*****
Завтракали мы молча, хотя я заметила, какие странные взгляды кидали на меня родители (уж если и матушка так на меня смотрела, значит что-то случилось) и это, признаюсь, немного напрягало. Даже Рейчел, судя по тому, как она на них смотрела, не понимала причины странных взглядов отца и матушки. Хотя аппетит мне это совсем не испортило, пусть по началу у меня кусок в горло не лез, но, думаю, это от сегодняшнего необычного утра. Кстати, Грелль все же вернулся к своей работе дворецкого, правда ненадолго. Он выпросил у своего начальника отпуск (как ему это удалось — непонятно, хотя есть подозрение, что Уильям сделал это только для того, чтобы избавиться от него хоть ненадолго и побыть в тишине). Так что сейчас Грелль аккуратно наливал всем нам чай под бдительным взглядом Тома, который, слава реинкарнации, этот чай и заваривал. — Анджелина, — начал отец, когда все взялись за свои чашки, при этом вид у него был возбужденным: красные волосы растрепаны, такого же цвета глаза лихорадочно блестят, — позволь мне поздравить тебя с первым в твоей жизни успехом, возможно величайшим из всех, которые у тебя были и будут. Польщенно улыбнулась, понимая, что отец говорит о моем открытии в области медицины. Приятно, чёрт возьми! — Более того, — он махнул рукой, подавая знак своему дворецкому и Том тут же подошел ко мне, протягивая несколько листов. Аккуратно взяв их в руки, начала читать и, уверена в этом, мои глаза медленно, но верно принимали форму идеально круглых тарелок. Помнится, в последний раз я была в таком шоке, когда отец подарил мне на пятнадцатый день рождение госпиталь в центре Лондона, а сейчас… Сейчас он переписал на меня буквально все свои больницы! Это… это просто ужасная ответственность и честь. Этим поступком он будто полностью признал меня, как свою наследницу, и после сегодняшнего он уже не будет иметь права отступить назад. Я подняла взгляд на отца, не зная, что сказать на это. Спрашивать его о том, уверен ли он в своем решении — значит показать неуважение и пренебрежение к нему, как к графу. Поэтому я молча встала со своего места и подошла к нему под удивленные взгляды сестры и матушки. Поклонившись ему со всем возможным для меня уважением. — Благодарю за веру в меня и мои силы, — возможно, это прозвучало чопорно и слишком официально, но я знала, что в нашей семье не так важны слова, как поступки, или же эмоции. Эти слова я прошептала со всей своей благодарностью, показывая, что для меня это действительно много значит и, что самое главное, я не играла роль, для меня это действительно было важно, и я не собиралась скрывать это. Отец молча встал и крепко обнял меня, показывая этим, что доволен моей реакцией, и я все сделала правильно. — Позволь мне также поздравить тебя, Анджелина, — начала говорить матушка, как только мы с отцом отстранились друг от друга, — Ты показала, что женщины не просто красивые игрушки, но что они еще могут дать фору зазнавшимся мужчинам… Вот что мне нравится в моей матушке, так это её ярое феминистическое чувство справедливости, но при этом адекватное восприятие реальности. Ну, по крайней мере она не бегает по Англии и не собирает всех женщин, выкрикивая лозунги: «Долой мужчин, да здравствует матриархат!». — …Но вот только понимаешь ли ты, что своим поступком ты кинула вызов всему обществу? — Понимаю и принимаю это, — сказала я, приподняв подбородок, показывая, что я с самого начала знала, на что иду и вполне довольна своим нынешним положением. — Вот как, — довольно и в то же время коварно произнесла матушка, улыбаясь. Точно говорю, что внешностью я пошла в отца, а характером — в неё! — Тогда еще раз поздравляю тебя, мы с отцом гордимся тобой. Я мало что понимаю в медицине, но знай, что это лишь маленький шажок вперед. — Маленький шажок? — неверяще переспросил отец, посмотрев на свою жену так, будто она только что сказала то, что ранит его чувства, — Дорогая, ты не понимаешь, что говоришь! Её открытие произведет фурор не то что в Англии, а во всем мире! Это переворот в сфере медицины! Это мировое открытие!.. Мне даже стало немного стыдно, когда я слушала похвалу отца. Фактически это же не мое открытие, об этом знают почти все в 21-м веке, вот только не в этом, не в 19-м. Но на что только не пойдешь, ради выгоды… — …Это прорыв! Наша дочь — гений, она открыла принцип, позволяющий избежать отторжения крови в процессе переливания! — Вот как, — не только мы с сестрой, но и матушка выглядела удивленной неожиданной переменой отца, но, должна отдать ей должное, быстро взяла себя в руки и уже привычным голосом продолжила, — Тогда я не удивлена: Анджелина всегда была окружена интеллигентными людьми, тем более мое воспитание сделало из неё настоящую львицу. Я рассмеялась с этой комичной ситуации, особенно с шокированного лица отца и невозмутимой матушки, которая старательно не смотрела на него.*****
Заполнять бумаги крайне затруднительно, когда тебя сверлит немного тяжелый взгляд. Особенно если это делает Грелль. Он все также был в костюме дворецкого, с дурацкими очками на переносице и алым бантом на каштановых волосах. Кстати, как он это делает? Красится, что ли? Но так быстро?.. Впрочем, не мое это дело, да и нечего забивать свою голову лишними, никому не нужными, вещами. Устало вздохнув, я все-таки подняла глаза на Грелля, который теперь смотрел на аквариум с Адольфом по левую руку от меня. И смотрел так, будто эта рыбка его сильно оскорбила, и он ждет от неё извинений. Хах, моя фантазия работает совсем не там, где нужно. — Что такое? — заинтересованные нотки в моем голосе все равно не удалось скрыть, но я не обратила на это внимания, продолжая с интересом следить за мимикой своего «дворецкого». — Эта рыба отнимает у меня все твое внимание, — размеренно сказал Сатклифф, прищурившись, будто раздумывая: убить или нет. Не знаю, так ли это на самом деле, но уж что-что, но убить Адольфа я не позволю, все-таки я действительно к нему привязалась, да и это подарок от моей Рейчел, так что я точно не потерплю посягательств на жизнь моего верного «психолога». — Ты серьезно? — удивленно переспросила, переведя взгляд на золотую рыбку, которая спокойно плавала себе в аквариуме, даже не представляя, что от этого, возможно, зависит её жизнь. Устало вздохнула, с удивлением понимая, что такое поведение Грелля вызывает у меня даже не раздражение, а искреннее умиление. О реинкарнация, Сатклифф действительно почти как ребенок! Его действия и суждения иногда настолько наивны, что в пору удивляться. Хотя, если вспомнить то, как он описывал свою возможную жизнь со своим любимым Уилли… Нет, детской фантазией там даже не пахло, а по его словам действительно можно написать новую версию «50 оттенков серого», которая, если бы это выдали в моей прошлой жизни, то есть в 21-м веке, была бы более популярна, чем оригинал. — Грелль, с чего ты это взял? Ты же и так прекрасно знаешь, что тебя невозможно заменить, — улыбнулась я, повторяя эти слова, сказанные когда-то Сатклиффом. Если подумать, это была лесть, но в то же время я не лгала. Я не люблю ложь, не люблю, когда мне лгут, не люблю таких людей, которые делают это постоянно, поэтому не хочу уподобиться им, но, с другой стороны, в этом веке, особенно в аристократии, по-другому нельзя и все называют эту ложь и лесть — манерами и хорошим тоном. Хочу я этого, или нет — неважно, ведь я уже делаю это, но, тем не менее, я стараюсь не лгать людям, которые мне дороги. Рейчел… Солгать ей для меня все еще кажется грехом, кощунством, потому что такой светлый человек, как она, не заслуживает