Как воспитать своего Шэнь Цинцю

Перешагнув четырёхлетний рубеж после гибели Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ заметил, что время пролетает быстрее, чем раньше. К этому времени духовные меридианы Шэнь Цинцю оказались полностью восстановлены. Всё, что ему оставалось — покорить Царство Демонов в очередной раз. Его сражения с Лю Цингэ стали обычным делом, и ему пришлось признать, что тот оказался достойным противником. Бессмертный не переставал оттачивать мастерство, и несколько раз ему удавалось ранить горного лорда. Хотя он сознательно принял решение — сохранить свои планы в тайне от Лю Цингэ, Ло Бинхэ с нетерпением ждал возможности привести Шэнь Цинцю обратно в школу Цанцюн и доказать всем, что всё это время они совершенно напрасно докучали ему. Однако вспомнив прошлогоднюю встречу, Ло Бинхэ моментально протрезвел от нахлынувших фантазий. Его шицзе столь безотрадно горевала, потеряв Учителя и не имея возможности должным образом попрощаться с его телом. Силы демонов также оказывали гораздо более упорное сопротивление, чем он ожидал. Оно и понятно, ведь за его плечом больше не стоял сонм [1] многочисленных жён и наложниц из Царства Демонов, упрашивающих и убеждающих свою родню подчиниться правлению Ло Бинхэ. Даже в первой жизни ему потребовалось несколько лет, чтобы взойти на трон Святого Правителя, который дал ему право пересечь порог Священного Мавзолея. Его не волновало, сколько времени потребуется, чтобы захватить власть в этот раз, но он не хотел заставлять своих товарищей ждать слишком долго. — Глава дворца, этот Лю Цингэ вновь явился сеять разрушения! К этому дню даже его последователи привыкли к почти ритуальным сражениям. Должно быть, для Лю Цингэ это стало делом чести. Сам же Ло Бинхэ привык находить в поединках с горным лордом своего рода утешение. Было между ними кое-что общее. Их навсегда связало воедино чувство вины за то, что довели Шэнь Цинцю до порога смерти. Никто не собирался наказывать их за этот грех, поэтому эти битвы стали возможностью заставить друг друга расплатиться за содеянное. Ло Бинхэ почти вальяжным шагом направился к воротам, где Лю Цингэ, несомненно, поколачивал учеников дворца. Не обманувший его ожиданий, Лю Цингэ почти закончил с отрядом охраны, когда появился Ло Бинхэ. Серьёзный взгляд пригвоздил юношу к месту, такой же острый, как и лезвие клинка Бога войны. Вне сомнений, он по-прежнему недолюбливал своего шишу; тот, подобно чуме, постоянно преследовал его Учителя во время юности Ло Бинхэ. Он не ведал всех обстоятельств отношений, связывающих двоих в этой жизни, помнил лишь, что в прошлой Шэнь Цинцю убил своего шиди. И, поскольку в его ранних воспоминаниях Лю Цингэ был всего лишь мертвецом, он мало что знал о нём. И всё же, его неприязни с лихвой хватило для привычного обмена любезностями. — Лю-шишу, хоть ты и неутомим, но я вот немного устал. — Хорошо. Тогда верни тело. — Четыре года... Прошло четыре года, а ты всё никак не сдашься. — Я пообещал, что верну его. Только тогда Цинъюань и остальные... Они смогут двигаться дальше. Ло Бинхэ не собирался тратить время на сентиментальные размышления, но Лю Цингэ, размахивая Чэнлуанем, продолжал: — Не говоря уже о том, что ты вновь похитил Му-шиди, ты, скотина! Какие бы слова не крутились на кончике языка Ло Бинхэ, гневный окрик не позволил язвительным речам сорваться с уст. Ясные глаза взирали с подлинным замешательством. На этот раз обвинения оказались поистине безосновательны. — Что ты имеешь в виду под «похитил ещё раз»? — недоумённо переспросил он, на что Лю Цингэ лишь недобро усмехнулся. — Решил прикинуться дурачком? Он исчез с вершины примерно неделю назад. — Я вернул Му-шишу; мне больше ни к чему его навыки. Я не делал этого, для меня его похищение не имеет никакого смысла, — холодно парировал Ло Бинхэ. Он сомневался, что Лю Цингэ поверит ему; когда дело касалось логических выводов, лишь Шэнь Цинцю отдавал приоритет тонким умозаключениям. Лю Цингэ угрожающе прищурился, не желая