Fake love

— Чанёль, открой! — у Юнги костяшки краснеют, губы бледнеют и над верхней выступают блестящие капельки пота. Пак открывает почти сразу — помятый и сонный. Хмурит брови, непонимающе оглядывая блондина с ног до головы. — Чеён.. — Что «Чеён»?! — рыкает он. — Впусти внутрь для начала. — тяжело вздыхая, произносит Юнги. Чанёль запоздало кивает и пропускает Мина в квартиру. Ждёт пока тот снимает с себя пальто и ботинки, а потом садиться на диван в гостиной и устало массирует ноющие болью виски. — Ну?!  — нетерпеливо. — Произошло худшее. Чимин хочет, чтобы Чеён сделала аборт. — мрачно сообщает блондин. — Аборт? Она беременна?! От кого? — Ну, не от святого духа же! — раздраженно бросает Мин. — Ясно, что не от Пака, если аборт делать заставляет. Чанёль бледнеет, отшатывается на месте, вовремя схватываясь за дверь. Он так хотел их общего, с Чеён, ребёнка.. и что сейчас? Сложно принять, что это реальность. А это реальность, да, именно она. Но не такая счастливая и радужная, как он хотел. Много ли ты хотел, Пак! Юнги нервно вздыхает сквозь зубы. — Он держит её в подвале, Чан. — Он..что?! — внутренности резко жгучим страхом и злостью обжигает. Пак сжимает губы и смотрит на Юнги, но сквозь. Он — трус конченый, который бесконечно оправдывал себя словами «так будет лучше». Лучше для кого, Чан? Для неё? Тебя? А тебе-то ли знать, что будет лучше? Признай, что не знал и просто.. струсил тогда. Струсил, что не выдержишь такой отвественности и просто впихнул её Чимину. Признай! Глотку сдавило от просящегося крика, но он сглотнул, так больно, как никогда раньше. — Тогда нам нечего терять, Мин. Поднимай всех, всю прессу и всё что у тебя есть. — кулаки сжимаются, взгляд стеклянный, а внутри всё горит и пылает. — Утопим Пак Чимина в его же дерьме. — А Чеён? — Сможешь провести меня в его дом? — Смогу.                                    *** Она такая.. неживая. Кожа её белая, холодная с ссадинами, которые слишком контрастируют. Они мешают. Они портят её красоту. Она красивая. До чего же идеальная, что дыхание спирает. Чимин ощущает легкое головокружение от прикосновения к её прохладной руке. Нежных касаний, которой он не знал никогда. Чеён никогда не гладила его спину, не зарывалась в его волосах, не сжимала его руки и.. она никогда не любила его. Она его ненавидела. Проклинала. А он.. сначала — это было чисто из прихоти, подстёгиваемой желанием нагадить отцу ещё больше. Но в тот день Пак увидел её и тот огонь в затравленном взгляде. Он захотел. Потом решил терпеть, а потом просто сорвался и вот тогда началось оно — безумие. Именно тогда остатки здравого разума начали покидать его и с каждым днём всё больше. Чеён была тем самым катализатором, наркотиком и болезнью, что привело его к верной гибели. Чимин не хочет останавливать этого. Он привык. Он втянулся и стал зависимым. И это так захватывающе до судорог в теле. Из-за неё Пак начал получать удовольствие от собственных срывов, пусть какими болезненными они бы не были. Он любил видеть, как Чеён пугается и как теряет всё свое самообладание на пару с уверенностью и холодностью. Он любил её. Любая из его ипостасей одержима ей. И Чимин сделает всё то возможное, чтобы она была рядом. В любом виде. Перевел взгляд на другую сторону кровати и встретился взглядом с Тэяном. Живое напоминание его страхов. Он смотрел и хотел его убить. Спину болезненно засаднило. Темные глаза смотрели не моргали и Чимин чувствовал, что позорно проигрывает в этих гляделка. Но чего следовало ожидать от собственного сына.. Слишком