к себе такого отношения. Родители… Они как никто другой знают, какая я на самом деле. Отец принимает и гордится этим, матушка, пусть и не сразу, но смирилась и теперь смотрит на меня совсем другим взглядом и даже дает советы насчет того, как нужно выделиться еще больше. Ум матушки не знает границ. Если раньше она говорила, что леди должна быть доброй, милой, не слишком умной, чтобы не отталкивать от себя противоположный пол (и в то же время она была не совсем такой, как описывает портрет «настоящей леди»), то теперь её взгляды насчет меня вконец поменялись. Наконец-то она поняла, что из меня не выйдет той девушки, которую она часто описывала, я совсем не буду похожа на свою старшую сестру. Теперь же, став на путь медицины, я уже пошла против всех негласных правил и законов аристократии, так что останавливаться на этом — будет для всех знаком трусости. Матушка говорит, что теперь я не могу отступить, и она ждет моего следующего шага. Меня уже даже немного настораживает её запал и уверенность насчет меня, но в то же время это даже льстит. Грелль… Пусть он не говорит мне правды, все еще прикрываясь тем, что он жнец, говоря метафорами, но лгать ему я тоже не буду, потому что не смогу. Потому что не хочу. С Греллем я чувствую себе уверенней, будущей мадам Рэд, как говорит он и, если честно, я уже даже не против стать ею ради него. Да, у него странная мечта, но что мне стоит исполнить её? Ну, разве что выйти за кого-то (хотя просто «за кого-то» я не хочу и даже себе этого не представляю) замуж, чтобы меня все называли мадам, а «титул» Рэд сам припишется, потому что Анджелина Даллес без красного — не Анджелина Даллес, а её скудная копия, я уверена в этом. — …жа. Госпожа! Видите, Вы меня даже сейчас не слушаете! — выдернул меня из потока философских мыслей голос вышеупомянутого Грелля. Как говорится: «Вспомнишь лучик — вот и солнце». Сейчас Грелль стоял напротив меня, грозно опершись руками о поверхность стола и грозно сверля меня взглядом. Кстати, о взглядах, у Сатклиффа действительно прекрасные глаза. Я даже и не думала, что такие бывают. Желто-зеленые… Приятное сочетание. Интересно, мне бы такие пошли?.. — Что? — нахмурился Грелль, посмотрев на меня, и я поняла, что сказала это вслух. Почему-то я неловко рассмеялась, нервно переплетя пальцы, внутри удивляясь от собственной реакции. Мне хотелось сказать, что я просто пошутила, вот только Грелль смотрел на меня настолько серьезно и непривычно строго, что язык буквально прикипел к небу. Я не понимаю почему, но я ощутила какой-то странный жгучий стыд перед ним, будто только что, сама того не подозревая, надавила на его больное место. Сатклифф резко подался вперед и, одной рукой схватив меня за щеки, заставил посмотреть на себя, не давая и шанса, чтобы отвести взгляд. Честное слово, в любом другом случае я бы возмутилась и не смолчала, а высказала бы ему в лицо все, о чем я думаю. Но, когда Грелль смотрит на меня таким странным и в то же время почему-то до боли знакомым взглядом, возмущения пропадают сами собой. — Даже не думайте, госпожа, — то, как он назвал меня теперь звучало как-то угрожающе, — Эти глаза… Вам не пойдут. Озадаченно моргнула, пытаясь понять суть его реплики. Нет, конечно, можно все упростить и сказать, что Грелль настолько самовлюбленный, что просто не хочет и не может позволить кому-то другому иметь такой же цвет глаз. Но это звучит крайне нелепо, даже зная его специфический характер. Тогда в этом есть какой-то другой смысл? Грелль считает себя жнецом и говорит крайне убедительно, что ими становятся только самоубийцы и во «второй жизни» они становятся ужасно близорукими и… у них меняется цвет глаз на желто-зеленый. Пусть Сатклифф и говорит метафорами, но я его полностью в этом поддерживаю, тоже говоря с ним метафорами. Поэтому моя реплика прозвучала так, будто я… задумываюсь о самоубийстве? — Извини, — искренне ответила ему я, кладя свою руку поверх его, которая до этого придерживала меня за щеку, — я не это имела в виду. Прости. Грелль еще несколько секунд попилил меня взглядом и, почему-то вздохнув, резко отстранился. Моргнув, уже не видела на его лице пугающе-серьезные эмоции, а только привычную широкую улыбку. — Прекрасно. Но! Если ты вдруг решишь стать одной из шинигами… — Да ни за что, — рассмеялась от облегчения, понимая, что теперь все нормально. Сатклифф на это обижено надулся, начав бурчать что-то вроде: «Жнецы настолько непопулярны? Все любят ангелов, даже демонов (!), а в жнецов даже не верят! Быть непопулярным так тяжело…». Хмыкнула, смотря на игру одного актера, пока в дверь не постучали. Грелль тут же преобразился не в смысле внешнего вида, а поведением. Он снова стал тем неуверенным человеком, которым и был мой дворецкий, но не аловолосый жнец. Во внутрь зашли Бенджамин и Люмьер, насторожено покосившись на Грелля, будто он сейчас может поскользнуться на ровном месте и ненароком упасть на них. Хех, а это очень даже может быть… — Госпожа Анджелина, — быстро взял себя в руки Бенджамин, важно приосанившись, из-за чего его выпирающий живот стал виден еще больше, — Вам пришло письмо. С важным видом он подошел ко мне, из-за чего Люмьер за его спиной закатил глаза и скривил рожицу, думая, что я этого не вижу. Неслышно хмыкнула, не спеша разубеждать его в этом и, благодарно кивнув Бенджамину, взмахом руки отправила их обратно работать. Не совсем понимаю, почему эти двое ходят вместе, несмотря на постоянные конфликты друг с другом. Они ведь даже не родственники! Все больше это напоминало мне акцию: купите одного, второй — в подарок. Как только за этими двумя захлопнулась дверь, Грелль тут же перестал вести себя как неуверенная мямля и, презрительно скривился, смотря на дверь, за которой они только что скрылись. — Какие нахалы! — возмутился он, резко повернувшись ко мне, — Нет, ну ты это видела?! Кучка людишек, возомнившие из себя невесть что! Если честно, я уже полностью привыкла к тому, что Грелль считает себя бессмертным. Если хочет — пускай, главное, чтобы это не выходило за рамки. Хотя для меня странно и то, что его начальник Уильям Т. Спирс, который позвонил мне несколько месяцев назад с просьбой позвать к телефону Грелля, тоже подыграл ему в маленьком спектакле, называя себя ответственным за Отдел по надзору за жнецами. Пусть я и не знаю, как он выглядит и что он вообще за человек, но, благодаря Греллю, я хотя бы приблизительно составила некий психологический портрет этого человека, и он не входил в категорию тех людей, которые умеют шутить. Слишком он серьезен даже по рассказам Сатклиффа, который влюблен в своего начальника. Отмахнувшись от ненужных мыслей, посмотрела на письмо, а конкретно — на печать и отправителя. Такой шок я не испытывала, даже когда читала о том, что моя практика будет проходить у Гробовщика, а это, уж поверьте, уже показатель! — Ну, что там, что там? — нетерпеливо произнес Грелль, бесцеремонно вырывая у меня из рук письмо, быстро читая. Его лицо стало таким же удивленным, как у меня. Он несколько раз смешно переводил взгляд с письма на меня, будто не был уверен, что оно было адресовано мне. Даже немного обидно стало. — Тебя пригласили во дворец королевы?! — не выдержав непродолжительного молчания воскликнул Сатклифф. Да я сама еле сдерживала себя от позорного вскрика, прочитав это (воспитание матушки…). Суть сего письма состояла в том, что меня приглашают во дворец, чтобы королева Виктория лично наградила меня за «мировое открытие в сфере медицины» и «за заслуги перед Англией». О реинкарнация, это же такая честь! Просто