Halo

Химуро, как и обещал Кагами, отправился в Токио, без угрызений совести прогуляв не только школу, но и тренировку. Парень находился в двадцати минутах ходьбы от Сейрин, когда услышал звуки потасовки. Не то чтобы он любил влезать в чужие разборки, но, проходя мимо баскетбольной площадки, заметил знакомую школьную форму Шутоку. Выдохнув, Тацуя рванул в сторону дерущихся. Когда он подбежал к площадке, драка была в самом разгаре; ну, как драка, скорее избиение. Трое против одного не очень честно, особенно, если этот один несколько ниже и меньше своих противников. — Эй, ребят может отпустите парня? — Лица побитого он не видел, потому что его держал за грудки один из парней, встряхивая, что-то негромко объясняя. — Иди куда шел, это не твое дело, — произнес брюнет, стоящий за спиной того, кто удерживал парня. На вид все трое казались либо учениками третьего курса старшей школы, либо первого курса института. Они не были похожи на бандитов, скорее всего, пацан из Шутоку просто хорошенько их разозлил. И, судя по разбитой губе и крови из носа удерживающего, какое-то время назад это была драка один на один и вполне честная. Химуро надеялся разойтись спокойно, драться он, хоть и умел, не очень любил. — Да, ладно вам, — Тацуя подошел ближе. — Ну, что он сделал? — За языком не следил, и сам нарвался, — ответил тот, что всё ещё удерживал парня, который даже не пытался вырваться, или хотя бы повернуть голову в сторону спасителя. — Он мой одноклассник. Его девушка недавно бросила, вот и злится, нарывается. Простите парня, — врал Тацуя. И, наконец, привлек внимание парня, который слегка повернул голову. Химура сразу узнал его — это был Такао. С рассеченной бровью и опухшей губой. — Серьезно? То-то мне показалось, что он не в себе, — встрял третий. — Ну, ты это, парень, лучше не нарывайся в следующий раз. На удивление, Такао сразу же отпустили, и трое ребят засобирались на выход, захватив перед этим баскетбольный мяч. Когда они остались вдвоем, Казунари соизволил подойти к своему спасителю. — Девушка бросила? Серьёзно? — Усмехнулся он, поднимая свою школьную сумку, которая была вся в пыли. Химуро сразу заметил сбитые костяшки на руках; он очень сомневался, что они появились от пары ударов по лицу того пацана, скорее кто-то долго и упорно лупил стену. — Лучше бы спасибо сказал, — нахмурился Тацуя, он совсем не ожидал, что Такао мог себя так вести, нарываться на драку. — Что ты им сказал? — Что игра, в которую они играют — та ещё фигня, — Казунари закинул сумку на плечо и направился на выход с поля. Его позабавило, вытянувшееся от удивления, лицо Химуры. Тацуя, справившись с собой, быстро догнал медленно идущего парня и развернул его лицом к себе. — Если тебе причинили боль, это не значит, что ты должен отыгрываться на чувствах других, — тихо произнес он, заглядывая в чёрные глаза парня. — Мне просто нужно было выплеснуть пыл, и, если они не хотели драки, просто не обратили бы на меня внимание, — Казунари повел плечом, сбрасывая руку парня, и продолжил свой путь. — Пф, ты пойдешь со мной, — Тацуя схватил Такао чуть выше локтя, направляясь в противоположную от той, в которую шел сам парень, сторону. — Куда это? — воскликнул тот, пытаясь вырвать руку, но силы были на стороне Тацуи. — В Сейрин, похоже мне придется поработать нянечкой не только для Куроко.