уступать. — Если не ты, тогда кто это сделал? — Откуда мне знать? Почему ты вообще подозреваешь меня? Где доказательства? — Ло Бинхэ наконец нашел в себе силы, чтобы возразить. — Доказательств нет... Как и в первый раз, когда ты похитил его, — огрызнулся горный лорд Байчжань, стиснув зубы. — И всё же, когда ты в первый раз пришёл штурмом отвоёвывать его, я не стал отпираться. В противном случае, вы бы так и не узнали, что именно я похитил Му-шишу. Я действительно заточил его здесь, но никогда не подвергал Му-шишу жестокому обращению и вернул его, как и обещал. Или ты сомневаешься в моих словах лишь потому, что во мне течёт кровь демона, Лю-шишу? Какая узколобость, — в сердцах плюнул Ло Бинхэ. На память пришли рассуждения Учителя о демонах, и Ло Бинхэ ощутил, что ему очень не хватает Шэнь Цинцю. Когда он отрицал свою причастность к эпидемии в городе Цзиньлан, его Учитель безоговорочно поверил ему. Ло Бинхэ не смел предположить, говорило ли за него давнее чувство долга наставника, но, по крайней мере, Шэнь Цинцю принимает во внимание мотивы и последствия чужих действий, пытаясь определить виновника. Он никогда не обвинит Ло Бинхэ в чём-то просто потому, что тот родился полудемоном. — Если бы не твоя демоническая кровь, где ещё во всём мире сыскать человека, заманившего в ловушку учителя, вырастившего его? Возможно, Шэнь Цинцю далёк от идеала, но как наставник... Я признаю, он не имел себе равных, — почти незаметно голос Лю Цингэ смягчился, но он почти сразу взял себя в руки, внутренне подобравшись. — Вот почему никто и подумать не мог, что он взрастит такого белоглазого волка, как ты, — прорычал он. Ло Бинхэ усмехнулся. «Непревзойдённый наставник», слышал бы это Шэнь Цинцю из прошлого. Тот человек был мелочной, злопамятной и эгоистичной мразью; Лю Цингэ возненавидел бы его всей душой, вспомни он свою прошлую жизнь. Но в этом всё и дело. Тот Шэнь Цинцю когда-то являлся частью его прошлого, и даже после того, как Бесконечная Бездна разверзлась под ногами, ему не стоило торопиться осуждать этого Учителя. Особенно, когда тот с лихвой доказал, что отличается от предыдущего. У Ло Бинхэ так и чесался язык доказать Лю Цингэ, что люди и вполовину не столь благородны, как ему кажется. Он был бы рад показать горному лорду старого главу дворца, который томился сейчас в подземельях Водной тюрьмы, и разоблачить его порочность. Но время пока не пришло, безмолвно успокоил себя Ло Бинхэ. Ему нужно дождаться возвращения Шэнь Цинцю, прежде чем выводить старого мастера на чистую воду. Почувствовав, что разговоры никуда не приведут, мужчины сошлись в молчаливом поединке. Сражение завершилось победой Ло Бинхэ, хотя Лю Цингэ и удалось ранить его. Тот, казалось, был не против принести эту небольшую плату; сегодня ночью он ждал гостей. Ло Бинхэ не хотел, чтобы Шэнь Цинцю выглядел столь болезненным в своей постели, как и раньше. Он помог своему Учителю надеть лучшие одежды, сменив привычный лёгкий халат, позволяющий держать тело в постоянной прохладе. Усадив его на стул, Ло Бинхэ, не торопясь, прядь к пряди расчесал волосы Шэнь Цинцю, собрав в аккуратную причёску. Ему показалось, что уложить волосы как обычно, будет слишком официально для посещения учеников, поэтому Ло Бинхэ взял на себя смелость собрать шелковистые пряди в один простой, не слишком высокий, хвост. Будь Шэнь Цинцю жив, он никогда и никому не позволил бы обращаться с собой таким образом. Но он по-прежнему оставался нефритовым изваянием, поэтому Ло Бинхэ дал волю своим желаниям. Теперь Учитель выглядел должным образом, не считая того, что его глаза оставались закрытыми, создавая иллюзию, будто бессмертный задремал, сидя на стуле. До вечера оставалось немного времени, поэтому Ло Бинхэ решил использовать его, чтобы поделиться своими обидами с Шэнь Цинцю. Он уселся напротив него так, чтобы хорошо видеть Учителя. — Учитель, этот ученик действительно не знает, что ты нашёл в Лю-шишу. Он — твоя полная противоположность. Простак, не умеющий пользоваться мозгом, который