словами не передать! Да я и не мечтала об этом никогда, даже не думала! А тут… О-о-ох, слов нету, одни эмоции. Это же сколько привилегий, когда награждает королева, появляется у человека: дополнительные земли, награда, которая является залогом уважения, популярность и титул, которые позволяют крутиться не просто в высших кругах общества, но и быть частью чего-то более значимого… Несколько минут ушло на то, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок. Не обращая внимания на внешние раздражители (хм, оказывается, к слову «Грелль» столько синонимов…), я поднялась с места, собираясь спуститься вниз и рассказать своей семье об этой, безусловно, замечательной новости. Вот только мою руку схватил Грелль, обращая на себя внимание. — Госпожа, это значит, что нужен новый наряд? — Да, — произнесла я, понимая, что скоро что-то будет, так как многообещающая улыбка Грелля не предвещала ничего хорошего. — Как Ваш дворецкий, я не могу пустить все на самотёк, оставив все без своего вмешательства, — а сколько превосходства и гордости звучат в его голосе, но суть я уже улавливаю и мне от этого еще страшнее, — Поэтому можете не переживать: платье, туфли, аксессуары и прическа… Я сделаю тебя конфеткой, можешь не переживать! Когда Грелль говорит не переживать, значит, что как раз пора это делать…*****
— Ох, как же я устала, — простонала я, буквально плюхаясь на кровать в своей комнате. Рейчел также плюхнулась около меня, тяжело вздыхая. Что ни говори, а примерки утомляют. Начнем с того, что когда я показала семье письмо… Ну, отреагировали все по-разному. Отец сел на стул и начал смотреть в одну точку, будто пытаясь переварить сказанное мною. Матушка поступила, как Грелль, то есть несколько раз перечитала содержимое письма и посмотрела на меня таким взглядом, в котором смешались и удивление, и гордость за меня, и легкое волнение из-за скорого события, которое должно быть крайне важным в моей жизни. Рейчел же… Другого и не ожидалось, она просто искренне радовалась за меня, и это было лучше, чем тысячи слов, которые для нас были и вовсе лишними. А потом началось нечто… Все завертелось настолько быстро, что я даже не запомнила большую часть из всего, что происходило со мной в нашем поместье. В кратчайшие сроки прибыла Нина Хопкинс, которая по новой измерила мои параметры, да еще и по несколько раз, говоря, что для приема, тем более у самой королевы, все должно быть идеально: от прически, до каблуков туфель, а о платье и говорить нечего! Честно говоря, даже не помню сколько это длилось, но точно не меньше двух часов. А о том, сколько длилась дискуссия насчет фасона (цвет был выбран и одобрен всеми единогласно — красный) я даже считать не бралась. Но главное, в ней брали участие все: родители, Нина, Рейчел и несколько раз скромно вставил слово Грелль, продолжая играть роль дворецкого. Кстати, к нему прислушались, и матушка один раз даже посмотрела на него по-другому, но тут же была утянута в очередной спор. Самое забавное то, что мне не давали и слова вставить. Даже от отца матушка отмахивалась, говоря, что выслушает его потом. В этот момент мы с отцом выглядели как нельзя несчастно и опечаленно одновременно. Единодушие во всей своей красе. Никогда не думала, что буду настолько счастлива окончанию чего-нибудь, как это делала, когда закончилась примерка и Нина уехала творить очередной шедевр (по её невероятно «скромному» мнению). Как мы с Рейчел доползли сюда — не помню, но меня отчетливо тянет в сон и, думаю, не только меня. Глаза Рейчел слипались так же сильно, как и мои, хотя выглядела она намного лучше, чем я сейчас. — Анна, а тебе кто-нибудь нравится? — вдруг задала вопрос Рейчел, и я удивилась по двум причинам: она нашла в себе силы говорить, и вопрос её немного странный. — В романтическом плане — нет, — честно и даже немного категорично высказала свое мнение я, тут же оборачиваясь (как это мне тяжело далось, кто бы знал!) к сестре и заинтересовано смотря на неё, — А с чего такой вопрос? — Ну, просто тебя окружают много особей мужского пола, — неопределенно хмыкнула Рейчел, продолжая, — Кто-то тебе должен нравиться. — Никто. — Правда? — и почему она так искренне удивляется? Я, вроде, не создаю впечатление любвеобильной простушки, — Совершенно никто? А как тебе Джеймс Картер? — А кто это? — не поняла я, нахмурившись, пытаясь вспомнить человека с таким именем. Рейчел посмотрела на меня так, будто я только что сказала какую-то глупость, а в её взгляде так и читалось удивление. — Как «кто»? Джеймс Картер — ученик доктора Брикмана. — А-а-а, так вот, как его зовут, — протянула я, будучи уверенной, что очень скоро это имя опять сотрется у меня из памяти, как что-то ненужное. Возможно, сейчас я сестре кажусь несколько высокомерной, но что могу поделать, если этот человек настолько невзрачный, что его имя само собой стирается из моей памяти? — Ну ты… — с какой-то непонятной интонацией, в которой чувствовалось какое-то странное восхищение вперемешку со смехом и еще с чем-то непонятным. Даже вздохнула облегченно, понимая, что она не осуждает меня, — Я уже поняла, что его ты даже как объект для симпатии не рассматриваешь, не то что в роли возлюбленного. Возлюбленного? Прикрыла глаза, пытаясь представить милую домашнюю картину, где мы вместе просыпаемся в одной кровати… Да не-е, бред какой-то, даже толком представить себе это не могу. Да Грелль больше тянет на роль моего любовника! — А тебе? — искренне поинтересовалась я у сестры, понимая, что мне нужно знать хоть приблизительный типаж для её будущего супруга. Хотя под эту роль почти попадает Дитрих — друг графа Фантомхайва. Я его еще толком не знаю, да и не факт, что узнаю, но пока что он лучший вариант для моей дорогой сестренки. Во-первых, он подходит ей по титулу (уж он-то точно не простолюдин). Во-вторых, он иностранец, что уже прекрасно, так как Рейчел перестанет быть около Винсента. Печально, конечно, что я перестану с ней видеться, но что не сделаешь ради любимой сестренки? Тем более… Хм-м, а я ведь могу тоже переехать в Германию! Да это же прекрасная идея! В прошлой жизни я была немкой, но как же интересно посмотреть на мою родную из прошлой жизни страну, а точнее на то, как она выглядела в 19-м веке! В-третьих, у него прекрасный характер! Нет, он строгий и лицом даже немного пугающий (для милых барышень из Англии), но именно такой нужен моей сестре! Их даже легко представить вместе! Такой брутальный молодой человек и нежная Рейчел… Это будет колоритная пара, но красивая! Есть, конечно, у этого Дитриха один недостаток — он друг Винсента Фантомхайва. Это действительно недостаток для будущего (возможно) мужа для моей сестры, но это можно потерпеть. — Ну, мне нравится человек, который был бы умным, — прекрасное начало! — честным, — о, уверена, у него этого предостаточно, — мужественным, — о-о-о, так это вообще про него! — красивым, — кто назовёт Дитриха уродом — слепой однозначно, — остроумным, — о-о-о, какой он остроумный, особенно когда общается с Фантомхайвом! С каждым словом моей сестры я улыбалась все сильнее, несмотря на свою усталость. — …Почти такой же, как граф Фантомхайв, — заключила уверено сестра, и я буквально услышала, как трещат по швам мои планы на прекрасное будущее Рейчел. — А? — единственное, что смогла выдавить из себя я, но тут же взяла себя в руки, ощущая, как на дискуссию у меня магическим образом появляются силы! — Постой-постой, почему сразу как граф Фантомхайв? — Ты всегда странно реагируешь на него, но я не совсем понимаю причины твоего поведения, — вдруг