***
Устроившись на подушке, натягиваю повыше одеяло и сверху кладу мобильный, получив за утро уже три сообщения. С кухни доносится сладкий аромат, словно кто-то взялся за приготовление шоколадных кексов, осеннее солнце лениво заглядывает в окно и проливает свой свет на тёмную комнату. Лесли: Есть новости. Потянувшись, разминаю шею после недавнего пробуждения и быстро печатаю ответ. Хилари: Так, что такое? Девушка не спешит с ответом для меня, будто специально держит интригу, и я уже подумываю выбраться с постели, чтобы проверить загадочного повара на кухне. Лесли: Наш ресторан закрылся на ремонт. Несколько секунд глупо смотрю на экран телефона, а затем раскрываю рот, чтобы выразить своё удивление, но моя собеседница этого не услышит. Хилари: Ты серьёзно? Лесли: Да, подруга. На днях Джеймс заявил, что его бесит всё, что связано с лавандой, и поставил условие своей жене: либо они продают ресторан, либо создают новый. Жаль, что этого я уже не увижу. Даже не могу представить, что миссис Лоуренс сделает с новым рестораном. Надеюсь, теперь он не будет облепиховым или жасминовым. Даже после моего увольнения я долгое время не могла проветрить квартиру от запаха лаванды, и, возможно, он до сих пор там остался, но мне это уже неинтересно. Хилари: Ты продолжишь там работать? Лесли: Ага, мне пообещали поднять зарплату, если я за время переделки не найду новое место работы. — Доброе утро, — раздаётся голос в дверном проёме. Поднимаю взгляд, откладывая телефон на подушку рядом, и встречаюсь с мягкой улыбкой Малика. Он стоит, опёршись плечом на стену, и оглядывает меня, сощурив карие глаза. — Доброе утро, — выдаю улыбку и немного сползаю на подушке, натягивая на себя одеяло. Оттолкнувшись, Зейн преодолевает расстояние от двери до кровати и ложится рядом, устраиваясь на мягком матрасе. Парень переносит вес тела на одну руку, нависая сверху, и опускает ладонь на мою талию поверх одеяла, но даже так он умудряется вызвать бабочки в животе. Малик молчит, я тоже не думаю сказать что-либо, выдерживая испытывающий взгляд, словно мы играем в «гляделки». — Думаешь проваляться в кровати весь день? — он наклоняется ближе, выписывая круги большим пальцем на моём боку, отчего мне приходится закусить внутреннюю сторону щеки. — Я проснулась одна, так что мне уже нечего терять. — А если я скажу, что готовил нам завтрак? — Зейн вскидывает густые брови, поджимая пухлые губы, и за такую картину по утрам я бы украла Статую Свободы. Моё лицо выражает искреннее удивление, что радует Малика, и я приподнимаюсь на локтях, не веря его словам. Обычно он ограничивается кофе и чем-нибудь из полки со сладостями, если приходится готовить самому. — Ты приготовил завтрак? — Я так и сказал, Хилс. Его большая тёплая ладонь опускается на мою щёку, и я на мгновение закрываю глаза, наслаждаясь нежным прикосновением. — Идеальное утро? — протягиваю руки и обнимаю шею парня. — С чего вдруг? — Ну, сегодня вечером мы собираемся в баре у Пейна, — он говорит слишком загадочно, что вызывает у меня кучу вопросов. — Я помню, — запускаю пальцы в мягкие волосы и поглаживаю затылок. —Хоран единственный, кто не возьмёт в рот ни капли. — Да, потому что таков был спор. — Ты что-то не договариваешь, — хмурю брови, заглядывая в глаза парня, чтобы найти в них ответы на вопросы. Зейн отводит взгляд, вздыхает и смотрит на меня с сожалением, извиняясь за что-то мне неизвестное, отчего холодное волнение распространяется по всему телу. — Луи тоже будет там, — на выдохе признаётся Малик. Замерев, несколько секунд смотрю на виноватое выражение лица парня и прикрываю веки. Я должна была давно быть готовой к этой