Halo

Дайки не читает ни состав группы, ни её историю, потому что первое, что бросается в глаза — это видео. Сложно определить, что его ждёт, ведь на превью обложка альбома, в которую парень, если честно, не особо вглядывается. Аомине хмурится и нажимает на видео. Это не клип, а запись концерта, и, судя по дате под видео, концерта этого года. Съёмка профессиональная, сделанная на несколько камер. Начинается всё с камеры, снимающей полностью сцену, на которой ещё никого нет, только струящийся дым и гуляющий свет прожекторов. Первыми выходят два похожих друг на друга парня, их встречают оглушительными аплодисментами. У одного в руках скрипка, он широко улыбается и начинает играть мелодию, встав возле одного из двух микрофонов, - Аомине догадывается, что тот, скорее всего, бек-вокалист. Второй юноша, взяв виолончель с подставки, вступает спустя мгновение. А потом на сцену выходит знакомый Дайки человек. Он во все глаза смотрит на берущего в руки гитару Химуро и понимает, что это не последнее знакомое лицо в этой группе. Иначе Кагами сразу бы сказал, что его друг играет в этом музыкальном коллективе, не стал бы утаивать эту информацию. Так что он совсем не удивляется, когда на сцене появляется широко улыбающийся Такао, тут же оказывающий за барабанной установкой. Он ждёт их. Лишь на секунду прикрывает глаза, когда Сацуки плывущей походкой подходит к своему инструменту. Тихо выдыхает, когда другая камера показывает её быстро скользящие по клавишам тонкие пальцы крупным планом. Чуть затихшая музыка усиливается вновь, когда на сцене появляется он. Хотя, кажется, что громкие аплодисменты и свист перекрывают даже звук усиленный колонками. У Тецу гитара на плече и микрофон в руках. Он улыбается едва заметно, подходит к краю сцены и музыканты лишь на пару секунд остановившись, начинают играть другую мелодию, а Тецуя петь, прикрыв улыбающиеся глаза. I was scanning through the skies Я пристально всматривался в небеса And missed the static in your eyes. И упустил помехи в твоих глазах. Something blocking your reception, Что-то блокирует твоё восприятие, It's distorting our connection Искажая нашу связь With the distance amplified. С увеличением расстояния. Was it all just synthesized? Неужели между нами всё было искусственно синтезировано? And now the silence screams, that you are gone И теперь тишина кричит, что ты ушел, You've tuned me out, Ты отключил меня, I've lost your frequency. И я потерял твою частоту. Музыка, казавшаяся вначале спокойной, вдруг становится более агрессивной и динамичной. Но Аомине не обращает на это внимания, вслушиваясь в текст и неотрывно следя за Тецу на сцене. Парень не скачет, стоит почти на месте, но энергия, что он излучает, не позволяет отвести взгляд. There's something here that's broken, Здесь есть нечто сломленное, There's something here with no end, Нечто безграничное, It's paralyzed, Обездвиженное — It's in your eyes. Это у тебя в глазах. Cause I can feel your soul fade, Я чувствую, как угасает твоя душа, I can feel your heart change. Чувствую перемены в твоем сердце. It falls out of phase with mine В сравнении с моим, оно бьётся в другом ритме, While you oscillate inside. Тогда как внутри ты испуганно дрожишь. Or is it only in my head? Или это всё в моей голове? I was scanning through the skies Я пристально всматривался в небеса And missed the static in your eyes. И упустил помехи в твоих глазах. Something blocking your reception, Что-то блокирует твоё восприятие, It's distorting our connection Искажая нашу связь With the distance amplified. С увеличением расстояния. Was it all just synthesized? Неужели между нами всё было искусственно синтезировано? And now the silence screams that you are gone, И теперь тишина кричит, что ты ушел, You've tuned me out Ты отключил меня, I've lost your frequency. И я потерял твою частоту. Left inside a half-life Оставшись в облучённом нутре Irradiated insides, На период полураспада, These memories Эти воспоминания They never leave. Всё не отпускают. I bared my soul for you, and all I got was static. Я открыл тебе свою душу, а всё, что я получил — это помехи. My heart was bulletproof, till