Приори Инкантатем

Мы погибнем в невидимой этой войне, И наверное, рано, чем поздно; Если выпадет выжить тебе или мне, Рады будем, наверно, до слез — но Снова станем глотать этот медленный яд, Что обоих сжигал без остатка; Коль сбежать ты не смог — пусть поможет нам Бог Удержаться на грани припадка.

      Гермиона с ужасом наблюдала последние секунды жизни Фреда Уизли. Вот он с беззаботной улыбкой удивляется тому, что услышал шутку от Перси, а в следующую секунду слышится треск и прямо на парня падает кусок лестницы. Словно в замедленной съемке сначала сыпется штукатурка, потом с жутким скрежетом ломаются перила и затем огромные каменные ступени летят вниз, чтобы навсегда похоронить под собой самую добрую половину их двуединого солнышка.       Все месяцы войны неиссякаемый оптимизм близнецов Уизли был символом их надежды на победу наравне с Гарри. Камни разрушенной башни все летят и летят вниз. Почему именно этот ужасный момент кажется ей таким долгим? Еще никогда Гермиона не чувствовала себя такой беспомощной. Наверное, она до конца своих дней будет помнить перекошенное от ужаса лицо Фреда Уизли. — Ну, и чего вы все тут застыли? — до боли знакомый голос сейчас выражает крайнюю степень раздражения. Гермиона медленно оборачивается, чтобы наконец посмотреть ей в лицо. Беллатрикс нашла ее раньше, чем она надеялась: — Аресто моментум не вечный. Ну-ка быстро ноги в руки и валите отсюда пока я не передумала. Ты в порядке, сладенькая? — Белла что ты… — Гермиона едва ли не впервые в жизни не знает, как выразить свою мысль.       Впрочем, она так и не успела закончить свою фразу. Стоило только Гарри, Рону, Перси и чудом уцелевшему Фреду отойти подальше от разрушающейся башни, как к ним на подмогу прибежала Тонкс. — Бегите, я разберусь, — сказала метаморф, становясь между Беллатрикс и Гермионой так, чтобы закрывать последнюю своим телом. — Хочешь повеселиться? — улыбка Пожирательницы полна веселья, а вот ореховые глаза выражают крайнюю степень ярости. Ничего хорошего ее взгляд не сулит для Тонкс. — Нет, Белла, это твоя племянница! — выкрикивает Гермиона прежде, чем понимает, что делает.       Как будто Беллатрикс есть хоть какое-то дело до кровных родственников. Однако, Пожирательница меняется в лице. Один взмах волшебной палочки и обезоруженная Нимфадора оказывается надежно связанная веревками. Второй взмах и Беллатрикс не глядя отражает какое-то проклятие, летящее в их сторону. Пожирательница с интересом рассматривает стремительно меняющуюся внешность Нимфадоры. Кажется, та пытается найти способ освободиться. — Надо же, не думала, что у Андромеды с тем грязнокровкой получится что-то стоящее, а тут целый метаморф. — Она недавно родила мальчика и ему передался этот дар, — добавила Гермиона, слегка скривившись, услышав ругательство. Она уже успела забыть, как Беллатрикс относится к таким как она. — Идиотка! — прошипела волшебница племяннице, взмахом палочки убирая веревки. — Империо. Ты сейчас же берешь свою волшебную палочку и аппарируешь отсюда к чертовой матери в безопасное место к сыну. Палочку сдашь на хранение матери и передашь ей, что если я еще раз увижу тебя на поле боя не буду такой милосердной. Поняла? Выполняй.       Как только Тонкс послушно покинула поле боя, молчавших до этого друзей прорвало. В основном их выкрики в адрес Беллатрикс не имели особого смысла, но в целом выражали их негативное отношение к Пожирательнице. Особенно старался выразить свое негодование Гарри, который, по ее милости когда-то остался без крестного.       