встрече. Её невозможно избежать, если сложилось так, что Томлинсон лучший друг моего... Зейна? Мы никогда не обсуждали, какие между нами отношения, кем мы являемся друг другу, но сегодня вечером Малик ведёт меня в бар, как свою… девушку, и там я увижу Луи. Спустя столько лет. Конечно, я проверяла его социальные сети, видела совместные фотографии и видео с ребятами, смотрела прямые трансляции, но последний раз, когда я видела Томлинсона лично, была наша ссора. Не скажу, что эта встреча меня ужасно пугает, всё давно в прошлом, обиды остались где-то там, что было много времени назад. Не знаю, как я буду себя вести, когда снова увижу голубые глаза, но сейчас я относительно спокойна и готова столкнуться с человеком, который был для меня центром вселенной. Я отпустила, возможно, не простила, но точно оставила обиды. Ведь когда-нибудь наша встреча всё равно бы произошла, если не сегодня, то чуть позже, на какое-нибудь Рождество или День Независимости, когда мы бы решили собраться одной компанией. Во мне нет злости или раздражения к этому парню, ведь в данный момент со мной совсем другой человек, и главное то, что происходит у меня с ним. Скорее всего, вечером я буду думать немного иначе, только не сейчас. Я помню, через что прошли мы с Зейном, что привело нас в этот момент, когда я лежу в его постели и смотрю в карие глаза напротив. Даже расстояние не смогло разрушить тёплые чувства, которые появились у нас, наверное, ещё в день нашего знакомства. Дружба переросла в нечто большее. Всё остальное на фоне этого кажется совсем неважным. Сегодня вечером я проведу отлично время в компании друзей, как это было раньше, и никто не сможет испортить нашу встречу. — Хорошо, — поднимаю уголки губ, крепче обнимая Малика за шею. — Правда? — в его взгляде заметно недоверие. — Ты всё равно хочешь идти? Неопределённо пожав плечами, усмехаюсь, отчего Зейн не понимает ещё больше, и касаюсь кончиком носа его. — Что это значит? — Зейн, тебе лучше переживать за знакомство с моими родителями на этих выходных. — Чёрт, — упав на спину, Малик прикрывает веки и трёт переносицу. — Я забыл, что уже в эти выходные. По приезду в Нью-Йорк я сообщила родителям, что навещу их в самое ближайшее время, а Зейн, услышав мой разговор с мамой, предложил меня отвезти. Я сказала, что тогда ему придётся знакомиться с моими родителями и старшей сестрой, но он был не против. Видимо, только со временем он понял, что это серьёзное решение. Да и я никогда не знакомила своего парня с мамой и папой, поэтому в свои почти двадцать четыре это будет мой первый опыт. — Ты что, — приподнимаюсь на локте и выгибаю бровь, — переживаешь? — Хилари, — Малик разводит руками, — мне с тобой всегда было сложно, я не представляю, как будет тогда с родителями. — Иди ты, — пихнув парня в плечо, вызываю у тебя него смех. — Я не похожа на своих родителей, у нас совсем разные характеры. С мамой очень легко найти общий язык. — С твоей мамой я сразу найду контакт, чтобы пожаловаться на тебя. — За что на меня жаловаться? — возмущаюсь, делая вид, что я не понимаю. — За что? — Зейн поднимается, удивлённо вскинув брови, и медленно подкрадывается ко мне. — Ты на хрен выносишь мою нервную систему, не умеешь готовить домашнее печенье и воруешь мою одежду. Малик стягивает с меня одеяло и кивком показывает на одетую на мне футболку, которую я забрала себе, как новую пижаму. — Я совсем чуть-чуть играю с твоей нервной системой, — начинаю защищаться с таким выражением лица, будто все предъявления неправда, — у меня получаются нормальное печенье, а футболку я могу снять. — Снимай. — Сниму. Продолжаю лежать неподвижно, преодолевая желание