***
Чон опять лежал на полу в зале тренировок. Сон накатывал маленькими волнами, но просто взять и заснуть он не мог. Видимо, разучился засыпать один. А ведь Тэхен не раз просил перебраться в комнату макнэ. Теперь ему хотя бы стало понятно, почему. Вообще, Чимин не всегда был таким колючим кактусом. Точнее, он стал таким только с ним. Гук не раз замечал, как хен заботился о лидере, чудесным образом принося кофе в нужное время, дабы набраться сил. Он всегда хвалил Джина, выводил на легкие разговоры Юнги, заставляя того смеяться. Их милая плюшка не ленилась танцевать больше, чем надо, когда Хосок просил составить компанию. Даже к Ви айдол выражал самые теплые чувства, утешая того после расставания. Хотя ему стоило бы радоваться, ведь теперь объект его обожания свободен. Но вместо этого парень стал кидать более язвительные комментарии в сторону младшего. Чонгуку он нравился и такой, однако очень часто приходилось скучать по его легким касаниям, обнимашкам, поглаживаниям по волосам, которые давно исчезли. Как только парень ушел из его жизни физически, его образ тут же поселился в голове. В итоге это привело к ссоре, а после и разрыву отношений с Кимом. — Хочешь отморозить почки, дабы выспаться в больнице? «Вспомнил лучик, вот и солнце, да?» — Нет. В морге. Пак остановился возле двери и медленно прошел в зал. Осмотрев мембера сверху, он сел рядом с ним. Его спертое дыханье, легкая замедленность в движениях говорили сами за себя. Видимо, только что закончилась репетиция с рэпером. Не то, чтобы макнэ это интересовало, однако ему было открыто завидно. С пропажей внимания, пропала и возможность наблюдать за тем, как хен танцует. А танцует тот отменно. — Какая интересная ситуация, согласись. Не так давно это вы не давали всем спать. — «В особенности мне» хочет добавить он, но вовремя прикусывает нижнюю губу, отрезвляясь. — А сейчас ты сам страдаешь из-за того же. Карма та еще мразь, м? Он, как всегда, облизывает свои пухлые губы, не скрывая усмешки в глазах. От победной улыбки айдола Чонгук чуть напрягается. Глаза, прежде устремленные на потолок, резко приковываются к искусанной коже, откуда вытекала бордовая струйка. И ему захотелось слизать ее… «Совсем крыша поехала.» — По твоему тону мне кажется, будто кто-то против моего соседства… Чимин мгновенно меняет позу, нависая уже над парнем, упорно изучая искорки, которые появились в темных очах. — Не боишься, что вновь не сможешь поспать? М? — шепчет он прямо в ухо младшему томным голосом, вызывая град мурашек по коже. Пак чувствует это волнение и желание в теле. Но не успевает Гук вставить и слово, как старший переворачивается, освобождая его и заливается звонким смехом. –Шутка. А Чон уже был готов согласиться. Парень встает, направляется к выходу, осведомив, что хочет принять душ. — А если я не боюсь? — выдает айдол, когда тот был уже в дверном проеме. — Тогда, приходи. И он исчезает из зала.***
На самом деле парню эта идея не понравилась еще утром. Однако сейчас он покорно шел в двухместную комнату, держа в руках стакан бананового молока. И надо ведь было дать Хосоку вытолкнуть себя. Только может ли все пройти так гладко? Конечно, нет. — Что, Гукки, сбегаешь? — Тэхен вальяжно опирается на ближайшую стену. — Меняю обстановку, — попытки макнэ покинуть коридор заканчиваются провалом, когда старший перекрывает любой путь. — А тебя что-то не устраивало? Плохо спалось без меня? — С тобой не лучше. Даже бросив меня, не даешь выспаться. Кстати, попробуй спеть также громко, как стонешь. Получится замечательный тембр. Ядовитый смех Кима отравляет окружающий воздух. Неужели когда-то он восхищался этим? — Ты бесишься не потому, что не высыпаешься. А потому, что стонать меня заставляет другой. Чонгук бы возразил, но, черт, тот был отчасти так прав, что ему хотелось ударить себя. Вместо этого парень просто ушел, задев бывшего плечом.***
