Переломный момент

На сегодняшний день у Энакина имелись свои собственные планы. Он решил сделать наконец то, что давно уже должен был, и никто не мог и просто не смел помешать ему. Никто, кроме товарища Сайда, зашедшего с утра повестить сложную пациентку. — Привет, Асока, ну давай, рассказывай, как чувствуешь себя — сказал мужчина, появившись в палате. — Здравствуйте, товарищ Сайд, — ответила Тано с улыбкой — Всё у меня в порядке, вот только слабость ещё есть, и плечо ноет ужасно. — Ну так, неудивительно — покачал головой хирург — Выстрел поймать, это тебе не об дверь удариться. Сильно болит? — Да так, терпимо — сказала Асока и поморщилась, шевельнув левой рукой. Боль усилилась. — После операции это естественно, поболит какое-то время, потом станет легче — успокоил девушку Сайд — Пришлю ассистента, сделает обезболивающее. По идее надо бы курс провести, но это не пойдёт на пользу ребёнку. — Ну значит вообще не делайте, я всё вынесу, только бы он не пострадал — решительно сказала Асока и вдруг хитро улыбнулась — Товарищ Сайд, а вам известно понятие врачебной тайны? Или оно вам так, набор красивых слов? — Девочка моя — ничуть не обиделся хирург — Я подчиняюсь клятве первого целителя, а тайна врачебная для меня, своего рода, инструмент, который я использую, чтобы лечить не только тела, но и души. Вот сейчас, например, то, что я сказал Энакину о твоём интересном положении помогло вам разрешить наконец все противоречия и вновь стать счастливыми. — Это верно, — не могла не согласится тогрута — Вот только я не хотела, чтобы моя беременность выглядела спекуляцией, не хотела, чтобы это выглядело так, будто я на него давлю с её помощью, заставляю быть со мной из-за ребёнка. — Асока, сейчас надо не о моральной стороне вопроса думать, а о будущем своего ребёнка — укорил её Сайд — И потом, всё же хорошо завершилось, не обижаешься на меня? — Нет, не обижаюсь — совершенно искренне произнесла девушка, признавая, что хирург был во многом прав. И тут, после негромкого стука, дверь приоткрылась, впуская в палату высокого мужчину в красном мундире полицейского гвардейца, державшего в руках небольшой датапад. — Здравствуйте — церемонно поклонился он Сайду — Мое имя Мистер Грегори Зорг, я полковник полиции Ондерона. Явился допросить потерпевшую, Асока Тано ведь в этой палате лежит? — Значит, так, мистер Грегори Зорг — сурово произнёс Сайд, сдвигая брови — Пациентка в тяжёлом состоянии и ей категорически запрещены всякого рода переживания, говорю вам как врач. — Знаете, что, товарищ...врач — не меняя тона сказал полковник, не зная, как зовут Сайда — На вверенной мне территории произошло тяжёлое преступление, в котором замешан представитель власти сектора Ондерон, и от показаний леди Тано зависит очень многое в этом деле, это я вам как полковник говорю. Но Сайд был настроен решительно в своём убеждении, что никакие дела, даже с замешанной в них властью не стоят здоровья пациентов и непременно выгнал бы наглого полковника, явившегося без приглашения, спасибо, хоть, халат надел, но Асока вступилась за него: — Товарищ Сайд — сказала она умоляюще, взяв его за руку — Я могу с ним поговорить, я правда себя уже нормально чувствую. — И что же мне с тобой делать — сломался он под её милым взглядом и махнул рукой — Ладно, у вас пять минут. И не секундой больше! — добавил он, выходя из палаты, оставшись на всякий случай возле дверей, а то мало ли. *** Сатин скучала в одиночестве, Оби-Ван был занят, а её саму от работы освободила одна очень интересная причина, которая должна была явить себя миру уже через два месяца. И потому, держа перед собой огромный живот, герцогиня решила навестить старых друзей. И начать задумала с