***

Тренировка баскетбольной команды Сейрин только началось, а на ней уже было три посторонних человека. И если присутствие Момои было уже вполне привычным, то вот появление Такао и Химуро всех удивило. К тому же, у Казунари был не самый презентабельный вид, и он всё норовился вырваться из рук Химуро. Так что тренировку пришлось приостановить, чтобы разобраться в чём дело. — Что вы здесь делаете? — Вокруг двух парней, которые только пришли образовалось неплотное кольцо из игроков. Момои и Рико, сидевшие до этого на лавочке, тоже подошли. — Меня Тайга попросил проверить Куроко, потому что он не отвечает на его звонки, — все укоризненно посмотрели на никак не отреагировавшего на эти слова фантома. — А этого, — он кивнул головой на насупившегося из-за совершенно возмутительного обращения Такао. — Я подобрал на площадке, когда он пытался совершить самоубийство чужими руками. — Ей! — воскликнул Такао. — Так что теперь я что-то типа нянечки, — закончил Химуро. — Забирай его, — кивнула в сторону Куроко Рико. — Всё равно никакого толку на тренировках нет. Может, хоть мозги проветрит. — Но, тренер… — попытался возмутился Куроко, однако его быстро отвели в раздевалку. — А вы продолжайте, — послышался свисток, и команда продолжила тренировку, даже не смотря в сторону, попрощавшихся ребят, которые пошли в раздевалку. Не хватало ещё упустить Тецую, который мог ускользнуть от них. — Слушай, может, ты меня уже отпустишь, а? — Возмутился Такао, когда они остановились возле двери, ожидая Куроко. Химуро всё ещё сжимал его локоть. — А ты не сбежишь? — Тацуя посмотрел на Такао с прищуром, словно это могло помочь определить ложь. — Мне делать больше нечего, бегать от тебя, я же не преступник, — Такао надулся, становясь похожим на маленького обиженного ребёнка, правда, всю картину портил синяк, налившийся на щеке и плохо стёртая кровь. — Я вообще не понимаю, зачем я здесь, — он сделал пару шагов назад, чтобы быть подальше от Тацуи, который его всё-таки отпустил. — Считай это терапией. — Мне не нужна никакая терапия, я в норме, — пробубнил Такао, не убедив этими словами даже себя. — Вот, возьми, — Момои протянула Казунари влажные салфетки, чтобы тот стер кровь. Парни, вздрогнув, уставились на девушку, которая до этого просто молчала, наблюдая за ними. — Спасибо. — И куда пойдем? — Куроко появился, как всегда в нужный момент, напугав всех. — Куроко… — Извините, — и ни грамма раскаянья в голосе.

***

Они шли по какому-то совершенно не примечательному парку. Молчание, повисшее между ними, кажется, напрягало только Тацую. — Почему ты не отвечаешь на звонки Тайги? — всё-таки разорвал тишину Химуро. Тецуя пожал плечами, бросая беглый взгляд на парня. Либо он сам не знал причин, либо не хотел делиться ими с окружающими. — Не очень у тебя терапия, — хмыкнул Такао. — Ой, помалкивай, — на самом деле с Такао проще всего. Химуре было понятно, что парень переполнен болью, которая преобразовывается в злость. А вот, как говорить с совершенно апатичным Куроко или скорбно молчащей Момои, было не понятно. — Нет, но правда, кому может помочь молчаливая прогулка в обществе такого унылого человека, как ты, — не затыкался Такао, кажется, Тацуя начинает понимать парней с площадки. — Ещё немного, и я доделаю то, что начали те трое… — Перестаньте, — вдруг подала голос Сацуки. — Пойдемте лучше посидим где-нибудь, а то холодно становится. Девушка сама не понимала, почему до сих пор не ушла с Тецу или одна. Но одиночество, преследующее её даже в обществе Куроко, сейчас слегка отступило. Наверное, дело было в том, что Химуро казался уверенным; уверенным в том, что они все будут в порядке. Да и их с Такао ворчание друг на друга поднимало настроение. Они зашли в уютное кафе, тут же находя свободные места. Как только сделали заказ, снова повисла тишина. — Без обид, но, Химуро-кун, чего ты пытаешься добиться? — вдруг подал голос Куроко, когда ему принесли его молочный коктейль. Этим вопросом он высказал мнение всех, даже самого Тацуи, который совершенно не знал, что делать. — Ну, изначально я планировал, просто приехать и поговорить с тобой, а потом сказать Тайге, что ты в порядке, чтобы он не переживал, — максимально честно ответил Тацуя. — Но я вижу, что это было бы враньем. Ты не в порядке, — он обвел взглядом ребят. — Вы все не в порядке. — А ты, Химуро-кун? Ты в порядке? — прищурившись спросил Куроко. От его немигающего взгляда Тацуе стало не по себе. Тецуя был полной противоположностью, пылающему изнутри, Такао: спокойный, отталкивающе холодный. И это было неправильно. Потому что раньше, несмотря на всю свою неэмоциональность, Куроко не создавал такого ощущения, как сейчас. — Разве я похож на того, у кого есть какие-то проблемы? — Ты похож на человека, который хочет отвлечься от своих переживаний с помощью нас. Тацуя пожал плечами. Возможно, это было правдой. — Я просто хочу вам помочь, разве это плохо? — Нет, просто вряд ли ты можешь, — произнесла Момои. Парень перевел на неё взгляд, девушка смотрела ровно на него, но так, словно не видела. Тацуе не нравился этот отстраненный взгляд, зеркалящий Куроко. Ему и одного живого мертвеца хватало, не хотелось потом и девушку вытаскивать из этого состояния. — Но я могу попытаться, — он сказал это тихо, чтобы слова произвели больший эффект, и отвернулся от Момои. — Давайте лучше просто поедим, — произнес Такао, принимаясь за свой суп. — И перестаньте говорить фразами из сериалов. Все безмолвно согласились, принимаясь за поглощение пищи. Ребята не были голодны, но продолжать этот разговор никто, кроме Химуры, не хотел.