you took off the jacket. Мое сердце было пуленепробиваемым, пока ты не снял с меня бронежилет. I was scanning through the skies Я пристально всматривался в небеса And missed the static in your eyes. И упустил помехи в твоих глазах. Something blocking your reception, Что-то блокирует твоё восприятие, It's distorting our connection Искажая нашу связь With the distance amplified. С увеличением расстояния. Was it all just synthesized? Неужели между нами всё было искусственно синтезировано? And now the silence screams that you are gone, И теперь тишина кричит, что ты ушел, You've tuned me out, Ты отключил меня, I've lost your frequency. И я потерял твою частоту. Дайки в принципе не особо был готов к подобным открытиям судьбы, но от следующей части песни, он впадает в настоящий ступор. Castaway… Отверженный… My cries are blocked by the horizon… Мои крики блокированы горизонтом… Suffocate… Задыхаюсь… I was doing this all for you! Я делал всё это ради тебя! I'm in the shallows! Я на мели! Stuck in the gallows! Застрял в петле! I tried to save you now I'm swallowed! Я пытался спасти тебя и теперь подавлен! You wanted war? Хотел войны? I am the war! Я — война! I alone! И я один! Something blocking your reception, Что-то блокирует твоё восприятие, It's distorting our connection Искажая нашу связь With the distance amplified. С увеличением расстояния. Was it all just synthesized? Неужели между нами всё было искусственно синтезировано? And now the silence screams that you are gone, И теперь тишина кричит, что ты ушел, You've tuned me out, Ты отключил меня, I've lost your frequency. И я потерял твою частоту. Дайки ставит видео на паузу сразу после первой песни, пытаясь разложить по полочкам всё, что узнал. Сам он не то чтобы разбирался в музыке, но теперь хотя бы понимал, почему же Кисе не рассказал о новой популярной группе. Совсем не его жанр. Совсем. Увидеть Тецу поющего. Хорошо. Почему нет? В этом нет ничего сверхъестественного, просто неожиданно. То, что он и Момои входят в успешную рок группу, уже более странное явление, но всё же не так сильно потрясает. А вот то, что Тецу умеет петь так, слегка выбивает из колеи. Наверное, дело в том, что в голове Дайки он остался всё тем же не особо эмоциональным тихим парнем шестнадцати лет, который по-настоящему раскрывался только на баскетбольной площадке. Так что на самом деле Аомине всегда знал, что внутри Тецуи есть скрытое пламя, которое высвобождалось, когда он играл, пускай и в роли тени. Но он и не представлял себе, что Куроко мог быть таким громким и ярким на сцене, и это, по правде говоря, завораживало. Но… Но текст песни… Если предположить, что Тецуя пишет сам, то напрашивается вопрос, что же на него так повлияло. Со стороны Дайки было бы слишком высокомерно подумать, что подобная песня может быть навеяна его отъездом, ведь неизвестно, что ещё происходило в его жизни на протяжение трёх лет. Да и не всегда песни пишутся под влиянием каких-то собственных переживаний, вдохновением может послужить всё, что угодно. Но… Снова есть это пресловутое но. Странное ощущение на душе не отпускало с первых строчек песни, не давало расслабиться. А если эта песня и правда написана после их отъезда. Значит ли это, что Дайки недооценил то, что было между ними? Потому что сам-то он понял, что чувствует, только когда оказался за тысячи километров. И даже если замечал долгие взгляды фантома на себе, никогда не предполагал, что Тецу может тоже… Хотя прежде, чем делать выводы нужно разобраться во всем до конца. И узнать: сам ли Тецуя пишет; это, конечно, можно сделать, поискав информацию о группе. Но Аомине знает, у кого можно получить достоверную информацию. К тому же нет уверенности, что у него хватит моральных сил досмотреть концерт одному, если все песни будут такими. Если Тецуя их будет петь так искренне. Так что он берет телефон и пишет короткое смс Акаши, радуясь тому, что капитан остался на несколько дней в Токио, поселившись в отеле, а не уехал домой, к отцу, который, кажется, всё равно был в командировке. На автомате отрыв старые наушники в ящике стола и закинув их вместе с ноутбуком в рюкзак, Дайки вышел из дома.