Ордена, в котором со многими поддерживала хорошие, даже дружеские отношения. Например, с Магистрами Шаак Ти и Секурой. Они часто встречались все вместе, дружа семьями, а скоро к ним и Асока с Энакином присоединятся, как надеялась Крайз, она симпатизировала обоим и будет только рада, если те примкнут к их компании. Шаак была занята, а вот Эйла с радостью согласилась посидеть с ней в кафе. Поначалу разговор крутился вокруг семейных дел и детских проблем. Последние были для Сатин сейчас актуальнее всего, как для будущей матери. — Я сейчас такая счастливая, ну это просто невероятное что-то — делилась Сатин своей радостью с подругой — Мне кажется теперь, что всё, что было до свадьбы, являлось сном или какими-то детскими играми, настоящая жизнь началась у меня только теперь, с Оби-Ваном. — Да уж, много же вам пришлось пережить, пока вы искали путь друг к другу — согласно кивнула Эйла — И с ребёнком ещё так долго тянули, глупые. — Ой, да будто бы в нас всё дело — тяжко вздохнула молодая женщина — Это мне врач до сих пор рожать не разрешал, а теперь, вот, разрешил наконец, сказал, что позвоночник достаточно окреп для такой нагрузки. Пришлось долго принимать кальций, а он такой невкусный. — Бедная, как же непросто тебе счастье далось — сказала Эйла с сочувствием — За то и ценить его будете. И мы вот с Китом третьего хотим. Посмотрела на тебя и снова малыша захотела. — А ты подержись! — весело предложила Сатин и придвинувшись, развела руки с стороны, открывая живот. Секура, не долго думая, положила ладони на объёмистый живот подруги и улыбнулась, ощутив под ними упругие толчки маленьких ножек. Тви’лека была так тронута этим, что никак не могла забыть и о тех, кто сейчас был совсем не так счастлив: — Я вот сегодня медитировала и представляешь, увидела, что все беды Ордена остались в прошлом, видела достаток, счастье, а ещё двоих детей. И тут задумалась, один, понятно дело, от тебя, но кто же второй? — Как? Ты не знала? Асока скоро будет мамой, мне Оби-Ван сказал, а ему Энакин — удивленно сказала Сатин. — Ой, а всё ли в порядке теперь будет? — в ужасе побледнела Эйла — Она же столько перенесла, операция, наркоз, это же такой стресс для организма. — Оби-Ван сказал, что всё хорошо, Асока перенесла операцию стойко и ребёнок не пострадал — успокоила подругу Сатин — Вот только не пускают к ней пока. — Это точно, один только Энакин был и Магистр Пло тайком пробрался — пояснила Секура, вздохнул — Ему не разрешили, а он всё равно. — Так, а почему я этого не сделала? — мигом вскинулась Сатин — Эх, испортила меня жизнь во дворце, воспитанная такая стала, ну никакого авантюризма. Скажи, кого там надо задобрить? Кому, что сунуть, чтобы меня пустили? — Да никому — громко и облегченно произнесла тви’лека — Завтра посещения разрешат официально и мы сможем спокойно навестить Асоку, я вот уже собираюсь. — Ужас какой, и да, кто это стрелял в неё? — наконец-то спросила Сатин, поняв, что с посещением проблем не будет. — Лакс Бонтери, ты его знаешь — охотно пояснила Секура — Он влюблён в неё был, видно на этой почве и перемкнуло. Всей правды Эйла сказать не решилась, ведь Падме была её хорошей подругой, может это и верно, учитывая то, в каком состоянии сейчас были они обе. *** Полковник недолго пробыл в палате, не желая злить сурового Сайда, он старался уложится в отведённые ему пять минут. — Значит, ты не видела сам момент выстрела? — сказал он скорее утвердительно, чем вопросительно, понимая, что Тано заведомо говорит неправду — Что ж, пускай будет так, всё равно он твердит целыми днями, как в бреду: «Я убил её. Я убил Асоку Тано». — Ой, так надо срочно сказать ему, что не убил — вскинула Тано брови в волнении — Надо