***

Они стояли недалеко от кафе. Погода к вечеру испортилась, и ребят обдувал пронизывающий холодный ветер, забирающийся под одежду. И снова все молчали. — Думаю, нам пора расходиться, — произнес Такао, уже посматривая в сторону, в которую собирался слинять. Все согласно закивали, кроме Химуры, он только закатил глаза. — Тебя проводить, Момои-сан? — тихо поинтересовался Тецу. Сацуки на секунду задумалась, но, в итоге, отрицательно покачала головой. — Нам с Химуро-куном по пути, так что всё хорошо, — Тацуя, хоть и не ожидал такого поворота, послушно кивнул. — Ладно, — произнес Куроко. — Пока, пока, — попрощался Такао, и они С Тецу ушли в одном направление. — Проводишь меня до метро, Химуро-кун, — тихо произносит Сацуки, когда они начинают идти в противоположную от парней сторону. — Ну, нет, я доведу тебя до дома, — возражает парень, не собираясь бросать девушку, хоть и не поздним, но всё равно вечером. — Я как раз собирался ехать самым последним поездом. Она молча кивает. Они идут, по улицам, наблюдая, как постепенно Токио наполняется светом. Яркие вывески с подсветкой, фонари, гирлянды — иногда это создает настроение праздника на пустом месте, но в такие моменты, как сейчас, начинает казаться, что город насмехается над тобой. Ему не важно, что происходит у тебя на душе, ты всего лишь один из миллионов его жителей; пусть у тебя наступил свой личный конец света, у всех остальных — жизнь продолжается. Конечно, это проблема не только Токио, а всех больших городов. — Ты хотела о чем-то поговорить? — вдруг спрашивает Химуро, спустя время молчаливого пути. — Не просто же так попросила проводить. Девушка вздрагивает, выплывая из своих мыслей, и бросает на него быстрый взгляд, встречаясь с внимательными серо-зелеными глазами, а затем поспешно отводит свои. — Возможно, — поспешно отвечает она. — Что ты скажешь Кагами-куну? — Не знаю… Правду… Куроко ему не позвонит, да? Девушка медленно качает головой, пряча уже заледеневшие руки в карманы толстовки, которая не особо спасает от ветра. Тацуя замечает этот жест девушки и то, что она уже подрагивает от холода и резко останавливается. Сацуки по инерции делает вперед пару шагов, и тоже замирает, оборачиваясь. Она непонимающе смотрит на парня, который, стянув с себя джинсовку, остается в черной не особо теплой толстовке. Он молча подходит к девушке, накидывает на её плечи куртку и, как ни в чём не бывало, продолжает свой путь. Момои, зависнув всего на пару секунд, получше кутается в вещь и поспешно догоняет Химуру. — Спасибо, — тихо произносит Сацуки, Тацуя просто кивает в ответ. Они снова замолкают на пару мгновений. — Думаешь, Тайга смог бы помочь, будь он здесь? — всё-таки продолжает прерванный разговор Тацуя. — Возможно, но его здесь нет, а по телефону, не знаю, как его слова смогут помочь Тецу, — она опускает взгляд под ноги. — Я переживаю за него, не уверена, что он придет в норму сам. — Ну, мы можем усиленно надоедать ему, и ничего не останется, кроме как выбраться из своей скорлупы. Девушка робко улыбнулась, представив Тецу в образе улиточки, но потом тень печали снова наползла на её лице. — Не думаю, что он делает это осознано, скорее это просто защитная реакция его подсознания. Тацуя пожал плечами, он совершенно не разбирался в психологии и ничего не мог сказать на эту тему.

