Серый Волк и Красная Шапочка

      Встреча, как в дешевом романе… Как я только нашла в себе силы сдержать изумление? Не поняла.       Упав на стул рядом с Машкой, кое-как пристроила свое позорище рядом и во все глаза уставилась на нового преподавателя. Вот тебе и «медведь»…       «А ведь он еще каких-то полчаса назад пытался склеить меня в метро» — тут же прошила сознание запоздалая мысль и меня прошибло холодом.       — Ну, и как тебе Волков? — зашептала рядом Машка. — Красавец, да?       — Кто? — на сразу поняла, о ком она говорит, ведь в моем мозгу этот широкоплечий, бородатый мужчина ассоциировался исключительно с медведем.       — Кто-кто? — нетерпеливо передразнила меня Машка. — Препод наш — Волков Сергей Данилович. Я же тебе утром говорила.       — Волков Сергей?       Ну да, все-таки, что-то хищное в нем есть. Сергей Волков. Серый Волк, что ли?       Губы помимо воли расползлись в улыбке.       — Вербицкая, я смотрю, вы не только опаздывать любите, но и болтать?       Волков смотрел на меня не отрываясь, иронично изогнув бровь и скрестив на груди мощные руки. А взгляд-то какой… Пронизывающий.       — Я не…       Попыталась объяснить, но он мне не дал этого сделать, решительно переходя в наступление.       — Может, вы тогда все же вспомните, что мы на уроке английского и продолжите свои беседы именно на этом языке? Ну, чисто ради практики.       Он же сейчас не серьезно? Или серьезно?       — Well, Verbitskaya, bolder! (Ну же, Вербицкая, продолжайте!)       Идеальное произношение… От нашей Людочки мы такого точно никогда не слышали, хоть она и старалась. Он, вроде, что-то говорил про перелет. Может, часто бывает заграницей?       Мысли текли вяло. Напряжение последних дней и бессонная ночь давали о себе знать, поэтому сосредоточиться на переходе с русского на английский было крайне сложно.       — So, what did you discuss with your friend? (Итак, что же вы обсуждали со своей подругой?)       Он ведь не отстанет от меня? Да?       — She told me about what I had missed at the beginning of the lesson. (Она рассказывала мне о том, что я пропустила с начала занятия.)       Слегка застопорилась на выборе правильного времени, но, вроде, все сказала правильно.       — And what, there was something interesting? (И что, там было что-то интересное?) Он остановился прямо напротив меня, оглядывая с интересом и, кажется, легким смущением. Не уверена, возможно, мне это привиделось…       — So interesting that you've decided you can ignore your teacher? (Настолько интересным, что вы решили игнорировать своего учителя?)       Какое смущение? О чем я? Да он зол!       — Sorry (Простите)… — это единственное, что я смогла выдавить из себя, утыкаясь взглядом в стол.       — For the first time, Verbitskaya. For the first and last time. (На первый раз, Вербицкая. На первый и последний раз.)       Машка громко сопела и ерзала рядом со мной, уверена, она не поняла и половины из того, что он говорил, как, впрочем, и большая часть нашей группы. Людочка всегда была с нами крайне лояльной. До того, что я сама придумывала себе занятия и упражнения, чтобы вытянуть свой английский на приличный уровень. Ведь, до поступления в ВУЗ я могла сказать по-английски всего лишь три фразы: «hello, my name is Rita», «thank you very much» и «I love you» («привет, меня зовут Рита», «большое спасибо» и «я тебя люблю»). На этом мои познания английского языка позорно заканчивались.       