улыбнуться, пока Зейн нависает сверху, уперев руки по обе стороны от моей головы. Он ждёт, что я верну ему его майку, и я это сделаю, только немного подразню его. Провожу руками вниз по телу, подхватывая пальцами край футболки, и медленно тяну вверх, за чем Малик внимательно наблюдает, взглядом следуя за моими движениями. Оголив живот, замираю на самом интересном месте и сдаюсь улыбке, кусая нижнюю. Взгляд Зейна темнеет, его челюсть заметно напрягается, но он терпеливо ждёт, бегая глазами по моему телу. — Ты вернёшь футболку? — парень вопросительно смотрит на меня, стараясь выглядеть непринуждённо, но я знаю, что сейчас он борется сам с собой. — Забери её, — начинаю новую тактику, победно ухмыляясь. Несколько раз качнув головой, Зейн устраивается между моих бёдер, предотвращая мои попытки сбежать, и снимает с меня свою чёрную футболку с рисунком курящего скелета. Весь смех испаряется, сердцебиение учащается от осторожных прикосновений к коже, и я сражаюсь с желанием помочь Малику поскорее избавиться от одежды. Подняв руки вверх, позволяю парню снять майку и машинально прикрываю обнажённую грудь, после чего Зейн отстраняется и садится на кровати, собираясь надеть футболку, что отнял у меня. Глупо пялюсь на спину Малика, не понимая, что происходит, и поднимаюсь, пихая парня ногой. — Это всё? — Ты хотела, чтобы я ещё что-то забрал? — одевшись, он разворачивается и поднимает края губ, радуясь своей победе. — Зи, так не делается, — начинаю возмущаться, потому что я ожидала намного большего. — Не делается как, Хилс? — Ты обломщик, — прикрывая руками тело, вылезаю из постели и направляюсь к шкафчику, чтобы найти свою одежду. — Куда? — Зейн хватает меня за предплечье и тянет на себя, отчего приходится сесть ему на колени. Обняв меня за талию, Малик с хитрым прищуром заглядывает мне в глаза. — Я тебя не отпускал. — А где справедливость? Тихо усмехнувшись, парень касается тёплыми губами оголённого плеча, оставляя короткий поцелуй, и кончиком носа проводит по чувствительному месту на шее, отчего я, сдерживая стон, откидываю голову назад. — Так мне даже нравится, — тихо шепчу я, когда Зейн зарывается пальцами в моих волосах. — Завтрак стынет, — Малик неожиданно отстраняется, выпуская меня из объятий. — Опять? — с возмущением заглядываю в наглые глаза. — Хватит меня обламывать. — Между прочим, я завтрак готовил для тебя. Зейн поднимается вместе со мной, крепко держа меня за талию, и закидывает на плечо, словно какое-то полотенце. Смеясь, пытаюсь сопротивляться, но что я могу сделать в такой ситуации? Бью маленькими кулачками парня по спине, чтобы заставить его отпустить меня и отомстить, но Малик лишь находит в этом плюсы, найдя возможность полапать меня за задницу.***
Разглядываю огромную вывеску бара, словно вижу её впервые. Не хочу заходить одна, пока Зейн говорит с кем-то по телефону, стоя в паре метров от меня. Ребята уже внутри, и я чувствую, что Томлинсон тоже там, отчего внутри всё холодеет. Мои ноги меня не слушают, чтобы просто подойти к двери, но я сама не горю желанием открыть её. Завершив вызов, Малик смотрит в экран телефона, а затем переводит взгляд на меня, поднимая уголки губ. Улыбаюсь ему в ответ, показывая, что я в порядке, и обнимаю себя за талию, чем доказываю ему обратное. — Ты волнуешься, — подойдя ко мне, констатирует он и прячет ладони в передние карманы джинсов. — Совсем нет. — Я уже говорил тебе, что ты не умеешь врать? — усмехнувшись, Зейн наклоняет голову и изучает моё лицо. — Всё нормально, — убеждаю больше саму себя. — Мне даже переживать нечего. Протягиваю руку, и парень сжимает мою ладонь, а после переплетает наши