торопится осудить кого-то на основании его наследия — он тебе и в подмётки не годится, — горько пожаловался он. Ло Бинхэ словно наяву видел, как Шэнь Цинцю усмехается в ответ, пряча усмешку за раскрытым расписным веером, и выражает встречное сочувствие по поводу отсутствия у Ло Бинхэ элементарных навыков наблюдательности, поскольку, это же очевидно, что именно Лю Цингэ тянется к Шэнь Цинцю. Любой, ставший свидетелем этой картины, решил бы, что Ло Бинхэ лишился рассудка, раз ведёт беседы с мертвецом. Однако Повелителю Демонов не было дела до чужого мнения. Если у него отберут возможность разговаривать со своим Учителем, одиночество схватит его, словно хищник, ожидающий подходящего момента, чтобы наброситься на свою жертву. Ло Бинхэ рассматривал их разговоры как своего рода медитацию, а также репетицию того момента, когда Шэнь Цинцю вернётся. Они поговорят, выяснят все недомолвки и заблуждения и, наконец, вернутся к тому, чтобы вновь стать учителем и учеником в своей школе. И всё же иногда в голову Ло Бинхэ закрадывались тревожные мысли, что Шэнь Цинцю может отказаться с ним разговаривать. Его Учитель ушёл из жизни, уверенный, что Ло Бинхэ не поверит ни одному его слову, а Шэнь Цинцю сложно переубедить, если уж он решился на что-то. Безотчётная тревога снедала его до тех пор, пока не настало время отправиться на вершину Цинцзин. Нин Инъин и Мин Фань уже ожидали перед бамбуковым домиком. Оба сжимали в руках плетёную корзину, чем немало удивили Ло Бинхэ. Как только они благополучно переступили порог морозной спальни Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ не выдержал и спросил, что они принесли с собой. — Нам стало так жаль всех, кто до сих пор не подозревает, что Учитель может вернуться, поэтому мы предложили им приготовить что-нибудь для Учителя, — объяснила Нин Инъин. Мин Фань добавил: — Конечно, мы сказали, что отнесём это на мемориальную плиту наставника. Мы принесли всё сюда... как молитву от всех нас скорейшему возвращению Учителя. Нин Инъин улыбнулась неподвижному Шэнь Цинцю. Обычно улыбки возле мёртвого тела выглядели жутко. Но, благодаря стараниям Ло Бинхэ, их Учитель выглядел живым, лишь немногим бледнее обычного человека. А кроме того, Нин Инъин верила — важно показать Шэнь Цинцю, что у них всё хорошо, они терпеливо дождутся его возвращения. Её жизнелюбие всегда было частью её обаяния. — Впервые вижу Учителя с такой причёской. Он выглядит намного моложе! Я бы так хотела нарисовать его сейчас, — посетовала девушка. И правда, с волосами, собранными в незамысловатый хвост, и безмятежным выражением лица Шэнь Цинцю выглядел совсем юным. Они могли лишь предполагать, выглядел ли их Учитель так в свою бытность учеником на вершине Цинцзин. Зная, что Ло Бинхэ — единственный, кто заботился о теле Шэнь Цинцю, Мин Фань неодобрительно нахмурился. С самого детства Ло Бинхэ всё делал по-своему, не спрашивая разрешения, и вместо того, чтобы обуздать эту дурную привычку, он решил применить её на Учителе. В глубине сердца Мин Фань принял решение самым недостойным образом наябедничать о безрассудных экспериментах с причёской Учителя, как только тот проснётся. Незаметно разговор перешёл к подношению, которое они принесли. В корзине оказалось великое множество даров для Учителя. Цветы, картины, поэзия — почти все подарки оказались результатом их обучения на вершине Цинцзин. Один из учеников даже положил бутылочку специально приготовленной цветочной настойки. Хотя Учитель не мог их слышать, Мин Фань и Нин Инъин терпеливо описывали каждый подарок и ученика, который его преподнёс. Запутанные эмоции, царящие в душе Ло Бинхэ, забурлили с новой силой. По его губам скользнула печальная улыбка, когда юноша проронил: — Знай я раньше, я бы тоже что-нибудь приготовил. Нин Инъин успокаивающе потрепала его по руке. — Ну что за глупости ты говоришь, А-Ло. Ты и так много делаешь, пытаясь вернуть Учителя. Этого более чем достаточно. Спустя четыре года спокойствия и созерцания у Ло Бинхэ хватило