Как воспитать своего Шэнь Цинцю

Когда Шэнь Цинцю проснулся, вокруг царила непроглядная темнота — за окном стояла глубокая ночь, а свечей с вечера они не зажигали. Первым, что он почувствовал, было ощущение чего-то тёплого и липкого в своём самом уязвимом месте. Горный лорд пробормотал проклятия себе под нос; этот ребёнок осмелился провалиться в сон, даже не покинув его тело! Медленно перекатившись к краю кровати, он с трудом подавил тягучую дрожь в утомлённых мышцах, чувствуя, как опавший член легко выскальзывает из него, а из слегка пульсирующей дырочки вытекает струйка чужой спермы. Подняв тонкий нижний халат, в спешке сброшенный на пол хижины несколько часов назад, Шэнь Цинцю набросил его поверх истерзанного ласками тела. Он отдавал себе отчёт, что сам спровоцировал юношу, но, по правде говоря, не ожидал, что Ло Бинхэ впадёт в настоящее безумие и заставит его выдержать четыре демонических оргазма подряд. Шэнь Цинцю готов был объявить, что с него хватит и он уходит уже после того, как Ло Бинхэ во второй раз наполнил его своим семенем. Бессмертный не собирался баловать мальчишку, не говоря уже о том, что смертельно устал. Если не пресечь подобное своеволие с самого начала, Ло Бинхэ ещё, чего доброго, решит, будто ему всё позволено. К его досаде, полудемон, словно ненасытное животное, всё ещё пытался уговорить своего учителя раскрыться перед ним в третий раз. — Ты не понимаешь, что значит «Нет»? — огрызнулся горный лорд, пытаясь оттолкнуть руками нависающее над ним тело демона. Если раньше Шэнь Цинцю наивно верил, что его наказание научило Ло Бинхэ повиновению, сомнения развеялись, словно пыль на ветру, стоило убедиться, что послушание Ло Бинхэ простиралось лишь до порога их спальни. — Но ведь в Учителе по-прежнему столько энергии, он, конечно же, не сможет оставить этого ученика в одиночестве? — юноша не ведал жалости в своих настойчивых ласках, его руки искусно заставляли тело Шэнь Цинцю реагировать, чутко отзываясь на каждое прикосновение. Пара непослушных рук, играющих на его теле, как на диковинном музыкальном инструменте, стала гораздо смелее, чем в их первую близость, украшая багровыми отметинами некогда безупречную плоть. Ло Бинхэ знал, где касаться и с какой силой, чтобы не причинить боли своему Учителю, нежность сменялась грубостью, приносившей лишь сладкую истому и тягучее наслаждение. Шэнь Цинцю стиснул зубы в бессильной злобе на самого себя, не способный вырваться из этого сладостного плена. Ему следовало остановиться, пока его уязвимое тело не предало его, сдавшись без боя настырным рукам Ло Бинхэ. Бессмертный яростно вывернулся из объятий; что с того, если он сохранял выносливость? Это не значит, что он должен возложить все её остатки на алтарь ненасытной страсти Ло Бинхэ! На лице юноши вспыхнула зловещая улыбка в ответ на чужую попытку к бегству; демон приподнял тело Шэнь Цинцю, почти усаживая себе на колени. Горный лорд даже не успел возмутиться, когда Ло Бинхэ стянул ярко-красную ленточку со своих волос и ловким движением привязал чужие тонкие запястья к изголовью кровати. — Ло Бинхэ, ты! — Шэнь Цинцю собирался добавить гневное «развяжи меня», когда почувствовал, как твёрдый налитый кровью член скользит вдоль ложбинки между ягодиц, плавно проскальзывая внутрь. После того, как его тщательно растянули и уже дважды сполна насладились его телом, мышцы привыкли к огромным размерам члена Ло Бинхэ и не оказали никакого сопротивления, послушно раскрываясь навстречу. Отрывистые вздохи и стоны слетали с его губ, пока любовник бесцеремонно и размеренно толкался в него сзади. После нескольких часов любовных утех он уже был растянут до предела и как следует смазан, Ло Бинхэ не видел необходимости сдерживаться. Его бёдра дрожали от усилий, которые он прилагал, чтобы удержаться на коленях, боясь, что ноги предадут его, и он полностью опустится на горячую пульсирующую плоть, позволяя безжалостно пронзать его снова и снова. Шэнь Цинцю сдержал подступающие слёзы от резкой боли, когда потянул за связанные запястья, хватаясь за изголовье кровати для равновесия. Демон полностью сосредоточился на равномерных движениях своих бёдер, время от времени замедляясь, чтобы украсить спину Учителя багровыми поцелуями. Любовные укусы, которые он оставил несколько ночей назад уже побледнели, сейчас самое подходящее время, чтобы расписать бархатистую кожу новыми отметинами. Получив полную свободу действий, демон пребывал в приподнятом расположении духа, даже осмеливаясь дразнить своего Учителя. — Видишь, Учитель? Твоё тело так сладко принимает меня... Руки беспорядочно блуждали по его телу, поглаживая, пощипывая; широкая ладонь обхватила чужой возбуждённый член, двигаясь верх-вниз в такт собственным размашистым движениям мощных бёдер. Шэнь Цинцю всё ещё не оставлял попыток развязать себе руки, пытаясь зубами распутать узлы, несмотря на то, что всё его тело сотрясалось от силы толчков демона. И всё же он предпочтёт умереть, нежели сломает деревянную перекладину в изголовье кровати, и будет вынужден попросить пик Аньдин починить её. Плотно сомкнутые на ленте зубы приглушали его постыдные крики, но краем глаза бессмертный видел, что Ло Бинхэ наблюдал за его бесплодными попытками освободиться со снисходительной улыбкой, не прекращая движения и раз за разом попадая по сладкому местечку глубоко внутри него. Ло Бинхэ чувствовал переполняющую его любимого злость, ощущая, как внутренние мышцы, плотно обволакивающие его член, то и дело сокращались. Пьянящее сочетание удовольствия и лёгкой боли лишь сильнее кружило голову, заставляя с удвоенной силой вбиваться в податливое тело Учителя. Он ощутил нотку сожаления, что рот Шэнь Цинцю оказался занят лентой, ему очень хотелось услышать, как его любимый выражает свои бурные эмоции. Но один вид этого гордого бессмертного, не оставляющего попыток вырваться из опутывающей его запястья ленты, пока член его ученика пронзал его раз за разом, рождал в глубине души демона грязное желание заполнить его своей спермой до краёв. Движения ладони на члене Шэнь Цинцю ускорились, приближая Учителя к долгожданной разрядке. Зубы Шэнь Цинцю плотно сомкнулись на полоске ткани, чтобы удержаться от постыдных стонов, разорвав узел в тот самый момент, когда ученик заставил его кончить, семя мокрым пятном растеклось по смятым простыням. Оргазм обострил все его ощущения до предела, заставив тело дрожать и содрогаться, приведя Ло Бинхэ к кульминации. Хватка длинных пальцев на его талии усилилась, юноша сделал ещё несколько глубоких толчков, наполняя Шэнь Цинцю горячим семенем. Бессмертный затаил дыхание от ошеломляющего удовольствия и переполняющего его гнева, каким-то образом пребывая в абсолютной уверенности, что Ло Бинхэ рассчитал всё до того момента, когда ему удастся освободиться из захвата. Но он был слишком измучен, чтобы выяснять отношения с этим зверем. Шэнь Цинцю едва держался на своих дрожащих коленях, когда ненасытное животное позади него ухватило его руками под колени и приподняло, прижимая Учителя спиной к своей груди. Ло Бинхэ держал