Но, сказать по правде, языки всегда были моей слабостью. Еще будучи в юном возрасте, я купила себе несколько разговорников, и по ним пыталась освоить испанский. Тогда в моде были бразильские сериалы, и я решила во чтобы то ни стало изучить этот прекрасный певучий язык. С тех пор более-менее сносно я на испанском общаться могу. Может и примитивно, но собеседника, в большинстве случаев, пойму. В школе я изучала немецкий и вот теперь, в институте, английский. Хотела даже учиться на лингвиста, да мама отговорила. Сказала, что лингвист — это несерьезно. Мол, хочешь учить язык — учи так, сама. А профессию надо получить нормальную. Вот и подала документы в экономический, правда выбирала такой, чтобы с профессиональным языком. Чтобы после завершения обучения мои шансы на трудоустройство были выше. Трудно, конечно. Но, я уверена, оно того стоит.       Вынырнув из воспоминаний, постаралась полностью переключить свое внимание на мужчину, стоящего у доски. А он тем временем, вновь перешел на наш родной и могучий.       — Ну что, молодежь, поскольку особых проблесков понимания я в ваших глазах не заметил, предлагаю посвятить первое занятие выявлению ваших скрытых талантов в познании забугорного. Надеюсь, вы не против? Впрочем, даже если и против, вас это не спасет.       Хищная улыбка осветила лицо.       — Абросимов, к доске.       Кажется, с этого дня уроки будут именно такими, как я всегда и хотела. Только вот, почему меня это не радует?       Он выпотрошил нас. Просто взял и вытащил на свет все то, что было у каждого в багаже знаний. И надо сказать, что у многих было не так, чтобы слишком много. Нет, выслушав нашу старосту и двух отличниц Волков довольно цокнул языком и сделал в своей тетрадке несколько пометок. Собственно, он напротив каждой фамилии сделал какие-то пометки, вот только в остальных случаях довольным он совершенно не выглядел.       — Что ж, ребята, не скажу, что я рад. Работать нам с вами предстоит много и продуктивно. Поэтому, прошу всех к следующему занятию подготовить небольшую работу на тему, кто вы и кем себя видите в будущем. Минут на десять, не больше. Некоторых вызову отвечать устно.       Тихий гул недовольства пробежал по рядам.       Вот, что за человек? Только начало занятий, а он уже с места в карьер.       — Сергей Данилович, осмелюсь напомнить, что следующее занятие уже послезавтра, многие могут не успеть, — наша староста, Катюша Иванникова, как всегда, на страже наших интересов. Иначе как Катюшей эту милую, обаятельную, русоволосую девушку в больших круглых очках, удивительно шедших ей, никто никогда не называл. А преподаватели всегда относились к ней с большой симпатией и уважением, проникаясь образом умной, собранной и ответственной девочки — заучки. Коей она, впрочем, никогда не была, хоть и училась достаточно хорошо, но образ свято поддерживала. Так было проще и ей, и нам, и преподавателям. Так зачем что-то менять?       — То есть, вы хотите сказать, — Волков медленно, почти вальяжно, приблизился к девушке и, остановившись возле нее, оперся бедром о парту, скрестив руки на груди и мгновенно смутив Катю. — Что прогуливать пару время у всех есть, а сделать задание нет?       Вкрадчивые нотки в его голосе творили с девушкой что-то невообразимое. Всегда бойкая на язык Катерина краснела и бледнела, не решаясь поднять на преподавателя взгляд. А вот сам Волков, кажется, даже не замечал, какой эффект производит одним своим присутствием. И тем ярче стал переход от вкрадчивого голоса к злому рыку, заставившему всех буквально подпрыгнуть.       — Уж извините, юная леди, никогда в это не поверю. Чтобы послезавтра на занятии были все с работами. Так и передайте. Не будет работы — минус один балл на экзамене. Видимо, по-другому с вами нельзя.       М-да… Вот уж точно, «волк». Даже Видянова дрогнула на мгновение, но все-таки привычка сильнее, и спустя секунду девушка вновь вернулась к образу маститой соблазнительницы. А вот мне, похоже, отдохнуть вообще не светит. Ладно, будем выходить на прежний ритм. В прошлом же году как-то справлялась, значит и в этом все будет хорошо.       