пальцы, ободряюще улыбаясь. Он открывает дверь, пропуская меня вперёд, и мы попадаем в просторный тёмный зал, забитый посетителями. Круглые столики разместились по всему периметру, с одной стороны стоят бильярдные столы, где играет компания парней, с другой кожаные диванчики, занятые кучкой подростков, на пустой сцене не горит подсветка (она осталась от прошлого заведения, а Лиам не захотел её убирать). В помещении пахнет виски, орешками и деревом, что хорошо отвлекает меня от разных мыслей. Венцом зала является барная стойка с высокими стульями, выделяющаяся синим светом светодиодных лент. Здесь почти ничего не изменилось, длинные полки заставлены бутылками различного алкоголя, висит металлическая табличка «Здесь работает самый красивый бармен», а за стойкой возится Найл в чёрной футболке, принимая заказ у загорелого парня. Меня ничего не привлекает, лишь Луи Томлинсон, сидящий на стуле, опершись локтями на гладкую поверхность барной стойки. Перед ним стоит стеклянный стакан с коричневой жидкостью, но он его не трогает, сцепив пальцы в замок, и что-то рассказывает Хорану, отчего блондин широко улыбается. Луи всё ещё такой же красивый, каштановые волосы в идеальном беспорядке, чёлка спадает на лоб, закатанные до локтей рукава серой толстовки открывают красивые руки с татуировками, а невероятные голубые глаза встречаются с моими. Моё сердце падает вниз, и я со всей силы сжимаю ладонь Зейна, резко отворачивая голову, чем делаю ситуацию максимально нелепой. Бешеный пульс я чувствую даже в висках, ощущаю на себе взгляд, отчего становится непривычно жарко, но я не поворачиваюсь. — Я могу немного сгладить ситуацию, — шепчет Малик, наклонившись к моему уху. — Спасибо, — я могу только вымученно улыбнуться и кивнуть. Из двойных дверей появляется Лиам, а следом выходит Аврора, всем видом показывая, что она недовольна. Кучерявые рыжие волосы подпрыгивают, когда девушка сердито семенит за Пейном, но в зелёных глазах заметно сожаление, видимо, за те слова, которые были сказаны в подсобке (кажется, их отношения держатся на мелких ссорах). Малик тянет меня к барной стойке, не отпуская мою руку, и усаживает меня на стул, садясь между мной и Луи. Зейн хлопает друга по спине, жалуясь на то, что Томлинсон не подождал его, намекая на алкоголь в стакане, и поворачивается ко мне. — Привет, как дела? Чего налить? — начинает свой опрос Найл, протирая столешницу после ушедшего парня. — Привет, Найл, — улыбаюсь другу, подключаясь к беседе, чтобы не начался разговор с человеком, сидящим рядом с Зейном. — У меня всё хорошо. Можно пока что сока. — Если тебе не разрешает пить Малик, — наклонившись вперёд, заговорчески шепчет Хоран, — я всё равно могу налить. — Спасибо, ты очень милый, но ещё Пенелопа не пришла, я подожду её. — Вообще-то, она и Гарри давно здесь. Найл кивает подбородком за мою спину, призывая обернуться, что я и делаю. В конце зала за дальним столиком Скотт сидит напротив Стайлса и держит в руках раскрытые веером карты, хмуря брови. Гарри улыбается, выжидающе смотря на девушку, и смеётся, покачивая головой. — Во что они играют? — разворачиваюсь обратно к стойке, указывая большим пальцем на друзей. — Гарри учит Пенелопу играть в покер, — отвечает Лиам и встаёт перед Найлом. — Тебя просили налить сок, а ты стоишь и не думаешь обслуживать клиента. — Покер? — оглядываюсь назад, пока Хоран отправляется наливать мне сок. — Почему Пени держит столько карт? — Мне кажется, Стайлс просто стебёт её, — облокотившись одной рукой на стойку, Аврора смотрит на друзей за дальним столиком и пожимает плечами. — По-моему, Скотт учить бесполезно, — говорит Луи, — Стайлс это