колени бессмертного высоко поднятыми и прижатыми к груди горного лорда; его член продолжал оставаться глубоко внутри. Щёки Шэнь Цинцю вспыхнули, когда он понял, что монстр внутри него всё ещё наполовину твёрд, хотя кончил всего несколько минут назад. Понимая, что мальчишка не упустит этот шанс, он предпринял попытку вырваться из железной хватки Ло Бинхэ. — Отпусти меня! — пальцы глубоко вонзились в предплечья, которые удерживали его ноги прижатыми к груди, не заботясь о том, что его ногти скребли, оставляя после себя тёмно-красные полосы. Шэнь Цинцю с нарастающим ужасом почувствовал, как и без того внушительный член внутри него начал неумолимо твердеть. Ему не было нужды спрашивать, что так завело юношу, поскольку следующие слова дали ему ответ на невысказанный вопрос: — Ах, Учитель... Разве это не напомнило тебе... Как я оставил клятву на своей коже? Его язык дразняще коснулся кончика уха Шэнь Цинцю, обводя плавные очертания ушной раковины, прежде чем горячие губы сомкнулись вокруг нежной мочки, медленно посасывая. Его Учитель изо всех сил старался не реагировать, но, услышав следующие слова, уже не мог притворяться равнодушным. — В следующий раз напишешь что-нибудь на моём теле при помощи Сюя? — Т-ты... совсем рехнулся?! Бессмертный подавился вдохом, совершенно уверенный, что Ло Бинхэ окончательно лишился рассудка. Неужели мальчишке до такой степени нравилась боль, что он готов был подставить собственное тело под его клинок? Шэнь Цинцю начинал думать, что безумие Ло Бинхэ не ограничивалось тем, что он выбрал его; бессмертный просто угодил в западню этого демона, одержимого с самого начала. Однако все его мысли так и остались при нём. Ло Бинхэ уткнулся носом в его шею, словно несмышлёный птенец, игриво покусывая оставленные ранее покрасневшие отметины, сейчас совершенно не похожий на хищника, вгрызающегося в добычу. — У тебя есть шрам от моего меча... Если подумать, это похоже на клеймо. Этот ученик тоже хочет получить знак того, что он принадлежит Учителю, — пробормотал он, кожу Шэнь Цинцю слегка покалывало от чужого горячего дыхания. Как насчёт того, чтобы я действительно выжег на тебе клеймо, мысленно возмутился бессмертный. Все его возражения потонули в очередном стоне. Плавно скользя рукой вверх, Ло Бинхэ зажал пальцами набухшую горошину соска, медленно растирая. Плоть давно стала тёмно-красной от постоянных посасываний и покусываний. Шэнь Цинцю непроизвольно дёрнулся, когда ученик поскрёб сосок ногтем, тело невольно напряглось. Бессвязное ругательство сорвалось с губ, стоило почувствовать пульсацию затвердевшего члена у себя внутри в ответ на его непроизвольное сжатие мышц. Ло Бинхэ издал утробный рык, с очевидной улыбкой в голосе заметив: — Учитель так нетерпелив... — Замолчи, ты, ненасытное животное! — резко отозвался Шэнь Цинцю, отчасти из-за неудовлетворённости тем, что оказался в столь невыгодной позиции, отчасти из-за гнева на непослушание мальчишки. Ло Бинхэ метания бессмертного, казалось, совершенно не беспокоили; вторая рука медленно провела по члену Шэнь Цинцю, размазывая его собственную сперму по стволу, заставляя опавший член снова затвердеть. Горный лорд отвернулся в сторону, не желая смотреть, как собственное тело предаёт его, отвечая на умелые ласки с нетерпением девственника. Он был почти оскорблён великолепными навыками демона в любовных утехах, поскольку, в противном случае, он мог бы, по крайней мере, отчитать того за неопытность! — Учитель должен взять на себя ответственность, ведь это по твоей воле мне пришлось воздерживаться так долго, познав вкус твоей сладости, — промурлыкал маленький дьявол, очерчивая большим пальцем набухшую головку, ногтем проскальзывая в щель уретры. Ло Бинхэ издал короткий довольный смешок, почувствовав, как тело, пойманное в ловушку его объятий, подрагивает в ответ на смелые действия. — Мнн, неудивительно, что ты обзавёлся гаремом из нескольких сотен женщин, похотливая скотина! — Шэнь Цинцю всё же не удержался от саркастического замечания, от которого полудемон пришёл в неописуемый восторг. Уж не завидует ли Шэнь Цинцю его бывшим жёнам? — Ты ревнуешь, Учитель? Шэнь Цинцю не ответил, и Ло Бинхэ замер в ожидании, что гордый бессмертный примется отрицать и притворяться, будто ему всё равно. В очередной раз Учитель обманул все его ожидания, горячо ответив: — Да, этот учитель ревнует. Будь у меня хотя бы половина женщин, которых ты укладывал в постель, этому мастеру не пришлось бы беспокоиться о бессонных ночах, — откровенно поведал Шэнь Цинцю своему ученику. Хотя Ло Бинхэ прекрасно знал, что его возлюбленный не таил неподобающих замыслов, он не желал даже допускать мысль, что кто-то будет составлять Шэнь Цинцю компанию в постели, нежно убаюкивая перед сном. Его неосторожная насмешка обернулась против него, бумерангом ударив под дых вспышкой собственничества. Пальцы Ло Бинхэ впились в бёдра Шэнь Цинцю, достаточно сильно, чтобы оставить синяки вдобавок к тем, что уже россыпью украшали чужое тело. Он приподнял по-девичьи тонкую талию своего возлюбленного и, когда его напрягшийся член уже почти собирался выскользнуть из разгорячённого тела, резко толкнулся сразу на всю длину. От внезапной свирепости с губ Шэнь Цинцю сорвался удивлённый вскрик, внушительный член вторгался в его тесную глубину, растягивая плотные стенки кишечника до предела и вызывая мучительное ощущение заполненности. — Учитель, прошу, даже не пытайся воплотить в жизнь эту идею... Я единственный, кто имеет право согревать твою постель, слышишь? За недовольным рыком последовали яростные толчки, пока ученик практически насаживал его на свой налившийся кровью член. Ло Бинхэ словно наказывал его, и заданный темп оказался слишком безудержным для порядком оскорблённой пятой точки Шэнь Цинцю, которая отзывалась пошлым смачным шлепком каждый раз, когда Ло Бинхэ опускал его вниз. — Пп-помедленнее... Проклятье..! — он едва мог связно говорить, а о том, чтобы составлять цельные фразы, извиваясь от пыток проникновения с такой безжалостной скоростью, даже речи не было. Голос Ло Бинхэ раздался прямо над его ухом, прошептав, почти касаясь порозовевшей щеки губами: — Ты действительно хочешь медленнее?.. — по какой-то причине участливый тон вовсе не успокаивал. Шэнь Цинцю одолевало плохое предчувствие. Прежде чем он успел ответить, Ло Бинхэ действительно остановился. Вместо этого он повращал бёдрами, задевая длинным членом чувствительные мышцы Шэнь Цинцю, от чего его уставшие бёдра скручивало от сладострастных спазмов. Настойчиво прижимая набухшую головку к тому самому местечку, из-за которого перед глазами Шэнь Цинцю то и дело вспыхивали и взрывались звёзды, Ло Бинхэ удовлетворённо зашипел, чувствуя, как обволакивающая его теснота нетерпеливо сжалась. Сейчас, когда его ученик замедлился, бессмертный впервые по-настоящему осознал и в полной мере прочувствовал размеры орудия, пронзающего его тело. Это оказалось гораздо мучительнее, чем ожидал Шэнь Цинцю. Впечатляющая длина Ло Бинхэ вызывала невыносимое тягостное ощущение, и каждый цунь, пока