Но Беллатрикс даже не смотрела в их сторону. Все ее внимание было приковано к Гермионе, которую она властно приобняла за плечи и принялась деловито ощупывать на предмет возможных повреждений. Она резким движением расстегнула верх ее блузки, недовольно посмотрев на чистые, лишенные всяких отметин ключицы. Девушка уже подумала было, что она собирается сделать надпись снова видимой, но оказалось, что у Беллатрикс были другие мысли. — Я кому говорила взять из сейфа ожерелье? Я не для того давала тебе доступ, чтобы ты на драконах по банковским подземельям каталась. — Д-доступ? — переспросила Гермиона. Почему она этого не помнит? — Доступ, доступ. Или ты думала, я ночью просто так решила заключить полный магический брак по самому древнему обряду? Без него от тебя и твоих дружков родовая защита не оставила бы даже пепла. — Брак? — когда они успели? Даже если прошедшая ночь была не сном, Гермиона не помнит никакого ритуала. — Ты на удивление точно улавливаешь ключевые слова каждой моей фразы, моя дорогая Миа. — Миа… Виндемиатрикс? — уточнила Гермиона, хотя подсознательно уже знала ответ на свой вопрос. Ночью она сама того не ведая согласилась принять это имя. И Беллатрикс как свою жену. — Ты не знала? Зачем же тогда уже больше полугода носишь у себя в сумочке всю библиотеку из дома на Гриммо? Этот ритуал описан в книге Базовые ритуалы на крови Альтаира Блэка. Потом почитаешь если будет интересно. — Гермиона, — вмешался в разговор Гарри: — Что вообще происходит? Почему ты так спокойно говоришь с Беллатрикс Лестрейндж? И какой к Мордреду магический брак если ты девушка, а она вообще замужем? — Поттер, — недовольно прошипела Беллатрикс, нехотя поворачивая голову в его сторону: — Когда же ты перестанешь быть таким тупоголовым гриффиндурком? — Белла, — тут же возмутилась Гермиона. Еще никогда она не слышала от Пожирательницы столько ругательств за один раз. В любой другой день она бы поостереглась говорить с Беллатрикс в таком тоне, но сейчас, когда она еще не до конца приняла мысль об их браке, инстинкт самосохранения почему-то полностью отключился. — Что? Я и так была достаточно милосердна, чтобы не убивать всех этих, — Пожирательница кивнула в сторону Уизли, которые сейчас старались незаметно уйти от греха подальше: — Впрочем, я с удовольствием могу передумать. Одно твое слово, сладенькая. — Не надо никого убивать, пожалуйста, — попросила Гермиона, постаравшись, чтобы ее голос звучал ровно. О, сейчас явно не тот момент, чтобы показывать жене свой страх: — Тем более, что Гарри просто задал вопросы. На один из них и я хотела бы знать ответ. — Я всегда была и остаюсь Блэк, — с улыбкой ответила девушке Беллатрикс: — У нас с Рудольфом было только предварительное соглашение, мы не успели пожениться, а после Азкабана поняли, что нашим путям пора разойтись. Так что можешь не переживать на этот счет, сладенькая. — Ладно, хорошо, — кивнула Гермиона, принимая эти сведения во внимание. Не то, чтобы до этого момента ее вообще беспокоил факт существования Рудольфа Лестрейнджа. По-правде, она как-то вообще забыла о нем. Впрочем, ей нравилась мысль, что она не будет делить Беллатрикс с кем-то еще: — А что за ожерелье? — Серебро и морионы, гоблинская работа. Лежало на той же полке, что и чаша, ты не могла его не заметить. Неужели даже на секунду не подумала примерить ошейник? Кажется, ночью ты была не так категорична на этот счет. — Ночью?! — не выдержав, отреагировал на реплику Пожирательницы Рон. Он покраснел от гнева и уже открыл было рот, чтобы сказать что-то нелицеприятное в адрес своей подруги, но Беллатрикс была быстрее. Небрежным взмахом палочки она наложила на него невербальное Силенцио из-за чего парень мог только беззвучно открывать и закрывать рот как рыба, выброшенная на сушу. — Жаль, что ты не взяла ожерелье, — как ни в чем не бывало продолжила Беллатрикс, — это довольно мощный защитный артефакт, он был бы сейчас очень кстати. — Подожди, — Гермиона подняла руку, призывая жену к молчанию. Полученную информацию требовалось обдумать: — Ты знала что мы пойдем в сейф. И знала зачем. Но почему тогда ты не помешала нам? Ты сменила сторону? — Я всегда была и остаюсь на своей стороне, сладенькая. И раз уж Темный лорд решил отплатить мне за мою преданность медленной и мучительной смертью, нам с ним не по пути. К тому же, мы с тобой оказались на удивление совместимы и я решила присвоить тебя себе. Но я ведь прекрасно знаю, что ты не сможешь остаться в стороне и все равно захочешь помочь Поттеру. Значит, мне проще поддержать тебя в этом вопросе и тоже помочь Поттеру. Кстати, что это с ним?       