сказала Рейчел, немного хмурясь. — Как же? Он — граф Фантомхайв, Цепной Пёс Её Величества, ужас теневого мира! — Анна, нельзя же мыслить настолько узко! Я поперхнулась от её слов. Я? Узко? Рейчел, дорогая моя сестренка, да я зрю прямо в корень и в не совсем светлое будущее! — В первую очередь он — человек, — наставительно продолжила говорить Рейчел, не обращая внимания на мою заминку, — Он стал Цепным Псом не потому, что ему это нравится, а потому что это его долг, долг перед семьей. Отречься от этого — значит опозорить свой род и быть опозоренным, а гордость и репутация для каждого Фантомхайва — превыше всего. Тем более, что он пока что не сделал ничего предосудительного. Какое хорошее слово: «пока что». И когда она стала так хорошо разбираться в людях, читая только любовные романы? Или я опять чего-то не знаю? Но, с другой стороны, Рейчел наполовину права: у него работа такая и, возможно, человек он не плохой и хороша в нем не только внешность, но и «внутренний мир»… Что за бред я несу? Хотя, в любом случае, мне плевать на то, какой он человек и что он сделал за свою жизнь, мне важно лишь то, чтобы он не заинтересовался моей семьей, а если точнее — моей сестрой. Если, так уж и быть, он найдет что-то во мне (не дай реинкарнация, конечно!), но я готова это стерпеть, представляя, что на моем месте могла быть милая Рейчел. — Ох, — устало вздохнула я, чувствуя, что после нашей маленькой дискуссии усталость навалилась с новой силой, — если тебе такие нравятся — пускай, главное, чтобы сам Винсент тебе был безразличен. Рейчел удивленно посмотрела на меня, будто не понимая, с чего я смогла сделать такие выводы, но тут же рассмеялась, будто показывая мне, что мои опасения — беспочвенны и мне незачем переживать. Уж кому-кому, но Рейчел я могу верить…*****
Табачный дым окутывал помещение, в котором я сейчас находилась, и поднимался вверх, прямо к нарисованному на стене дракону. Мне казалось это завораживающим зрелищем, будто дракон на картинке вдруг ожил и выдохнул пламя. — Тебе нужно выделиться, — со знакомыми веселыми нотками оповестил меня Лау, выпуская изо рта очередную струйку дыма. Он сидел напротив меня на шикарном диване с кучей подушек, а около него сидело много красивых девушек в откровенных нарядах. Ну, откровенных для этого века, для 21-го это было более-менее нормально. Каждая из девушек была красива по-своему, и я могу с уверенностью сказать, что среди них нет ни одной похожей, потому что каждая невыносимо сильно отличалась от другой: цветом волос, глаз, фигурой, одеждой в конце концов. Все они сидели около Лау и разными способами касались его. Вот одна брюнетка сидит у его ног с таким видом, будто только это делает её неимоверно счастливой. Вот одна блондинка положила свою голову ему на плечо и счастливо вздыхала, вот рыженькая разминала его плечи с не менее довольным видом… Честно говоря, сначала я подумала, что они все под воздействием наркотиков, но, на мое удивление, они были абсолютно вменяемые и все понимали. Как говорит Эмилия, у него такая аура? Серьезно, его хочется хоть как-то касаться, это приносит какое-то особое чувство успокоения. — Выделиться? — задумчиво повторила я его слова, действительно обдумывая этот вариант. Дело в том, что я опять приехала в магазинчик Лау Тао, чтобы успокоить свои нервы и просто побыть в хорошей компании. Сама себе не поверила, но до этого я решила заехать к Гробовщику, что провести время еще и у него. Я! К Гробовщику! Никогда бы не подумала, что по доброй воле решу заскочить к нему… Но, к сожалению (и это еще больше поражает!), его лавка была закрыта. М-да, кажется, я даже в прошлой жизни не так часто ходила в похоронное бюро, как в этой… Так вот, какой черт меня дернул заехать потом к Лау — не знаю, но, в любом случае, я не жалею об этом решении. Чтобы избежать привычного недопонимания, которое заключалось в том, что Лау бросает многозначительные фразы, которые прекрасно подходят под случай, а потом искренне признается, что не знает, что от него хотят, я рассказала ему о том, куда и зачем меня пригласили. Кажется, я — психолог для Грелля, а Адольф и Лау — мои мозгоправы. — Да, — улыбнулся Лау, проведя рукой по волосам блондинки, которая прислонила голову к его плечу, — лишнего внимания никогда не бывает много. — Я бы поспорила, — хмыкнула, вспоминая тот момент, когда я впервые оказалась во дворце Её Величества и высказала свою теорию насчет эпидемии, — Тем более, я и так постоянно хожу в красном. Это ли не выделяет меня от остальной толпы? Именно, что толпы. Аристократы действуют шаблонно и, возможно, в этом виноваты их изысканные манеры, но тот же доктор Брикман как-то умудряется быть вежливым, действовать и говорить по всем правилам, но в то же время отличатся от других и кажется каким-то бунтарем. Из-за этого люди относятся к нему по-разному: кто-то уважает, кто-то недолюбливает, кто-то восхищается, кто-то даже боится, и это при том, что он даже не пытается выделиться! Он сам по себе такой и тот же… Блин, как зовут его ученика-помощника-мальчика-на-побегушках? Ай, пусть будет Джон. Так вот, как бы этот Джон ни старался, он никогда не сможет стать таким же великим, как его учитель. — Ты носишь красное и что? Это делает тебя более яркой, ничего более, — веско заметил Лау, подаваясь вперед и дотрагиваясь кончиками пальцев к моим волосам, — Как по мне, внешность важна, она должна подчеркивать твою душу. Какая у тебя душа? Я посмотрела на китайца, как на душевнобольного, не понимая самой сути этого вопроса, но тот лишь улыбнулся, показывая, что он не будет перебивать, а терпеливо ждать ответа. С обреченным вздохом согласилась, тут же нахмурившись. Какая у меня душа? Нет, что такое вообще душа? Человеческое тело состоит из воды, нескольких граммов аммиака, железа, водорода, серы и т.д. Такие простые компоненты может купить даже ребенок на свои карманные деньги, но он все равно не сможет сотворить из этого полноценного человека. Тогда душа, это тот недостающий компонент, который невозможно достать и который заставляет тело двигаться. Моя душа… Это мои воспоминания из прошлой жизни, воспоминания девушки-немки, которая работала доктором. Но теперь я — не она. Я — графиня Анджелина Даллес, будущая мадам Рэд. Моя душа –воспоминания доктора, непокорной графини, которая кинула вызов своим вольным поступком. Анджелина — значит ангел, но я — не он, а что-то более резкое и непокорное. Я не вписываюсь в стандарт покорной девушки, не являюсь идеальной кандидаткой в жены и вообще не идеальна. Моя жизнь — вызов, значит нужно соответствовать, это должны видеть не только обычные люди, не только слуги, или аристократы, но и сама королева. Раздраженно смахнула с лица несколько прядей волос, которые так и напрашивались на то, чтобы я их постригла. Идея пришла в голову неожиданно и одновременно с этим вполне ожидаемо. Взяв прядь волос, я внимательно посмотрела на них, подставляя их под свет солнечных лучей. Алые блики завораживали. Длинные волосы были гордостью для любой графини, каждая должна иметь похожую длину, это считается престижным, а еще такие волосы просто не могли иметь простолюдинки, потому что за ними нужен тщательный уход. Вот только теперь я не просто графская дочь, теперь я еще и доктор, который не только должен перебирать бумаги, но и проводить операции. — Лау, ты можешь мне помочь… — протянула я, чувствуя, как мои губы сами по себе расплываются в коварной улыбке. — О-о-о, — заинтриговано протянул он, без вопросов подавая мне руку, чтобы помочь подняться, — Тогда за