***

Он не сдерживается и решает включить ещё одну песню в такси. Такси Дайки вызвал совсем неосознанно, обычно предпочитая метро, но ему и вправду хотелось разобраться во всём быстрее. Аомине думает, что если это будет не видео, то станет проще. Он закрывает глаза, насмотревшись на яркие огни вечернего города за окном, и включает песню. Первую попавшуюся, не вчитываясь в название остальных; отмечает, что она, кажется, из первого альбома и всё. А еще, что самая длинная из них. You come in waves, Ты приходишь волнами, Till you're all I know. Пока не становишься всем, что я знаю. Then you fade away Затем ты постепенно исчезаешь Into nothing, В небытие, Weighed down by dark matter inside Обременённый тёмной сущностью внутри, You leave me frozen. Ты бросаешь меня замёрзшим. You leave me frozen inside Ты оставляешь меня медленно замерзать In your В твоём Everglow… Вечном сиянии… You'll never know Ты никогда не узнаешь, The beauty I see when you open your shadows. Что за красоту я вижу, когда ты освобождаешь своих призраков. Everglow… Вечное сияние… They'll never know, Они никогда не узнают, The worlds that I see in the darkness you don't show. Что за миры вижу я во тьме, которую ты скрываешь. Лучше бы Дайки не учил английский так хорошо, чтобы понимать теперь каждое слово. Он словно читает чью-то душу, и от осознания того, что эта душа может оказаться Тецу, становится не по себе. Аомине всё ещё надеется, что это не переживания фантома, записанные на бумагу, а что-нибудь другое. Но сердце сжимается, чувствуя какое из предположений правдивое. Falling through a landslide Накрывает лавиной — Feeling like the first time I felt you. То же ощущение, как когда я впервые тебя почувствовал. Caught inside the field lines, Заложник силовых линий, That pull me to the land mines inside you. Которые затягивают меня в минное поле внутри тебя. Black hole eyes won't gaze now В бездонные глаза не вглядеться, Drawn in just the same. Поглощен ими, как и прежде. You leave me frozen. Ты бросаешь меня замёрзшим. You leave me frozen inside Ты оставляешь меня застывшим внутри Everglow… Вечного сияния… You'll never know Ты никогда не узнаешь, The beauty I see when you open your shadows. Что за красоту я вижу, когда ты освобождаешь своих призраков. Everglow… Вечное сияние… They'll never know Они никогда не узнают, The worlds that I see in the darkness you don't show. Что за миры вижу я во тьме, которую ты скрываешь. Everglow… Вечного сияния… You'll never know Ты никогда не узнаешь, The beauty I see when you open your shadows. Что за красоту я вижу, когда ты освобождаешь своих призраков. Everglow… Вечное сияние… They'll never know Они никогда не узнают, The worlds that I see in the darkness you don't show. Что за миры вижу я во тьме, которую ты скрываешь. Come, Пойдем, I’ll show every ghost in me. Я покажу всем приведения внутри себя. Take my pain into you… Раздели мою боль… Дайки не замечает, как из-под прикрытых век скатилась одинокая слеза, обжигая кожу щеки. Его никогда не цепляли песни, и уже тем более так, чтобы вызвать слёзы. Но, наверное, объяснить, почему же его так задело, просто: Куроко Тецуя. Какое объяснение нужно ещё? Его голос, звучащий в ушах, а, кажется, просто в голове, без помощи телефона и наушников. Он приложил горячий лоб к холодному стеклу автомобиля, а в голове была лишь мысль о том, чтобы песни для этой группы писал не Тецуя. Только не он.