Пак лежал в постели, громко слушая музыку в наушниках с закрытыми глазами. Пол одиннадцатого, а Джей — Хоупа все еще нет. Значит опять комната полностью в его распоряжении. К тому же кровати, что парни соединили для просмотра фильма днем, до сих пор примыкали друг другу, создавая большее пространство для сна. Как только соседняя спальня начала пустовать, Ким перебрался туда, дабы не мешать младшему, который ложился спать намного раньше, чем он сам. Никто и не против. Песни сменялись один за другим. Айдол кинул взгляд на часы да пришел к выводу, что пора бы баиньки. Однако не успел он повернуться, как чьи-то руки обняли его со спины, а на шее чувствовалось горячее дыхание. — Хосок — хен, какого черта?! Как бы ты отмазался от моего инфаркта? — на эмоциях выдает парень, но тут же замолкает, увидев, кто лежал рядом. Чонгук. — Ты-то что тут забыл?! — вырываясь из объятий, сталкивая нового соседа с постели, хотел узнать он. Но велики ли шансы против нынешнего макнэ? Абсолютно нет. — Пришел спать? Сам же пригласил. Хм, я и не знал, что ты любишь лежать не один, — сладко произнес певец. — Или поставь все на место, или отлипни уже от меня. — Как только вырубишь наконец эту музыку в наушниках и гребанный светильник. — Не выражайся при мне. И я его не выключу. Моя комната — мои правила. Они все еще лежали в обнимку, хотя старший не терял возможности освободиться. — Боишься? — лукаво посмотрев на него, уточнил Гук. И, черт, взгляд темных глаз выдал Чимина с потрохами. — Это уже интересно. — он мгновенно приподнялся на локтях, достал до выключателя, и спальня погрузилась в густую тьму. — Спишь без света, но в моих объятьях. — Сплю со светом и без тебя. — Я нажалуюсь Намджуну, что ты тоже не даешь мне спать. — Какой же ты ребенок. Все, заткнись и спи уже. Гук невольно улыбнулся словам в свой адрес, закрыл глаза и отметил про себя, что ему все очень, очень нравится. А Пак утешал себя присутствием строго режима. «Да и одна ночь ничего не значит.»***
Это было первое утро, когда Чонгук проснулся полон сил. Он не знал, который час, да и не хотел узнавать. Его внимание привлекало совсем другое — вид спящего Чимина: приоткрытые губы, темные волосы, что не спутались за ночь, легкое дыхание и длинные ресницы, которые дергались от касаний пальцев. Если к хорошему сну каждый день в придачу будет идти такая картина, он точно переедет сюда. — Смотреть можно, трогать нельзя. И вообще, сейчас пять часов утра. Спи уже, а. Режим — не раньше семи, — умеренным голосом выдает старший и вновь засыпает, не замечая, как прижимается ближе к груди парня. Чон вовсе не против. Во второй раз макнэ не застает айдола. «Наверное, уже ушел.» Решив хотя бы привести лицо в порядок в этой комнате, направляется в ванную, где и застает своего соседа. Тонкие руки вытирали темные пряди, собирая воду, что стекала с них. Момент точно не для детей. — Тебя не учили стучаться? — А тебя, видимо, запирать дверь. — он берет еще одно полотенце, подходит к мемберу сзади и начинает помогать сушить волосы. Удивительно, но никто не сопротивляется. — Может хватит уже? — Хватит что? — Вести себя грубо по отношению ко мне. Это чертовски привлекательно, но я скучаю по твоим милым привычкам. — Нужно было думать об этом, когда просил меня быть более серьезным. — Так, значит, это моих рук дело? — Гук усмехается, продвигаясь руками к челке, ведь теперь Пак перестал помогать ему. — Ну, ничего, я займусь твоим перевоспитанием. Чимин смотрит на его отражение, на охотничий взгляд и на то, как губы приближаются к открытой части плеча, где остается очень заметный след. Он прикусывает губу, только бы не издать лишних звуков. Это не остается незамеченным со стороны младшего. Однако айдол быстро приходит в себя, кидает чистое полотенце соседу, собираясь покинуть ванну. — Твое вчерашнее предложение в силе? — А ты попробуй уговорить. Потом посмотрим. Чонгук опреденно вновь влюбился в своего хена.