понял, поэтому теперь прикалывается. — Не такая она уже и безнадёжная, — вступаюсь за подругу, даже не замечая, с какой лёгкостью я начала разговор с Томлинсоном. — У неё с пасьянсом всегда проблемы, а тут игра посерьёзнее. — А может это в вас что-то не так? — через Зейна наклоняюсь к Луи, опираясь локтём на столешницу. — Вы же нас в карты учили играть. — Я тебя учил только убирать бритвой катышки со свитера. — Спасибо, Найл, — благодарю парня, когда он ставит передо мной стакан с напитком, — это очень полезный навык. — Женская бритва лучше с этим справляется, — заявляет Малик, и я перевожу на него недоумевающий взгляд. — Ты же с моей такого не делал? — Аврора вскидывает брови, глядя на Лиама. Пейн пугается, словно его на месте застукали за собиранием катышек, и нервно усмехается, поднимая ладони. — Детка, я не настолько косячный. — О чём болтаем, девочки? Хлопнув ладонью по стойке, Гарри оглядывает всех и улыбается, словно Чеширский кот, а вот Пенелопа задумчиво разглядывает карты, смотря на них с лёгким разочарованием. — А что здесь получается? — Скотт разворачивает к нам карты. — У меня тройка, туз, десятка, валет и семёрка. — Милая, это проигрыш, — Малик хлопает девушку по плечу и поджимает губы, чтобы не издать смешок. Пени снова смотрит на карты, хмуря тонкие брови, а затем поднимает удивлённый и злой взгляд. — Но Гарри сказал, что с такой комбинацией я всех обыграю. Потирая щёку, Стайлс сдерживает смех и опускает голову, отчего Пенелопе становится понятно, в чём дело. Сжав карты, она замахивается, но замечает умоляющее лицо Лиама и кладёт часть колоды на стойку. Все начинают смеяться, а Скотт убийственно смотрит на Гарри, будто пытается глазами пустить в него молнию или лазер. — Будете что-то заказывать? — интересуется Найл, и я удивляюсь, как он держится, не показывая обиды и разочарования в самом себе, потому что не умеет участвовать в спорах. — Давайте дождёмся Холли, — предлагает Аврора. — Ждать долго не придётся, — вставляет Хоран, — вот она. Мы как по команде все оборачиваемся, обращая внимание на вход бара, и встречаем девушку, аккуратно взмахивающую нам рукой. Шелковистые светлые волосы локонами спадают на хрупкие плечи, в больших голубых глазах блестит радость, а в белой блузке и светлых брюках Холли кажется совсем маленькой. Девушка подходит к нам, улыбаясь всем милой улыбкой, отчего на левой щеке появляется ямочка, и тянется через стойку, чтобы поцеловать Найлера в кончик носа. Парень тут же смущается, заливаясь румянцем, и с довольной улыбкой смотрит на Холли. Так вот сложилось, что два самых милых и добрых человека нашли друг друга. — Теперь можно разливать, — Лиам потирает ладони и оглядывает бар, выбирая алкоголь на вечер. — Вспомним былые времена, — с предвкушением присоединяется Гарри. — Стайлс, когда-нибудь нужно собраться у тебя в особняке, — Зейн наклоняется назад, чтобы встретить взгляд друга. — А то вечно кто-то из нас на работе. — Найл же у нас непьющий, — усмехается Луи, подмигивая блондину. Хоран прячет глаза, опуская голову, и потирает затылок, а затем придумывает себе занятие — протереть бокалы, чтобы не привлекать внимание Холли. — Ну да, — она пожимает плечами, — Найлуша не пьёт. Сначала все затихают, смотря на Хорана, а затем по залу раскатывается наш громкий смех, отчего Холли недоумевает, а Найл решает спрятаться под барной стойкой. Я бы могла сказать, что наш вечер проходит отлично, но я зациклена совсем на другом, чтобы замечать, как мы проводим время вместе. Постоянно кидаю быстрые взгляды на Луи и тут же отворачиваюсь, потому что он будто знает, когда я на него посмотрю, и в подходящий момент