***

— Так объяснишь, что случилось? — Раздражению в голосе Мидоримы не было предела. На удивление Аомине все прибыли раньше него, даже Кагами, поселившийся дальше всех. Но даже не это было странно, а то, что он вообще приехал. Дайки думал, что тот встретится с Химуро, Куроко, может, бывшими сокомандниками из Сейрин и не появится по первому неадекватному зову Аомине, переданному через Сейджуро. Но Кагами здесь. И смотрит на вошедшего в комнату парня взволнованным взглядом. Наверняка догадался. — Лучше я вам покажу, — отвечает Дайки, доставая ноутбук. — А потом Кагами кое-что нам расскажет. — Аомине, — предупреждающе шипит Тайга. Все остальные просто следят, за происходящим, не вмешиваясь. Сложно вмешаться в то, что не понимаешь. — Что? Мы когда-нибудь узнали бы. И уж лучше ты всё расскажешь сам, чем мы будем искать информацию, гадая, где правда, а где слухи. Тайга отходит к окну, то ли давая безмолвное разрешение Дайки творить, что тому вздумается, то ли просто опуская руки. Ну, правда, не запретит же он им смотреть концерт группы. Аомине ставит ноутбук на стол и нажимает на плей, он не перематывает. Видео начинается с момента, когда Тецу уже допел первую песню. — Это что, Куроко-чи?! — восклицает Кисе, наблюдая, как люди хлопают предыдущей песни, а музыканты улыбаются, готовясь сыграть новую. — Тихо, — останавливает его Акаши. Даже Мурасакибара перестает жевать, и все незаметно приближаются к экрану. — Сейчас будет одна из ваших любимых песен, — мягко произнёс Тецу, едва заметно, но тепло улыбаясь. Его волосы имели всю ту же длину, что запомнил Аомине, но сейчас выглядели так, словно кто-то только что запустил в них руку и хорошенько взъерошил. Это и горящие глаза делали парня как никогда живым. Дайки разглядывает его, любуясь, потому что дома был слишком ошарашен, чтобы обращать на это внимание. — И моя тоже. Потому что её написал не я, — Куроко бросил быстрый взгляд назад. А камера показала крупным планом чуть склонившего голову вперед Такао. Аомине хватило одного взгляда на Мидориму, чтобы понять, что сердце того бьётся так же быстро, как и его собственное. Люди закричали что-то, наверняка название песни, но разобрать было сложно. Заиграла музыка и Тецу вступил с самого начала. Darkening skies Сумеречные небеса Coming this way, Надвигаются сверху, Falling behind А затем пропадают внизу, Into nothing. Превращаясь в ничто. But if you lead I'll follow И если ты поведешь меня, я пойду вслед, A thousand miles away. Я пройду за тобой тысячи миль. I will be your Apollo, Я буду тебе твоим «Аполлоном», Alone in outer space. Одиноким в открытом космосе. Satellite, Мой спутник, Shine on me tonight. Освети мой путь в темноте. I will be your gravity, Я стану твоим притяжением, I will stay and never leave. Я останусь с тобой рядом и никогда не оставлю. My satellite, Мой спутник, Are you here tonight? Ты сегодня здесь? Shine your light and set me free, Сияй своим свечением и освободи меня, Take the darkness out of me Выжги тьму из меня, Shine on me… Свети мне… Shine on me… Свети мне… Blinded, I wait. Ослепленный, я жду. The end is forming. Вырисовывается конец пути. You are my fate. Ты — моя судьба. Give me warning. Дай мне знак, предупреждение. If you lead, I'll follow Если ты поведешь меня, я пойду вслед, A thousand miles away. Я пройду за тобой тысячи миль. I will be your Apollo, Я буду тебе твоим «Аполлоном», Alone in out… Одиноким в… Satellite, Мой спутник, Shine on me tonight. Освети мой путь в темноте. I will be your gravity, Я стану твоим притяжением, I will stay and never leave Я останусь с тобой рядом и никогда не оставлю. My satellite, Мой спутник, Are you here tonight? Ты сегодня здесь? Shine your light and set me free, Сияй своим свечением и освободи меня, Take the darkness out of me Выжги тьму из меня, Shine on me... Свети мне... Shine on me... Свети мне... Far across the emptiness I walk the night Далеко сквозь пустоту я пройду ночь, And search the silence in the dark you left behind. Я буду искать тишину во тьме там, где ты её прошел. I seek the stars above worlds to be the guides, Я обратился к звездам, освещающим