чужого и отталкивающего. Может именно это ощущал отец, когда смотрел на него? — Что ты сделал с мамой? — глухо, но дерзко. — Полюбил её.. Тэян поджимает губы и гладит мать по спутанным волосам. — Ты чудовище, отец. — тихо изрекает он с необычной нежностью смотря на маму. — Если она не проснётся, я тебя.. убью. Чимин усмехается и сжимает ладонь жены. — Ты такое же чудовище, как я, сын. — оскаливается Пак. Тэян поднимает на него равнодушный, такой не детский взгляд, в котором решимости и здравости больше всех взрослых вместе взятых. — Ты ошибаешься, отец. — брезгливо сплевывает последнее слово. — Увидим. — хитрая улыбка и необъятная черная боль в сощуренных глазах.                                  *** Репутация известного корейского бизнесмена Пак Чимина была безупречной. Не считая мелких скандалов, которые исчезали так же быстро, как и появлялись. Никто не знал о никакой контрабанде наркотиков, ни о бандитизме. Ни о чем том, чтобы могло его запятнать и выставить в плохом свете. Завистники бесились, ломали головы, подставляли и пытались сделать всё для того, чтобы разрушить Пака и его бизнес. Но сколько было попыток, столько было и провалов. «Весь успех в людях. Ценных сотрудниках корпорации Пак!» Пак говорил это всем так часто, что они верили и делали всё, чтобы угодить господину Паку. Сами находились такие преданные и верные, которые проходили самые сложные проверки. Именно так Мин Юнги внедрился. Долгих четыре года, за которые он позабыл, что такое спокойный сон и выходные. Спасала музыка и неизменная муза в виде жены босса, которого когда-то он должен был убрать. И вот это «когда-то» наступило. Свалилось на голову так неожиданно и резко, что Мин сначала делал всё на автомате, а потом остановился, несколько раз моргнул, взглянул на крепко сжатые в руках, папки. Он сдаёт весь компромат на Пак Чимина. Он сейчас сделает то, что так упорно пытались другие.. И всё для чего? Чанёль. Они познакомились с ним ещё в школе. Вместе играли в группе, дружили, а потом как-то их пути разошлись. Юнги даже забыл о существовании Пака. За то время он пытался устроиться в этой жизни. Учился — бросал, играл в барах — а потом уходил в запои, потратив всё то малое, что имел. Когда встретил Чана и тот предложил помощь, согласился с радостью. Вот только теперь.. И в ту секунду Юнги резко понял, что жизнь его пустая, безрассудно потраченная. Может это шанс? Шанс спасти жизни многих. Мин вздохнул, прикрыл глаза и положил папки на стол. Сжал край стола до белых костяшек и громкого хруста. — Шуга, неужели ты всё-таки пришел? — насмешливо-удивленно звучит сзади. Квон Джиён плавным, хищным шагом проходит к креслу. Садится, закидывая ногу на ногу и сложив пальцы в крепкий замок. Юнги бросает на него острый раздраженный взгляд. — Вы хотите информацию или нет? — едко фыркает Мин. — Конечно. — смеётся Джиён. — Ты пойми, настроение хорошое. — Мне сейчас не до вашего настроения. Квон закатывает глаза. — Подозрительно просто. — мужчина щурит глаза. — Что подозрительно? Настроение ваше уже прошло? — Ты так верно служил Паку и тут сдаешь всю черную бухгалтерию, и прочее.. не очередная ли это схема Чимина? — вопросительно изгибает бровь, нагибаясь к Мину ближе. — Каковы твои мотивы, Шуга? Юнги сжимает челюсть. — Если я скажу, что делаю всё это ради любимой женщины, вы мне поверите? — Мин смотрит ему прямо в глаза. Джиён ухмыляется. — Любовь — дело благородное. Ради него и умереть не жалко. — насмешливо так, презрительно. — Хорошо, верю. Я помогу. — И Дэсон? — И Дэсон.