срочно успокоить его. — Хорошо, я скажу, тем более, что на ситуацию это всё равно не повлияет — честно пообещал следователь. — Скажите, а Лакса разве будут судить? — спросила Асока так же взволнованно — Он же душевнобольной. — Само собой, не будут — кивнул седой головой следователь — Его поместили в лечебницу для психически нездоровых, под наблюдение высококлассных специалистов. — А он на всю жизнь там останется? — не смогла тогрута удержаться от вопроса. — Ну сейчас его точно не выпустят — сказал мужчина правду — Ведь Бонтери опасен для общества, но если он перестанет быть таковым, то его, конечно, отпустят, однако, наблюдаться у психиатра ему всё равно придётся всё жизнь, так, что с карьерой политика ему скорее всего, придётся попрощаться. — Полковник Зорг — сказала Тано, когда он уже собрался уходить — Я хотела вам сказать, что Лакс Бонтери на самом деле хороший человек, просто очень слабовольный и легко поддаётся чужому влиянию, но пока его болезнь не проявилась, он был очень достойным сенатором, продолжателем дела своей уважаемой матери. — Вы говорите так, словно вы его адвокат на суде — усмехнулся следователь такому великодушию потерпевшей — Да, Бонтери очень хороший, бегает по улице с бластером и палит себе по другим хорошим людям. Анекдот, честное слово. Вот не понимал он этих джедаев, честное слово, не понимал. *** Мотма прилетела на Ондерон только к вечеру, раньше не отпускали дела, но и без неё там справлялись неплохо, если верить воодушевлённому лицу встретившей её Райо. — Ну как вы тут? — спросила она первым делом, глядя в лицо Падме, поднявшей взгляд на вошедшую. — С переменным успехом — слабо улыбнулась та. — У нас правая рука начала работать — отчиталась Райо об их успехах — И левая тоже, но не очень пока. — Это просто отлично — сказала Мотма, подходя ближе — Ты уже нашла сиделку? — обратилась она к младшей коллеге. — Да, скоро должна уже прийти, Рекс нашёл, это дочь соседей по его ферме. Говорит, что это не девушка, а просто огонь! — Ну значит поглядим на неё — удовлетворенно кивнула женщина и присела рядом с Падме — Ну расскажи мне, как себя чувствуешь. — Нормально — прозвучал знакомый хриплый голос, речь пока не вполне повиновалась бывшему сенатору Набу — Скажи, а как мои дети? Ты видела их? Впервые за очень долгое, долгое время Падме осознала, что она — мать и у неё есть дети. Это было так неожиданно и так удивительно, что Мотма понемногу опять прониклась сочувствием к той, кого ещё недавно и знать не хотела. — С ними всё хорошо — начала она рассказывать — Сола оформила над ними опеку, муж помог, он ведь юрист. Сами они уже научились читать, сами. Люк скромный, но очень открытый и добрый, вот Лея, наоборот, бойкая растёт, умеет уже отстоять своим интересы. Ой, у меня же фотографии есть, давай покажу. Мотма достала датапад и пролистнув несколько вкладок, начала по одной показывать фото двойняшек, живших в Варыкино. На одном они купались в озере, на другом сидели на плоту, на третьем играли на коврике. Падме смотрела на них и улыбалась тепло и нежно, чего давно уже не было, с детства, наверно. — Простите меня — шептала она, вытирая слезы дрожащей рукой — Я так виновата перед вами. Мотма лишь помогала ей утирать солёные капли со щёк и обнимала, успокаивая: — Ты не могла иначе, их всё равно не оставили бы в тюрьме, это незаконно, но теперь ты сможешь увидеть их, я поговорю с Солой. — Ты правда это сделаешь? — не верила Падме своему счастью — Я так хочу посмотреть на них. И женщина обняла её в ответ, обеими руками. Левая тоже начала повиноваться ей. *** — Эй, а ты это куда такой красивый? — возмущённо выкрикнул Сайд, хватая кого-то за рукав чёрной накидки — И цветы здесь