13 женщин Америки

А зал все же оказался на диву красивым и светлым. В нем все было большим и немного величественным, царским, если выражаться местными эпитетами. Америка неспешно вышагивал по залу, устланному красными коврами, и бессознательно напевал какую-то популярную мелодию себе под нос, услышанную прямо перед вылетом в Киев. Мотив был прилипчивый и заводной, хотелось двигаться в такт собственным мыслям, но представив, как это будет выглядеть со стороны, Альфред передумал и решил встретить страну-хозяйку по-старинке: обаятельным напором и деловой хваткой. Он должен был вызвать доверие, а не недоумение. Украина появилась десятью минутами позже, смущенно извиняющаяся и предлагающая гостю присесть. - Ты можешь звать меня Альфредом, - предложил Джонс, заговорщически понизив голос. - Хорошо, - она кивнула, но спохватившись, добавила: - А ты меня зови Олей, если хочешь… - Очень приятно… Оля, - он взял ее за руку и уверенно сжал. – Мы вроде как давно знакомы, но лично пообщаться нам практически не удавалось, хотя я уже давно вознамерился навестить тебя лично, особенно после того, как ты обрела независимость. Это очень достойно! Ольга зарделась, но это был столько очаровательный румянец, что можно было им залюбоваться, будь на это время. Украина вообще представляла собой ту прелесть и полноту жизни, за которую мужчины в мире так любили славянок, хотя и выглядела встревоженной и уставшей. - Я рада, что наша встреча произошла, - искренне произнесла Ремезова непривычно высоким, но, тем не менее, приятным голосом. Она слегка поддалась в его сторону и, наконец, улыбнулась – пока еще слишком тонко и неуловимо. – Вот так… без свидетелей. Я считаю это хорошим знаком. - Так и есть! – негромко хлопнул в ладоши Америка, улыбаясь ей в ответ. – Весь западный мир возлагает на тебя большие надежды… Надеюсь, между нами нет запретных тем? - Главное не упоминай, что спал с моей сестрой, - то ли в шутку, то ли всерьез выпалила Украина, сделавшись чуть спокойнее. – Не люблю быть поводом для… - Нет, что ты, - не дав ей договорить, начал заверения Джонс. – Просто до меня дошли новости, что твой народ готов для решительных действий, направленных на борьбу за демократические права и свободы. И я был бы рад тебе помочь. - По… помочь? – стушевавшись, переспросила Ольга. – С чем? Я не уверена, что пока есть основания говорить о борьбе. - Вот, - американец вложил ей в руке увесистую папку. – Хочу, чтобы ты ознакомилась со всем этим в самое ближайшее время. У меня есть дополнительные экземпляры для всех высокопоставленных лиц, которые могут поспособствовать. Украина поджала губы и приняла папку, с серьезным видом начав пробегать взглядом по страницам. - Материальная и информационная помощь с нашей стороны тебе обеспечена, - продолжал Альфред. – Мы все с теплотой относимся к подобным веяниям и готовы уменьшить или, в случае удачи, вовсе предотвратить давление на тебя с Востока. Это будет тяжело, но Польша (она ведь тоже твоя родственница?) и Литва будут рядом и ответят на все интересующие тебя вопросы, если… - Пункт три точка восемь обязателен к выполнению? – перебила его Украина, очень знакомо взглянув на него. Это была холодная решимость. - Очень желателен. Будет нелегко, но… - Я поняла, - отрезала Оля. - Евросоюз верит в твой потенциал. Есть ряд условий, которых тебе придется выполнить, но ничего невозможного. Они понимают, что на это потребуются годы… - Не смейте списывать меня со счетов! Я справлюсь, и никто на моем пути не встанет, - глаза ее сверкнули, она почти не дышала. Альфред без слов снова пожал ее похолодевшую ладонь и встал. Если бы ему в голову пришло обернуться, то он бы увидел, как Ольга вцепилась пальцами в ворот своей блузы, расстегивая верхние пуговицы, а потом судорожно ловит воздух ртом, прогоняя удушье и сомнения.