Вспомнить всё

Брюнетка исходила собственный кабинет вдоль и поперёк, не переставая сжимать подбородок. Её идеальная укладка растрепалась, и сама она выглядела ужасно рассеянной, но поставьте себя на её место: старая подруга, год назад ушедшая со свадьбы, потерявшая память, объявляется в вашем Институте и вспоминает вашего парня. Жуть, да и только. Изабель Лайтвуд была одной из самых рассудительных женщин Нью-Йоркского Института, но даже это было для неё слишком. А вид Клариссы, Джейса и ошалевшего от счастья Саймона совсем не помогали.       — Итак, — она опёрлась бедром о дубовый стол и взглянула на виновников беспокойства, — Джейс, ты нарушил указ и вторгся в её жизнь.       — Изз, — мужчина закатил глаза и откинулся на спинку стула, но поднятая ладонь темноволосой заставила замолчать.       — Ты нарушил прямой приказ. Чем ты думал? — маска хладнокровной предводительницы дала серьёзную трещину, выпуская на свет обеспокоенную сестру и подругу. — Это, чёрт подери, не шутки! Она в опасности, и всё лишь из-за твоего эгоизма!       — Изабель, — Саймон шокировано посмотрел на свою девушку, но когда она поняла, что сказала, было уже слишком поздно. Джейс поднялся с кресла и помрачнел темнее тучи, отходя к двери.       — Эгоизм? Ты серьёзно? — золотые глаза вспыхнули гневом, пугая Клэри не на шутку, и она ощутила праведное желание вдарить этой девушке. — Вы все такие правильные, говорите, что надо было оставить её в покое. Почему Алек пошёл за Магнусом в Эдом, если это было опасно? Почему ты рискнула жизнью ради Саймона? Почему я должен смириться, что женщина, которую я люблю, не помнит меня, и оставить всё как есть, когда появился шанс всё вернуть? Она встала и протянула руку к брату, из-под которой он успешно увернулся.       — Джейс, я не хотела...       — Не нужно. Парень разочарованно оглядел присутствующих и ушёл, захлопнув за собой дверь. Спустя минуту тишины Изабель развернулась и стёрла с лица маленькую солёную каплю.       — Что-то совсем у вас всё разладилось во взаимоотношениях, — Льюис подошёл к ней и заключил в объятия.       — Мы перестали понимать друг друга.       — Но побежал он в первую очередь к тебе, — раздался тихий голос со стульев. Клэри тоже встала и одернула юбку. — Ты накричала на него, обвинила, хотя именно я подошла к нему и заставила заговорить. Он долго отпирался, но эта боль в его глазах? Боже, — она схватилась за переносицу, — хоть кто-то может объяснить мне, что происходит? Лайтвуд выбралась из рук молодого человека и подошла к ней. Она крепко обняла ничего не понимающую рыжеволосую, а когда отстранилась, улыбнулась слегка дрожащими губами.       — Что бы я не говорила, я безумно рада тебя видеть.       — Не знаю, что ответить. Темноволосая повернулась к Саймону.       — Ты же сказал, что она вспомнила тебя, когда ты коснулся её.       — Так и было, — две пары озадаченных глаз посмотрели на художницу. Изабель отпустила её, чтобы наконец посмотреть на руну.       — Расскажешь, как она появилась? Моргенштерн задумчиво посмотрела на символ, мягко проводя пальцем по контуру.       — В кафе, когда я встречалась с Джейсом. Я рассказывала ему свой сон, где был Саймон, когда он перебил меня и договорил, чем всё закончилось. Я словно отключилась после этого, а когда очнулась — это уже было на мне.       — Джейс сказал, что ты сама это нарисовала, — заметил Сай.       — Но без стило это невозможно, — вклинилась в беседу Изабель. — Так как тебе удалось? Клэри пожала плечами.       — Я не знаю. Лайтвуд вернулась за свой стол и принялась что-то строчить на листе бумаги, затем взяла ещё один листок и написала что-то на нём. Девушка схватила со стола предмет, который держал блондин, когда рисовал руну — стило, как поняла Клэри, — и нарисовала знаки на письмах, превращая их в яркие огненные искры. Затем руководитель посмотрел на них.       — Я отправила письма Алеку и Люку. Посмотрим, как скоро они будут здесь. Тебе, — она посмотрела на вампира и слегка кивнула, — через час надо быть на собрании нежити, так что не задерживайся.       — Есть, мэм. Женщина посмотрела на силуэт Фэйрчайлд.       — А тебя, Клэри, я прошу остаться в Институте.       — Зачем? Иззи встала из-за стола и опёрлась руками о дубовую поверхность.       — Потому что как бы я не ругала Джейса, но я тоже хочу найти способ вернуть тебе воспоминания.       — Ты укорила его, сказав, что это опасно, так не проявляешь ли ты сейчас эгоизм? — парировала рыжеволосая. Она нахмурилась, подошла к двери и, прежде чем покинуть кабинет, сказала:       — Я останусь, но хочу жить в комнате, в которой жила раньше.       — Как пожелаешь. И Клэри, — она вновь остановила Моргенштерн, и когда та обернулась, в её руки прилетела стелия, — это принадлежит тебе. Слегка кивнув головой, она вышла из кабинета, где её поджидал Саймон. На удивленный взгляд подруги он глупо улыбнулся и поднял руки в жесте «сдаюсь».       — Я проведу тебя до комнаты.       — Подслушивать нехорошо, — мягко отчитала его подруга, но прошла следом. Пока они неспешно обходили Институт, Саймон решил вернуться к важному вопросу.       — Как думаешь, почему из всех, к кому ты прикасалась, вспомнила ты только меня? Девушка повертела в пальцах предмет, отданный Изабель.       — Может, потому что именно ты был в моём сне?       — А как же Джейс?       — Он был не рядом. В нём была лишь его рука и голос, но его самого я не видела и не контактировала, как таковой. Друг что-то тихо хмыкнул. Коридоры сменялись один за другим, не отличаясь от предыдущего практически ничем. Яркие витражные стекла разбавляли однотонно-скучные просторы здания и завораживали своими узорами.       — Кто-то ещё был в том сне? Клэри вернулась в реальное время и заметила, что они стоят напротив одной из многочисленных спален, спрятанной за тяжелой дверью.       — Был. Темнокожий мужчина стоял рядом с тобой и обучал, — она слегка заикнулась, — пить кровь.       — Люк! — потрясённо выдохнул вампир. — Может, когда ты прикоснешься к нему, ещё часть воспоминаний вернётся к тебе?       — Всё возможно. Спасибо, что проводил.       — Обращайся. Парень отсалютовал и оставил напряжённую женщину напротив входа. Тут она жила раньше, и какая-то часть неё стремилась распахнуть эту дверь и окунуться в этот мир. Но другая часть была в ужасе. Слишком много перемен за раз. Это просто сильнее, чем она. Глубоко вздохнув, Клэри надавила на ручку и не сдержала громкого выдоха. Она прошла внутрь и тихо прикрыла дверь, не в состоянии отвести взгляда. Она, наконец, поняла, что за чувство её преследовало год назад: что дом не обжит. В этой комнатке сконцентрировалась именно та часть неё, которую она так отчаянно хотела найти в квартире в Бруклине. Вроде ничего необычного: мольберт, упаковка мелков, шкаф, зеркало и кровать с балдахином, но даже по прошествии года можно было с уверенностью сказать, кому принадлежала эта комната. В ней буквально витала её собственная аура. Это пьянило. Она села за стол и раскрыла большой блокнот, натыкаясь на собственные рисунки. Девушка скинула с ног дурацкие огромные туфли и села поудобнее, начиная листать старый скетчбук. Картины Нью-Йорка сменялись портретами, портреты — натюрмортами, но чаще всего на них можно было разглядеть Джейса. Клэри пыталась понять, почему все её рисунки не были