мной, графиня, кажется, я знаю, что Вам нужно. Тихо хихикнула, покачав головой, понимая, что Лау, возможно, специально подталкивал меня к этому шагу. И вот я сижу напротив зеркала, а сзади меня стоит брюнетка, которая до этого сидела перед ногами Лау. В руках она держала ножницы, предназначенные для волос, но пока что не обрезала их, а держала в руках, будто тоже смотря на блики на кроваво-красных волосах. Лау, который стоял по правую руку от меня, тоже с любопытством наблюдал за действиями своей… а кто она? Не важно. — Признаться, даже немного жаль их обрезать, — вдруг подал голос он, повторно проведя рукой по ним и почему-то этот жест показался мне каким-то интимным и личным, что я даже немного покраснела, — Не будешь жалеть потом? — Пф, еще чего, — высокомерно фыркнула я, задрав нос, но внутренне все равно немного переживая, — Я уже приняла решение и отступать от него не собираюсь! — Не боишься? — будто испытывая мои нервы на прочность переспросил китаец со своей фирменной понимающей улыбкой, которая в данный момент меня немного раздражала. — Единственное, чего я именно сейчас боюсь, так это того, что твоя «помощница» сделает все криво. — Как можно, — обиделся Лау, давая знак девушке, чтобы она начинала. Краем глаза я могла видеть, как пряди моих красных волос ненужным мусором падали на чистый пол и мне становилось даже немного обидно. Чёртова гордость просыпается совсем не там, где нужно. Но результат меня порадовал — аккуратное каре, которое могло при движении головой касаться плеч, челка, которая делала мое лицо больше похожим на сердечко, также была аккуратно подрезана, чтобы не лезла в глаза. Теперь я смотрелась совсем как другой человек. Как там говорили в моей прошлой жизни? «Новая прическа — новая жизнь», да? Хах, почти что правда. — Завернуть тебе их с собой? — услужливо спросил Лау, когда я направлялась к выходу. Остановившись около дверей, с улыбкой посмотрела на китайца: — Нет, оставь себе. На память, так сказать. Ну, или в качестве сувенира, который привезешь домой в Китай. — Вы так щедры, — умиленно улыбнулся моим словам Лау, на что я постаралась сдержать смех от того, какую комедию он тут ставит. — Безусловно, — хмыкнула, резко отворачиваясь от него, из-за чего мои волосы, не скованные заколками, свободно взметнулись. Что ни говори, а Лау умеет поднимать настроение… А вот дома началось все самое интересное. Домочадцы, как только увидели мой новый стиль так смешно отреагировали, что сдерживать свой смех было все тяжелее. Отец побледнел, хватаясь за сердце и говоря Тому, чтобы тот принес ему немного валерьянки, матушка округлила глаза, Рейчел несколько раз ущипнула себя за руку, пытаясь понять, не сон ли это. Но апогеем всего стал Грелль, который вполне натурально упал в обморок, при этом уронив поднос, который нес до этого, видимо, на кухню, но никто даже не сделал ему замечания, так как все неотрывно смотрели на меня. Неловко улыбнувшись, я заправила волосы за ухо, будто специально акцентируя всеобщее внимание на этом. Но, честное слово, я не хотела! Уже потом, когда мы все сели за стол, чтобы поужинать, отец не выдержал первым: — Завтра прием у королевы. Тебя будут награждать, и ты должна была выглядеть идеально, как говорит матушка. Ну почему ты вдруг решила сменить прическу как раз перед этим важным днем?! Как ни странно, отец, судя по его словам, совсем не был против того, чтобы я что-то изменила в себе, его больше возмущал тот факт, что я это сделала перед важным днем. — Почему ты улыбаешься? — опять не выдержал он, смотря на меня, а я с удивлением поняла, что действительно улыбаюсь. — Дорогой, — примиряюще начала матушка, видимо, сегодня исполняя роль миротворца, — Это её выбор. Анджелина уже достаточно самостоятельная девушка, чтобы понимать и принимать всю ответственность за свои поступки. Никогда не думала, что буду настолько благодарна словам матушки! Всегда роль «злодея» она брала на себя, заговаривая нас своими длинными речами. Грелль подрагивающими руками налил нам чаю, изредка косясь на меня, а точнее — на мою новую прическу. — Ч-чай приготовил мистер Том, — неуверенно произнес Сатклифф, увидев, как родители недоверчиво косятся на напиток. Мне кажется, или после этих слов они облегченно вздохнули? Хотя, я их понимаю, сама испытываю похожее чувство недоверия к стряпне Грелля. Так наш разговор заглох сам собой, без особых на то усилий. Нечаянно пересекшись взглядом с Рейчел, я увидела, что она мне незаметно подмигнула, будто этим действием и одобряя мой выбор и говоря, что мне идет. Такое чувство, что после каждого такого её поступка у меня вырастают крылья за спиной. Хотя только сейчас ощутила некий укол вины, ведь знала же, что сестра обожает мои волосы! Но, видя её позитивную реакцию, я могу приглушить это чувство. Когда настало время лечь спать я видела, как Грелль всеми силами пытался задержаться у меня под самыми разными возможными предлогами, чтобы поговорить, вот только лакеи и дворецкий Том внимательно наблюдают за моим спокойствием, поэтому каждый раз они профессионально выпроваживали его. Мне уже как-то страшно…*****
С уверенностью могу сказать, что хорошее утро начинается не только с кофе, но если тебя еще разбудит дорогой тебе человек. Разбудили меня с ранними лучами солнца… И это действительно так, а не фигура речи. Меня привычно разбудила Рейчел и с каждым годом я понимаю, что это умиляет меня все больше и больше. Я, как сова, даже представить себе не могу, что нужно хотя бы на час раньше встать, чтобы разбудить кого-то, и я знаю, что не одна такого мнения, сестра тоже полностью согласна со мной. И именно тот факт, что она встает на час раньше, чтобы прийти разбудить меня — льстил. Служанка помогла мне надеть корсет и просила позвать, если будет нужна помощь. Пожав плечами, не видя в этом ничего такого, я решила накраситься, одновременно с этим осмотрев себя в зеркале. Вау. Просто вау. Да я, оказывается, та еще красотка без одежды! Ну, корсет и чулки не считаются… С каждой минутой убеждаюсь, что новая стрижка мне к лицу и уже с нетерпением жду реакции аристократии. В зеркале отражалась настоящая красотка (ну, это на мой скромный вкус) с красными волосами и такими же глазами, которые горели от предвкушения. Корсет также был красного цвета, но на несколько тонов темнее. Ох, сколько ни живу в этом веке, но к нему все еще не могу привыкнуть. Нет, конечно, если талия обтянута корсетом, а девушка в красивом платье, то она выглядит эффектно и очень даже красиво. Конечно, любая женщина знает такое: «Красота требует жертв», не знаю, на какие жертвы идут другие, но для меня жертвой считается уже тот факт, что особи женского пола должны носить корсет. Это жутко неудобно и от него тяжело дышать. Так вот, корсет плотно облегал мою талию и приподнимал мою грудь. Хех, теперь понятно, почему Рейчел меня иногда лапает. Извращенка! Да и я, в общем-то, недалеко от неё ушла… Несколькими простыми словами — я была секси! Довольно хмыкнув своему отражению, я взяла зеркальце с помадой и, удобно усевшись на диван, начала наводить красоту (хотя какая еще красота, если я уже сейчас конфетка! Да-да, я очень скромная). Как только я приподняла зеркало, я испуганно встрепенулась и вскрикнула от того, что в отражении была не только я, а кто-то, или что-то, еще за окном. Резко развернувшись, увидела знакомые длинные красные волосы и знакомое лицо. Не удержавшись, отчаянно простонала, хлопнув себя по лбу. Грелль свисал лицом вниз к моему окну, из-за чего его волосы свободно трепал ветер, а на лице была привычная