***
— Ну не уходи? Пожалуйста. Дазай посмотрел через плечо — ему-то казалось, что Чуя заснул, и теперь можно привести себя в порядок, потупить на кухне, глядя на залив — вид из окна был и вправду головокружительным — а потом да, по-тихому слинять. Долгие проводы — лишние слезы. Лишних слез Дазаю не хотелось — тем более чужих. Если бы Чуя смотрел с тоской и обреченностью, или там, жалобно и печально, Дазай бы точно ушел, сразу, не оглядываясь. Но тот как будто заранее смирился. — Хочешь, чтобы я остался до утра? Чуя подобрался к нему ближе, сел рядом и обнял со спины, уткнувшись лбом ему между лопаток. — Хочу, чтобы ты остался навообще. — Выглядим сейчас, как персонажи яойного фанфика, — хмыкнул Дазай и почувствовал, как Чуя насупился. — Ну, а что, нет? — Мы же не в фанфике! — Ты уверен? — Ой, не начинай вот это всё — а что есть наш мир, жизнь есть сон, Лао Цзы снится, что он бабочка, а мы герои аниме, где наши отношения не канон, и прочие твои мозгоебские темы… — Ну, а вдруг… Чуя хмыкнул, наклонился куда-то вбок, выпрямился, а потом сделал какое-то непонятное, трудноуловимое движение, что-то еще так весело блеснуло у самого лица. — Теперь будет похоже на хуевый средневековый роман. Есть бантик? Дазай с некоторым недоумением смотрел на прядь своих волос и нож в руках у Чуи и пытался скорректировать картину мира так, чтобы это все в нее укладывалось. Выходило пока что не очень. Тем более что Чуя бесцеремонно потянул за край бинта на шее и ловко отрезал от него довольно длинный кусок. — Эй, это бинтик, а не бантик. — Невелика разница, — Чуя сложил новообретенные сокровища на прикроватный столик и потянул Дазая обратно под одеяло, тот вздохнул и подчинился. — Спокойной ночи? — Угу. Дазай обнял Чую, прижал к себе и поцеловал в макушку. В конце концов, он сделал все что мог.***
Впервые в жизни Дазай пришел на работу раньше остальных и не собирался упускать этот прекрасный момент — он сложил руки на столе и уложил на них голову. Однако подремать толком не удалось. — Дазай, у меня к тебе два вопроса. Во-первых, отчеты… Интонации Куникиды не предвещали ничего хорошего, и Осаму смиренно поднял голову. На часах, к его удивлению, было уже восемь, то есть он проспал час с лишним, а вовсе не пару минут, как казалось. — Ацуши-кун… — Ты опять свалил свою работу на… — Нет, нет, Куникида-сан, — вмешался Ацуши, — Дазай-сан просто попросил меня принести его отчеты на работу, если он не вернется вечером. — С этим связан второй вопрос, — Куникида поправил очки. — Дазай, ты что, ночевал не дома? Осаму закатил глаза. — Да, мам. А еще я там немного выпил, мам. — Прекрати паясничать! Мне все равно, что ты делал, но тебя там душили, что ли? Дазай посмотрелся в телефон — и точно, вверху шеи виднелся целый ряд впечатляющих кровоподтеков. Проклятье, надо было зайти в аптеку за новым бинтом. Он уже хотел сказать «не волнуйся, мам» и быстренько свернуть тему, но не успел. — Куникида-кун, ты пессимист, — подал голос Рампо, не отрываясь от газеты. — Я думаю, его там не душили, а целовали, и не просто так, а от большой любви, но, к сожалению, не взаимной. — Не взаимной? — грустно переспросил Ацуши. Ну просто замечательно, подумал Дазай про себя, кто-то, похоже, славно спелся с Чуей вчера. — Мелкий, ты что-то знаешь? — тут же насторожился Куникида. — Н-нет. — Хватит обсуждать мою личную жизнь… — Конечно, не хватит, — раздался бодрый голос откуда-то сбоку, — мы все хотим посмеяться. Дазай поднял голову, увидел Ёсано, жалобно застонал и упал лицом обратно в стол. Та, тем временем, выразительно посмотрела на Рампо — он картинно вздохнул и тут же попросил Кенджи и Кёку сходить купить ему чипсов с маринованной сливой и с икрой минтая, «Киткатов» с каштаном и с клубничным