член скользил обратно в скользкое растраханное отверстие, отзывался сладостным томительным чувством. — А-ах... Ты делаешь это нарочно..! — Разве Учитель сам не просил помедленнее? Всё-таки это оказалась плохая идея. Измотанный Шэнь Цинцю просто хотел, чтобы эта сладостная пытка завершилась, после чего он мог бы проспать целый день. — Хватит дурачиться, — потребовал он, сам насаживаясь на чужой член со звонким шлепком. Это оказалось неплохим стимулом, его ученик резко выдохнул сквозь сжатые зубы. — Так значит теперь ты хочешь быстро? — вращения бёдер замедлились в ожидании ответа Учителя. — Я просто хочу закончить и лечь спать, — Шэнь Цинцю вновь опустил бёдра, на резкое движение ученик отозвался счастливым поскуливанием от глубокого проникновения. Ло Бинхэ выскользнул из тела Шэнь Цинцю, прижимая того к кровати. После длительного растяжения его дырочка неловко дёрнулась от ощущения внезапной потери, усиливая смущение Шэнь Цинцю, но у того не было времени раздумывать над этим, когда его любовник навалился сверху, врываясь в его тело одним слитным движением. Тело Шэнь Цинцю содрогнулось, заставив того кусать губы почти до крови, пытаясь сдержать громкий крик. Ло Бинхэ голодным взглядом уставился в раскрасневшееся лицо под собой, ладони твёрдо удерживали талию бессмертного на месте, пока он врывался сильно и быстро. Ему не терпелось проверить, как долго его Учитель сможет выдержать. Ло Бинхэ быстро учился; он уже успел изучить все слабые места Шэнь Цинцю. Демон не видел нужды пресекать бесплодные попытки возлюбленного закрыть себе рот, не сомневаясь, что сможет добиться от бессмертного сладострастных стонов. Просунув ладони под поясницу и приподняв талию, Ло Бинхэ немного изменил угол проникновения, чтобы проникать ещё глубже в покрасневшую дырочку. Неприличные хлюпающие звуки, наполняющие небольшую спальню, когда его анус приоткрывался, силясь принять в себя внушительные размеры Ло Бинхэ, и громкие шлепки бёдер по его ягодицам, достигали слуха Шэнь Цинцю, заставляя его извиваться от невыносимого удовольствия. Он уже был так близок к разрядке, когда Ло Бинхэ протянул руку, сжимая его истекающий смазкой член у самого основания. Полуприкрытые глаза Шэнь Цинцю распахнулись, он с негодованием уставился на ученика, хотя взгляд и вполовину получился не таким грозным, как он надеялся, из-за исказившего лицо бессмертного желания. — Т-ты... отпусти..! — Учитель... Подожди меня... Ло Бинхэ издал глухой стон, его бёдра словно жили своей собственной жизнью и продолжали двигаться, неистово вбиваясь в и без того истерзанную задницу Шэнь Цинцю. Бессмертный протянул свободные сейчас руки к ладони ученика, пытаясь заставить ослабить хватку. Его тело полностью обессилило, истощённое волнами нахлынувших ощущений, лишивших его способности сконцентрироваться на чём-либо, кроме внушительного члена, пронзающего его. Хватка Ло Бинхэ оставалась крепкой; этого оказалось достаточно, чтобы не причинить ему боли, но ощущение приближающегося экстаза казалось невыносимым, особенно когда он не видел выхода, чтобы ослабить эту муку. Из горла Шэнь Цинцю вырвался недовольный вскрик, ладонь в слепом раздражении ударила ученика в грудь. Гнев делал Шэнь Цинцю удивительно красивым, щёки раскраснелись от напряжения. Взгляд пылал от ярости, на ресницах подрагивали крупные блестящие слезинки; даже в такой момент он словно бросал вызов. Видеть того, кого он желал всем сердцем, таким уязвимым под собой, оказалось невыносимо заманчивым зрелищем; демон ощутил, как жар в паху становился всё горячее. Из горла Ло Бинхэ вырвалось гортанное рычание, когда он ещё сильнее качнулся в тело, пойманное в ловушку его рук. Нагнувшись в поисках поцелуя, Ло Бинхэ проглотил все до единого звуки, срывающиеся с чужих губ, наконец отпустив напряжённый член, чтобы обеими руками прижать к себе податливое тело ещё ближе в слепой неодолимой тяге. Бессмертный обхватил демона ногами, сомкнув лодыжки за поясницей, подмахивая в такт резким толчкам. Шэнь Цинцю не сдержал пронзительного вскрика, когда кончил, горячая сперма выплеснулась на и без того испачканный живот. Ло Бинхэ сладко простонал, кончая глубоко внутри бессмертного в четвёртый раз. Руками он плотно обхватил чужую поясницу, словно желая убедиться, что Шэнь Цинцю не сможет двинуться, пока Ло Бинхэ не опустошит себя в него до последней капли. После этого Шэнь Цинцю провалился в сон, не обращая внимания на попытки своего ученика заговорить с ним, и проснулся только сейчас, гораздо бодрее, чем был в последние несколько дней. Теперь, когда его никто не отвлекал, он мог спокойно обдумать слова Ло Бинхэ прошлой ночью и, вспомнив слова Демона Снов, пришёл к выводу, что мальчик действительно не мог читать его мысли. Все свои действия он обдумывал, исходя из предположения, что Ло Бинхэ безоговорочно понимает его и действует в соответствии с его убеждениями. Отчасти именно поэтому он не удосужился сообщить мальчику свои планы относительно собрания в храме Чжаохуа, не сомневаясь, что тот не подведёт. Демон действительно выполнил всё в точности, как он и предполагал, но, скорее всего, это зависело от его природной способности к адаптации, а не от понимания мыслительных процессов Шэнь Цинцю. Чем больше Шэнь Цинцю размышлял над этим, тем больше смысла приобретали в его глазах его собственные действия, когда он впервые проснулся и находился в состоянии, граничащим с безрассудным лихорадочным сном. Душа его оказалась разбита на сотни мельчайших осколков и вновь восстановлена; неудивительно, что он не полностью продумал долгосрочные последствия своего поведения с Ло Бинхэ. Он лишь подумал — «да пропади оно всё пропадом, всё равно этому парню всё известно», и отбросил всякую осторожность. А иначе позволил бы он Ло Бинхэ столь безрассудно и бесстыже заполучить его с первой попытки? Но понял он всё это слишком поздно; действия Шэнь Цинцю уже оставили свой след. Всё вернулось на круги своя, а точнее, он сам проложил этот путь. Теперь уже бессмысленно пытаться что-то скрыть, так как он просто позволил демону взять себя, не прилагая ни малейших усилий. Будь прокляты его застарелая неуверенность в себе и желание быть нужным, подумал Шэнь Цинцю без тени сарказма. В противном случае он не позволил бы Ло Бинхэ с такой лёгкостью уложить его в постель. Конечно, никто не стал бы его обвинять, ведь он лишь недавно вернулся к жизни, но гордость Шэнь Цинцю не дала ему так просто признать свою уязвимость. А теперь мальчишка пребывал в непоколебимой уверенности, что в любой момент может затащить его в постель, да к тому же посмел заснуть, не вытащив из него свой член! Шэнь Цинцю поёжился от неприятного ощущения, чувствуя, как что-то липкое сочится из его ноющей пятой точки. Он с ног до головы выпачкан физиологическими жидкостями, покрыт ссадинами и укусами. Настоящее дикое животное, мысленно проклинал горный лорд. Больше всего на свете прямо сейчас Шэнь Цинцю хотел понежиться в тёплой воде, и кого волнует сколько сейчас времени. Он как раз собирался подняться, когда крепкая рука обхватила