деликатности изобразить раскаяние. — Нет, это... Это моё покаяние. То, что я должен сделать. Мин Фань фыркнул, грубовато парируя: — Ну, по крайней мере, ты это осознаёшь. Бо́льшее, что мы можем ожидать от человека, закрывшего глаза на заботу Учителя. Если Ло Бинхэ и смутила бесцеремонность Мин Фаня, у него не было возможности вступить в препирательства, потому что в этот момент Нин Инъин вскрикнула от удивления: — Я почти забыла! А-Сяо передал мне письмо для Учителя. Сказав это, она вытащила из складок плаща письмо, сложенное несколько раз, будто тайное послание. Девушка вложила письмо в корзину, сладко пропев: — Учитель будет рад прочитать письмо А-Сяо, когда вернётся. — А-Сяо? Мин Фань взял на себя труд развеять замешательство Ло Бинхэ. — Гунъи Сяо. После событий той ночи он оставил дворец Хуаньхуа и присоединился к школе Цанцюн. Сейчас он — главный ученик пика Цюндин. Эта новость немало удивила Ло Бинхэ. В последние годы его интересовали лишь значительные события Царства Людей, в основном юношу заботило положение дел в Царстве Демонов; он совершенно забыл о существовании Гунъи Сяо. Стоило вспомнить, сколь любезно ученик дворца обходился с Шэнь Цинцю в городе Цзиньлан, грудь обожгло незнакомое доселе чувство. Ло Бинхэ попытался усмирить охватившее его раздражение и спросил: — Почему именно Цанцюн? Он мог присоединиться к любой другой школе. — Именно благодаря Гунъи Сяо глава школы Юэ смог успеть на гору Байлу вовремя. Видимо, Учитель беспокоился о его будущем, поскольку то, что он сделал — равносильно предательству дворца Хуаньхуа; он попросил главу школы принять Гунъи Сяо учеником школы Цанцюн. По правде говоря, если бы не он, Учитель, вероятно, умер бы от рук учеников дворца Хуаньхуа. Глава школы и Лю-шишу смогли предотвратить убийство... Мин Фаню хватило деликатности не заканчивать свою мысль. Они предотвратили убийство, но явился Ло Бинхэ, и Шэнь Цинцю умер, несмотря ни на что. Достаточно сообразительный, чтобы почувствовать надвигающуюся неловкость, Мин Фань торопливо сменил тему: — Кстати говоря, ты слышал, что Му-шишу пропал? — Да, Лю-шишу приходил ко мне и требовал его освобождения. Вот только я тут ни при чём, — настроение Ло Бинхэ вновь испортилось, когда он вспомнил об их последней встрече. Голос Нин Инъин дрожал от беспокойства: — А-Ло, у тебя есть предположения, кто бы мог это сделать? Может ты слышал что-нибудь в Царстве Демонов? Услышав вопрос шицзе, Ло Бинхэ серьёзно задумался. Окажись это какой-то другой демон, к чему ему кого-то похищать? Они просто расправились бы с совершенствующимся сразу на вершине Цяньцао. Тому могла быть лишь одна причина: им нужен именно Му Цинфан. Было ли дело в его личности или же в его способностях, он не знал наверняка. — Я слышал, что никаких следов не нашли. Как Му-шишу пропал? — Защитные барьеры оказались не нарушены, и никаких признаков борьбы не нашли. Будто Му-шишу просто растворился в воздухе! Краткое описание Нин Инъин действительно напоминало момент, когда Ло Бинхэ похитил Му Цинфана. Он просто появился на вершине Цяньцао и забрал с собой целителя. И всё же, способности Мобэй-цзюня позволяли ему появляться в школе Цанцюн незамеченным. Единственным желанием ледяного демона, когда он присягнул на верность Ло Бинхэ, стало разрешение взять с собой Шан Цинхуа, и при этом он не отказал себе в удовольствии устроить настоящее представление. Учитывая все обстоятельства, демон, совершивший подобное, не уступал уровню Мобэй-цзюня или выше. Ло Бинхэ сразу отмёл возможность того, что это совершил человек, из-за высокого уровня сложности злодеяния. Возможность проникнуть незамеченным в школу Цанцюн стремилась к нулю; за каждым человеком, пришедшим на гору, устанавливалось самое пристальное наблюдение, не говоря уже о том, что количество посещений было строго ограничено. А кроме того, им пришлось бы воспользоваться специальной техникой, позволяющей оставаться незамеченным. Шан Цинхуа стал первым человеком в мире совершенствования, у кого получилось