поднимает глаза. Тёплая ладонь Малика на моём колене очень успокаивает, и я сжимаю её в своей, чтобы показать, что у меня всё в порядке. Оставив Найла и Холли за стойкой, мы перебираемся к столикам, чтобы не мешать пришедшим посетителям, и два круглых стола сдвигаем вместе. Гарри рассказывает, как на прошлой неделе решил устроить Пенелопе сюрприз, но в доме отключили свет, и ужин отметился. У Томлинсона как всегда уйма интересных историй, и он делится ими под наш заливистый смех. Первое время я чувствую себя как раньше, словно ничего не происходило (почти), но после третьего стакана бренди меня накрывает, накрывает прошлое, забытые эмоции, пережитые воспоминания. Шепчу Зейну на ухо, что ненадолго отлучусь, и, поцеловав в щёку, он отпускает меня. Толкаю дверь в женский туалет и останавливаюсь напротив ряда белых раковин, разглядывая своё отражение в зеркале на полстены. Включив прохладную воду, освежаю лицо, касаясь мокрыми руками щёк, и поправляю причёску, собирая волосы в хвост. Во мне нет злости или обиды, на меня просто давит присутствие человека, который в один момент ушёл из моей жизни, а теперь снова появился. Нельзя делать вид, что ничего не было, ведь было и было слишком много. Почему-то алкоголь заставляет меня чувствовать всё острее. Тяжёлая дверь открывается, и я оборачиваюсь, чтобы встретиться с Пени, которая обеспокоенно оглядывает меня. Пожав плечами, возвращаюсь к своему отражению и кончиками пальцев вытираю капли воды с лица. Подруга облокачивается на соседнюю раковину, наклоняя на бок голову, и выгибает бровь, готовясь задать свой вопрос. — Ты как, Найт? — её голос тихий, словно она боится спугнуть меня. — Нормально, — кинув, улыбаюсь. — Я не знала, что Томмо будет здесь. Поднимаю на Скотт вопросительный взгляд, не понимая, к чему этот разговор. — Я бы предупредила тебя. — И что тогда? — развожу руками. — Я бы не пошла? — Может, тогда ты бы была готова, Хилс. Ты ведь не просто так ушла сейчас, когда Луи начал рассказывать о своём новом соседе. — Просто нахлынули воспоминания, мне нужно было освежиться, потому что я уже ощущаю последствия выпитого алкоголя. — И, — Пенелопа неопределённо пожимает плечами, — тебя не напрягает компания Луи? — Нет, — мотаю головой, мысленно хватаясь за то, что пришла сюда не одна. — Значит, возвращаемся? — улыбнувшись, Скотт кивает в сторону двери. Ничего не говоря, молча следую за ней и сажусь за столик на место рядом с Зейном. Только сейчас понимаю, что моё место находится между Маликом и Томлинсоном, будто Вселенная сегодня идёт против меня. Замечаю среди ребят Хорана, затем оборачиваюсь на барную стойку и вижу, что посетителей там нет — все разошлись по залу. Лиам разливает по стаканам новую порцию, намереваясь сказать тост, и встаёт из-за стола. — Сложно поверить, что мы собрались все вместе, — он разводит руками, каждому улыбаясь, — да ещё и где. Я рад, что между нами больше нет разногласий, но это не значит, что я снова возьму тебя на работу, Хилари. — Я не собиралась возвращаться, — через смех протестую я, вскинув ладони. — Все мы знаем, что это не так, — Пейн поднимает стакан и улыбается мне. — Хочу сказать вам всем спасибо. Спасибо просто за то, что вы у меня есть. — Впервые тебя потянуло на сопливые речи, — усмехается Малик, но встаёт со своего места, чтобы поддержать тост. — Я сейчас заплачу, Пейно, — присоединяется Луи, поднимая свой стакан. Мы дружно поднимаемся, становясь в круг, а затем усмехаемся, когда Найл выставляет вперед стакан с соком, не показывая, что он как-то огорчён. — На самом деле, мне тоже есть, что сказать, — Томлинсон поправляет пальцами спадающую на лоб чёлку и