чизкейком, булочек с соевой пастой, булочек с грецкими орехами, «вот те жареные штуки в кунжутной посыпке, ну, которые продают в китайском квартале», а еще то, сё, пятое и десятое. — Дазай, ты начал с кем-то встречаться? — строго спросил Куникида, когда дети вышли. — Да ни за что. — То есть, выходит, ты воспользовался доверием влюбленной в тебя девушки, просто чтобы удовлетворить свои низменные потребности? Ты понимаешь, какой пример ты подаешь растущему поколению? «Растущее поколение» в лице Ацуши грустно потупилось. — Если тебя это утешит, Куникида-кун, то это была не девушка, — снова подлил масла в огонь Рампо. На мгновение стало очень тихо. — Рампо-сан, так нечестно, — заныл было Дазай, но его тут же перебила Ёсано. — Дазай, ты что, трахался с парнем? Кто бы мог подумать!.. — Даже если это был молодой человек, который любит тебя, — Куникида справился с удивлением очень быстро, — ты должен был построить с ним нормальные, здоровые отношения, а не… Дазай чуть было не расхохотался — мысль о нормальных, здоровых отношениях с Чуей была такой наивной… и такой ужасной. — Куникида-кун, ну согласись, если я его не люблю, бесчестно и некрасиво давать ему ложные надежды на какое-то светлое будущее. Тот задумался, кажется, совершенно всерьез — это было смешнее всего. — Да, ты прав, — неохотно признал он.— Не ожидал от тебя такой сознательности. Ты ведь правда так думаешь? — Конечно нет, мне вообще все равно. Я предложил ему иногда видеться, чтобы… мм… ну ты понял. Но он хотел встречаться со мной, жить со мной, был готов ждать, пока я смогу полюбить его, ну и весь этот хлам, который обычно говорят герои всяких романтических аниме… — Но почему же ты отказал ему? — А я не то чтобы отказал, просто озвучил условия, на которых готов честно обдумать это. — Вы хотели, чтобы он ушел из мафии, правда, Дазай-сан? — Ацуши просиял улыбкой, но тут же смутился, поняв, что сказал лишнее, и увял. — Ой. Извините. Ну конечно, прекраснодушный кохай схватывает все на лету. — Да ничего, все равно ты угадал, Ацуши-кун. Рампо хмыкнул и впервые за сегодня покосился на Дазая с проблеском интереса. Оба Танизаки, до сих пор не принимавшие никакого участия в разговоре, внезапно оживились и смотрели с любопытством. Куникида сдвинул очки на лоб и потер глаза ладонью, весь его вид как бы говорил — Дазай, сколько же от тебя гребаных неприятностей. Зато Ёсано длинно присвистнула: — Ставлю на рыжего в шляпе. — Но почему, Ёсано-сан? — заинтересовалась Наоми. Дазай тоже хотел знать — почему. То, что Рампо все понял по каким-то едва заметным деталям, было неудивительно и даже ожидаемо — хотя мог бы и не озвучивать свои догадки вслух, скучно ему, что ли, опять стало? А вот проницательность Акико его неприятно поразила. Особенно в свете того, что сам он до позавчерашнего вечера был о чувствах Чуи ни сном, ни духом. Но все оказалось и проще, и удивительнее. — Ну, Акутагава отпадает — Дазай бы ему не дал, Мори тот еще пидорас, но не в этом смысле, а больше там вроде нет каких-то занятных рож. Остается рыжий в шляпе. Тем более они вроде когда-то вместе работали. — Это было худшее время в моей жизни, — невнятно сообщил Дазай, все еще не поднимая лица от стола. — Но короче да, Чуя напоил меня и сказал, что любит, а я полдня пытался объяснить, что у нас ничего не выйдет и я слишком плохой для него, но… — Да это все фигня, — нетерпеливо отмахнулась Ёсано. — Ты главное скажи — трахнул его? — Пятнадцать раз подряд.