часть, совершенно не глядя, а кто-то, что пыталась перебежать дорогу, но просчиталась – вариантов было несколько.       «Ничего, пусть проводят расследование. Психическое расстройство – слишком идеальный повод для преждевременно необоснованных заключений... Она не... – Марк съежился, повернувшись на бок. – Она не стала бы... Почему?.. Всё из-за меня?.. У неё началась депрессия, потому что я расстался с Джуной и вернулся жить домой?.. Может, она услышала в новостях всю эту историю с Сон Юном?.. Почему?..»       Он открыл глаза и упёрся взглядом в открытые ладони, лежащие перед носом. Белый шрам от колючей проволоки являл собой некое незримое, но остро ощущаемое, присутствие Ли Донхёка и горящих, слегка трясущихся, изящных рук, делающих перевязку... «Боже...»       Как же хочется, чтобы он сейчас был рядом.       Просто... Рядом... Марк со страхом фиксировал в себе эти чувства, понимая, что пропустил тот момент, когда ещё можно было что-то исправить и попытаться избежать.       В голове вертелась одна фраза, брошенная на надрыве: «Всё было напрасно!! У меня ничего не получилось!...»Но Марк был с этим не совсем согласен. «Кое-что у тебя всё же получилось... И даже если ты не ставишь подобный результат себе в заслуги, поделать с этим мы оба уже ничего не можем...»       Сквозь не плотно задернутые шторы на кожу упала полоса тусклого света... Уже светало.Марк закрыл лицо руками и протяжно застонал. Сколько ещё он будет биться об эти стены, стирая душу в кровь? Никто не знает.       «Тот мальчик, что сидит вечно напуганный и обиженный в тебе. Пора его отпустить на волю. Можно, я с ним познакомлюсь? Если ты позволишь, я покажу ему, что всё хорошо. Что он не один. И его любят...»       «Боже... Можно... Можно!.. Можно!!!»       – Ли Донхёк, твою мать, где ты шляешься?! «Некогда» ему... Я хочу выспаться... Ну?.. Пожалуйста... Хэчан-а...       Что это за зависимость? Этот парень стал для него своего рода «необходимостью», без которой трудно дышать... Это плохо. Очень плохо... Досадно…       «Надо позвонить на работу... И ещё Джун... Пусть отдаст, что ли, ключи...»       Стоило опустить веки, как перед глазами начинали проноситься психоделические картины то ли из ближайшего прошлого, то ли из кошмарного будущего, и, оставив надежду, Марк встал, направившись в ванную. Холодная вода освежила, немного прояснив беспорядок мыслей в пульсирующей голове, но легче не стало.       «Нужно сходить в магазин, купить маме продукты и лекарства... Поеду в больницу... Мне не спокойно...»       Пара таблеток – и он переживет ещё один день. Но только не в этой квартире...       Он надевал обувь, когда входная дверь вдруг осторожно открылась и в коридор совершенно беззвучно вошёл Ли Донхёк.       – Что?.. Как ты..?       – Ты куда это намылился, пупсик?!       – Я не пуп-..       – Ты не спал?! Я же тебе вроде на простом корейском сказал, принять горячий душ и лечь в кроватку! Так и знал, что ты без меня мыться не хочешь! – не закрывая рот, Хёк скинул ботинки и, схватив журналиста за руку, уверенно поволок его в сторону ванной так, как будто бы делал это каждый день.       – Постой, что ты вообще?.. Да что ты..? – игнорируя панику со стороны подопытного, Донхёк снял куртку и, бросив её на стиральную машинку, принялся засучивать рукава.       – Тебе помочь? – не дожидаясь ответа, наглый мафиози, который успел не только переодеться, но и похоже посетить салон красоты, стянул с Марка пальто и начал расстёгивать пуговицы на рубашке.       – Подожди, что ты делаешь? Я... Да стой, говорю! – захлёбываясь от непонимания и дикого смущения, он пытался остановить его, хватая за запястья, но тело странно немело под действием знакомого дорогого аромата, и хотелось закрыть глаза...       Дойдя до последней пуговицы, Хёк вдруг остановился:       – Всё хорошо, Марк... Я рядом... Расслабься... – он осторожно распахнул рубашку и медленно снял её, стараясь не касаться голой кожи руками.       «Рядом?..» На мгновение он замер, но стоило Донхёку потянуться к ремню на брюках, как Марк с силой вцепился в пряжку, не давая закончить начатое.       Их лица сейчас были так близко… И он как никогда остро ощущал его присутствие каждой клеточкой своего тела…       – Она не бросалась под машину, хён… – мягкий карамельный голос звучал у самого уха, и сердце отказывалось работать по-старому. – Водитель хотел проскочить на красный и не успел затормозить. У грузовых машин тормозной путь слишком длинен…       – Откуда ты?..       – Ты забываешь, кто я. Координаты сбежавшего подозреваемого уже у полиции, к тому же его видеорегистратор всё прекрасно заснял… Теперь… ты позволишь?..        « I've got trouble on my mind ~»       Точно так же, как от рубашки, будто раздевая хрупкую хрустальную куклу, Хэчан постепенно избавился от всей одежды, оголив не только тело...но и душу...        «I see the cracks in the open sky ~»       Снятые вещи вдруг стали кожей, и Марк понял, насколько глупо было бояться того, что Хёк не поймёт его, когда увидит настоящего...        «I feel the lightning illuminate the pain inside ~»       Вся боль, отравляющая жизнь, вдруг обратилась в жажду, и журналист испугался, осознав, как же сильно истосковался по этому парню… По его телу…по его поцелуям…        «I don't know what I will find deep inside ~»       Та ночь, уничтожившая с таким усердием построенную ранее жизнь, воскресла обжигая, и по телу пробежал ток, учащая дыхание…        «I feel the weight of the world ~»       Медленно приблизившись, Донхёк коснулся кожи, проведя пальцами по предплечью… Почти не касаясь, одними подушечками, он поднимается обратно и нежно ведёт по ключицам, переходя на грудь… Марк плавится, он закатывает глаза, его бросает в жар, внутри всё пульсирует, а чужая рука опускается ниже…и ниже… Почувствовав вторую руку у себя на бедре, Марк хватает ртом воздух и открывает глаза. Похоть в лице напротив отдаётся всплеском возбуждения в паху… Донхёк облизывает верхнюю губу и, томно прикрыв веки, медленно тянется к чужому рту. Стоит их губам соприкоснуться, как бешеная страсть, слетев с катушек, накрывает с головой, и каждое движение языка доводит до экстаза, подливая масло в пламя безумия. И Марк не понимает откуда это всё берётся, поднимаясь из глубин души и топя сознание… «Боже… Пусть это длится вечно…»        «I've got trouble on my mind ~»       Будто желая поглотить, Хёк старается проникнуть как можно глубже, и Марк захлебывается чужой слюной и удовольствием, чувствуя как отчаянно грубо этот парень заявляет свои права на него. Чужое бедро протискивается между ног, задевая затвердевший член, и Марк стонет, стискивая зубы.       Бывший тайный агент вдруг отстраняется, подходит к крану и включает сильный напор горячей воды. Облив края, чтобы согреть холодную поверхность, он стелет на дно махровое полотенце и жестом приглашает журналиста залезть в ванную. Молчание придаёт интимной атмосфере откровенно-доверительный характер, заставляя Марка полностью отключить голову, отдавшись в чужие руки...       Хёк встаёт на колени и, вспенив мочалкой гель, начинает с ног... Его движения осторожны и полны нежного внимания, и Марк тонет в этих ощущениях. Так странно... Он как будто ребёнок из того самого детства, что обычно показывают в рекламе по телевизору: самый желанный и дорогой человек на земле, которого моют любящие руки, готовые забрать всю боль, огородив от остального мира...       «Всё хорошо, Марк... Я рядом...»Как долго он ждал этих слов?       Оставляя на коже дорожки из ароматной белой пены, Хёк медленно протирает мочалкой каждый сантиметр, постепенно поднимаясь всё выше, и Марк никогда раньше не чувствовал себя настолько любимым. Сердце начинает предательски колоть и биться чаще... Рука с мочалкой доходит до паха, и журналист закусывает губу, когда она задевает пульсирующий орган, но, судя по всему, эта сладкая пытка планировалась в долгосрочной перспективе. Смуглый «банщик» взбивает новую порцию цитрусовых пузырьков и, поднявшись с колен, начинает мыть плечи, мягко массируя их, затем спину. Выводя причудливые узоры, он гуляет вверх и вниз по коже, сосредотачивая все чувства на своих руках и заставляя забыться. Но когда Хёк переходит на грудь, Марк выныривает из транса и, с силой жмурясь, закрывает глаза, боясь встретиться взглядом. Ведь тогда он дико смутится, зальётся краской, а этот наглый парень ни за что не упустит удобный момент и...       – Ни о чём не думай... – карамельный голос покрывает тело мурашками и кажется, что мир сходит с ума, и Марк больше не выдержит…       Хёк мыл каждый миллиметр, обращаясь с его телом так, как если бы Марк был божеством, готовым раствориться от одного неаккуратного движения. И казалось, эти руки были где угодно кроме того места, где их дико желали… Когда чужие пальцы, нежно массируя голову, заблудились в его волосах, журналист потерял терпение. Тяжело дыша, он схватил Донхёка за рубашку и потянул на себя, заставляя парня опуститься на колени. Уткнувшись ему в шею и спрятав лицо, он положил его руку себе на член, сжав чужое запястье.       – Ты сказал мне ни о чём не думать… Хэчан-а…       Он вдыхал аромат дорогого парфюма, смешавшийся с запахом горячей кожи, и вслушивался в журчание воды, бьющей из брошенного в ногах душа…но ничего не слышал, кроме пульса, бьющего в висках… Хёк начал медленно испачканной пеной рукой дрочить по всей длине, но постепенно кольцо из пальцев становилось уже, а скорость росла, и простонав Марк вцепился зубами в чужую ключицу, прокусив кожу до крови. Вскрикнув от боли, свободной рукой донсен схватил перевозбудившегося хёна за волосы и оттянул его… Журналист ничего не видел, толком не отдавая отчет своим действиям, но почувствовав, как чужие губы накрывают его, послушно открыл рот, жадно отвечая на поцелуй… Резкое движение чужой руки на члене – и тело сводит судорога. Марку кажется, что подобного оргазма он ещё никогда не испытывал. Тело вдруг мгновенно размякло и расслабилось, клонило в сон, и ни мысли в голове...       Только грустно от того, что всё закончилось…       Нельзя же мыться вечно...       Немного дав придти в себя, Донхёк встал, смыл остатки пены с утомленного тела и вернул душ на место. Сняв с крючка махровый халат, он расправил его, ожидая, чтобы одеть своего «пациента». Но Марк медлил...       – Если смущаешься, я закрою глаза. Но хочу напомнить, что всё, что можно, я уже видел.       «Ли, мать твою, Донхёк!.. Никакого стыда... И как меня угораздило влю... Стоп... Что?.. Этого ещё не хватало…»       Увидев резкую перемену в лице журналиста, бывший агент помрачнел, и Марк опомнился. «Чёрт... Я как всегда всё порчу...»       Одев его, смуглый парень захватил пару полотенец и потащил хёна в комнату.       – Откуда ты знаешь, какая моя?       Хёк усадил его на кровать и принялся вытирать голову.       – Я всё знаю, забыл, тигрёнок?       – Я не тигрёнок.       – Как скажете...       В этой спальне всё было точно так же, как и много лет назад, когда он покидал её, поступив в университет... И Марк знал, что он никогда не станет счастливым, если как и в этой комнате, в его голове, всё останется как прежде. Вот только... «Почему так дико хочется ощущать эти руки на себе постоянно?..»       Дело близилось к полудню, и даже сквозь плотные шторы солнце проникало в помещение, прогоняя полумрак. Несмотря на то, что только что произошло в ванной, он не умирал от смущения страшно сожалея… Марк наслаждался странным спокойствием, охватившим его сознание и томной негой, разносившей тепло по всему телу, прекрасно понимая, что это этот смуглый парень так меняет его. Хотелось спать в этих руках, дышать этим запахом, и жить в этом сердце, вытеснив всё до последней крошки... Марк всегда думал, что любовь бывает болезненно страстной, лишающей воли и дарящей крылья только в сериалах на tvN... Однако, сушить волосы вечно – тоже, к сожалению, не получится.       – Я могу феном, чтоб быстрее было. Хочешь? – Донхёк слегка отстранился, отбросив влажное полотенце в сторону.       «Нет…»       Познакомившись полгода назад при довольно странных обстоятельствах, они ведь совершенно не знают друг друга... И всё что с ними было могло ли послужить основой для подобного рода чувств?.. Он не знал. Но боль дала ответ раньше, чем прошлой ночью скатилась первая слеза по этому лицу. И нежные, внимательные руки, что пару минут назад дарили телу столько блаженства…       «Я больше без него не смогу...»       – Я хочу, чтобы детских домов не существовало, и никому не приходилось их сжигать... Я хочу, чтобы не было ни наркотиков, ни спец агентов... Купленные суды, ложно обвинённые люди, каждодневная ложь и одиночество, секс без любви, жестокие приказы, слепая вера, убившее душу разочарование, плохая погода, злые цепные собаки, смены выходов в аэропортах, дни без тебя и высокие цены на бензин... Я хочу, чтобы всего этого не было, Хэчан-а... – Марк поднял усталые глаза на лицо своего личного «мафиози».       – Но если бы этого всего не было, вероятно, мы бы никогда не встретились, и ты бы так не стонал от любого моего прикосновения… – горящими глазами Донхёк смотрит в упор так, что внутри журналиста всё переворачивается.       – Зато ты бы не плакал... – Марк тянет руку к лицу, и Хёк наклоняется, позволяя чужой ладони обнять свою щёку.       – Я больше не буду, хён. Обещаю... – он вдруг ложится на кровать, кладёт голову журналисту на колени и крепко обхватывает его руками. – Мммммм... Какой ты приятный... Можно я так немного полежу?..       – Замёрзнешь... – Марк запускает пальцы в густые волосы, мягко перебирая пряди... Подобную вольность он позволяет себе впервые, учитывая их непростые отношения, и может быть поэтому всё тело охватила приятная эйфория?.. Или это потому, что его так крепко обняли эти вечно снившиеся руки?..       «Боже, неужели ты даришь его мне? »       Можно моргать и не верить, но это именно тот самый, наглый и таинственный парень с тысячью подработками со стойки регистрации из отеля города, который он проклял после всего, что произошло...       «Тот самый Ли Донхёк...»       Именно он сейчас лежит на его коленях, шумно вдыхая его запах...       – Плевать... В три надо ехать на штаб, они больше не станут ждать... И пока есть время...       Скажи ему тогда кто-нибудь, что этот подозрительный парень с длинной серёжкой, заставляющий местных копов плясать под свою дудку, будто "форс-мажор" вечно рушащий все планы, как ребёнок будет тыкаться носом в его живот, выпрашивая ласки, и растворившись в благодарности и любви, Марк будет наслаждаться этим.Он бы не смог поверить... Ни за что...       «Это ты – моё вознаграждение...»       Всё не так, как могло казаться.       Для Марка Хэчан незаметно стал тем, кто затмит собой всю боль, перепишет сознание, подарит второе дыхание и зашьет старые раны... Это самый настоящий подарок, и попробуйте доказать, что кто-то другой может заслуживать его больше... У вас не хватит аргументов. Да и кто станет слушать?       «Уснул?.. Так быстро...» Марк в первый раз видел его спящим, ещё и так близко... «Мило...» А самолюбие тешит мысль, что больше никто и никогда этого не увидит...       Он осторожно провёл пальцами по лбу, отбрасывая непослушные золотистые пряди, и нагнулся ниже. Похоже не только один Марк не высыпался... Это мирное сопение, немного подрагивающие веки и пухлые, расслабленные губы, вкус которых был на языке, дарили так много эмоций.       Не важно, как будет больно.       Эти минуты он не променяет ни на что.       Марк медленно опустился, оставив на чужом виске невесомый поцелуй... И равен он был стоимости целого мира...              ...              Он вдруг проснулся и резко сел, как будто его ударило током. Пот градом катился по взмокшей спине, и спёртый воздух в тёмной комнате не давал дышать.       Хёка рядом не было...       «Когда я успел уснуть?..»       19:35       «Что?!»       Он проспал почти девять часов... Нащупав телефон, журналист удивился пяти пропущенным: Джуна, два от Джено и два от На Джемина... «Что за..?» Марк был уверен, что не выключал звук... Плохое предчувствие липкой рукой сдавило лёгкие. «Что этот придурок подсыпал в воду? И куда он опять делся?!»       В больницу можно было не торопиться, время визита к больным пять минут назад обрело своё законное завершение… «Я не поблагодарил его…» После слов Хёка о том, что мама действительно не бросалась под машину, журналист не просто вернулся к жизни… Он как будто родился заново, обретая надежду. Страх вины, висевший тяжким грузом на шее, больше не сдавливал лёгкие, и хотелось жить дальше, чтобы всё-таки попробовать всё исправить…       Марк набрал Джемина, но не успел он услышать и гудка, как в дверь позвонили.       «Где-то я это уже видел…»       Два полицейских мигом влетели в квартиру, и пока они обыскивали помещения, молодой детектив в штатном оглядел журналиста с ног до головы:       – Марк Ли, как я понимаю? Меня зовут Ким Доён, – Марк запахнул халат поплотнее, пытаясь угадать, что же произошло на этот раз… – Извините за вторжение, нам сообщили, что здесь мы найдём Ли Донхёка… Вам же знакомо это имя?       – О, ну конечно же вам жаль... Нет, это имя мне совершенно ни о чём не говорит, но если вы его найдёте, я даже обрадуюсь. А почему, собственно, такая срочная необходимость? Он так и не доехал до штаба? Вы проверяли ближайшие бутики? – пока недовольный детектив проверял комнаты, решив лично убедиться в верности доклада полицейских о том, что в квартире никого нет, Марк наступал ему на пятки.       Дважды проверив ванную и заглянув зачем-то в холодильник, Ким Доён соизволил вспомнить о хозяине:       – Да не такая уж и срочная, если не учитывать, что у меня в кармане ордер на его арест…       По спине пробежал холодок, а в горле резко пересохло.       – И в чём же его обвиняют?       – В убийстве. Значит, бутики, говорите?              Кто-то, возможно, и удивился бы, но Марк вдруг понял, почему эти поцелуи казались такими возбуждающе опасными…       Ли Донхёк, похоже, вернул себе право на причитающуюся «награду».       «Будь проклят тот день, когда я в первый раз услышал твоё чёртово имя!»        «I've got trouble on my mind </i>~»...