акулья улыбка. — Чёрт тебя подери, Грелль! Я чуть не умерла от страха! — воскликнула я, тут же поднимая зеркальце, проверяя, нет ли у меня сейчас нескольких седых волосков. Хах, было бы обидно, если бы на встречу с королевой Викторией я пришла седой, с морщинами и вообще заикой… — Как грубо ты говоришь с леди, — обиделся Сатклифф, легко открывая окно и запрыгивая внутрь. Откуда у него только такие способности к акробатическим трюкам? Это же он не в первый раз так делает: когда его вызвал Уильям Т. Спирс Грелль буквально выпрыгнул из окна. Хм, а может он никакой не маньяк, или убийца, а работник цирка? Хотя это все равно не объясняет то, что он свободно разгуливает с бензопилой? Или я еще чего-то не знаю о 19-м веке? Как все сложно… — Да-да, — отмахнулась от него я, опуская глаза, чтобы найти помаду. И только сейчас я поняла, что нахожусь только в корсете и чулках. Перед парнем. Краска стыда сама собой расползлась по моим щекам, и я рада, что не чувствую, как горят мои уши. Любопытная реакция, ведь Грелля за мужчину считать можно, но с какой-то натяжкой. Он ведь точно влюблен в Уилла и не прочь поразвлечься с другими симпатичными парнями. Жаль, что не все на это согласны, наверное. — Ты чего? — спросил Сатклифф, сидя по левую руку от меня, но наклонился так, чтобы его лицо было напротив моего. Что самое забавное, он действительно не понимал моей реакции, этому свидетельствовал его вопросительный взгляд. Впрочем, его лицо также было открыто, так что эмоции очень легко можно считать. Хах, а ведь Френсис когда-то тоже говорила, что у меня открытое лицо, правда говорила это так, будто это недостаток. Теперь я её понимаю, нужно держать ухо востро, особенно рядом с её братом. — Ничего, — отрицательно мотнула головой, косясь в зеркало и с облегчением понимая, что краска смущения схлынула с моего лица, хотя глаза все еще блестели от эмоций. Ну, и на том спасибо. — Какие-то секреты появились, — бурчал Сатклифф, отстраняясь, — А о Грелле никто не думает, от Грелля все скрывают… — Ты обиделся? — на всякий случай переспросила я, приподняв брови, смотря в спину «обиженного». Ноль реакции, — Да ладно, я просто испугалась. И смутилась. От неожиданности. Грелль обернулся, еще раз удивленно оглядев меня, будто не понимая причины моих слов. Знаете, вот теперь это обидно! Около него сидит девушка в одном корсете, а ему все не то! Хотя да, наверное, до его Уилли я не дотягиваю… Но все равно обидно! — Смутилась? — переспросил на всякий случай Сатклифф. Я кивнула, — Из-за меня? Это прозвучало еще более удивленно. Блин, у меня сейчас такая ситуация, что не понятно: обижаться на него, или смеяться над нелепостью ситуации. Все-таки рассмеявшись с этого, с улыбкой продолжила наводить красоту. Фыркнув, Грелль тоже начал что-то делать, но я не смотрела. Подкрасив ресницы, взялась за помаду. Какая все-таки идиллия: я крашусь, Грелль тоже что-то там делает, и никто никому не мешает. — Нет, мне точно нужно поменять стиль! — капризно и одновременно недовольно (как у него это получается?) ныл Грелль. Заинтриговано скосив глаза я чуть не съела помаду. Впервые в обеих жизнях, между прочим! Грелль все еще сидел около меня, и я только сейчас заметила, что он в классической белой рубашке, но еще и в жилете какого-то светло-кремового цвета (я же не дальтоник?). Вот только бело-красный бант, который раньше был на шее, теперь красовался у него на голове. Греллю всегда удавалось делать кому-то прически. Он наслаждался этим, особенно когда делал это мне, потому что мои волосы были красного цвета — такие же, как у него. Я считала и все еще считаю, что его пальцы просто волшебны, потому что то, как он перебирает мои волосы, аккуратно и в то же время сплетая их так, чтобы они не рассыпались, делает настоящий профессионал. Но теперь, смотря на то, что он сделал со своими волосами… Хоть бант и держался не на честном слове, но все равно несколько прядей торчали в беспорядке, а если еще и добавить его комичное выражение лица, получалось просто нечто! — Что смешного? — пробурчал он, пытаясь снять с себя это, — Можно подумать, у тебя лучше получается… — А у меня волосы короткие, — слова: «Тем более, я графиня» так и осталось недосказанным. Грелль посмотрел на меня новым взглядом, будто впервые увидел, после чего фыркнул: — Хах, зато у меня волосы длиннее! Да и, тем более, красота требует жертв! Хмыкнула. Все больше этот разговор напоминал мне диалог двух модниц из прошлой жизни. — Ладно, — отмахнулась я, закрываю тему, — Помоги мне хотя бы с платьем…*****
Дворец королевы, как всегда, поражал своей красотой и изысканностью. Должна признать, мне нравится, как люди смотрят на меня… Таких ошарашенных и в то же время недовольных взглядов я еще никогда не видела в таком количестве, потому что если уж они привыкли к тому, что я ношу только красный цвет, то они и представить не могли, что я заявлюсь во дворец в таком «неподобающем виде». Подумать только, какие странные люди, для них даже чужие волосы играют немалое значение. Люди действительно странные, а особенно в 19-м веке, потому что у девушки декольте может быть любым, но платье обязательно должно быть длинным, до пола, чтобы не открывался вид даже косточки на ноге около пятки, хотя это будет считаться сексуально. Так странно… Королева Виктория выглядела, как всегда, статно и величественно. Я по всем правилам поклонилась к ней, стараясь заметить изменения в её лице, вызванное моей вольностью. На её лице было только легкое удивление и ни грамма гнева, или чего-то похожего, и это заставило меня разогнуться, расправив плечи, вести себя как настоящая графиня, которая знает себе цену. Возможно, мне показалось, но я увидела одобрение в её лице и легкие лукавые огоньки в глазах, будто бабушка смотрит на несмышлёную внучку, которая пытается казаться всем сильной, и это сравнение еще больше вызывало у меня уважение к правительнице этой страны. Церемония была длинная и очень торжественная, настолько, что это заставляло меня чувствовать себя чуть ли не героиней. Награждение прошло без осечек, Её Величество вручила мне медаль, которая, на самом то деле, дает достаточно. Во-первых, у моей семьи появилось больше земель. Во-вторых, теперь я многоуважаемая персона. В-третьих, теперь я могу «тусоваться» в высших кругах, будучи уверенной, что меня там ждут, потому что иметь на своем мероприятии человека, которого признала сама королева — большая честь для каждого аристократа. И это тешит мое самолюбие, заставляет мои губы расплываться в довольной улыбке. — А Вы все-таки добились своего, мадемуазель Анджелина, — произнес позади меня знакомый голос. Обернувшись, я увидела мистера Габриэля Брикмана, который, лукаво прищурившись, с усмешкой смотрел на меня, держа в руках два бокала с вином, один протягивая мне. С улыбкой приняв напиток, я сделала глоток, довольно зажмурившись. Все-таки красное вино — вершина искусства. — Как видите, сэр, — благодарно кивнула ему, понимая, что он опять начал нашу негласную игру. — Ох, что Вы, какой «сэр»? Мы же теперь коллеги! — отмахнулся доктор, становясь по левую сторону от меня, — Не боитесь? — А чего мне нужно бояться? — искренне удивилась я, дожидаясь ответа. Доктор посмотрел на меня так, будто перед ним был неразумный ребенок, который задает до ужаса очевидные вопросы, напоминая этой манерой поведения Её Величество. — Много известности — много проблем. Это я Вам как лучший доктор страны говорю. — Допустим, теперь не лучший, — подколола его я, облизывая остатки вина на губах. — Ради Вас, миледи, я готов