его за талию, а горячие губы прижались к спине. — Учитель, ты куда? — низкое урчание демонстрировало явное нежелание оставаться одному. Шэнь Цинцю сурово шлёпнул по чужой руке. — Пусти, не твоя забота, — огрызнулся он. Ло Бинхэ хмыкнул и привстал, лишь сильнее обхватывая руками. — Ты, на пол и на колени, сейчас же! — прорычал Шэнь Цинцю, отказываясь и дальше идти на поводу у своего бесстыжего ученика. К его чести, мальчишка послушно встал с кровати и опустился перед ним на колени, всё ещё обнажённый. Взгляд бессмертного упал на чужой вызывающе торчащий член, вспыхнув от негодования, Шэнь Цинцю накрыл его сверху ступнёй. Удивление, мелькнувшее на лице его ученика, почти вызвало у него улыбку, пока он сидел на краю кровати, одной ногой крепко прижимая мужское естество Ло Бинхэ. — Не думай, что этот учитель не накажет тебя, если не будешь следовать приказам, — не удержался Шэнь Цинцю от угрозы. Любой мужчина относился к этому уязвимому месту с особым трепетом, опасаясь боли и травм. Ло Бинхэ стоило бы научиться почаще удерживать свой член в штанах, иначе Шэнь Цинцю всерьёз начинал беспокоиться, что его поясница не выдержит. Повелитель демонов какое-то время хранил молчание. Но когда Ло Бинхэ вновь посмотрел на него, на его губах играла странная улыбка. — Учитель, тебе стоило использовать обе ноги. Шэнь Цинцю подумал, что ослышался. Тем временем Ло Бинхэ поднял его вторую ногу, устраивая на своей промежности, руки по-хозяйски легли на чужие бёдра, когда он втиснул себя между ног Шэнь Цинцю. — Что за... Ло Бинхэ протянул руки к его талии, медленно развязывая тонкий пояс и разводя в стороны полы нижнего халата, бросая взгляд на его мягкий член и россыпь засосов на бёдрах. Вид любовных отметин на теле бессмертного оказался невероятно опьяняющим, смесь слабых оттенков пурпурного и багрового стали очевидным доказательством, что этот человек всецело принадлежит ему. Горный лорд изо всех сил пытался сбросить чужие руки, но безрезультатно; Ло Бинхэ перенёс свой вес на ноги. Прежде чем он успел произнести хоть слово, Шэнь Цинцю потрясённо осознал, что плоть под его ступнями неумолимо твердеет. Зажатый телом Ло Бинхэ так, что лишь его лодыжки могли свободно двигаться, он попытался дёрнуть пяткой, но пальцы его ног невольно обвились вокруг исходящей соком головки. Бессмертный потерял дар речи. Неужели этот хищный монстр возбуждался от того, что он наступил на него? Он не желал знать, откуда у мальчишки столько выносливости, и ещё меньше — получал ли он удовольствие от боли. После высказанного Ло Бинхэ желания подставиться под клинок Сюя, Шэнь Цинцю не нравилось, в каком направлении текли его мысли. — Уйди, этот учитель устал, у него нет сил. Справляйся своими силами, — откровенно заявил Шэнь Цинцю, но чуткие пальцы Ло Бинхэ продолжали нежно ласкать его поясницу, будто всё это ровным счётом ничего не значило. И, видимо, так оно и было. — Учителю нет нужды беспокоиться об этом, этот ученик знает тело Учителя лучше, чем своё, — ответил своенравный ребёнок, втискивая затвердевший член между его ступней. Шэнь Цинцю на своём веку повидал немало распутных шалостей, но впервые видел, чтобы кто-то использовал ноги — мало того, его ноги, — чтобы порадовать себя. Его гнев разгорелся с новой силой после участия против воли в столь унизительном опыте, когда нижнюю половину его тела обожгло неясное жжение. Немного похоже на слабый зуд, отчего нестерпимо хотелось почесаться, расцарапать, этакое лёгкое, но устойчивое покалывание. Словно кто-то дотронулся до него там, где кожа наиболее чувствительная, и осторожно разжёг пожар. К его удивлению, вялый член дёрнулся в ответ на прикосновения Ло Бинхэ, хотя Шэнь Цинцю не сомневался, что у него совершенно не осталось сил после изнурительной ночи. Вид его собственной эрекции, медленно набирающей силу, когда ученик нежно прихватил губами головку, заставил его содрогнуться от ощущения неправильности. В голове вспыхнуло смутное воспоминание, словно он испытывал нечто подобное однажды целую жизнь назад. Бессмертный в ярости дёрнул Ло Бинхэ за прядь волос, требовательно вопрошая: — Когда ты успел напоить меня своей кровью? Кожа на голове едва ощутимо покалывала, но Шэнь Цинцю мало волновали чужие неудобства. Обуреваемый яростью, мужчина ненароком усилил нажатие ступней, создавая приятное трение. Ло Бинхэ и подумать не мог, что бессмертный окажется столь талантлив в подобном. Он качнул бёдрами, проталкивая свой член вверх, чувствуя его нетерпеливую пульсацию, когда пальцы Шэнь Цинцю рефлекторно дёрнулись и царапнули кончик. Однако на самом деле его возлюбленный метался между ощущением безграничного ужаса и бесконтрольного гнева, не оставляя попыток высвободить ноги. Ему было совершенно невдомёк, что его борьба привела лишь к тому, что член демона неумолимо твердел от меняющегося давления его ступней, а восхитительные прорехи между его мягкими пятками и подушечками пальцев открывали невероятные перспективы для толчков Ло Бинхэ. — Как учитель понял, что это кровь? — промурлыкал он, целуя кончик полувставшего члена Шэнь Цинцю, после чего сомкнул губы над головкой, слегка посасывая. На этот раз его нижняя половина определённо отреагировала куда с бо́льшим энтузиазмом, заставив Шэнь Цинцю пробормотать проклятие себе под нос. — Как иначе я мог бы почувствовать возбуждение, если я совершенно выбился из сил... Ло Бинхэ, остановись..! Демон зажал рукой основание его члена, продолжая языком дразняще поглаживать щель уретры и наслаждаясь терпким мускусным ароматом своего возлюбленного. Шэнь Цинцю извивался всем телом, но он изначально находился в невыгодном положении, от чего сдерживаться становилось всё сложнее. — Бинхэ, о-отпусти..! Проклятье, как ты вообще смог возбудиться от моих ног?! — Учитель... Каждая твоя частичка кажется мне соблазнительной. Это таким образом ты пытался призвать меня к порядку? Мой Учитель так хорош в том, чтобы заводить других, это беспокоит этого ученика, — игриво проворковал Ло Бинхэ, наслаждаясь волнами скрытой паники, которая через край плескалась в широко распахнутых глазах напротив. Бессмертный проклинал себя за сомнения, пока его член уже практически истекал предэякулятом, а всё потому, что Ло Бинхэ воспользовался демонической кровью, чтобы пробудить его желание. Будто одного этого было недостаточно, Шэнь Цинцю чувствовал, как липкая предсеменная жидкость пачкает подошву его ступней, горячая и пульсирующая плоть прижималась к пяткам всё теснее, пока мокрый кончик пытался нырнуть в узкую расщелину пальцев ног. Он больше не вырывался в полную силу, поскольку его нога всё-таки соскользнула, и невероятное ощущение твёрдого горячего члена, потирающего его ступню, оказалось слишком ошеломляющим. С того места, где Ло Бинхэ преклонил колени, ему открывался прекрасный вид на живот Шэнь Цинцю. На бледной коже, испачканной потом и спермой, маленькая аккуратная впадинка привлекла его внимание. Решив, что живот Учителя незаслуженно оказался обделён вниманием, Ло Бинхэ оторвался от подрагивающего члена, чтобы скользнуть