Гермиона перевела взгляд на то место, где до этого стоял Гарри. Кажется, он пропустил мимо ушей большую часть их беседы. Очень сомнительно, что он вообще мог сосредоточится на чем-то кроме боли в шраме, из которого сейчас тоненькой струйкой вытекала кровь. Судя по остекленевшим глазам, то, что сейчас видел Гарри, находилось далеко за пределами Хогвартса. Спустя несколько секунд его видение закончилось и он сказал:  — Визжащая хижина. Волдеморт пытает Снейпа, Нагайна с ним, это наш шанс.       Гермиона вопросительно посмотрела на… жену. Она еще не скоро привыкает называть ее так даже в своих мыслях. Беллатрикс лишь коротко кивнула. Похоже, она не врала, когда сказала, что собирается ее поддержать. Впрочем, чего-то такого следовало ожидать, ведь они заключили магический брак. Они просто физически не смогут сражаться друг против друга. Так что Беллатрикс оказала ей огромную услугу и не поставила перед сложным выбором.       К Дракучей иве они пробирались перебежками. Мимо них то и дело пролетали разноцветные лучи заклинаний, но благодаря надежным щитам Пожирательницы в них не попали ни разу. Гарри бежал впереди всех. Кажется, он продолжал ловить отголоски эмоций Волдеморта, потому что никак не отреагировал на тот факт, что с ними идет убийца Сириуса. Рон по-прежнему молча шел за другом, то и дело бросая недовольные взгляды на женскую половину их компании. Несколько раз он пытался артикулировать Гермионе слово «предательница», но замолкал каждый раз, стоило ему встретиться с грозным взглядом Беллатрикс. Впрочем, даже страх перед Пожирательницей не мешал ему идти рядом и всем своим видом показывать, что он здесь только для того, чтобы в случае необходимости спасти Гарри.       Если бы Гермиона могла позаимствовать у жены капельку ехидства, она бы фыркнула. Она не забыла, что Уизли бросил их в самый тяжелый период и побежал к мамочке. Если бы не Гарри, она ни за что не простила бы парню этого предательства. Настоящего, а не такого, как то, в котором ее обвиняет сам Рон. Гермиона невольно покосилась в сторону Беллатрикс. Кажется, их связь действует на нее не лучшим образом. Если сама Пожирательница рядом с ней смягчается, то девушку начинают посещать темные мысли, которые в любое другое время она старательно гнала прочь. Что ж, брак это всегда компромисс. Не может же только Беллатрикс идти на уступки.       Тоннель под Ивой они преодолели в рекордные сроки. И это учитывая то, что им приходилось по нему ползти на четвереньках. Какое-то время они ждали, пока Волдеморт закончит свой разговор со Снейпом. Пока жива Нагайна выходить на бой против Темного лорда не имело никакого смысла, ведь, в отличии от них, он все еще был бессмертным. Нужно было дождаться подходящего момента, чтобы убить змею и тогда Гарри сможет сразится с Волдемортом один на один.       Ссора между Снейпом и Темным лордом набирала обороты. Конечно, ругался только Волдеморт, обвиняя Снейпа во всех своих неудачах. Наконец, он сказал, что обретет истинную силу бузинной палочки только после смерти зельевара и приказал своей змее напасть.       Они ворвались в комнату как только оттуда ушел Волдеморт. Беллатрикс кинула какое-то проклятие и змея, которая не успела уползти за своим хозяином, начала корчится в предсмертной агонии. К счастью, опьяненный мыслью о собственном могуществе, Темный лорд не обратил внимания на смерть своей питомицы.       Но радости эта маленькая победа не принесла. Ведь на полу от смертельной раны в муках умирал Снейп. Сотню раз предатель и самый преданный в мире человек. Он до последнего пытался защищать учеников Хогвартса от Пожирателей. Сейчас, наблюдая за последними минутами жизни профессора, даже у Рона не повернулся бы язык сказать, что он это заслужил. — Посмотри на меня, — прохрипел Снейп, обращаясь к Гарри: — Собери… — из его раны вместе с кровью начали вытекать молочно-белые нити воспоминаний. — Нет, профессор! — со слезами на глазах Гарри изо всех сил пытался зажимать рану, чтобы хоть как-то остановить кровь. Затем он повернул голову к ним и с отчаянием попросил: — Умоляю, сделайте хоть что-нибудь. — Дай безоар, сладенькая, — спокойным тоном попросила Беллатрикс.       