миры, побыть моими проводниками, But they all pale against the light in your eyes… Но все они тускнеют перед светом твоих глаз… And I won't suppose to know, why you walked away, И я не буду гадать, почему ты ушел так далеко, But can feel you pushing through beyond the space. Но я чувствую, как ты пробиваешься за пределы космоса. So send your energy to me and I'll push through. Так пошли мне свою энергию — и я тоже буду пробиваться. Send your signal home and bring me back to you. Отправь свой сигнал домой и приведи меня к себе. Satellite Мой спутник, Shine on me tonight. Освети мой путь в темноте. I will be your gravity, Я стану твоим притяжением, I will stay and never leave. Я останусь с тобой рядом и никогда не оставлю. My satellite, Мой спутник, Are you here tonight? Ты сегодня здесь? Shine your light and set me free, Сияй своим свечением и освободи меня, Take the darkness out of me. Выжги тьму из меня. Shine on me… Свети мне… Shine on me… Свети мне… Если две предыдущие песни, что Аомине слышал, поселяли горечь в сердце, то с этой всё было не так. Это история о человеке, сумевшем отыскать свой источник света. Эта песня никак не тяготит Дайки. Он не может понять: дело в том, что её написал Такао? Было ли у него другое чувство, напиши эту песню Тецу? Ответ на этот вопрос он вряд ли найдет. Дайки бросает взгляд на Мидориму. По его лицу сложно что-то понять. Он безотрывно смотрит в экран, наверное, будь возможность, он сверлил бы Такао взглядом, не моргая. Но барабанщика показывали не так часто, как солиста. И, казалось, Шинтаро совсем не слышит слов песни, или просто он очень хорошо контролировал выражение своего лица. — Так значит, они создали группу, — произносит Акаши, когда Аомине ставит видео на паузу. Они, конечно, могли бы посмотреть его полностью, но Дайки не был уверен, что стоит бросаться в омут с головой вот так сразу. Хотя, кажется, именно это он и сделал — бросился в омут с головой и потянул всех за собой. — И как давно? — спрашивает Мидорима, сверля Кагами взглядом. — Сложно назвать точную дату. Это же произошло не в один день. Смотря, что именно считать днём создания, — он пожал плечами. — И я не уверен, что должен рассказывать вам это. Зачем? Есть факт: они группа. Популярная по всему миру. Что ещё? — Тецу пишет все песни сам? — Выпаливает Аомине, потому что, по правде говоря, не готов выпустить Кагами отсюда, пока тот не ответит на вопрос. Но, по-видимому, Тайга видит что-то в его глазах, поэтому связывать и пытать его не пришлось. — Да, все, кроме той, что вы слышали сейчас. Аомине кивает, кажется, слегка бледнея прямо на глазах: — А… — начинает он, но Тайга его перебивает, начиная раздражаться. — Я не знаю, чем навеяны его песни, — отрезает он. — Могу догадываться, но раз ты там что-то успел услышать, то ты и сам можешь предположить. Думаю, единственный, кто сможет точно сказать, кому или чему они посвящены — это сам Куроко. Кому или чему. А разве это уже не ответ? Просто Дайки сомневается, что в этом мире существует ещё хоть один человек, умудрившийся оставить Тецу добровольно. — Может, ты всё-таки расскажешь нам историю создания группы? — снова пробует Акаши. — Хотите начистоту? — вдруг вспыхивает Кагами. — Я сейчас не беру в расчёт Акаши, Кисе и Мурасакибару. Ввиду того, что первые двое, в принципе, своим отъездом не сильно кого-то расстроили. А Мурасакибара мог просто не заметить, как сдружился с Химуро, и что своим внезапным отъездом слегка задел его. — Вообще-то, я считал Муро-чина своим другом, — буркнул парень. — Мог бы ему позвонить хоть раз за три года. — Я думал, он расстроен, а потом уже как-то… — забормотал парень. — Как ребенок, — хмыкнул Кагами. — Но вы двое, — он перевел взгляд на Аомине с Мидоримой. — Вы двое, если уже влюбились, то зачем так откровенно всё сливать. Единственное, что вам нужно было — это поддерживать с ними связь. И потом вы бы вернулись, и могли хотя бы встретиться. И поговорить без драмы. Они бы вас дождались, поняли и приняли. — Ты не понимаешь, — вдруг начинает Мидорима, который, кажется, опешил от того, что его чувства так вынесли на белый свет. Но, правда, единственным