юрким языком в глубину пупка. В тот же миг тело Шэнь Цинцю мелко затряслось в капкане чужих рук; бессмертный низко опустил голову, пытаясь скрыть выражение лица за ниспадающим водопадом волос, и прижал ладонь к губам от неожиданного ощущения. Ло Бинхэ удивлённо взглянул на бессмертного, на лице которого застыла маска недоверия. Красивое лицо озарила яркая улыбка, будто он совершил великое открытие. На этот раз Ло Бинхэ сомкнул губы на коже и нырнул языком глубже в пупок Шэнь Цинцю, пытаясь заполнить его целиком. Учитель изгибался в его руках, щёки горели от мучительных сладострастных импульсов, которые движения пылкого языка посылали вдоль позвоночника. Похоже, ему удалось найти ещё одно слабое место Шэнь Цинцю, зловещая улыбка Ло Бинхэ стала шире. Он продолжил безжалостно атаковать милый пупок Учителя, чувствуя, как мышцы живота дрожат и сокращаются под кончиком языка, пока он нежно обводил контур впадинки, несколько раз неглубоко погружаясь, прежде чем нырнуть до самого конца. Шэнь Цинцю предпринял ещё одну попытку дёрнуть наглеца за волосы, но силы давно оставили его. Кто бы мог подумать, что его самым слабым местом окажется эта небольшая впадинка в животе, на которую даже сам Шэнь Цинцю не обращал внимания до сегодняшнего дня. Его член тоже не оставляли без внимания, широкая ладонь ученика ласкала Шэнь Цинцю жёсткими размашистыми движениями. Большой палец прочертил выступающие венки, прежде чем рука обхватила основание, несильно сжимая. Постоянное трение затуманивало разум, а волнующие искры удовольствия от плавных движений языка в пупке заставляли его дрожать от смущения. Он слабо шлёпнул Ло Бинхэ по плечу, в ответ юноша несильно прикусил кожу на животе. С его губ сорвался приглушённый всхлип, который, к его огорчению, не остался незамеченным. Юноша улыбнулся, будто сам получал незабываемое удовольствие, и один взгляд на эту улыбку вызвал ощутимую дрожь вдоль позвоночника Шэнь Цинцю. Горный лорд сомневался, что его ещё можно чем-то удивить, однако, этому испорченному ученику это удалось! Ло Бинхэ ласкал его своим ртом и рукой, пока удовлетворял самого себя его ногами! Шэнь Цинцю чувствовал, что его мировозрение в очередной раз пошатнулось благодаря бесстыдным действиям этого безумца. Выносить дразнящее вылизывание пупка становилось по-настоящему невозможно, когда к нему присоединилось размеренное поглаживание влажного от смазки члена. Хотя Шэнь Цинцю и чувствовал себя униженным от столь беспутных действий, он всё ещё пытался выдержать сладострастную атаку на свой изнеженный пупок. Почувствовав, что Учитель уже на грани, Ло Бинхэ наконец отстранился, толкая бессмертного на спину и наваливаясь сверху. Прижав колени своего Учителя к груди, повелитель демонов скользнул членом между ягодиц Шэнь Цинцю, мягко потирая набухшее отверстие. Его анус не нуждался в подготовке, он всё ещё оставался влажным и хорошо растянутым после жаркой ночи. Шэнь Цинцю хватило сил придать своему голосу уверенности, когда он зарычал: — Ты не понимаешь человеческий язык, животное? Однако, учитывая его позу, слова прозвучали далеко не так угрожающе, как он надеялся. Лицо, покрасневшее от ярости и бесстыдного желания, было ещё менее убедительным. Тем не менее, Ло Бинхэ позволил себе удовольствие пойти на поводу у вздорного нрава своего Учителя, продолжая дразнить его вход лёгкими нажатиями, но не проникая дальше. — Учитель, если ты ответишь на мой вопрос, этот ученик обещает, что прекратит, — предложил он, лицо Шэнь Цинцю ещё больше помрачнело. — Ты можешь просто спросить, как нормальный человек? Не обязательно прибегать к подобному. Что за вопрос заставил тебя так обращаться со своим учителем? — слова горного лорда имели смысл, хотя нельзя сказать, что его ученика это переубедило. Ло Бинхэ оставался глух к чужому возмущению, он опустился ниже к лицу Шэнь Цинцю, с расстановкой прошептав: — Я хочу знать, что заставило тебя поступить так в ущелье Цзюэди. Бессмертный окаменел, услышав чужую просьбу; заметив нахмуренные брови, Ло Бинхэ с лёгкостью мог представить, как Шэнь Цинцю мысленно перебирает возможные варианты. Он не собирался отпускать своего Учителя без ответа, поэтому торопливо добавил: — Я спрашиваю лишь об этой жизни. Мне действительно нужно знать. Я лишь понял, что тобой двигала вовсе не ненависть... Пожалуйста, прошу, помоги мне успокоить мои тревоги, Учитель. Его просьба шла от самого сердца, и на этот раз она достигла Шэнь Цинцю. Взгляд бессмертного, казалось, немного смягчился, но выражение лица оставалось серьёзным. — Это будет не тот ответ, которого ты ждёшь, — начал повелитель пика, но Ло Бинхэ был готов услышать подобное. Он кивнул, немного отодвигаясь, чтобы помочь бессмертному принять сидячее положение. Ло Бинхэ выглядел необычайно торжественно, когда промолвил: — Пока это истина, этот ученик будет внимать каждому слову. Увидев столь открытое проявление искренности, горный лорд немного расслабился. В конце концов, именно Ло Бинхэ пострадал сильнее всех. Он имел право знать правду, и он требовал ответы. — Ты помнишь собрание, на котором обсуждалась осада горы Байлу и роль, которую сыграла твоя мать в этих событиях? — Да... Учитель, когда я видел воспоминания старого главы дворца, у меня возникли подозрения, но... Ты уже тогда знал, что Тяньлан-цзюнь мой отец? У Шэнь Цинцю совершенно вылетело из головы, что мальчик видел его разговор со стариком. В ответ он кивнул, пустившись в объяснения: — Во время собрания Союза бессмертных этот учитель увидел реакцию старого мастера на твоё лицо. Я думал, что внешностью ты пошёл в Деву Су, поэтому его реакция пробудила во мне ряд подозрений... Но, когда ты потерял над собой контроль в ущелье Цзюэди, именно тогда я полностью уверился в том, что твоим отцом был Тяньлан-цзюнь. Далеко не каждый демон мог приблизиться к Су Сиянь и уйти невредимым. Этот учитель также наблюдал за ходом осады, поэтому я не сомневаюсь в силе твоей крови. Я представил себе возможные разрушения, которые неминуемо бы случились, если школа Цанцюн решила бы укрывать тебя, пока ты был не в состоянии контролировать свои силы. Горный лорд ни на миг не спускал своего взгляда с лица юноши, несмотря на жестокие слова, которые слетали с его губ: — Будь то твоя бесконтрольная сила, или старый дурак, строящий из себя лжепророка, всё это в одночасье могло растоптать нашу школу... Ты угрожал безопасности хребта Цанцюн. Я выбрал сперва защитить школу. Что касается тебя... Прятать тебя казалось практически невозможным, учитывая мощь и ресурсы дворца Хуаньхуа. Поэтому для всех ты должен был умереть и сгинуть с лица земли в ту самую ночь. — Поэтому ты спрятал меня в Бесконечной Бездне?.. Шэнь Цинцю усмехнулся наивности чужого вопроса. — Спрятать? Какая позитивная формулировка. Я сделал это, зная, что ни одному человеку не удалось спастись, хотя и думал, что в случае наследников демонической крови всё возможно. — Но ты думал, что я вернусь, — пробормотал юноша, вспомнив их давний разговор в подземелье Водной тюрьмы. Шэнь Цинцю верил, что он сумеет возвратиться