Из всех присутствующих, только она по-прежнему сохраняла хладнокровие. Часть ее спокойствия передалась и Гермионе. По крайней мере, она вспомнила о том, что она волшебница и призвала необходимое манящими чарами, вместо того, чтобы в панике перерывать всю сумочку. Когда она протянула безоар Пожирательнице, та быстро измельчила его в порошок и, убрав руку Гарри высыпала прямо на рану. — Теперь мой кинжал и бадьяновую настойку, — получив необходимое, она продолжила: — Поттер, если хочешь, чтобы он жил, говори, что добровольно даешь свою кровь на его исцеление. Быстро, у нас примерно минута! — Я Гарри Джеймс Поттер добровольно отдаю свою кровь для исцеления Северуса Тобиаса Снейпа, — практически скороговоркой проговорил Гарри.       Беллатрикс кинжалом сделала надрез на его запястье. Кровь, до этого мирно текущая по венам, огромным потоком потекла из раны на руке Поттера, полностью заливая шею и лицо Снейпа. Там, где она смешивалась с кровью самого зельевара, слышалось небольшое шипение, похожее на то, что обычно бывает, если обрабатываешь царапину перекисью водорода. Дыхание Снейпа стало чуть глубже, хотя его рана все еще была открыта и представляла опасность для жизни. — Вулнера саненптур, — произнесла заклинание Беллатрикс и рана на шее зельевара начала затягиваться. Напоследок она капнула на нее три капли бадьяновой настойки и занялась залечиванием пореза на руке Гарри.       Гермиона смотрела, как затягивается порез на руке ее лучшего друга. Теперь можно спокойно выдохнуть. Она и не заметила, как задержала дыхание. Снейп по-прежнему был бледным, но несмотря на это, умирать, кажется передумал. С каждой секундой его дыхание становилось все глубже, пока, наконец, он не нашел в себе силы, чтобы сесть. — Ну, давай рассказывай, Снейп, — первой заговорила Беллатрикс: — Зельевар, умерший от яда змеи это даже не смешно. — Может меня застали врасплох? — шепотом предположил Снейп, вызывая короткий смешок Пожирательницы. — Прибереги эту версию для хаффлпаффских первокурсниц, Снейп. Все равно больше в нее никто не поверит. Говори, что такого ты должен был рассказать Поттеру, что вместо разговора по душам предпочел отправиться на тот свет. Эти воспоминания не просто так, верно? — Все-то ты знаешь, Блэк, — выдохнул бывший директор, недовольно морщась. Несмотря на то, что рана затянулась, говорить ему по-прежнему было больно: — С чего вдруг я стану говорить это при тебе? — С того что я спасла тебе жизнь? — предложила Беллатрикс: — Ну же, Снейп, не заставляй применять легилименцию. Я не Лорд, могу вовремя не остановиться. Давай, сэкономь нам всем время и скажи то, что собирался. — Хоркрукс, — Снейп бросил какой-то непонятный взгляд на Гарри и прикрыв глаза сказал: — Последний хоркрукс это Поттер и его должен убить лично Лорд. Мне… мне очень жаль, Гарри. — Нет! Я же… Все эти годы вы знали об этом? Поэтому столько раз спасали мою жизнь? Чтобы я мог… умереть в нужный момент? — по щекам Гарри текли слезы, которые до этого он старательно сдерживал. Он как-то резко постарел на их глазах лет на десять, а потом обреченно продекламировал: — И один из них падет от руки другого ибо ни один из них не сможет жить спокойно, пока жив другой.       Гарри сделал несколько шагов по направлению к двери, через которую не так давно вышел его будущий убийца. Он старался не смотреть на лица друзей, в то время как Гермиона не могла заставить себя отвести взгляд. Она никогда не думала, что все закончится для них вот так. — Сядь, Поттер, — неожиданно мягким голосом приказала Беллатрикс. Она задумчиво крутила кинжал в своих руках и кажется, была готова вот-вот что-то предпринять: — Вы ведь уничтожили все остальные якори, так? — Да, — ответила вместо Гарри Гермиона. Друг, кажется, был не в том состоянии, чтобы что-то отвечать. — Хорошо, значит, мы призовем их из-за Грани. Вытащить осколок в процессе ритуала возрождения не так уж и сложно, нам