***

Такао с Куроко тоже шли молча, не спеша обсуждать что бы то ни было. Правда, Казунари изредка поглядывал на Куроко, пытаясь найти след хоть одной эмоции на его лице. Но ничего, полный тупик. Даже глаза фантома оставались совершенно стеклянными, будто рядом с ним шёл не живой человек, а фарфоровая кукла. Красивая оболочка с звенящей пустотой внутри. В голове из-за этого появлялись странные картинки. Падающий на пол Куроко в образе фарфоровой статуэтки, разлетающийся на миллионы кусочков. Жуткая картина, если честно. Но, в сложившейся ситуации, вполне правдоподобная. У Такао появляется совершенно нерациональное желание проверить, разобьется ли этот Куроко, если его случайно задеть неправильным словом или фразой, но он отгоняет эти мысли. Вредить кому бы то ни было не хочется, да и раздражения, которое сопровождало его каждую секунду на протяжении последнего времени, нет. Казу предполагает: дело в том, что он сбросил пар, повздорив с теми парнями. Остается только надеяться, что такой способ не войдет в привычку. — Как у тебя это получается? — вдруг спрашивает Такао, сам от себя этого не ожидая. Но он по натуре разговорчивый человек, и даже, происходящая в его сердце, личная драма этого не изменит. — О чём ты? — Тецу бросает на парня быстрый взгляд. Он делает это для того, чтобы понять настрой собеседника. Казу выглядит совершенно расслабленным и дружелюбным. — О том, что тебе совершенно наплевать. Как? Тецу резко останавливается, и Такао, наблюдающий за ним, делает это практически в ту же секунду. Они стоят прямо посередине оживлённой улицы, мешая спешащим прохожим, которым приходится их обходить. — Думаешь, я делаю это специально? — Куроко не злится. Такао знает это, потому что жадно всматривается в его глаза, надеясь увидеть хоть что-то. Но там гладь, отражающая его самого и яркие огни города, больше ничего. Он надеется, что его разочарованный вздох не сильно заметен. — Это просто защитная реакция моего подсознания, всё. Я не тот человек, что делится своими чувствами с другими, Такао-кун. — Было бы, чем делиться, — хмыкает Такао. — Эту плотину однажды прорвёт, твоя защита даст сбой. — Надеюсь, это произойдет через несколько лет, когда перенести всё будет гораздо проще, — безразлично пожимая плечами, произнес Куроко. — Мы оба понимаем, что до этого ты можешь не дожить, — эти слова бьют Тецу под дых, и не потому что голос Такао наполняется нотками злости. Куроко сам думал об этом, замечая насколько серым становится мир вокруг, замечая пустоту, поселившуюся в груди: там, где раньше горел яркий, заметный лишь маленькой горстке людей, огонь, не позволяющий ему сдаваться. — Ты хотя бы помнишь, для чего просыпаешься по утрам? Где тот огонь, что горел раньше вот здесь? — Рука Такао совсем невесомо, касается куртки на груди Куроко, где сердце, загнанное в ледяную клетку, пропускает удар. Куроко прищуривается, отбрасывая руку парня в сторону. — Я бы никогда не сделал ничего подобного, — тихо произносит Тецу, ему хочется оказаться подальше от Такао, который говорит такие вещи. — Мне пора. Он идет в сторону перекрестка, до которого они не дошли жалкие десять метров. Такао не идет следом, лишь бросает в спину: — Подумай о том, что раньше ты никогда не сбегал.

***

Куроко не заметил, как оказался дома. Кажется, секунду назад он был возле того перекрестка, а вот уже дверь в его комнату. Родителей ещё нет дома, а бабушка уже спит. Он влетает в свою обитель, поспешно закрывая за собой дверь, и прислоняется к ней спиной. Хочется запереться на замок, но он понимает, что его главный враг — это он сам; а от себя, как водится, не убежишь. Тецу подходит к кровати, опускаясь на колени рядом, и заглядывает под неё. Он вытягивает на свет ничем не примечательную коробку из-под кроссовок; смотрит на неё. Задумчиво проводит по крышке рукой. Он прекрасно знает, что в ней, и какая будет реакция, если её откроет. В ней лежит совсем немного: только фотографии, самую малость застиранная, повидавшая многое футболка. На фотографиях, конечно, изображено всё Поколение Чудес, с ними всё понятно. Но футболка таит намного больше эмоций и его собственных тайн. Это была, на самом деле, обычная темно-синяя вещь с непримечательным рисунком из абстрактных фигур. Когда-то, ещё в средней школе, Сацуки подарила её Аомине, и он часто носил её, пока не вырос, а это произошло довольно быстро. И вот, однажды, Тецу оказался дома у Аомине, попав под дождь; он получил эту футболку, как самую маленькую, из всех, что были у парня в доме. Она и сейчас ему большая, что уж говорить про среднюю школу. Так вот, Тецу её после всего этого так и не вернул, а Дайки ничего не спрашивал. Куроко часто спал в ней, до определенного времени не понимая, чем вызвана любовь к этой довольно поношенной вещи. Майка с фотографиями отправились в коробку сразу после звонка Акаши, чтобы не попадались на глаза. Сейчас же, открыть её — значило открыть ящик Пандоры. Тецу не хочет этого, не хочет видеть то, что сто процентов вызовет эмоции. Но после слов Такао ему страшно, а страх — это уже что-то, в его броне теперь есть трещина. Рука тянется к крышке. Пластырь лучше срывать резко… Но Тецу знает: стоит поднять её, и он станет оголенным нервом, потому что стена рухнет в момент. Поэтому для него время тянется как в замедленной съемке. Но вот, пальцы касаются гладкой поверхности… — Тецу, ты дома? — слышится голос матери из коридора, и он отскакивает от коробки, как ошпаренный. Прижимает руку, что касалась её к груди, поднимается на ноги. Пинает коробку как можно дальше под кровать и выходит к родителям, закрывая за собой дверь.