прочищает горло. — Я могу назвать себя самым счастливым человеком, потому что у меня есть вы. Без вас я уже не представляю свою жизнь, не помню, как я существовал раньше, именно существовал, ведь жизнью это трудно назвать. — Томмо больше не наливаем, — предлагает Гарри, отчего получает презирающий взгляд от Луи. — Но выпить нужно. Под радостные возгласы чокаемся, и первым тянется ко мне Томлинсон, но, когда я поднимаю на него взгляд, он, улыбаясь, смотрит на наши стаканы и тянется к остальным. Заставляю себя не обращать на это внимания, делая глоток бренди, после чего мне даже не обжигает горло — я уже в нужной кондиции. Вечер продолжается за разговорами, я внимательно слушаю каждого, словно сижу с ними в последний раз и больше не смогу когда-либо послушать их забавную историю. Но, кажется, я просто пьяна и больше залипаю на то, как шевелятся губы говорящего. Найл и Холли уходят к стойке, вернувшись к обслуживанию посетителей, желающих отдохнуть в вечер среды, Зейн уводит Лиама на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Только Гарри остаётся сидеть, показывая девочкам что-то на телефоне, отчего Аврора смеётся, а Пенелопа недовольно хмурится. Допив последнее в стакане, ставлю его на стол и оглядываюсь, понимая, что осталась сидеть на своей половине одна. Рядом раздаётся скрип ножек стула о пол, но я не оборачиваюсь, потому что на подсознательном уровне знаю, кто садится возле меня. Луи подаётся вперёд, упираясь локтями в колени, и переплетает пальцы, смотря поверх стола, будто что-то на нём ищет. Молчу, решая, как будет правильно поступить: сидеть в неловкой тишине, делая вид, что так должно быть в данной ситуации, или начать непринуждённый разговор, который можно свести к безобидной теме. Всё-таки я выбираю второе. — Почему не пошёл с ребятами покурить? — Они не курят, — Томлинсон не поднимает взгляд, и я жалею, что начала первая, да и что вообще начала. — И ты решил посидеть со мной. В нелепой беседе появляется пауза, и она ещё хуже, чем было до этого. Пусть в баре шумно, играет музыка, а рядом смеётся Стайлс, между нами звенящая тишина, от которой хочется сбежать. Я не злюсь, не обижаюсь и не ненавижу, мне неловко, поэтому сейчас я хочу встать и уйти, но что-то не позволяет мне поступить так. Возможно, я должна раздражаться сейчас, молча проклинать Луи, но я не чувствую ничего. — Хилс, — тихо зовёт меня парень, и я вздрагиваю. — Я обязан тебе сказать. — Только не это, только не извиняйся, — выставив ладонь, останавливаю его попытки продолжить. — Передо мной все извиняются, а меня это уже бесит. — Но я должен это сделать, — не унимается Томлинсон, очень виновато смотря в мои глаза. — Уже не имеет значения. — Дай мне хотя бы поблагодарить тебя. — Луи, — тяжело вздыхаю, подняв взгляд к потолку, — давай не будем. — Хилари, ты лучшая девушка в моей жизни, а я мудак, козёл, придурок и самый настоящий трус. Я до сих пор не понимаю, как друзья ещё не отвернулись от меня после такого мерзкого поступка. Так тяжело видеть тебя после года, что мы провели порознь. — Полтора. — Что? — Мы не виделись полтора года, Луи, — говорю спокойно, но в глазах начинает жечь. Когда мне говорили лицом к лицу встретиться с проблемой, имели в виду это? — Время летит незаметно, — соглашается он, — но сейчас это не так важно. Я не заслуживаю прощения, даже не буду просить тебя простить меня. Спасибо тебе, Хилс, что была рядом, за то, что была чудесной соседкой и проводила со мной время. Просто за то, что была в моей жизни, ты скрасила мои ужасные серые будни. Я готова расплакаться на плече Луи, но сдерживаюсь, опустив взгляд на свои руки, и делаю очень глубокий