только нужно тело. Есть идеи? — Ты хочешь воскресить еще одного Лорда? — недоверчиво переспросил Снейп. — Это единственный выход. Если мы воскресим его из осколка, который сидит в голове Поттера, у него будут те же знания, что и у нынешнего. А если призвать остальные части души, он будет гораздо сильнее магически и легко победит в их дуэли. — Но как быть с тем, что он захочет потом убить Гарри? — спросила Гермиона. — Не захочет, — с уверенностью сказала Беллатрикс: — Мы вернем настоящего Лорда. Того, которому я принесла клятву верности. Того, кто ценит человеческую жизнь превыше всего. — Тот Лорд пропал много лет назад, Беллатрикс, — с горечью отозвался Снейп. — Он исчез, чтобы вернуться. И день его возвращения настал! Я проведу ритуал, но мне нужно тело. Может… — она многозначительно посмотрела в сторону Рона. — Нет! Ты обещала, что не будешь убивать, — тут же возразила Гермиона. Она уже смирилась с тем, что, похоже, они будут проводить какой-то запрещенный темный ритуал, но вовсе не хотела приносить в жертву друга, пусть и бывшего. — Может сварим как в тот раз? — предложил Гарри: — Нам нужны кость отца, плоть слуги и кровь врага. — Нет, — покачала головой Беллатрикс: — Помимо этого у зелья есть еще основа, которая долго готовится. У нас нет столько времени. — Тогда это конец, — вздохнул Гарри. Он на несколько минут погрузился в свои мысли, а потом неожиданно оживился, принявшись искать что-то в мешочке, который подарил ему Хагрид. Потом он достал оттуда снитч и, поднеся его к губам произнес: — Я скоро умру.       К удивлению всех присутствующих, снитч раскололся на две половинки, из которых выпал круглый плоский камень. Гермиона смогла разглядеть круг, вписанный в треугольник. На месте, где должна была быть черта, обозначающая бузинную палочку, была небольшая трещина, появившаяся, как догадалась Гермиона, от удара мечом. Но это не помешало им узнать символ даров Смерти. — Воскрешающий камень, — озадаченно проговорил Гарри: — Я надеялся, что здесь будет что-то, что может нам помочь. — Поттер, — обреченно вздохнула Беллатрикс: — Не тупи. С его помощью можно призвать душу любого умершего человека. Просто закрой глаза и подумай о втором брате. Он точно знает, что нам делать. — Хорошо, — послушно кивнул Гарри, закрывая глаза.       Какое-то время ничего не происходило. Гермиона уже подумала было, что камень не работает после того, как Дамблдор уничтожил хранящийся там хоркрукс, но затем все изменилось. Перед ними появились три полупрозрачные фигуры, похожие на призраков. Они были одеты в одежды настолько древние, что сомневаться не приходилось. Перед ними стояли люди, жившие почти тысячу лет назад. Но почему же пришли все три брата? — Давненько меня не вызывали, — сказал тот, что находился посередине: — Я уж думал, потомки забыли о свойствах Воскрешающего камня. — Твой Дар хотя бы потомки унаследовали, — вздохнул тот, что справа: — Мой же вечно переходил из рук в руки жадных до власти тиранов. Лишь единожды его использовали, чтобы защитить невинную жизнь. — Ох, прошу прощения, мои братья немного забылись, — подал голос третий: — Приветствую тебя Гарри, я твой предок, Игнотус Певерелл. Я был счастлив знать, что моя Мантия надежно бережет тебя от бед. Ты первый за многие поколения моих потомков использовал ее по назначению. — А п-почему вы все пришли? — спросил Гарри: — Я кажется звал только одного. — Мы пришли потому, что ты хранишь наши Дары, Гарри, — мягко улыбнулся третий брат, очевидно, решивший взять на себя роль переговорщика: — Ты собрал все три Дара и теперь ты Повелитель Смерти. — Считай, что мы пришли поздороваться, парень, — улыбнулся старший из братьев: — Меня, кстати, зовут Антиох. — Мы теперь частенько будем видеться, — кивнул средний: — Я Кадм, хотя ты и так наверное знаешь. Ладно, пожалуй, теперь перейдем к делу. Тело, которое вам так необходимо, сделать проще простого…       Гермиона внимательно слушала указания, которые им давали братья и удивлялась. Неужели существует настолько могущественная магия? Создать тело практически из ничего, да еще и вселить в него человеческую душу. После такого начинаешь сомневаться в том, что элементарные исключения о Трансфигурации Гампа вообще существуют. Ведь по всему выходит, что для волшебников нет ничего невозможного.       