Серый Волк и Красная Шапочка

      А в институте меня встретила шумящая толпа. Студенты, словно муравьи, кучками носились из одного коридора в другой. Особенно большая колония атаковала стенд с расписанием, еще одна такая-же кучковалась у входа в буфет. Такое впечатление, что они сюда не из дома пришли, а из голодного края приехали. Да ладно, сама-то тоже хороша, вон, живот как бурчит.       — Ритка! Привет! — рыжий ураган, внезапно вылетевший из толпы, чуть не сбил с ног.       Маша — наша зажигалка. В смысле, всей нашей группы. Более жизнерадостного и веселого человека я просто не встречала. Даже если все было плохо, улыбка не сходила с ее лица. Вот за это я ее и любила.       — Машуль, привет! Как же я соскучилась! — обняла подругу.       — Ого, а ты чего с баулом таким? — заметила она наконец мой чемодан.       — Да я только от своих, в общагу просто не успела наведаться. Не хочу начинать год сразу с прогулов.       — Понятно. Ну, что я могу сказать, чуйка у тебя что надо, подруга.       — В смысле? — по хитрой Машкиной морде было ясно, что сейчас на меня свалится новость. Нет, не так, НОВОСТЬ!       — Помнишь нашу англичанку?       Она еще спрашивает? Кто же не помнит Людочку? Милую девушку, которая вела у нас курс английского языка в прошлом году. Легкая и воздушная, как бабочка. И добрая до невозможности. Все наши пацаны были в нее влюблены, но Людочка лишь улыбалась им и никогда не выходила за рамки дозволенного, хотя, я точно знаю, что некоторые однокурсники, особо уверенные в своем мужском обаянии, неоднократно приглашали ее в кафе и в кино.       — Так вот, прикинь, замуж вышла!       — И что? — я никак не могла взять в толк, в чем, собственно, соль новости.       — Так ее муж заграницу увез! То ли в Париж, то ли в Германию. Толком не знаю, но теперь у нас другой препод. Говорят, мужчина.       Состроив умильную мордаху, Машка поиграла бровями и уточнила громким шепотом.       — Говорят, молодой и красивый.       — Машунь, я, конечно, рада, но хотелось бы больше узнать о его требованиях, а не о внешности. Может он зверь какой, к которому на кривой козе не подъедешь и экзамен не сдашь.       — О, кстати о зверях! Фамилия у него Волков, а первая пара как раз сегодня. Вот и посмотрим, что там за волк скрывается. Ладно, пошли на пару, десять минут до начала. И не дожидаясь, пока я соберу мысли в кучку, поволокла мой чемодан в студенческую гущу.       Естественно, мое эффектное прибытие не оставили без внимания и многочисленные шуточки по поводу того, что институт — мой дом родной, летели со всех сторон, заставляя скалить зубы в ответной улыбке. Одна шутка хорошо, две — сойдет, но когда каждый посчитал своим долгом пройтись по поводу того, что вместо дамской сумочки Рита пришла с чемоданом, это, честно говоря, начало выбешивать. Нет, группа у нас хорошая, дружная. В основной своей массе. Есть и отщепенцы, но таких мало. Поэтому я просто убрала чемодан в уголок под парту и периодически улыбалась друзьям, которых не видела все лето. Загорелые, отдохнувшие, они во мне вызывали легкое чувство зависти. И я тотчас укорила себя за это. Если у меня нет возможности отдохнуть, это совершенно не значит, что и другие не должны отдыхать.       Как и ожидалось, на первой паре не происходило ровным счетом ничего интересного. Преподаватель — бодрый старичок, чеховской наружности, поздравил нас всех с началом учебного года и рассказал план лекций и семинаров, которым он планирует нагрузить наши юные умы. Юные умы нагружаться не хотели и сидели на расслабоне, вполголоса обмениваясь новостями и сплетнями.       — Девчонки, не хотите сегодня инглиш прогулять? — послышался сзади громкий шепот Мамаева, главного заводилы и прогульщика нашей группы. Артёму учиться всегда было влом, его прерогатива — ночные клубы и тусовки. И если бы не периодически перекрывающийся денежный поток, которым его снабжали родители, он бы на парах не появлялся вообще. А так, парню приходилось отчитываться перед предками, демонстрируя сдаваемые зачеты и написанные курсовые. То, что курсовые писались за него, а зачеты были сданы чудом, родителей, видимо, не сильно волновало, а может, они попросту были не в курсе. Учится, и то ладно.       — Мамаев, ты с ума сошел? Хочешь у нового препода прогулять? — откинувшись назад, чтобы не сильно палиться перед Михаилом Антоновичем, прошипела ему Машка.       — Ой, да ладно вам, зубрилки! Первое сентября, сегодня грех учиться!       — Нет, Тём. Мы не пойдем, — поддержала я подругу, хотя мое тело и сознание в унисон ныли и кричали, чтобы я согласилась. Только не на загул, а просто уйти с пары и завалиться спать. Глаза слипались неимоверно. Без чашки кофе на английский просто нельзя соваться.       — Эх, вы… — разочарованно протянул парень и тотчас переключился на тех, кто сидел в соседнем ряду, решив, что там народ будет посговорчивее.       — Шалопай… — беззлобно выдохнула Машка и вновь уткнулась в тетрадку, рисуя цветочки и звездочки.       А в моем мозгу билась всего одна мысль: «Кофе, мне нужен кофе…»       Стоя в столовой, судорожно поглядывала на часы.       Ну почему?! Почему перемены такие маленькие? Очереди такие большие? А до нужной аудитории переть аж в другой конец корпуса? Глядя, как медленно отпускает очередного страждущего «хлеба», правда без зрелищ, буфетчица, чуть не взвыла. Я ж так опоздаю! Хорошо, хоть Машку отправила место занять и предупредить, что я тут, и на паре появлюсь. А то поставят «н-ку» в первый же день, так обидно будет. И неизвестно, чем потом этот прогул для меня обернется. Может у нового препода это один дополнительный вопрос на экзамене, а может доклад или еще какая-то отработка. В любом случае лишней загрузки мне точно не нужно. Еще и на работу нужно выходить.       Вспомнив, что уже сегодня вечером я должна появится в «Erdbeere», я мысленно взвыла. Не-е-е-е, сегодня я на такие подвиги точно не способна, лучше позвонить Артуру и предупредить, что отработаю смену потом. Да, будет тяжело, но сегодня я просто не в состоянии. Мне еще в общагу чемодан переть. Машка, конечно, порывалась его откатить в аудиторию, да я отказалась. Это мой чемодан, и моя проблема, а значит мне его и тягать.       — Девушка, что берем? — за раздумьями не заметила, как подошла моя очередь.       — Кофе пожалуйста, большой латте.       Глядя, как шипит и пофыркивает автомат, медленно наполняя картонный стаканчик ароматным, бодрящим напитком, чувствовала, что точно такой же тоненькой струйкой в меня будто вливаются новые силы. Терпкий аромат будоражит, заставляя волоски на моей коже шевелиться от предвкушения. Ни с чем не сравнимое удовольствие. Да, я кофеман со стажем и ничего не могу с этим поделать.       — Спасибо.       С вежливой улыбкой принимаю стаканчик и отхожу от кассы. Не могу отказать себе в удовольствии и прямо тут делаю первый, малюсенький глоток. Кофе горячий, обжигает, прокатываясь по горлу глотком лавы. Невыносимое удовольствие…       — О, Ритка! Решила-таки не ходить на этот долбаный инглиш? Правильно, молодца!       Мамаев словно из-под земли вырос. Стоит, запихнув руки в карманы модных, рваных джинсов и с удовольствием разглядывает мою блаженную моську. То, что она излучает именно блаженство даже не сомневаюсь, мне уже не раз об этом говорили.       — Нет, Тём. Просто зашла за своей неизменной «батарейкой».       Улыбаюсь, обходя парня по широкой дуге. Он уже давно неровно дышит в мою сторону, только вот мне его интерес неприятен. Я же вижу, что в нем нет ничего серьезного. Даже не вижу, а скорее ощущаю каким-то шестым чувством. И стараюсь держаться на расстоянии, ограничиваясь отношением уровня приветливая одногруппница.       — Да ладно тебе, Рит. Ничего не будет, пошли.       Он рывком перехватывает ручку моего чемодана и тянет на себя. Опасаясь пролить горячий напиток на кого-то из нас, сдаюсь без боя. Ну, не увезет же он мой чемодан.       Ошиблась.       Залихватски подмигнув, парень поворачивается кругом и быстрым шагом выходит из буфета, таща за собой мои вещи.       — Эй, погоди! Ты куда?       — Гулять, Ритка. Гулять!       — Какой гулять? У меня пара. Не хочешь идти сам — ради бога, я-то тут при чем?       