так похожи на оригинал. Его черты было не так сложно передать, но это всё равно был не он. Она продолжала листать, пару раз натыкаясь на изображения рун. Рыжеволосая внимательно разглядела одну из них и, схватив стило, стала выводить узор на руке. Она не чувствовала боли, но и рисунок не проявлялся на коже, осыпаясь яркими искрами, не оставляя и следа, из-за чего девушка откинула предмет и перестала пытаться. Всё равно бестолку. От изучения комнаты её отвлёк тихий скрип двери, а когда она обернулась, встретилась взглядами с удивленным Эрондейлом.       — Клэри? Почему ты тут? Впервые за всё время пребывания в своей комнате она почувствовала себя чужой.       — Изабель попросила меня остаться в Институте. Она тоже хочет найти способ вернуть мне память.       — А почему ты именно в этой комнате? Девушка слегка напряглась.       — Потому что она была моей. Джейс внимательно оглядел рыжеволосую, а потом сконцентрировал внимание на обстановке, пока с его губ не сорвался болезненный смешок.       — Какая ирония: ты снова здесь и снова ничего не помнишь о прошлых событиях. Она не видела тут совсем ничего смешного. Это было кошмарно. Целый год она не могла найти себе места, металась из угла в угол, не в состоянии понять, что не так. А теперь, когда правда, наконец, всплыла наружу, ей ужасно страшно, как всё это закончится.       — Ты боишься? Блондин сидел на её кровати и не сводил взгляда с её лица, отчего её щёки приобрели более яркий оттенок розового.       — Я не знаю. Да, ей было страшно, но вместе с этим к ней пришло облегчение. Она чувствует, что с этими людьми у неё есть история. Что именно их отняли у неё. Именно их ей всё время не хватало. Но кто же был тот единственный человек, по которому она скучала больше всего? Из-за кого по ночам её сердце неустанно болело от остроты невысказанных слов? Перед кем хотелось извиниться и прыгнуть в тёплые объятия, не забывая горячего шёпота любви? Да, Джейс сказал, что хочет попытаться ради любимой женщины, но она не помнит своих чувств к нему. Была ли это односторонняя любовь, или же именно он является причиной её горести и радости в мире снов. Кто знал? Время покажет.       — Как ты рисуешь руны?       — Что? — после долгого молчания их голоса были громче шума надвигающегося шторма.       — Ну, — она неуклюже закусила губу и показала на его стило, торчащее из кармана куртки, — как ты рисуешь свои узоры? Он извлёк названный предмет и просто нарисовал пару линий, которые, как ожог, легли на его кожу, и вот перед ней уже сидел не Джейс, а Саймон.       — Как?! Вампир усмехнулся, провёл рукой по метке, которая тут же испарилась, и перед ней вновь сидел блондин.       — Руна маскировки. Удобная штука. Девушка посмотрела на свою руку, на которой она пыталась начертить что-то подобное. Она схватила со стола собственное стило, и под громкое «нет!» от Джейса стала выводить такую же руну. И вновь ничего. Парень подлетел к ней и стал разглядывать руку на предмет ожогов.       — Зачем ты это сделала? А вдруг это бы навредило тебе? Она вернула стеллию на место.       — Но все же обошлось.       — Клэри! — с нажимом сказал он, отходя от неё в сторону двери. — Это не шутки, а реальная опасность! В нашем мире у всего есть цена. Неправильно нарисовал руну и не на том человеке — добро пожаловать к отречённым и так далее. Мы не можем рисковать тобой. Только не тогда, когда вновь обрели. Он почти вышел, но услышал брошенное в спину тихое «прости». Это Клэри. Она всегда была такой. Всегда поступала как вздумается, а потом просила прощения, даже если не была особо виновата. В этом была вся Клэри. Именно поэтому он и полюбил её.