нельзя. — Сайд, мне очень надо, поверь, это вопрос жизни и смерти — умоляюще произнёс Энакин, держа в руках букет нежно-розовых роз. — Лучше бы за юнлингами следил — сказал хирург недовольным тоном — Явились вчера одни, Асоку навещать. Пришлось самому их в храм доставить, как будто у меня нет других дел. Так, что давай-ка ты по своим заботам. Скажи мне, чего хотел, и я передам это Асоке и цветы ей поставлю. — Ага, и руку с сердцем потом за меня предложишь — скептически бросил Скайуокер, опуская взгляд. — Ах так, значит — засомневался на секунду хирург, но важные решения он давно умел принимать быстро — Сиди там тихо, как нашкодивший лотал-котёнок, и как только Асока проснётся, пять минут на разговоры и назад. Я понятно выразился? — Так точно, сэр — взял под козырёк Энакин, скрываясь в палате. Асока и правда спала и чему-то улыбалась, судя по всему, видя светлые и добрые сны. Наверное ей снились лучшие моменты их отношений, которые, по совпадению или нет, сейчас вспоминал и Скайуокер. Сидя на стуле, возле кровати, он осторожно поглаживал руку своей возлюбленной и глядя на её спящее лицо, вспоминал как всё начиналось и к чему в итоге пришло. Сейчас ему казалось и не без оснований, что Энакин с самого начала любил её, просто не понял сразу этого чувства, а поняв, предпочёл не замечать, боясь открыться ему. И вот, какой итог это всё имело. Какой же он идиот, что не разобрался в себе раньше, будучи ослеплён иллюзорной любовью к другой. Да как же так можно было? А если бы Сила не дала ему шанса? Страшно представить. А он едва не испортил и его, начав в ненужный момент придаваться воспоминаниям на тему: «А что было бы, если...» Ну да, если бы Секура была мужчиной, то она была бы Секуром. Можно без конца размышлять на эти темы, но толку-то? От этих бессмысленных сотрясаний воздуха реальность не изменится, за то проблем может быть полно, в том числе и роковых. И стоит ли оно того? Пара минут ностальгии в обмен поломанной судьбы. Ну и конечно не в такой же момент, когда свадьбу обсудить собирались. Энакин думал и злость на себя постепенно переплавлялась в нежное чувство тёплой любви, которая вела его к сердцу той, что сейчас проснулась и смотрела на него, продолжая улыбаться. Скайуокер решил, что пора. — Асока — начал он, непривычно робея — Скажи мне, я тебя часто о чем-то спрашивал? — Да, очень — ответила она тихо — И я тебя. — Вот, а теперь, прежде, чем я спрошу что-то ещё, я должен тебе что-то сказать — продолжил Энакин, окончательно решаясь, сколько же можно скрывать такое, влюблённые не должны иметь друг от друга такие тайны — Это касается того, что было когда ты ушла из Ордена... Слова давались с трудом, но Асока не позволила им вырваться, положив ладонь на его губы, тогрута мягко произнесла: — Не надо, если трудно, не надо. И потом я всё знаю, и про тебя, и про Падме и даже про Сидиуса, то есть, Палпатина. Мне ужасно стыдно за то, что я тогда сказала, очень, я едва не умерла, когда узнала правду. — А кто тебе это сказал? — поинтересовался Энакин, прикидывая варианты — Оби-Ван не мог, он поклялся. — Очень хороший человек — туманно ответила Асока — Она тоже работает здесь, но предупреждая твоё возмущение, я скажу: прежде, чем предъявлять ей претензии, поинтересуйся её фамилией, или попроси показать удостоверение личности. — Уж спрошу, не сомневайся, сегодня же — сказал Энакин, но уже без обиды, ситуация была иная. Совесть Асоки была чиста, она не выдала тайну доктора Немы, а просто намекнула, где её найти — А сейчас к самому главному. Асока, я задам тебе самый главный вопрос. Ты возможно слышала его, а я говорил, но от меня и тебе не разу. Энакин говорил и при этом опускал цветы по одному поверх