из Бездны. Возможно, остатки воспоминаний их прошлой жизни вселили в него эту уверенность, даже если он не понимал почему. Его Учитель говорил так, словно ожидал осуждения, и Ло Бинхэ, возможно, придерживался бы того же мнения, если бы не заглянул в глубины его памяти. Несмотря ни на что, Шэнь Цинцю принял решение спрятать его. Он сделал упор на важности школы, но Учитель не понимал, что его слова подразумевают кое-что ещё. От Ло Бинхэ не укрылось, что помимо побуждения защитить школу, бессмертный стремился не дать ему угодить в лапы старого главы дворца. Шэнь Цинцю принял во внимание возможность того, что даже школа может его подвести, и решил пойти самым действенным путём. Его кулаки что есть силы сжимали простыни, а сердце колотилось в ожидании, как безумное. Шэнь Цинцю сделал ставку на его демоническое наследие; он знал, что безопасность Ло Бинхэ зависит от его силы. — Учитель, ты думал... Бесконечная Бездна разбудит мою кровь демона? — голос звучал хрипло, юноша старался смотреть так твёрдо, как только мог. Шэнь Цинцю поджал губы, словно готовый признать это. Однако вместо этого ответил: — Твоя демоническая кровь к тому времени уже пробудилась, но ты не мог держать её под контролем. Увидев, что Бесконечная Бездна разверзлась, этот мастер подумал, что она может стать искусственно созданным божественным бедствием для тебя. Я осознавал риски, но всё же принял решение сбросить тебя в ад, — по губам скользнула горькая улыбка после воспоминаний о роковом решении. Божественные бедствия были общеизвестны в их мире. Это путь, который следовало пройти каждому совершенствующемуся, чтобы достичь нового уровня духовных навыков. Любая форма скорби смертельна, многие совершенствующиеся погибли, пытаясь преодолеть самих себя. Шэнь Цинцю заставил его пройти через это испытание в отчаянной попытке овладеть собственным наследием. Ошеломляющее осознание потрясло Ло Бинхэ. Он чувствовал, словно оказался на седьмом небе; его Учитель действительно заботился о нём, пусть и не совсем привычными методами. И всё же страх, что он может значить в сердце своего Учителя не так много, не отпускал его. Спрятав своё огромное облегчение за маской серьёзности, вместо этого юноша недовольно нахмурился. — И снова эта твоя школа... — проворчал Ло Бинхэ. Он был счастлив услышать истинную причину, но упоминание о хребте Цанцюн стало ложкой дёгтя в этой бочке мёда. Шэнь Цинцю выбрал более безопасный путь для школы по сравнению с тем, что он уготовил своему ученику. Горный лорд, однако, не видел причин для жалоб. — Школа Цанцюн — это дом, в который Хуа Цин... то есть ты, привёл меня, — кратко возразил он. Он отказывался понимать, отчего Ло Бинхэ вздумалось жаловаться на то, что он вручил ему собственными руками. Бессмертный очень сомневался, что Ло Бинхэ привёл бы его в место, к которому сам испытывал отвращение. Хотя с другой стороны, Шэнь Цинцю напомнил себе, что его ученик также питал слабость к сомнительным способам расправы над своими врагами. Само собой, этот глупый ребёнок понял его слова совершенно превратно. Шэнь Цинцю дорожил школой Цанцюн, потому что это был подарок Ло Бинхэ! Похоже, склонность бессмертного к недоразумениям не уменьшилась ни на йоту. Столь непривычно искренняя и наивная фраза из уст его Учителя заставила сердце юноши жарко трепетать, повелитель демонов больше не мог сдерживаться. Одним плавным движением Ло Бинхэ потянул Шэнь Цинцю на себя, погружаясь в горячую тесноту его тела. — Шэнь Цзю... Шэнь Цинцю... Ты и правда сводишь меня с ума! Ло Бинхэ бормотал эти имена, словно в бреду, будто он раз и навсегда попал под колдовские чары, крепко прижимаясь к стройным бёдрам бессмертного, лаская член в такт быстрым толчкам. Шэнь Цинцю уже с трудом удавалось удерживать себя в вертикальном положении, а тем более сопротивляться ненасытным движениям своего ученика, чувствуя, как его исполинский член попадает по простате с каждым ударом бёдер. Грубые движения заставили его Учителя задыхаться, ловя ртом обжигающий воздух. Восхитительные, покрасневшие от застывших жемчужин слёз глаза прищурились, глядя на негодяя перед собой сквозь поволоку острого желания, и бессмертный бессильно ударил кулаком по широкой груди, старательно игнорируя, насколько на самом деле мощными были мышцы демона под его ладонью. — Т-ты маленький придурок... Хватит называть меня по имени, угх... Ты обещал слезть с меня! — вскрикнул Шэнь Цинцю приглушённым голосом, изо всех сил стараясь не запинаться от ощущений того, как обжигающая плоть Ло Бинхэ пронзает его многострадальную пятую точку. К его досаде Ло Бинхэ лишь улыбнулся, улыбка становилась всё шире от чувственных волн наслаждения, порождённых тем, как гладкие внутренние стеночки призывно сжимались вокруг него, несмотря на все протесты. Всё тело его возлюбленного блестело от пота в тусклом предутреннем свете, лаская взор и давая в полной мере насладиться видом любимого тела. Как мог Ло Бинхэ позволить Шэнь Цинцю избежать его когтей? — Я слез, сейчас ты сверху. К тому же... — он сделал паузу, чтобы медленно толкнуться вверх, заставив Шэнь Цинцю подавиться вдохом, когда горячий член проскользнул ещё глубже; бессмертный чувствовал, как он почти растягивал его живот. — Ты предпочитаешь, чтобы я называл тебя Учителем в постели? Этот ученик рад подчиниться, — усмехнулся он. Горный лорд испытал огромное искушение ударить демона по лицу, если бы не внезапное осознание. Он совершенно не заметил, что Ло Бинхэ продолжал называть его Учителем во время их любовных утех, настолько он привык к этому обращению. Краска смущения залила щёки и шею бессмертного, стоило осознать этот факт. — Тогда замолчи и н-н... никак меня не зови..! — прошипел Шэнь Цинцю, пытаясь спасти жалкие крохи своего достоинства. Ученик вгляделся в его лицо, на губах вновь заиграла та самая улыбка, которая вгоняла горного лорда в дрожь. — Шэнь-гэгэ... Тело бессмертного напряглось после услышанных слов. Ло Бинхэ хрипло простонал, его член пульсировал, требуя разрядки в глубине напряжённого тела Шэнь Цинцю. — Тебе понравилось, Шэнь-гэгэ? — соблазнительно промурлыкал он, от чего щёки его Учителя окрасились малиновым румянцем. — Как ты можешь быть столь бесстыден? — отрезал Шэнь Цинцю, его мысли путались, и бессмертный совершенно не знал, как реагировать на интимное обращение этого нахального мальчишки, особенно учитывая, что до этого момента его никто и никогда так не называл. Ощущение огромного члена, непрерывно пронзающего его нутро с такой мощью, что Шэнь Цинцю всерьёз опасался, что тот может пробиться сквозь живот, и подавно не способствовало ясности мысли. Одна из ладоней Ло Бинхэ соскользнула с искусанного бедра, небрежно поглаживая впадинку пупка. Пьянящее чувство погружения необъятным пламенем охватило Шэнь Цинцю, пока он безотчётно наблюдал, как большая ладонь ласкает его слабое место. — Хм... Так значит, у Шэнь-гэгэ ещё достаточно энергии для нравоучений? Подушечка большого пальца игриво прижалась к впадине пупка, заставляя Учителя извиваться на его коленях. — Шэнь-гэгэ восхитителен, не знал, что тебе нравится, когда я играюсь с ним, — поддразнил Ло Бинхэ, лишая Шэнь Цинцю дара речи и в то же время слегка проводя ногтем по краешку пупка. Одновременно он возобновил неистовые движения своих бёдер, погружая свой требующий разрядки член в волнующий жар тела Шэнь Цинцю. Бессмертный слегка качнулся вперёд, вынужденный упереться рукой в широкую грудь своего ученика, чтобы удержать в равновесии подрагивающее тело на коленях Ло Бинхэ. Не в силах решить, за какое из нахальных действий обругать ученика в первую очередь, Шэнь Цинцю замешкался, и с губ бессмертного сорвался мучительный стон, пока он изо всех сил пытался оттолкнуть распутную ладонь от своего пупка и прекратить сладострастную пытку. Это лишь ещё больше раззадорило Ло Бинхэ, который теперь вовсю ласкал подтянутый живот Шэнь Цинцю, пока его большой палец раз за разом погружался в аккуратную впадинку, оттягивая краешки пупка. Короткие прерывистые вздохи — это всё, на что горный лорд оказался способен в данный момент, каждое отрывистое движение бёдер его возлюбленного выбивало воздух из его лёгких, по спальне эхом разносились грязные звуки шлепков по коже. Его собственный напряжённый член подрагивал в такт движениям тела, пачкая живот демона. Почувствовав двойное унижение от того, что его называли столь фривольно в постели и от постоянной стимуляции пупка, Шэнь Цинцю не мог найти слов, из последних сил он пытался сохранить лицо, пока Ло Бинхэ продолжал с диким пылом истязать его покрасневшую дырочку. Стоило ученику оставить его измученный пупок в покое и погладить изнывающий от возбуждения член, Шэнь Цинцю накрыло неукротимой волной удовольствия. Тишину комнаты пронзил низкий протяжный крик, когда бессмертный излился на живот, рука обессиленно дрожала, пока он пытался удержаться в вертикальном положении. Содрогаясь от наслаждения, Шэнь Цинцю невольно сжал глубоко внутри себя плоть Ло Бинхэ, который удерживал ладонями талию своего Учителя, вновь заполняя горячей спермой. Переизбыток ощущений затуманил сознание горного лорда, он рвано выдыхал раскалённый воздух из лёгких. Ощущение обжигающей внутренности жидкости заставило Шэнь Цинцю поёжиться, он попытался отодвинуться, чтобы избавиться от неприятного чувства. Для него стало полной неожиданностью, что Ло Бинхэ одним резким движением поменяет их местами и прижмёт его к постели. — Шэнь-гэгэ, тебе нравится, когда тебя так называют? — низкий глубокий шёпот раздался над самым его ухом, вызывая дрожь вдоль позвоночника, горячие руки лениво ласкали бёдра. Шэнь Цинцю был слишком измотан для разговоров, просто мечтая, чтобы демон вышел из его тела и дал ему поспать. Поясница ныла, и вряд ли у него получится подняться даже для того, чтобы посетить купальню. — Шэнь-гэгэ, не игнорируй меня, — вновь заскулил Ло Бинхэ, наклоняясь к лицу Шэнь Цинцю, пытаясь встретиться взглядом с полузакрытыми глазами. — Что... заставило тебя думать.. будто я позволю так себя называть..? Бессмертный всё же запнулся на последних словах, почти уверенный, что на этот раз полностью выбился из сил. Их постель оказалась полностью пропитана потом и семенем и простыни неприятно липли к коже. — Ты не позволил бы мне называть тебя по имени. И ты считаешь, что для твоего ученика слишком бесстыдно звать тебя Учителем в постели... В таком случае, «гэгэ» лучше всего? Шэнь Цинцю дёрнулся, ощутив пульсацию распухшего ануса, всё ещё растянутого вокруг неприлично огромного члена внутри него. — Слышать такое от тебя... у меня мороз по коже... Слова горного лорда звучали неумолимо, если бы не его измождённый соблазнительный вид, придавший фразе совершенно иной оттенок. Ло Бинхэ пропустил мимо ушей чужое раздражение, его яркие, будто полуночные звёзды глаза потемнели от желания. — Этот ученик полностью согласен. Конечно, Учитель по-прежнему Учитель... Услышав, как этот дерзкий щенок величает его учителем как ни в чём не бывало, Шэнь Цинцю пришёл в ещё бóльшее возмущение. — Всё ещё смеешь называть себя моим учеником, хотя даже не в силах подчиниться простейшим наставлениям? Для того, чтобы находиться в статусе возлюбленных, равно как в отношениях учителя и ученика, требовался тонкий баланс сил, но он, само собой, уже дал понять, у кого в руках будут находиться бразды правления. Ло Бинхэ склонил голову к плечу, но его невинный взгляд не тронул сердце Шэнь Цинцю, по-прежнему не оставляющего попыток вырваться из объятий демона. Юноша нежно покачал головой, будто наблюдал за вознёй игривого котёнка, и зажал руки Учителя в тиски над его головой. — Этот ученик уже дал согласие носить ошейник на публике. Думаю, будет справедливым, если я останусь главным в постели. Разве я не сделал всё ради твоего удовольствия? Он подчеркнул свои слова, поцеловав рубец на груди Шэнь Цинцю. Долгие часы любовных утех сделали Шэнь Цинцю мягким и податливым, успокаивающее сердцебиение под кожей участилось после этого утреннего марафона. Ему до сих пор было мало. Осознание того, что этот человек теперь по-настоящему принадлежит ему, что Шэнь Цинцю пообещал прожить эту жизнь с ним, опьяняло Ло Бинхэ не хуже самого крепкого вина и наполняло голову ощущением головокружительного счастья. Всё, что он хотел сейчас — это вновь и вновь брать этого человека, пока не насытится, заклеймить его внутри и снаружи, чтобы все знали, что Шэнь Цинцю принадлежит ему. Ло Бинхэ хотелось применить весь свой накопленный опыт, чтобы доставить удовольствие своему Учителю, пока тот не сможет пошевелиться от умопомрачительной неги и ласки. Конечно, с его стороны немного подло удерживать Шэнь Цинцю, когда бессмертный уже полностью выбился из сил, но он ничего не мог с собой поделать. Если бы горный лорд не раздразнил его, рассказав, что Ло Бинхэ стал его первым, он бы не поддался слепой алчности. Но теперь, когда мысль об этом теплилась в груди где-то слева, всё его существо горело от необходимости увериться, что он так и останется единственным, кому довелось познать Шэнь Цинцю. Не догадываясь о мыслях Ло Бинхэ, его Учитель слабо заворочался, пытаясь оттолкнуть юношу. — Если хочешь доставить этому мастеру удовольствие, дай ему поспать, — проворчал он, пытаясь не думать о том, что демон всё ещё находится внутри, к тому же вся ещё тёплая вязкая жидкость оставалась в нём, не имея возможности покинуть его тело. Мысленно проклиная чудовищную силу демона, зажавшего его руки будто в тисках, он подумывал о том, чтобы вырваться, но быстро смекнул, что это плохая идея, пока Ло Бинхэ всё ещё оставался внутри него. Шэнь Цинцю не желал ожидать милости от своего ученика; старые привычки умирают с трудом, но, по правде говоря, он не так уж был против идеи позволить Ло Бинхэ главенствовать в постели. Лишь бы мальчишка научился себя сдерживать! Если всего лишь неделя воздержания заставила этого парня потерять контроль, Шэнь Цинцю всерьёз рассматривал возможность того, чтобы устанавливать правила и максимальный темп, прежде чем они вообще лягут в постель. Только он собирался вновь оттолкнуть мальчишку, Ло Бинхэ вспомнил о его шрамах. Более