* Снова воцарилась тишина — на этот раз, для разнообразия, растерянная. Наоми восхищенно вздохнула, Ацуши испуганно пискнул, Рампо снова хмыкнул, а Куникида неуверенно предположил: — Врешь ведь? — Вру. Не пятнадцать. — А сколько? Ну и как он вообще? — Ёсано так выразительно сделала бровями, что у Дазая аж зубы заломило от тоски. Он, конечно, ни минуты не верил, что Чуя может уйти из мафии, но пресловутое условие было озвучено вполне искренне, в таком исключительном случае он был готов в самом деле подумать. И пусть Чуя не был прекрасной трепетной дамой, отчего-то обсуждать его в таком ключе совершенно не хотелось. Это было слишком даже для дазаевского беспредельного, как точно подметил тот же Чуя, цинизма. — Ёсано-сан, обсуждать на работе подробности интимной жизни коллег абсолютно неприемлемо, — строго сказал Куникида, наконец обретший привычно серьезное выражение лица. Дазай был очень ему благодарен, но ни за что бы в этом не признался. И пока он придумывал остроумную подколку, дверь отворилась и на пороге появился заспанный курьер известной почтовой службы. — Доброе утро, у меня посылка для, — молодой человек сверился с квитанцией, — Дазая Осаму-сан. — Да, да, это я, — обреченно протянул Дазай, расписываясь в бумажке; у него тут же появилась масса нехороших предчувствий. И не зря. На столе немедленно оказались плоская черная коробка и большой бесформенный сверток из блескучей черно-серебряной бумаги с кроваво-красными лентами. Дазай уселся на стул и стал разглядывать бант, чтобы скрыть нервозность. Проклятый Чуя, встряло же ему в голову, неужели он так и не отступится. Вот возьму и пошлю ему на работу плюшевого мишку и букет из конфет и марципана, подумал Осаму ожесточенно, пусть его Мори застебёт до судорог. — Открывай, не томи, — хмыкнула Ёсано.— Это ж как новая серия дорамы, все ждут. Под несколькими слоями упаковки оказалась корзинка, полная ландышей и маков**. Прикрепленная к ее ручке карточка гласила «Сдохни, ублюдок. Я люблю тебя». Куникида глянул на нее и фыркнул: — Да уж, такое могли написать только тебе. Рампо-сан, как вы догадались, что этого придурка в самом деле так любят? — Нуу, это просто, — пожал плечами детектив. — У Дазая неаккуратно отрезаны прядь волос и кусок бинта, а кому нужно такое, кроме безумно влюбленного? Тем более если он ночевал у этого человека, да еще и ходил с ним на мацури. Ну да тут вообще всё очевидно, если знать куда смотреть, да еще этот длинный рыжий волос на его плече… Дазай тем временем открыл коробку. Черные бриллианты с платиновых запонок, зажима для галстука и тонкой заколки-невидимки хищно блеснули под светом лампы — и вызвали, разумеется, всеобщий восторг. Дернул же черт сболтнуть про ожерелье, подумал Осаму отстраненно и вытащил записку из-под бархатной подложки. «Посылаю тебе это на случай, если ты вдруг захочешь выглядеть как приличный человек. P.S.: Знаю, что ты никогда не снимешь эту голубую хрень со своей шеи, и кажется, догадываюсь, почему и что это такое. Надеюсь, я не прав. Но тем не менее». Рампо обошел его со спины, заглянул в записку и прочитал. — А, — сказал он. — Понятно. Мистер Модная шляпа, безусловно, для тебя жидковат, я бы сказал, на один укус. Но не безнадежен, согласись. — Угу. — Если вдруг подвернется случай, я бы дал ему небольшую подсказку. Конечно, если ты не возражаешь… Дазай посмотрел на Рампо с веселым изумлением. — Но зачем тебе это? — Чтобы было смешнее? Дазай рассмеялся. Кажется, утренняя хандра начала его понемногу отпускать. А может, просто маки и ландыши оказались такими красивыми. — Как хочешь, Рампо-сан, я вовсе не против. ----------------------------------------------- *15 раз подряд — это Дазай вспомнил окончание известной в узких кругах поэмы «Мой ёбаный эдельвейс», являющейся частью яойного фанфика по Сильмариллиону. кто бы мог подумать, что он такое читает: 3 ** — маки облетают на второй день, а ландыш в Японии — довольно редкий и очень сезонный цветок, так что Чуя опять понтярщик, хотя сам выбор цветов довольно удачный :)