поделиться своим постаментом, так уж и быть, — покорно кивнул на мои слова мужчина, но я видела по его хитрым глазам, что мы еще поборемся. Иногда между двумя людьми ведется будто неслышимый для других диалог. Вот и сейчас было похожее между мной и мистером Брикманом: «Это вызов?», — прищурилась я, внимательно разглядывая его лицо. «Вы в праве считать, как Вам угодно, мадмуазель, — улыбнулся краешком губ мужчина, — Но победа все равно будет за мной». — Как скажете, мистер Брикман, — вслух ответила я, будто на предыдущую его реплику и, подойдя к нему, смахнула с его плеча невидимую пылинку, — Не в моих правилах спорить со старшими. Доктор прищурился, будто говоря, что еще ответит на мою колкость. Вежливо попрощавшись с ним, я вышла на улицу подышать свежим воздухом. Взгляд почему-то сам собой зацепился за чью-то карету и какого-то знакомого мужчину, который стоял около неё и высматривал среди других людей кого-то конкретного. Человек был одет в костюм дворецкого, в одной руке он держал серебряные часы, на которые время от времени косился, будто боясь куда-то опоздать. Увидев меня, он с достоинством, присущему слуге только высшего класса, поклонился мне, покорно ожидая, когда я к нему подойду. С интересом подошла к нему, пытаясь понять, откуда мне знакомо его лицо. — Прошу прощения, леди Анджелина, — поклонился он мне еще раз, — Я дворецкий семьи Фантомхайв, Танака… Вспомнила. Это тот дворецкий, который проводил нас с сестрой в бальную залу. Я еще тогда удивилась его имени, которое было, кажется, японского происхождения. Хах, странная мысль, но было бы прикольно, если бы я познакомила его и Лау. М-да, и о чем я только думаю в такой момент? Танака же не просто так сюда приехал, дворецкий семьи Фантомхайв, как ни как. — …Прошу сесть в экипаж, граф Фантомхайв ждет Вас. Как я и думала. Очень хотелось сказать, что у меня нет времени и что мне нужно ехать домой, но почему-то у меня такое чувство, что меня так просто не отпустят. Уж если Винсент захотел чего-то, то он это должен получить, несмотря ни на что. Кивнув, я залезла в экипаж не без помощи мистера Танаки. Поместье Фантомхайв ничуть не изменилось, впрочем, а должно? Мистер Танака любезно помог мне спуститься и попросил следовать за ним. Он шел с идеально ровной осанкой и смотрел только вперед, попутно умудряясь проводить мне маленькую экскурсию по поместью. Должна признать, некоторые вещи в этом особняке были настоящим произведением искусства, которым было несколько столетий. Все здесь буквально дышало сдержанной роскошью, которая должна быть присуща всем аристократам, но, к сожалению, большинство буквально переходят грань между красотой и вычурностью. Дойдя до больших дубовых дверей, дворецкий постучал, открывая дверь сразу же, как только граф Фантомхайв позволил войти. По всем правилам пропустив меня внутрь первой, дворецкий закрыл дверь. Мы оказались в большой комнате, которая, видимо, была рабочим кабинетом графа. Здесь не было ничего лишнего и, несмотря на то, что на улице была ночь, с хорошим воображением можно было представить, как тут все сверкает чистотой. Граф Фантомхайв сидел за столом, вальяжно опираясь на спинку стула и, почему-то, это не выглядело, как неуважение к своему гостью (мне, то есть). Даже в таком виде он все равно оставался графом. — Леди Анджелина, рад Вас видеть, — с улыбкой произнес граф, поднимаясь со стула. Кот. Несмотря на то, что его называют Сторожевым Псом Её величества, он все равно напоминал кота. Сколько в нем было скрытой грации, плавности и в то же время какой-то природной лени, то, как он щурился, смотря на меня… Он даже ходил почти неслышно. Настоящий дикий кот… Подойдя ко мне, он взял меня за руку и легко мазнул губами тыльную сторону ладони, которая была скованна чёрной перчаткой, доходившей до самого локтя. Подняв голову, он внимательно посмотрел мне в глаза, будто пытался что-то там найти, или вызвать хоть какую-то реакцию этим, но я только кивнула головой, заставив выдавить из себя улыбку. — Сегодня Вы дьявольски красивы, — сделал мне комплимент он. Хах, все еще помнит мою шпильку в тот раз… — Как всегда? — прищурила глаза я, легко склонив голову на бок, из-за чего короткие пряди волос игриво скользнули по моей шее. Я всеми силами старалась создать впечатление, что мы — давние друзья и можем общаться менее формально, хотя, видит реинкарнация, мне тяжело это давалось. — Как всегда, — кивнул со смехом он, — Но сегодня — особенно. Мне любезно предложили сесть на стул, который был как раз напротив его рабочего места. — Чего-нибудь желаете, господин, мадемуазель? — тут же обратился к нам Танака. — Чаю? — спросил Винсент, посмотрев на меня. — Лучше кофе, — вежливо попросила я, чувствуя себя не в своей тарелке. Дворецкий с легким поклоном удалился, неслышно закрыв за собой двери, оставляя нас с графом наедине. — Могу тебя поздравить, Анджелина? — тут же перешел на неофициальный тон Фантомхайв, посмотрев на меня, — Ты добилась признания не только обычных врачей, но и самой королевы, это дорогого стоит. — Благодарю, — кивнула я, прикрыв глаза. Почему так тяжело, а шестое чувство буквально звенит от напряжения, будто предчувствуя что-то нехорошее для меня? — Кстати, тебе идет эта прическа. Смелое решение, — с улыбкой сказал граф, подперев ладонью подбородок. — У меня были на то свои причины, — произнесла я, рефлекторно касаясь пальцами кончиков коротких волос. Мы говорили и говорили, обо всем и ни о чем. Меня не покидало такое ощущение, что Винсент готовит меня к чему-то, проверяет, смотрит на то, подхожу ли я для чего-то. Поэтому, когда вошел Танака, я не сдержала тихого облегченного вздоха, которого, к счастью, никто не заметил. Чашка кофе приятно грела руки даже сквозь ткань перчаток, а прекрасный аромат тут же распространился по комнате. Сделав первый глоток, я прикрыла глаза от наслаждения. Этот кофе был прекрасным — терпким, с насыщенным вкусом и запахом, прекрасным послевкусием. Намного лучше того, что делает Том, или Грелль (Грелль — особенно!). — Прекрасный кофе, — сделала комплимент я, повернувшись к дворецкому, — Кто приготовил? — Благодарю, его сделал я, мадемуазель Анджелина, — почтительно поклонился мне Танака, приставив ладонь к груди. — Правда? — искренне удивилась я, еще раз взглянув на чашку в своих руках, — Надо же, Вы просто находка для любого аристократа. — Кто, как не дворецкий семьи Фантомхайв сможет справиться с таким легким поручением, — впервые улыбнулся мне дворецкий. Со стороны Винсента послышался довольный хмык и Танака, еще раз поклонившись, вышел из кабинета. Несколько минут мы сидели в тишине, каждый попивая свой напиток. Но первым разбавил тишину граф: — Тебе неуютно со мной, — констатировал факт он, привлекая к себе все мое внимание. Я вижу, что он прекрасно понимает и понимал это, но впервые решил озвучить это. — Да, — не стала лукавить я, — неуютно. — Могу поинтересоваться: почему? И что ему сказать? Потому, что он — Фантомхайв? Потому, что он несет в себе опасность, и она также следует за ним по пятам? Потому, что у меня, к сожалению, слишком хорошая фантазия и я боюсь, что сестра влюбится в него и из-за этого она пострадает? — Потому что я тебе не доверяю, — одним предложением я высказала будто бы все, о чем я думаю. — Вот как, — хмыкнул граф, аккуратно ставя чашку с чаем на стол, — И это все? Почему я тебя нервирую? Потому что ты задаешь глупые вопросы и постоянно ошиваешься около моей семьи! — Ты меня не нервируешь. Ты меня злишь. Меня злит твое поведение и то, что ты постоянно ошиваешься около моей