изобрести транспортный массив для материальных предметов, но даже ему не удалось достичь уровня, при котором на расстояния могли перемещаться живые существа. Именно поэтому он исключал любую возможность использования заклинаний для побега с вершины. Сейчас его мысли находились далеко от таинственной личности могущественного демона, промышляющего похищением горных лордов школы Цанцюн, однако, Му Цинфан хорошо послужил его цели возвращения Шэнь Цинцю к жизни. А кроме того, на память Ло Бинхэ сразу же пришёл ещё один случай, в котором Му Цинфан также стал мишенью. — Цзиньлан... — выдохнул он. Мин Фань сразу же ухватил ход его мыслей. — Верно... Имена Учителя и Му-шишу опорочили в городе... Цзиньлан! Хочешь сказать, эти случаи связаны? — Пока не могу сказать с уверенностью, — не стал делать выводов Ло Бинхэ, но Нин Инъин, похоже, поняла, что у него на уме. — Но если они связаны... Разве это не значит, что следующим станет Учитель? Если это так, проблема окажется гораздо серьёзнее, чем казалась вначале. В завершение разговора, прежде чем отправить старших учеников на пик Цинцзин, Ло Бинхэ дал слово, что попытается во всём разобраться. — А-Ло, если ты что-нибудь узнаешь или тебе понадобится помощь, помни, что ты всегда можешь вернуться на пик Цинцзин! — подбодрила его напоследок Нин Инъин. Теперь, когда гости ушли, Ло Бинхэ вновь приступил к переодеванию Шэнь Цинцю в одежду для сна. Глухое раздражение, душившее его, пока он слушал о подвигах Гунъи Сяо, вернулось с новой силой после возникновения предположения, в основе которого лежали события в городе Цзиньлан. Он не простит того, кто нацелился на его Учителя. Школа Цанцюн сильно дорожит Шэнь Цинцю; Ло Бинхэ лишь хотел позволить им быть рядом, потому что это место стало для него с Учителем домом. От мысли, что какой-то чужак прибегнул к столь низменной тактике с целью добраться до Шэнь Цинцю, глаза Ло Бинхэ вспыхнули красным. Его разум пытался подавить столь знакомую вспышку яростных эмоций, но контроль в последнее время ослабевал. Он слишком привык к тому, что Шэнь Цинцю принадлежит только ему. Сама мысль о незнакомце, возжелавшем этого бессмертного, вновь пробудила неутолимую одержимость. Ло Бинхэ уложил драгоценного человека на кровать и глубоко вздохнул. Он подошёл к столику и сложил все подношения для своего Учителя. Некоторое время лорд демонов мерил шагами комнату, после чего вернулся к кровати и присел на край, наблюдая за бледным лицом Шэнь Цинцю. Он научился лучше сдерживать свои порывы, но к этому времени Ло Бинхэ уже усвоил урок. Не существовало способа, которым он мог полностью подавить эту слепую тягу. — Шицзе и шисюн говорят со мной так, будто я вернусь на пик Цинцзин. Я хочу этого, очень хочу... Раньше мне казалось, что это возможно. Но Учитель, как только ты проснёшься, ты позволишь мне? Шэнь Цинцю оставил свои распоряжения на пороге смерти. Конечно, тогда он не ожидал, что сможет вернуться к жизни. Хотя его последние пожелания ясно указывали на то, что его Учитель, вероятно, переживал о том, как последствия содеянного повлияют на Ло Бинхэ, всё может измениться, как только Шэнь Цинцю вернётся. Что если Шэнь Цинцю передумает и решит изгнать Ло Бинхэ из школы после своего возрождения? Сама мысль об этом привела Ло Бинхэ в ужас. Он ненавидел быть один, а он действительно останется в одиночестве, если Учитель оставит его. Конечно, Ло Бинхэ всегда мог найти союзников и вновь окружить себя цветником прекрасных женщин, но сердце продолжало упрямо шептать лишь одно сокровенное желание. Он не хотел видеть рядом никого, кроме Шэнь Цинцю, и Ло Бинхэ знал, что это означает — его одержимость никуда не исчезла. Разве это неправильно, желать остаться рядом с человеком, который вырастил его и заботился с самого детства? Пусть всему положили начало его собственные интриги, и Шэнь Цинцю, вероятно, лишь пытался исполнить слово, данное Хуа Цину, Ло Бинхэ не хотел верить в то, что Шэнь Цинцю ничего к нему не испытывал. Кому как не ему знать, что