Долгожданный конец занятия сопровождался общим вздохом облегчения. Все-таки не привыкли мы к таким нагрузкам. С Людочкой на занятиях всегда было весело и непринужденно. Она часто ставила нам обучающие фильмы на английском языке или просто рассказывала о правилах и грамматике, не перегружая нас сильно домашними заданиями. Она предпочитала отрабатывать на уроке, спрашивая с нас то, что мы проходили перед этим. Абсолютное большинство это вполне устраивало и вот сейчас у всех случился натуральный шок. А с другой стороны, ведь так и надо учиться, просто мы не привыкли.       Выкатывая чемодан из аудитории, я буквально обмирала, каждой своей клеточкой ожидая оклика или чего-то еще. Но, к моему счастью, Сергей Данилович был плотно облеплен нашими активистками и вяло отбивался от излишнего девичьего внимания. Ну и хорошо. Мне же спокойнее.       — Вот тебе и новый препод… — Машка устало выдохнула и поправила сползшую с плеча сумку. — Я думала, он меня на кусочки порвет, когда я не вдуплила, о чем он спрашивает.       — Не порвал бы.       Поморщилась, пережидая краткую вспышку головной боли. Глаза горели и отчаянно чесались. Желудок скручивался в тугой комок. Усталость с каждой минутой накатывала все сильнее и сильнее, а ведь только обед. Хотя, чего удивляться, я полтора суток на ногах. И почти сутки без еды.       — Ну, конечно, — фыркнула подруга, — вон, к тебе вообще прикопался не пойми почему. Чего он хотел-то, кстати?         — Да, ничего особенного. Не понравилось, что мы с тобой шушукались в то время, как его светлость что-то объясняла.       Сама не знаю почему, но решила пока что не говорить Машке о нашей с ним встрече этим утром в метро. Хотя нет, знаю. У моей дорогой подружки уж больно дикая и неуемная фантазия. И узнай она о том, что «волк» кадрил меня в метро… Спасения мне не будет. Она начнет выискивать микроскопические знаки внимания с его стороны и мою реакцию на них. Потому что вот уже два года, что мы были знакомы с ней, она не оставляет попыток свести меня с кем-то. До сих пор, правда, безрезультатно. А тут… такая возможность… Такой размах. Тем более, это — ее любимая тема в любовных романах, коими она зачитывается на досуге.       Препод и студентка.       Не-е-е-е, Машке рассказывать нельзя… Съест! А, между тем, может, я вообще ошиблась. Может, мне показалось, и у Волкова просто было хорошее настроение? Искренне надеюсь, что это так. Потому что если нет, то у меня могут возникнуть проблемы.       — Рит, ау! Прием!       Машка, склонившись ко мне, водила перед моим носом рукой, в то время как я банально зависла, остановившись посреди коридора.       — Прости, Машунь, — вымученно улыбнулась, — устала жуть как, даже не представляешь.       — Да ладно, а то я не в курсе.       Вздохнув, она участливо погладила мое плечо.       — Что, совсем твои тебя заездили?       — Ну… как тебе сказать. Трое детей — это тебе не шутки.       — Да уж… — Машку передернуло. — Вот поэтому я всегда предохраняюсь и тебе советую.       Наставительно подняв вверх указательный палец, Машка сделала строгое лицо и тут же прыснула в ответ на мое укоризненное «Ма-а-а-а-аш».       — Ладно, подруга, это все лирика, — рыжее солнышко вновь вовсю улыбалось, испуская лучи счастья и добродушия. — Пойдем наших искать? Я думаю, они в парке неподалеку.       — Не-не-не, Машунь, давайте без меня, — отчаянно замотала головой и замахала на нее руками. — Максимум, куда я сейчас доеду, это до кровати. А потом рухну туда и буду отсыпаться.       — Ну, Ри-и-и-ит. Ну, первое сентября же.       Скорчив умильную мордаху, Маша сложила руки в молитвенном жесте.       — Ну, хоть на чуть-чуть. Ребята тебя обратно доставят.       — Да, конечно… — скептически хмыкнула, изогнув бровь. — Себя бы доставили, доставляльщики… Я еще помню, как все это было в прошлом году. Да они упились в хлам, и мы с тобой потом искали их по кустам, прячась от патруля.       — Ну… так-то да… — нехотя Машке пришлось признать мою правоту и, грустно вздохнув, она потянулась к моему чемодану. — Ладно… Давай, я тебе тогда помогу до общаги дойти, эта зараза небось тяжелая.       Уловив исходящую от подруги вселенскую печаль и тоску, тотчас смекнула, в чем дело и, перехватив ее руку на полпути, сжала тонкие, музыкальные пальцы.       — Не надо, родная, спасибо. Я же вижу, что тебе хочется пойти гулять. Ну, так и иди! А я спокойно доеду и отдохну. Тут же близко.       — Точно? Ты на меня не обидишься? — взгляд Машки был крайне виноватым, но в секунду вспыхнувшие в зеленой пучине глаз озорные искорки лишь подтвердили мою догадку.       — Можно подумать, ты меня плохо знаешь.       Схватив за плечи, повернула подругу в сторону выхода и мягко подтолкнула в спину.       — Давай, иди уже, влюбленное создание! Скажи хоть, кто он?       Отступив на шаг, Маша вновь повернулась, зайдясь легким румянцем.       — Леша из параллельной. Я слышала, они как раз собирались идти отмечать.       — Ну, и почему ты еще до сих пор здесь? — шутливо погрозила ей пальцем, состроив сердитую моську.       Искренне надеюсь, что этот Леша не окажется таким же придурком, как ее предыдущий Толик, по которому Машулька вздыхала почти два месяца и чуть не завалила последний экзамен, так как «красавчик футболист» ее бросил.       — Иди уже, иди! — еще раз махнула на нее рукой и счастливый рыжий вихрь усвистал в неизвестном направлении.       — Ну, хоть у кого-то все хорошо.       Улыбнувшись, отправилась творить свое счастье, в виде банального, но такого желанного, задрыха. Правда, по пути решила зайти в библиотеку. В чемодане еще есть немного места, и значит этим надо воспользоваться, чтобы потом не тащить учебники в руках. Да и по опыту, сейчас я без труда и лишних проблем возьму все, что мне нужно и в нормальном состоянии. В первый день студенты почти что никогда не озадачиваются получением нескольких килограммов знаний. У них в этот день есть куда более приятные занятия.       Мой расчет оказался верен. Почти все свинтили гулять и в хранилище знаний стояла звенящая тишина. В рекордные пять минут получив все учебники и методички, полагаемые третьему курсу, с трудом упихала все в чемоданчик. В одном я только просчиталась, стопка была куда объемнее, чем я предполагала. Бедный чемодан кряхтел, сипел, и никак не хотел застегиваться. Но, я ж на опыте. Придавив верхнюю крышку коленками, с трудом застегнула молнию и устало выдохнула, утерев лоб рукой.       — Все, теперь домой.       То, что мой поход в библиотеку был фатальной ошибкой, я поняла практически сразу. Уже на первой ступеньке чемодан жалобно заскрипел, сильно приложившись днищем об пол. Удержать его на весу у меня банально не хватало сил. И бедолага отчаянно бился колесиками, покряхтывая и попискивая с каждым новым ударом все сильнее и сильнее.       — Миленький, ну ты потерпи, — словно дурочка, приговаривала я, аккуратно спуская его вниз.       Четыре пролета по двадцать ступенек. Восемьдесят мгновений страха, что мой помощник развалится на глазах.       Я почти дотащила его вниз. Почти. Я уже видела холл первого этажа, когда, издав предсмертное «хрясь», колесики весело поскакали вниз, зажив своей собственной, вольной жизнью, в конце концов оставшись лежать на холодном кафельном полу.       — Твою ма-а-а-ть…       Глаза предательски защипало. Картинка поплыла. Любимый чемодан, почти что новенький. Два года всего… Ну вот и как я теперь его попру? До общаги, конечно, недалеко, но я же не брошу вещи на лестнице, ища по опустевшему институту бесплатную рабочую силу.       Устало присев на крышку, закрыла глаза и уронила голову в ладони. Как же я хочу спать… Кажется, я готова заснуть даже сидя, даже на лестнице, даже на чемодане, даже…       — Вербицкая, что за сидячая забастовка?       Знакомый голос мурашками пробежался по позвоночнику, опав в желудок колкими кусочками льда.       — Сергей Данилович, да я просто…       Слишком быстро вскочив на ноги, чуть не навернулась вниз, обнаружив мужчину чрезвычайно близко с собой. Вот как он так незаметно подкрался?       — Тихо, тихо. Маргарита, я же вас не съем, — аккуратно придержав за локоть, Сергей Данилович внимательно вгляделся в мое лицо, сканируя взглядом. В секунду выражение его лица неуловимо изменилось, и мужчина нахмурился, изгоняя невозмутимую веселость. — Вы что, плакали? Вас кто-то расстроил?       — Не кто-то, а что-то.       Смысл делать вид, что все в порядке, когда на самом деле это не так? Смысла нет.       Проследив за моим взглядом, он наконец заметил сиротливо лежащие внизу колесики и понятливо хмыкнул.       — Не вынесла душа поэта позора мелочных обид…       — Что? — подняла на него ошарашенный взгляд, на секунду подумав, что за ересь он несет. Но тут же сообразила, что к чему, устыдившись собственной глупости. — Ах, вы в этом смысле. Простите, туго соображаю.       — Все нормально, Маргарита, — губы вновь тронула легкая улыбка. — И далеко вам с ним?       — Да нет, тут общага через дорогу. А что?       — Ничего.       Легко подхватив чемодан одной рукой, Волков принялся спускаться вниз, оставив меня в легком шоке. Он что, попрет его на себе?       — Дорогу-то покажете, Вербицкая? Или предпочитаете, чтобы я шел наугад?       Ойкнув, кинулась догонять преподавателя, мысленно придумывая на ходу кучу домыслов такой своевременной помощи. Полет мысли был стремительным и быстрым, и переход от «ой, как же он вовремя» к «что он от меня за это попросит» не занял и двух минут.       Всплывшая в голове мысль и утренние события заставили притормозить и, отчаянно покраснев, окликнуть мужчину.       — Сергей Данилович, может, я сама?       — Что сама, Вербицкая?       Обернувшись, нахмурился, пробежавшись по мне взглядом.       — Ну-у-у, чемодан сама…       А сама поняла, что у меня покраснели даже уши.       — Вербицкая, вот что вы себе напридумывали? А? — подойдя ближе, уставился в глаза, продолжая удерживать тяжеленный чемодан на весу. Мышцы бугрились под белой рубашкой, позволяя воображению додумать то, что было скрыто под ней. Сглотнула.       — Просто вы утром… — я окончательно стушевалась и опустила взгляд.       — Маргарита, — он все-таки поставил чемодан на пол между нами. — Не буду спорить, что вы мне понравились. Но… Но! — торопливо проговорил он, заметив мое усиливающееся смущение. — Я, кажется, еще утром вам сказал, что навязчивым быть не люблю. К тому же, в свете открывшихся факторов, я никогда не стану искать внимание моей ученицы. Ведь я думал, что вы… кх-м… несколько старше. Так что, можете не волноваться за свою девичью честь.       Я слушала и думала, что покраснеть сильнее, наверное, просто невозможно, но с каждым новым словом продолжала ощущать пламенеющие все больше и больше щеки.       — Тогда, зачем вы это делаете? — превозмогая смущение я все-таки нашла в себе силы взглянуть на него. Волнистая челка падала на глаза, частично пряча взгляд серых глаз, а в русой бороде потерялась ироничная улыбка.       — Здоровая мужская помощь, Рита, только и всего. Так что, кончайте рефлексировать и показывайте дорогу.