сестры, — все-таки вырвалось у меня. — «Ошиваешься»? Это не то слово, которое должна произносить леди, — подколол меня Винсент, будто пропустив мои слова мимо ушей, — Но, знаешь, я могу помочь тебе. Я заинтересовано повернулась в его сторону, тут же натыкаясь на внимательный и в то же время серьезный взгляд. Винсент Фантомхайв — настоящий пёс, который верен своей хозяйке, королеве, и готов пойти на любую мерзость ради неё. Винсент Фантомхайв — настоящий лис, хитрый и коварный. Винсент Фантомхайв — настоящий кот, такой же ленивый, но изворотливый. Винсент Фантомхайв — настоящая змея, враги которой чувствуют себя мышами, жертвами. — Помочь? Мне? И в чем же? — поинтересовалась я, стараясь не отводить от него взгляда, на что тот довольно хмыкнул. — Я могу обеспечить тебе безопасность. Тебе и твоей семье. — Безопасность? Ты? — скептические нотки все равно появились в моем голосе, как бы я не старалась их скрыть, а брови сами по себе вопросительно выгнулись, — Не смеши меня. Около тебя — опасность. Ты сам опасность. Ты единственный, кто может угрожать мне и семье. Вот и высказала всю правду. Если он хочет «защитить», то пусть держится от нас подальше, не попадается нам на глаза. Его враги захотят надавить на него через нас, понятия не имея, что ему все равно, что мы ему никто. Единственное, чего я хочу, это чтобы он исчез из нашей жизни. — Только я? — повторил мою мимику мужчина, — А мне кажется, что из-за тебя тоже могут пострадать дорогие тебе люди. — Поясни, — нахмурилась я, сверля его тяжелым взглядом, на который тот даже не обращал внимания, а, кажется, наслаждался моей беспомощностью. — С удовольствием. После того, как королева Виктория наградила тебя, девушку-графиню, это произвело фурор. Теперь и у тебя есть много недоброжелателей и, раз тебя убрать проблематично, потому что после твоей смерти за дело возьмусь я, то они попытаются навредить твоим родным. Дьявол. Хитрый и коварный манипулятор. Как легко он говорит о моей смерти, мастерски играет на моих слабостях. Но я не хочу, чтобы родители пострадали, не хочу, чтобы страдала Рейчел. А еще я не хочу умирать. Не хочу! Я привыкла к этой жизни, я уже свыклась с тем, что я — Анджелина Даллес. Я не хочу, чтобы эта жизнь кончилась и не факт, что я еще раз смогу переродиться, но если уж и смогу, то все равно этого не хочу, потому что не смогу забыть всех тех, с кем я провела эту жизнь. Отец, мой самый лучший мужчина. Такой добрый, многогранный, милосердный и в то же время серьезный, со стержнем внутри. Я не могу оставить его. Матушка, моя родная и любимая, строгая, но добрая. Я не могу оставить её. Рейчел, моя дорогая, любимая, нежная, прекрасная сестренка. Я не хочу оставлять её, не хочу, чтобы она страдала. Френсис, строгая, правильная и в то же время бунтарка, которая идет против негласной системы аристократов. Я не могу оставить её, не хочу разочаровать. Грелль, странный, неправильный, немного сумасшедший человек с завышенной самооценкой, зовущий себя жнецом, Богом Смерти. Я не могу оставить его. Не представляю обычной жизни без него. Эмилия, фамилию которой я все еще не знаю, такая тихая, скромная, робкая и милая… Даже Гробовщик (!), настоящее имя которого я даже не знаю! Такой… другой, сумасшедший, со странным чувством юмора. Без него будет скучно. Лау Тао, странный иностранец со странной «аурой», человек со странной манерой поведения. Я уже привыкла к нему. Доктор Брикман, остроумный и хитрый, правильный, но скрытый бунтарь внутри. Мне будет тяжело без нашей «игры». Все эти люди стали мне по-своему дороги, и я не смогу забыть их, как бы этого не хотела. Но даже если меня не убьют, то, как говорил граф, попытаются навредить мне через других — их. Слова Винсента имеют смысл, я так же не хочу, чтобы умер кто-то из них. Вот только… Винсент Фантомхайв ничего не делает просто так. — Что ты хочешь взамен? — сразу перешла к делу я. Винсент улыбнулся, будто только этого и ждал. — Слышала ли ты что-нибудь об «аристократах зла»? О-о-о, аристократы зла, или же темные аристократы, которые управляют теневым миром Англии. Нет ничего, о чем бы они не знали, или не догадывались. Их боятся, но не знают в лицо, хотя всем известно, что их «штаб» — поместье Фантомхайв, а сам граф — их лидер. Они помогают Сторожевому Псу королевы очищать страну от ненужного «мусора» по просьбе королевы и которые могут негативно повлиять на высшее общество. Они — особенная группа и те, кто не считаются их частью, не могут поддерживать с ними контакт. Но, наверняка, каждый из этих аристократов не просто богатые, но еще и опасные и имеют должное влияние, чтобы устранить тех, кого нужно. — Допустим, — кивнула я, не сводя с мужчины подозрительного взгляда, — Но чего ты хочешь? Ты так и не ответил. — Присоединяйся к нам, — так просто сказал Винсент, пожав плечами, будто предлагает это всем. Что? — Не понимаю? Какая тебе выгода? — нахмурилась я, внимательно следя за тем, как он ближе наклонился ко мне. — Все просто, у тебя есть достаточно связей и власти, чтобы помочь нам в нашем деле. Такие люди полезны и их действительно мало. Показал свое истинное лицо. Как я и говорила раньше, его не интересует ничто, кроме своей репутации и репутации Её Величества. Чувства… О чем вы? У него нет чувств. Рейчел, ты говорила, что он ничего не делал, чтобы я относилась к нему так, но будь ты сейчас около меня, что бы ты сказала? Хотя, я рада, что её нет сейчас со мной. Ей не нужно видеть эту грязь, падаль, которая осквернит её взор. Самое забавное, что отказаться от его предложения почти равносильно смерти. — Более того, — я и не заметила, как Винсент подошел ко мне и стал позади меня, наклоняясь так, чтобы я могла прекрасно слышать его шепот, — Я обещаю, что перестану «ошиваться» около твоей сестры Рейчел. Его дыхание обожгло кожу и всколыхнуло мои волосы. Как хорошо, что он сейчас не видит моего лица! Опять чувствую, как краска смущения заливает мои щеки. Чёртов пубертатный период! Но то, что он пообещал… если я соглашусь, то не только защищу себя и людей около меня, но он также перестанет докучать мне с сестрой. Настоящий демон, что играет на моих эмоциях и слабостях. — Обещаешь, — повернулась к нему я, наплевав на то, что наши лица находятся буквально в нескольких сантиметрах друг от друга. — Слово графа Фантомхайва, — обольстительным шепотом продолжил он. Вот оно. Он поклялся на своей репутации, на своей чести. Такие обещания графы не дают просто так. Особенно Фантомхайвы, которые ревностно к ней относятся. — По рукам, — решительно кивнула я, вызывая у него довольную улыбку. На что я подписалась? Как там говорил Доктор Брикман? «Много известности — много проблем»? Теперь я это понимаю.*****
Домой я вернулась усталой. Я все равно провела еще полтора часа у графа в поместье, подписывая договор о неразглашении. Теперь я член Аристократов Зла. Как иронично и в то же время печально… Только в комнате я более-менее пришла в себя. Около меня сидела обеспокоенная Рейчел, которая прекрасно видела мое состояние. — Анна, как ты? Как все прошло? — спросила сестра, стискивая мою руку. Устало прислонилась к её плечу, зажмурив глаза и обнимая её за талию. Я кожей могла почувствовать её удивление, но та все равно обняла меня. — Рейчел, — как-то сипло получилось, — пообещай мне, что если что-то случится, ты сразу же скажешь мне, хорошо? Прошу тебя, не лги мне. — Я постараюсь, — почему-то у Рейчел голос тоже стал каким-то надрывным и сиплым, но я не обратила на это внимания, облегченно закрывая глаза. Я сделаю все, ради её безопасности.