Идея братьев заключалась в том, чтобы создать тело при помощи чистой магии. Что-то похожее пытался сделать Том из дневника, когда практически воплотился, используя жизненную силу Джинни. Но ритуал, который предложили Певереллы, брал магию у самих осколков души Волдеморта, которые по очереди были призваны из-за Грани с помощью Воскрешающего камня. Отдавая ее всю, они исчезали, чтобы затем воплотиться одним целым в новом теле.       Беллатрикс проводила ритуал, следя за тем, чтобы осколки души призывались строго в том порядке, в котором это необходимо. Гарри же подпитывал будущее тело Волдеморта магией, чтобы оно не пропало, пока Беллатрикс вызывает следующий осколок. Последним в уже готовое тело поместили тот хоркрукс, который жил в Гарри, чтобы сохранить все знания, которыми обладал Волдеморт.       Наконец, спустя пятнадцать минут, перед ними было самое настоящее тело парня. На вид он был примерно их ровесником и, судя по реакции Гарри, он был как две капли похож на того Тома Реддла, с которым он повстречался на втором курсе. Парень сделал глубокий вдох и медленно открыл глаза. Внимательно рассмотрев свои руки, он ощупал свое лицо и, довольный результатом, медленно поднялся. — Ну, здравствуй, Гарри, — широко улыбнулся парень. Гермиона пока не знала, как его воспринимать: как Тома или как Волдеморта: — Ты не представляешь, как же приятно, что я могу видеть тебя и даже прикоснуться к тебе.       Том, а Гермиона решила называть его про себя именно так, неожиданно сделал большой шаг вперед и захватил Гарри в свои объятия. Он держал его так крепко, как только мог, чтобы не причинять вреда. Том уткнулся носом в макушку Поттера и довольно прикрыв глаза сказал: — Прошло всего пара минут, как мы не вместе, а я уже хочу снова слышать наши мысли. Зато теперь я наконец-то могу обнять наше тело. Знаешь, Гарри, я мечтал об этом с тех пор, как нам исполнилось двенадцать. — Почему… — Гарри немного замялся, пытаясь подобрать правильную формулировку вопроса, но это было не обязательно. Том и так знал, о чем тот хочет спросить. — Мы росли с тобой, Гарри. С того самого дня, как не стало наших родителей, каждый миг мы были вместе. Спали вместе в чулане под лестницей, убегали вместе от Дадли, ехали в Хогвартс, наслаждались первым полетом. Это никогда не был только ты или только я, Гарри и ты прекрасно знаешь об этом. — Это ты убил наших… моих родителей, ты же ненавидишь меня и хочешь убить, — возразил Гарри. — Неправда. Наших родителей убил Он. Это Он тебя ненавидит и хочет нас убить, не я. Я люблю тебя, Гарри. Обожаю, боготворю, слово выбирай сам. Ты половина нас, мы не можем жить по отдельности, да и не должны. Как только я покончу с Ним, мы свяжем себя узами, еще более крепкими, чем до этого, чтобы всегда быть вместе. Мы купим маленький уютный домик, как всегда хотели, заведем собаку. Ирландского волкодава, как Сириус. А в саду посадим лилии в память о маме. И торт! Каждый год на наш день рождения мы будем печь именинный торт на нашей кухне. Тот самый, по рецепту тети Петунии, как тот, который Добби уронил на голову гостям дяди Вернона. — Сначала мы поедем в путешествие, — возразил Гарри: — Мы всегда мечтали увидеть море. — Все что захочешь, дорогой, — с легкостью согласился Том, нежно целуя Гарри в макушку. — Извините, милорд, — первой отважилась подать голос Беллатрикс: — Времени почти не осталось. Тот скоро возобновит наступление на Хогвартс. — Белла, моя верная помощница, — улыбнулся Том, хотя его улыбка сейчас была и вполовину не такой теплой как та, что предназначалась Гарри: — Только ты могла предать меня, оставшись при этом верной мне до конца. Я был бы счастлив отправиться в эту битву плечом к плечу с тобой. Но, ты ведь уже знаешь, что я тебе поручу? — Конечно, милорд. — кивнула Беллатрикс, доставая вторую волшебную палочку и протягивая ее магу. Судя по узнаванию на лице Гарри, это была легендарная тисовая, сестра-близнец остролистовой.       