Семеню за ним следом, пытаясь перехватить нагло увозимую от меня мою же собственность.       — Мамаев, чемодан отдай, и иди куда хочешь!       — Нет, детка. Отпущу, ты на пару попрешься, а так, вон, за мной идешь, как привязанная.       Парень хохочет и ускоряет темп. А вот мне не смешно. Судя по ощущениям, пара началась уже минут пять назад.       — Тём, ну пожалуйста! — останавливаюсь посреди коридора, понимая, что своими жалкими попытками все равно ничего не добьюсь.       — Ох и скучная ты, Ритка-а-а-а.       Понимая, что я больше не иду за ним, Мамаев останавливается и, прищурив глаза, окидывает меня оценивающим взглядом с ног до головы.       — А если я сейчас вот возьму и увезу твой чемодан? Чего делать будешь?       — Не увезешь.       Изо всех сил растягиваю губы в улыбке, а саму бесит. Бесит это его отношение к людям, этот пофигизм на свое будущее и то, что он его пытается привить другим. Бесит, что…       Да просто бесит! Без всяких «что».       — Не увезешь, ты же хороший. Ты меня не подставишь.       Осклабился.       — Да, детка, я такой.       Подходит ближе, стуча колесиками моего чемодана по местами отколотой плитке пола.       — А давай так. Иди на свою пару, а завтра со мной на свиданку? М? Как идейка?       Хреновая идейка, если честно. Я от таких, как он, всегда стараюсь держаться подальше. Не хочу повторить участь мамы. Насмотрелась на нее сполна, чтобы мозги прочистились раньше времени. И в то время, как мои сверстницы вовсю крутили романы с мальчиками, я училась. Училась, чтобы чего-то достичь в этой жизни и не сидеть дома, привязанной к детям и мужу, а то и вовсе без оного, как мама. Нет, я ее не виню! Люблю сильно, помогать стараюсь, что есть сил. Но судьбы себе такой не хочу.       — Знаешь, Тем… — начинаю аккуратно, пытаясь одновременно выцепить ручку чемодана. Только парень словно чувствует мои колебания и уверенно прячет его за спину.       — Не-е-е, Ритк. Без «знаешь». Или «да», или твой чемодан уезжает вместо тебя со мной в глухие ебеня.       Он снова разворачивается и делает попытку уйти.       — Блин, Тёма! Ну разве так можно? — все-таки срываюсь.       — Можно. На войне все средства хороши. Тебя ж по-другому не свиданку не вытянешь.       Он демонстративно делает мне ручкой, и все-также продолжает медленно уезжать.       — Ну ладно! Хорошо! Слышишь?       Ну, конечно, он слышит. Возвращается, победно скаля зубы, и толкает чемодан мне в руки.       — Давно бы так, детка. Я ж хороший, сама говорила, я не обижу.       Пытается ухватить за руку, но я поспешно отступаю назад и его пальцы смыкаются в пустоте. Досадливо хмыкает и прячет конечность в кармане.       — Ну, ок. Не забудь про свиданку, детка.       И, разворачиваясь, уходит.       Ладно, главное чемодан отвоевала, а с остальным разберусь потом. Может отмажусь как-нибудь. А теперь на пару.       Подходя к нужной двери, понимаю, что задержалась не много не мало на целых двадцать минут. Машка уже весь телефон оборвала своими сообщениями. И где меня носит, и какой же он классный, имея в виду нового препода. И что кольца на пальце у него нет. И что дива нашей группы Аленка Видянова уже декольте себе до пупа оттянула. Спустя десять минут, правда, написала, что кажется мы попали, но он все равно классный. И вот теперь я стою перед дверью и не знаю, как мне войти. Стыдно до жути. Но понимаю, что надо. Резко выдыхаю и быстро, чтобы не передумать, стучусь, после чего тяну дверь на себя.       — Простите пожалуйста за опоздание, можно войти?       В воцарившейся гробовой тишине, стук чемоданных колесиков, успешно миновавших порог, звучит диким грохотом.       — Вот это да, — приятный баритон, стоящего у окна преподавателя, излучает искреннее удивление. — С таким багажом знаний ко мне еще никогда не приходили.       Он стоит против света и мне приходится щурить глаза, чтобы разглядеть его черты. Но голос! Голос мне определенно знаком. Делаю шаг в сторону, чтобы выйти из полосы света и натурально застываю.       Да не может этого быть!