Let me know you

Часть 3. После того случая с Ури, Джош уже три дня не появлялся на пороге школы. Не то, чтобы он чувствовал себя плохо в физическом плане, он не болел, его не тошнило, голова не кружилась, даже шок от всей этой ситуации испарился на следующий день. С ним всё хорошо, кости целы и со здоровьем всё в порядке, но... Он морально болен и истощён. Если с его телом всё в полном порядке, не считая одного синяка, то его душа просто изнывает, понять бы ещё от чего именно. Парню просто ничего не хочется, кроме как целыми днями лежать на постели, смотря в потолок, иногда вставая, чтобы посмотреть в окно и вновь плотно задёрнуть шторы, или, чтобы посмотреть на своё отражение в зеркале, которое, мягко сказать, выглядело не лучшим образом... Конечно, он будет так выглядеть, если продолжит выходить из комнаты только в туалет. Он даже не удосужился поесть ничего нормальнее овсяных печений, которые уже с неделю валялись на его столе. Помимо голода есть ещё головные боли и тёмные круги под глазами, которые появились в следствии того, что парень плохо спал по ночам, думая над словами Джозефа и над тем, почему его не избили тогда. Ответов так и не находилось, сколько бы времени он не проводил в раздумьях, он вновь возвращался к начальной стадии, прокручивая события трёхдневной давности у себя в голове, пытаясь понять, почему же его враг (и по совместительству объект обожания) в прямом смысле спас его зад... Может, совесть проснулась? Или же... Дан правда так надоел ему? Поигрался и решил совсем выкинуть игрушку, что ж... Будь, что будет, сейчас розоволосому на всё плевать, он лишь с болезненным и замученным стоном вновь плюхается на постель, зарываясь рукой в спутанных волосах и оттягивая розовые, уже немного выцветшие пряди, а за дверью в этот момент слышится обеспокоенный голос женщины, которую он называет матерью. — Джош, может, ты спустишься хотя бы на ужин? Ты не ел уже три дня, не выходил из комнаты, мы ведь беспокоимся за тебя, милый... В ответ слышится только красноречивое молчание. Можно было бы подумать, что комната вообще пуста или, что парень умер здесь от голода, если бы он вновь не издал громкий, обречённый вздох, уткнувшись лицом в подушку и промычав что-то невнятное. — Джош, ты должен выйти и поговорить с нами, мы ведь даже не знаем, что случилось... — было слышно, что женщина прижимается к двери, будто пытаясь пройти сквозь неё, но та плотно заперта на замок. — Просто оставьте меня... Я завтра пойду в школу, всё в порядке и я не делаю ничего такого, что стоило бы вашего волнения. Мы можем поговорить утром. После этих слов Лаура сдаётся, понимая, что сквозь стены она ходить всё равно не умеет, а выламывать дверь - не лучшее решение, даже, если ей нужно сказать что-то очень важное. Они поговорят утром, осталось подождать всего-то пару часов, учитывая тот факт, что сейчас уже почти что вечер. — Хорошо... — тихо вздыхает она, а после, за дверью слышатся тихие шаги, которые вскоре умолкают. С первого этажа доносятся еле слышные голоса родителей, которые точно обсуждают состояние своего сына, но Джош даже не пытается расслышать или подслушать. Ему не интересно. Он знает, что с ним всё нормально, просто нужно отдохнуть от всего, поэтому он и устроил себе вот такие вот "выходные" по середине недели. Отчасти, он даже рад, что родители беспокоятся за него самого, а не орут о том, что он должен ходить в школу, чтобы его успеваемость не скакала, как уж на сковородке. На почве этих мыслей, появились другие вопросы и темы для рассуждений, о чём парень моментально пожалел, прикрыв глаза. Интересно, его настоящие родители были такими же?.. Может, они бы просто наорали на него в такой ситуации и выгнали в школу? Может, целыми днями сидели бы у двери, уговаривая выйти? Думать о том, о чём ты никогда не узнаешь - самая ужасная вещь в мире. Джош прекрасно это знает, но вот поток дурных вопросов останавливаться не собирается, от чего голова гудит только сильнее, а розоволосому приходится со скрипом сжать зубы. Он ненавидит думать об этом, хотя... После этого становится чуть полегче. В конце-концов, мысли унимаются, потому что он понимает, что ему никогда не узнать о настоящих родителях. Он никогда не видел их, а Лаура и Билл взяли его, когда ему