Как только за Томом закрылась дверь хижины, она заперла ее магией и принялась накладывать всевозможные защитные чары. Похоже, дальнейшая битва пройдет без них. Лично Гермиона была не против этого. Происшествие с Фредом наглядно показало, что в сражении она будет приносить больше вреда, чем пользы.       Но это, кажется, понимала только Гермиона. По-прежнему молчаливый Рон всем своим видом показывал, что хочет помочь своей семье. Через пару минут Беллатрикс не выдержала и, подчистив Уизли память, отпустила его на все четыре стороны. В конце концов, его здесь никто не держал. Гарри тоже не мог сидеть на одном месте, но попыток выбраться из хижины благоразумно не делал, меряя шагами комнату, в которой они находились. Он переживал за Тома, которому предстояло сразиться с темным величайшим волшебником этого века. И тот факт, что этим волшебником является он сам, никак не способствовал спокойствию Поттера.       Единственный, кто оставался более-менее спокойным, это Снейп. Но глядя на выражение его лица, можно было без труда понять, что он думает об идее просто отсидеться в сторонке. Только большая кровопотеря мешала зельевару снова отправиться в бой. Он неотрывно смотрел на Гарри, словно до конца не мог поверить в то, что они оба чудесным образом выжили. — Похоже это становится традицией, — неожиданно прошептал Снейп, но все присутствующие прекрасно его услышали. — Что вы имеете в виду, профессор? — спросил Гарри, наконец останавливаясь и поворачиваясь к неожиданному собеседнику. — Ночь, Визжащая хижина, Поттер, Блэк и я на волосок от смерти. Только Люпина не хватает. — И Блэк не тот, — грустно подметил Гарри, стараясь не смотреть в сторону Беллатрикс. После сегодняшнего он понимал, что не имеет права ее ненавидеть, но и простить ее никак не мог.       Гермиона почувствовала, как одна рука жены медленно проникает под кофту, поглаживая ее по спине. Наличие посторонних мешало Пожирательнице перейти к более откровенным ласкам и потому девушка не стала сопротивляться. Тепло родного человека успокаивало, но большего сейчас не хотелось.       Девушка подумывала о том, чтобы предложить другу присесть. Все равно битва будет идти ещё неизвестно сколько, но не смогла найти подходящих слов. Ее жена и лучший друг были сейчас с ней в безопасности, а родители жили на другом конце света и совершенно не помнили её. Там за стенами ветхого домика сражались за свою жизнь и свободу ее учителя, школьные приятели и старшие волшебники, которых она едва знала. Конечно, после того как битва закончится, она вместе со всеми будет оплакивать погибших. Но вместе с тем Гермиона отчётливо понимала: она не хочет больше рисковать своей жизнью ради спасения других. От чего-то только после того, как она узнала, какая судьба была уготована Гарри, девушка осознала как же ей на самом деле хочется, чтобы все поскорее закончилось.        Возможно потом, когда пройдёт время и память об этой ночи останется только на страницах учебника по истории магии, кто-то назовет их трусами, которые решили по-тихому отсидеться в сторонке. Но правда в том, что люди, находящиеся в этой хижине, пожертвовали ради этой победы всем, чем только могли. У них просто не осталось сил сражаться дальше и они все это отчётливо понимали, хотя некоторые все еще продолжали рваться в бой.       Снейп по старой привычке хотел защитить нелюбимых учеников, Беллатрикс хотела поддержать друга и наставника, а Гарри… Гарри было тяжелее всех, ведь сейчас не на жизнь, а на смерть сражался не просто самый родной для него человек, сражалась его вторая половина. За те минуты, что она видела их вместе, девушка успела понять, что они с Томом действительно одно целое. Ближе чем братья, больше чем любовники, ни в одном современном языке просто нет слова, чтобы описать их связь. Поэтому никакие слова не смогут успокоить Гарри. Только когда Том вернётся с победой, он сможет наконец выдохнуть и расслабиться. А