того, ученик решил использовать свои губы, чтобы вытворять невообразимые вещи на чужой груди. Его влажный язык скользил по неровным рубцам, ласково оглаживая кожу. Слегка сжал зубами, вызывая мурашки на оголённой спине. Тепло дыхания Ло Бинхэ на прохладной коже откликалось колючим жаром, медленно вспыхивающим внутри. Юноша поцеловал раз, ещё один, выцеловывая следы, напоминающие о том, что Шэнь Цинцю однажды умер от его руки; нежность прикосновений словно почтительное поклонение этому человеку. Трепетные и ласковые прикосновения полностью отличались от прежнего натиска. Упрёк, готовый сорваться с губ Шэнь Цинцю, так и остался невысказанным. Он сделал всё, чтобы Ло Бинхэ не догадался, насколько он хотел быть кому-то нужным, и намеревался и дальше хранить это в тайне. Это нелепое в своей наивности детское желание давным-давно оказалось похоронено под суровыми реалиями этого мира, только чтобы вдруг возродиться из пепла и воплотиться в жизнь волею этого мальчишки, который однажды, целую жизнь назад, шёл по пути, способном растоптать его собственный. Шэнь Цинцю мог лишь посмеяться над иронией злой судьбы. Его спас тот, кто когда-то уничтожил. Всё началось вовсе не с любви, а с желания быть кому-то нужным. Но с самого детства Ло Бинхэ не оставлял попыток доказать учителю своё обожание и безоговорочную преданность, и его сердце невольно оттаяло. И всё же гордость Шэнь Цинцю не позволяла ему признать своё поражение. Видя, что юноша не устаёт демонстрировать свою любовь, Шэнь Цинцю почувствовал, что рассудок отказал ему достаточно, чтобы ответить взаимностью на этот искренний жест. Позже он всегда мог оправдать своё нетипичное поведение тем, что потерял способность связно мыслить после безудержной силы любви полудемона пять раз за ночь. — Бинхэ... Отпусти мои руки, — скомандовал он, но голос оставался мягким. Ло Бинхэ решил поверить, что его Учитель не собирается вырываться, выпуская чужие запястья из захвата. Шэнь Цинцю опустил руки, чтобы нежно коснуться лица Ло Бинхэ. Пальцы плавно очертили линию челюсти, слегка поддев подбородок. Ло Бинхэ послушно придвинулся к Учителю, сгорая от любопытства, что же собирался сделать бессмертный, когда почувствовал легчайшее, как крыло бабочки-однодневки, прикосновение к губам. Сверкающие глаза неверяще распахнулись, и Шэнь Цинцю, довольный произведённым эффектом, вновь наклонил голову, чтобы подарить своему ученику целомудренный поцелуй. Он отличался от того поцелуя, в который он утянул своего ученика ранее той ночью; тот был вызван его желанием показать своё господство. Это невинное прикосновение к губам являлось ничем иным, как признанием безумной мягкости, для демонстрации которого потребовалась огромная сила воли от Шэнь Цинцю. Никто не мог назвать его нежным человеком, и он сомневался, что когда-нибудь он таким станет. Он мог лишь явить частичку этой мягкости, повинуясь мимолётной прихоти. Стоило Ло Бинхэ заслужить столь ненавязчивую ласку всегда сурового бессмертного, разум полудемона затуманился. Он знал, что его Учитель резок по натуре, и его это полностью устраивало. Одного сердца Шэнь Цинцю более чем достаточно, даже без открытого проявления нежности, поскольку Ло Бинхэ давно научился распознавать ласку в мимолётных взглядах и бесстрастных действиях бессмертного. Именно поэтому столь бесхитростный жест застал его врасплох. Он поспешно подался навстречу, прижимаясь сильнее, в слепой тяге желанного тепла долгожданных прикосновений Шэнь Цинцю. Ставший вдруг враз неуклюжим Ло Бинхэ прикусил чужие губы, углубляя поцелуй и проталкивая горячий язык в рот. Шэнь Цинцю попытался отстраниться, но его собственный язык уже попал в горячий плен; ученик старательно вылизывал его рот, посасывал и покусывал язык, ласкал нёбо и щёки, неумолимо втягивая чужой язык в безумный танец, пока из уголков рта не потекла струйка слюны. Шэнь Цинцю всё же сумел разорвать томительный поцелуй, чтобы сделать глубокий вдох, когда почувствовал, как что-то твёрдое расширило чувствительное колечко мышц. В тот же миг щёки бессмертного окрасил гневный румянец, он обвинительно бросил: — Ты что, не можешь даже поцеловаться, чтобы не завестись? Это же всего лишь один поцелуй! Ло Бинхэ честно покачал головой, захныкав, словно потерянный щенок, отлучённый от сладких губ своего Учителя. — Не могу, пока что нет. Просто я хочу тебя так сильно... Пожалуйста, ещё один раз, ещё разок этой ночью... — Если я скажу «нет», ты остановишься? — Нет... Словно для того, чтобы подчеркнуть свои намерения, Ло Бинхэ обхватил ладонями талию Шэнь Цинцю, надавливая и двигая немного на себя. Горный лорд раздражённо нахмурился, его внутренние нежные стеночки непроизвольно сжимались вокруг горячего члена. Возмущённый тем, что Ло Бинхэ отказывается сдерживаться, он попытался отстраниться, пока мальчишка не разбудил паразитов демонической крови, скрытых в нём, чтобы продолжить эти мучительные пытки. — Если тебя не интересует мой ответ, какой смысл спрашивать? Ты непослушный маленький... — Так значит я могу делать всё, что хочу, верно? Радостный Ло Бинхэ приподнял бёдра, вновь не уловив истинного смысла. Шэнь Цинцю прошипел, почувствовав горячую плоть, вонзившуюся в самую глубину чувствительного местечка, его голова гудела от истощения и бессилия. И всё же он не оставил попыток прояснить недоразумение, хлопая открытой ладонью по голой спине этого своенравного ребёнка и яростно восклицая: — Это не то, что имел в виду этот учитель! Проклятье, ты столь жаден до любовных утех, развратная скотина? Он ожидал дерзости в ответ или того, что мальчишка не упустит возможности подразнить бессмертного за то, что явно уступает ему в выносливости. Вместо этого Ло Бинхэ заглянул в глаза Шэнь Цинцю потемневшим взглядом. И слова, которые прозвучали следом, поразили бессмертного, будто удар молнии. — Я жаден до тебя, Шэнь-гэгэ. Я всегда голоден. И мне никогда не насытиться. Я хочу больше, всего тебя... Я хочу тебя так сильно, что сгораю в пламени своего желания. Пожалуйста, прошу, отдайся мне... Шэнь Цинцю молча проклинал себя за слабость, не способный сопротивляться искреннему признанию. Ему всё труднее было сказать «нет», сердце неумолимо предавало его, обернувшись внезапной нежностью в груди, уговаривая побаловать ребёнка и на следующий день притвориться, будто ничего не случилось. Он точно умрёт от унижения, если Ло Бинхэ когда-нибудь прознает, что ему так же, как и демону, хочется быть нужным и желанным. Возможно, его разум действительно помутился от усталости и долгих занятий любовью, но Шэнь Цинцю не смог оттолкнуть Ло Бинхэ. Нацепив лучшую из своих сердитых масок, он процедил сквозь стиснутые зубы: — Просто дай мне поспать, когда закончишь. И хватит использовать своих долбанных паразитов! К сожалению, Шэнь Цинцю так и не понял, что его маски никогда по-настоящему не скрывали его истинные намерения, поскольку Ло Бинхэ расценил это сдержанное молчаливое согласие как проявление искренней привязанности. Излишне упоминать, что их «ещё один раз» этой ночью оказался очень и очень долгим.