вдох, перед тем как посмотреть на Томлинсона. Голубые глаза выражают сожаление, тонкие губы плотно сжаты, а скулы от напряжения стали ещё острее, отчего во мне появляется странное желание порезаться о них. Я вижу в Луи родного, но вместе с этим чужого человека, и это заставляет моё сердце разрываться. — Я давно простила тебя, Лу, правда, — мне нельзя плакать, только не снова. — Я тоже боялась, поэтому уходила трудностей, и ты не со зла скрывал правду, ты не хотел сделать мне больно. Твой поступок разбил мне сердце, Луи, но я это пережила, и сейчас всё нормально. Я не одна, поэтому можешь отпустить то, что тебя волнует насчёт меня. — После всего мы сможем находиться в одной компании, — Томлинсон разводит ладони и оборачивается по сторонам, — как сейчас? — Если сейчас можем, то и потом получится. — Всё в порядке? — на моё плечо опускается ладонь, и я поднимаю глаза, замечая Зейна. Он смотрит на меня, затем на Луи, не скрывая вопроса во взгляде, и сильнее сжимает моё плечо. — Всё хорошо, — поднимаю уголки губ и слабо киваю. — Может, потанцуем? — вдруг предлагает Малик, протягивая руку, и кивает в центр зала, где скопление людей не такое большое. Удивлённо вскинув брови, осматриваю бар и прислушиваюсь к спокойной приятной песне, что играет во всём помещении. Несколько раз моргнув, чтобы избавиться от слёз, опускаю свою маленькую ладонь в большую ладонь Зейна и следую за ним, подальше от нашего столика. Сильные руки обвивают мою талию и прижимают к груди, я обнимаю парня и кладу голову ему на плечо, медленно кружа под его руководством. Мягкие губы невесомо касаются моего лба, отчего я прикрываю веки, наслаждаясь самым прекрасным моментом этого вечера. Приятная атмосфера меня успокаивает, я чувствую тепло, исходящее от тела Малика, и аромат ментола и шоколада. Мои губы расплываются в широкой улыбке, и я сильнее прижимаюсь к парню, стараясь детально запечатлеть этот момент в памяти. Рядом с ним я в безопасности, только он дарит мне защиту и спокойствие. — У тебя новый парфюм? — Заметила? — Зейн говорит тихо, но я ощущаю вибрацию в груди. — Такое и не заметить. Но также я замечаю, что не мы одни решили потанцевать. Гарри вывел Пенелопу на середину зала и, взяв её руку в свою огромную ладонь, ведёт их танец, притягивая девушку за талию. Слегка поворачиваю голову и слежу за Авророй, которая всем видом показывает Лиаму, что хочет танец с ним, но не говорит прямо. Холли тянет сама Найла в нашу сторону, проявляя инициативу, ведь Хоран слишком скромный, чтобы совершать такие «безумные» поступки. — Я люблю тебя, — тихо шепчет Зейн на ухо и губами касается виска. Отстраняюсь, чтобы заглянуть в его глаза, и не сдерживаю широкую улыбку. Опускаю ладони на щёки парня и поднимаюсь на носочки, касаясь кончиком носа его. — Я люблю тебя, Зейн Малик. Он выдаёт счастливую улыбку и осторожно целует в губы, отчего у меня дух захватывает. Крепче обняв меня за талию, парень дарит глубокий поцелуй, который сносит мне крышу, и будто останавливает время вокруг нас. Это новый уровень чувств, у меня немеют кончики пальцев, а кровь закипает, отчего становится очень горячо. Стараюсь вложить в наш поцелуй всю благодарность за терпение и поддержку, свои сильные чувства и нежность в ответ на его напористость и страсть. Когда Зейн отрывается от моих губ, я случайно наступаю ему на ногу, чем вызываю его мягкий смех. — Прости, я немного пьяна. — И точно не алкоголем, — ухмыляясь, говорит он и убирает за ухо падающие на лицо волосы. — Ты абсолютно точно прав, — киваю и усмехаюсь, отчего получается какой-то тихий звук, похожий на хрюканье. — Солнце, я не позволю налить тебе ещё.