для кого это могло стать новостью был Мурасакибара и только потому, что он вообще мало обращает внимание на окружающий мир. Что уж говорить о каких-то там чувствах своих сокомандников. — Не понимаю что? Сложно признаться, что влюблен в друга хотя бы себе? Страшно, что это парень? А сейчас как, легко? — злящийся Кагами вдруг посмотрел на молчавшего, смотрящего, словно мимо него, Аомине, и смягчился. — Я бы не стал всё это говорить, прекрасно понимая, что вы сами себя сожрали виной. Но зачем ты, — он в упор посмотрел на Аомине. — Зачем задаешь вопросы? Зачем рассказал всё? Узнал? Молодец. Прошлое должно оставаться в прошлом. Да, я говорил тебе с утра другие вещи, но сейчас я понимаю, что вы и правда всё испортите. Всё. — Только если им не всё равно, — тихо ответил Дайки, смотря в глаза парня напротив. — Если им нет до нас никакого дела, они никак не отреагирует. Просто встретятся с призраками прошлого и всё. — И в какой реальности это возможно? Ты правда думаешь, они ничего не почувствуют? — И ты забыл ещё кое-что, — Кагами дернул головой, злясь на игнорирование его вопросов. — Я эгоист, — жестко припечатал Аомине. Желая, кажется, чтобы Тайга пришиб его прямо на месте. — Что? — выдохнул Тайга. И правда подумывая хорошенько ударить парня, ну, так, чтобы он не мучился от своего собственного кретинизма. — Я чёртов эгоист. И я хочу его увидеть. Мне не нужно лично, достаточно того, что у них в Токио концерт через два дня. Они меня даже не заметят, — произносит, смотря в глаза Тайги, кажется, пытаясь передать, что именно чувствует в данный момент. — Просто издалека, — повторяет тихо. Похоже ему уже всё равно, что у их слегка личной беседы ещё четыре свидетеля, которые не видели его таким уязвимым никогда. — А эти три года? Не хотел его увидеть? Услышать? Только сейчас приспичило? — морщась, спрашивает Тайга. Он надеялся, что этот разговор состоится совсем не скоро, хотя бы после того, как он встретится с Куроко и Химуро. Но так, как у тех сейчас заканчивался тур, они были даже не в Японии. Они как раз собирались увидеться после концерта в Токио, куда Тайга был приглашен, как вип гость, конечно. Он чувствует себя виноватым за то, что говорит такое. Но тут стоит вопрос: чьё душевное состояние защищать. И он выбирает не Аомине. Хотя, по сути, сам виноват в том, что Дайки узнал о группе очень быстро и нашёл способ увидеть ребят так скоро. Все остальные, кажется, просто слились с воздухом, особенно старался Мидорима, от которого гнев Тайги был отведен чудом. — Я последние три года жил мыслью, что вернусь и смогу увидеть его. Пускай издалека, и он даже не узнает об этом, так даже лучше. Но живого, здорового и счастливого. — Ещё скажи, жить без него не можешь, — хмыкнул Кагами, не ожидавший такой драмы от Аомине. Кажется, на парня сильно повлияли песни, что он услышал. — Могу, — честно отвечает он. — Но я просто должен его увидеть, понимаешь? Я не знаю, как это объяснить. Просто должен, — и в его глазах столько всего, что Кагами чувствует, что сдаётся. Ничего страшного не произойдет, если они просто придут посмотреть концерт, верно? На подобный концерт, где со сцены сложно разглядеть чьё-либо лицо. — И пошел бы, ничего не сказав, судя по всему, ты не особо нуждаешься в моём разрешении, — выдыхает Тайга, подписываясь на очень весёлое дело. — Я надеялся, ты сможешь сказать что-то способное меня остановить. Но… — Дайки и правда думал, что Кагами вразумит его. — Даже ума не приложу, что должен был тебе сказать, — хмыкает он. Дайки пожимает плечами, и переводит взгляд на притихших сокомандников. — Я так понимаю, мы все идем на концерт группы Тецу? — уточняет Акаши. — Вам не обязательно идти, — замечает Аомине, на самом деле не особо желая показываться там одному. — Ага, и отпустить тебя без присмотра. К тому же музыка хорошая, — улыбается Сейджуро, прекрасно понимая, что Мидорима там тоже будет, и не собираясь отпускать его одного. Уж не понятно из каких соображений Кисе с Мурасакибарой тоже подписываются на это, но, в итоге, они заказывают пять билетов. А Кагами лишь улыбается, имея пожизненный абонемент на концерты группы Halo.