до тех пор можно только немного отвлекать друга беседой, что и пытается сделать Снейп. — Профессор, если хотите, у меня есть немного шоколада в сумочке, — предложила Гермиона, чтобы хоть как-то нарушить молчание. — Если вы не заметили, мисс Грейнджер, на меня напала змея, а не дементор. — Тем, кто сдает кровь обычно дают что-то сладкое, чтобы быстрее восстановить силы, — просветила его девушка. — Ну давайте ваш шоколад, хотя я бы сейчас не отказался выпить Кроветворного. — Сам же знаешь, что нельзя, Снейп, — подала голос Беллатрикс, пока Гермиона была занята поиском шоколада: — Если разбавить кровь, противоядие перестанет действовать раньше, чем полностью раcтворит яд. — Знаю, — вздохнул Снейп, принимая из рук Гермионы шоколад: — но помечтать-то можно. Спасибо мисс…- он запнулся на полуслове, глядя на запястье Гермионы: — миссис Блэк, я полагаю? А вы даром времени не теряете. — Вы ее видите? — спросила девушка, переводя взгляд на свою виноградную лозу. Сейчас, в непосредственной близости от Беллатрикс, она ощущалась почти настоящей, но девушка слишком привыкла к этому, чтобы обращать внимание. — Скорее чувствую. Увидеть магические татуировки можно только если сам хозяин этого пожелает. — А почему тогда все не спрятали Метки? — спросил Гарри. — Хозяин татуировки, Поттер, это не обязательно тот, на чьем теле она находится, — ответил Снейп: — Конечно, у Темного лорда не было намерения подставлять своих людей, но и времени, чтобы скрыть Метки у него, как вы понимаете, тоже не было. Кстати, я читал, что такая брачная татуировка перебивает остальные метки, это правда? — Правда, — с довольной улыбкой подтвердила Беллатрикс: — Но я бы на твоём месте не сильно на это рассчитывала, Снейп. — У тебя тоже есть? — удивилась Гермиона. Вчера у неё была возможность изучить все тело жены, но на татуировку не было даже намека. Впрочем, как и на Тёмную метку: — Покажешь? — С удовольствием, сладенькая, — улыбка Беллатрикс стала ещё шире, отчего Гермиона неожиданно даже для самой себя смутилась. Словно ей вдруг предложили начать брачную ночь прямо здесь, в присутствии остальных.       Продолжая улыбаться, Пожирательница ненадолго прикрыла глаза и протянула к Гермионе обе руки. Секунда, и вот на запястьях уже начал медленно проступать узор: несколько листьев и три грецких ореха, растущих на одной ветке. Повторив действие жены, девушка сделала видимой и свою лозу. Растения, почувствовав близость друг друга, начали шевелить листочками, словно пытаясь стать одним целым. — Очень красиво, — искренне похвалил Гарри, очевидно приняв решение окончательно сменить гнев на милость и принять Пожирательницу как жену своей лучшей подруги: — А мы с Томом сможем сделать что-то похожее? — В нашем случае это будут тис и остролист, — неожиданно послышался голос Тёмного лорда за их спиной: — Если я правильно понимаю, на татуировке изображено растение, из которого сделала волшебная палочка супруга. — Том! Ты вернулся! — Ну конечно я вернулся, Гарри. Спешил как мог, но Тот упрямо не хотел сдаваться. Кстати, держи, — Том протянул Гарри серебряную цепочку с кулоном в форме сердца: — Мне будет спокойнее, если Он будет у тебя. — Ты… Ты превратил его в кулон? — Мы бессмертны, Гарри, — мягко ответил Том, надевая свой хоркрукс на шею своего любимого: — С этого дня и навсегда, мы будем вместе. — Ладно, — согласился Гарри: — Но обязательно давать Его мне? Он же меня ненавидит. — Это ненадолго, — заверил его Том: — Дай ему пару лет и он будет обожать тебя точно так же, как я. — Пожалуй, мы здесь лишние, — прошептала Беллатрикс прямо на ухо Гермионе: — самое время последовать примеру Снейпа и по-тихому свалить. — Я не против, — ответила Гермиона и едва успела зажмуриться, почувствовав рывок аппарации. Когда она открыла глаза, оказалось, что Беллатрикс перенесла их в какую-то спальню. — Ты же помнишь, что я пообещала тебе сутки не выпускать из постели? — уточнила Беллатрикс, начиная неторопливо снимать с неё одежду. — Я буду только за, — заверила ее Гермиона и первой потянулась за поцелуем.