он чувствовал, когда был совсем юным мальчиком. Восстановив свои воспоминания, он осознал всю значимость того, что разделил своё сновидение во время испытания Демона Снов именно с Шэнь Цинцю. В прошлой жизни он разделил свои видения с Нин Инъин, потому что тогда девушка была ему ближе всех. В этой жизни самым близким человеком для него стал Шэнь Цинцю. Это казалось почти невероятным, особенно когда Ло Бинхэ вспомнил мерзавца Шэнь Цинцю из прошлой жизни. Но проблески воспоминаний Шэнь Цзю, которые он уловил, просматривая душу бессмертного, подсказали ему, что тот, хотя и был подонком, стал таковым не по своей воле. — Я так сильно тебя ненавидел. И всё же... Ло Бинхэ не смог найти в себе сил оставить Шэнь Цинцю. Его переполняли горькая зависть и обида на Ло Бинхэ из другого мира за то, что получил «лучшую версию» Шэнь Цинцю, он хотел себе такого же. Нежного, доброго и тёплого Шэнь Цинцю. Возможно, его собственная жизнь обернулась бы к лучшему рядом с таким Учителем, как Шэнь Цинцю из другого мира. Вот почему Ло Бинхэ ввязался в эту игру — чтобы исполнить собственные желания. Оглядываясь назад, становилось понятно: этого Шэнь Цинцю нельзя назвать нежным, добрым, и уж точно, тёплым человеком. Он был строг, хитёр и сдержан. Одного лишь взгляда на то, как он учил своих учеников давать отпор обидчикам хватало, чтобы понять, что он за человек. Но Ло Бинхэ и не хотел иного. Ничего не подозревающий мальчик привязался так сильно, словно его сердце приковали к чужому цепями. Несмотря на то, что этот Шэнь Цинцю оказался совсем не таким нежным как тот, другой, Ло Бинхэ был счастлив. Потому что, даже если он этого не показывает, Шэнь Цинцю не всё равно. И это было его главное отличие от Шэнь Цзю. Тот человек испытал нечеловеческие страдания от несправедливого обращения, впитал в себя яд своих мучителей и передал другим, словно проклятие. Ло Бинхэ оплатил чужой долг десятилетиями страданий. Пусть он и ненавидел этого человека до мозга костей, он устал от стольких лет мести. Сейчас его неистовая ненависть оказалась направлена на главу дворца за всё совершенное им зло, и всё же у Ло Бинхэ не возникало желания заточить его на долгие годы для мучительных пыток. Он просто запер его под замок до возвращения Шэнь Цинцю. Была ещё одна причина, по которой он не желал видеть старого мастера больше, чем нужно; каждый раз, когда он испытывал желание истязать старого негодяя, ему казалось, будто он наказывает себя, и это заставляло Ло Бинхэ чувствовать себя довольно неловко, когда он стоял перед главой дворца. Столь разительное отличие в отношении к своему самому заклятому врагу, расставило всё на места. Всё возвращается. Добро — добром, зло — злом. И Ло Бинхэ оплатил свои долги сторицей. Тот, другой, Шэнь Цинцю умолял его отпустить Шэнь Цзю, позволить тому найти утешение в смерти. Это было возможно тогда, пока он не осознал всю глубину своего наваждения. Однако больше Ло Бинхэ не желал закрывать глаза на правду. Его разум был готов выстраивать множество логических цепочек, чтобы оправдать возвращение Шэнь Цинцю, но сердце знало — он не мог позволить бессмертному погрузиться в муки забвения. Не сейчас, когда Ло Бинхэ наконец понял, в чём заключается его счастье. Пусть это жестоко, но он не был готов уступить Шэнь Цзю покою загробной жизни. Его рука медленно потянулась и заправила выбившуюся прядь за ухо, открывая взгляд на безмятежное лицо. — Учитель, можете бранить меня, бить меня, но не заставляйте покидать себя. Смехотворные слова, особенно из уст Ло Бинхэ, который вдоволь хлебнул беспричинных наказаний от Шэнь Цинцю в прошлой жизни. Но Учитель в этой жизни никогда не прибегал к наказаниям без достаточных на то оснований, и Ло Бинхэ с готовностью примет каждое, не жалуясь, лишь бы ему позволили оставаться там, где он наконец сможет обрести счастье. До тех пор, пока Шэнь Цинцю с ним, он уничтожит всё, что попытается встать между ним и Учителем. ============================= [1] сонм - толпа, множество, муж. род