одеяла, прямо на грудь Асоке. И когда последний нашёл своё место, Тано услышала: — Асока, ты выйдешь за меня замуж? Тогрута не смогла ответить сразу, дыхание перехватило от слишком сильных эмоций и потому вместо слов, она подняла правую руку и, как могла, ровно, сложила из цветов на одеяле одно-единственное слово. Короткое. Емкое. Самое лучшее из возможных. Лучшее для Энакина. «Да». *** Обещанная Рексом сиделка явилась точно в срок, что уже говорило в пользу её отвественности. Это оказалась совсем молодая девушка-тогрута, не очень высокая, худенькая, с нежно-оранжевой кожей и бело-голубыми короткими лекку. Огромные глаза цвета неба смотрели вокруг весело и открыто. На ней была красная кофточка и серая юбка до колена. — Здравствуйте, меня зовут Луна — сказала она высоковатым, но приятным голосом — Я пришла по рекомендации моего друга. — Здравствуйте, — начала разговор Мотма — Расскажите о себе. Какое у вас образование? Опыт? — Я закончила, вернее, заканчиваю курсы медработников среднего звена — начала отчитываться Луна — И мне приходилось уже ухаживать за такими больными, это был мой отец, и он скоро встал на ноги, хотя у него инсульт был обширный. А ещё я работала в медпункте при школе, правда это было недолго. Так, что опыт у меня небольшой, но я сделаю всё, чтобы больная скорее поправилась. — Что ж, я всё поняла — сказала Мотма неопределённо — Сегодня можете быть свободны, я позже с вами свяжусь. Но когда она закрыла дверь за кандидаткой, Падме вдруг схватила её руку и отчаянно зашептала: — Давай возьмём её, пожалуйста. Она мне Асоку напоминает. Я так виновата перед ней и Энакином. И быть может, через эту девочку я смогу искупить свою вину — Падме говорила быстро, почти захлёбываясь — Прости, я не очень понятно выражаюсь, и куда только делась моя речь? Может и так, но знающему человеку эти слова могут сказать много больше, чем самый красивый доклад с трибуны, например, то, что совсем скоро на свет родится иной человек, носящий то же имя, что сказавшая свою речь преступница. *** Сайд пришёл домой поздно, однако его всё равно там ждали. Алини и не думала ложиться спать без него, они жили вместе не так давно, однако, успели так тесно срастись, что не понимали уже, отчего не сошлись раньше. И первый её вопрос был: — Как там Асока? — Уже лучше, чем было — ответил мужчина без стеснения — восстановление идёт как положено и завтра переведём в палату. Да только вот... — Что-то не так? — мигом забеспокоилась девушка. — Всё так — вздохнул Сайд с возмущением — Да только товарищи её с Ордена, идут и идут один за другим, просто беда с ними. То так ополчились все на неё, обвиняли, гнали от себя, а теперь вот все разом поддерживать её решили. — Ну так это же замечательно — укорила его Родс — Человеку в таком состоянии очень нужна психологическая и моральная поддержка. — То есть, моё мнение здесь никому не важно? — тут же обиделся Сайд — Ведь кто я такой, всего лишь врач какой-то. И ни для кого не значимо, что Асоке запрещены всякого рода треволнения. — Я не о том, — поспешила исправиться Алини — Просто нельзя оставаться одному со своей болью, важно иметь рядом близких людей и чем больше, тем лучше. — Ну вот, все против меня, никого не осталось — вздохнул Сайд в притворной обиде — Ты вот меня поддержать не хочешь? — Хочу! — с готовностью сказала Алини — Если разрешишь мне завтра к Асоке пойти. — Завтра точно нет — ответил Сайд — К ней назавтра и так уже целая делегация из посетителей. Придётся тебе до послезавтра подождать. Ты согласна? Куда уж не согласится, теперь, когда опасность миновала, можно было не привередничать, а просто поддаться общей радости, которой в скором времени станет лишь больше.