было два, но уже в двенадцать Дан узнал всю горькую правду. Сейчас же ему шестнадцать и, честно, он благодарен этим людям за то, что они не скрывали от него эту новость так долго, потому что... Потом принять это было бы намного труднее. ___________________________________________ Утром Джош проснулся с необоснованным чувством паники. Он бы подумал, что ему снился самый ужасный кошмар из всех, которые он только мог видеть, но... Что самое странное, так это то, что парень совершенно не помнил своего сна (да и вообще, не помнил того, как заснул). Абсолютно ничего. Никакой детали, даже самой маленькой, но его организм, видимо, прекрасно всё запомнил и воспринял, потому что чувство паники лишь нарастало, дыхание было учащённое, такое, будто он вот-вот задохнётся, если не вдохнёт побольше воздуха, а его сердце бешеного колотилось в грудной клетке, желая выбраться, словно он без остановки пробежал марафон длинною в десять километров. К счастью, розоволосый пришёл в норму достаточно быстро, поэтому просто списал это на стресс, в конце-концов его чуть не изнасиловали четыре дня назад, так что, наверное, такое "явление" вполне себе объяснимо. Посмотрев на время, Джош понял, что проснулся на тридцать минут раньше будильника, но внизу уже слышался тихий грохот посуды, значит, родители тоже встали. Что ж, обещал ведь, что пойдёт сегодня в школу, а с утра поговорит с ними. Это отличная возможность, хоть он и не очень рад тому, что его организм сыграл с ним злую шутку, разбудив раньше на целых тридцать минут, а это, между прочим, тысяча восемьсот секунд, которые он мог спокойно поспать... Не судьба. Парень медленно и лениво поднимается с кровати, вытягивая руки вверх и выгибаясь в спине, слыша тихий хруст позвонков. Вот, что он получает за то, что почти не двигался четыре дня... Даже это ещё не всё, потому что в следующую секунду он слышит то, как в его животе раздаются истошные крики голодных китов, ему срочно нужно поесть или он загнётся от голода прямо здесь, а его родителям потом придётся объяснять правоохранительным органам, почему их сын не получал нужное количество еды, точнее, почему он вообще её не получал. Так подставлять родителей не в его стиле, да и вообще, Дан не особо спешит подаваться в суицидники. Наконец, поднявшись с постели и выбравшись за пределы своей комнаты, умывшись и приведя себя в порядок (насколько это было возможно), Джош сонно доползает до кухни, где на него тут же кидается мать, заключая в свои объятия. — Боже, милый, только посмотри на себя... Мы думали ты никогда больше оттуда не выйдешь... — чуть ли не рыдала женщина, проводя ладонями по плечам парня, будто убеждаясь, что это правда он. — Простите, я просто нуждался в небольшом отдыхе, а голодовка иногда даже полезна для организма... Со мной всё в порядке, правда. — спокойно произносит Уильям и, выпутываясь из объятий чересчур волнующейся матери, садится за стол. — Ты хотела поговорить вчера, это было что-то срочное? — Да, понимаешь, Джош... Меня и Билла вызывают по работе... В другой город, мы бы хотели взять тебя с собой, но мы прос- — Нет, не нужно, я могу и здесь остаться, правда. Мне уже шестнадцать я могу самостоятельно прожить без вас пару дней. — перебивает парень. — Об этом я и хотела поговорить, Джош... Мы уезжаем не на пару дней. Там какое-то срочное дело, поэтому нам придётся уехать на месяц, возможно, чуть больше... — Оу... Что ж, ничего, уверен, что месяц я тоже выдержу, не беспокойся, мам, у меня ведь есть друзья, если что, то они помогут, — пожимает плечами Дан и нагло лжёт, когда говорит, что его друзья ему помогут... Если бы они у него были. — Ты уверен в этом? Мы, конечно, оставим тебе деньги на еду и остальное, но... Может всё-таки, не знаю... Можем позвать твою ба- — Маааам, нет, не нужно никого звать, я справлюсь, поверь мне. — улыбается парень. — Обещаю, что не буду закатывать вечеринки, не разгромлю весь дом, не буду водить девушек и прогуливать школу, буду хорошо питаться и соблюдать режим сна. — произносит он и в ответ получает расслабленную улыбку и короткий смешок. — Хорошо... Мы уезжаем сегодня днём, — кивает женщина и ставит перед сыном тарелку с завтраком и кружку с его любимым кофе. — Ладно... Надеюсь, что успею хотя бы проводить вас.