Лестница на Небеса

Это так странно… Я ощущаю грусть, когда замечаю оставшиеся несколько страниц. Видимо и мой черёд настанет совсем скоро. Как бы это глупо не звучало, но мне бы хотелось, чтобы хоть кто-нибудь нашёл это дневник и узнал о нас, нашей истории, нашей любви. Иногда мне даже доставляло удовольствие писать о случившимся, ведь не всё произошедшее здесь было болью. Были также очень приятные, нелепые, но смешные моменты, которые не хотелось бы забывать. Но самое прекрасное, что пожалуй, было, это встреча с ней. С её большими сверкающими глазами, которыми она смотрит на мир и видит счастья в самых глупых, казалось бы мелочах. Она научила меня видеть это счастье, смотреть на мир без пелены злости и обиды, ценить семью и заводить друзей. Жаль, что самые умные мысли вечно приходят в самый последний момент. Но погодите-ка, у меня осталось ещё четыре страницы. Возможно, это шанс искупить свои грехи. — Привет, — Ванесса прикрыла за собой дверь и вошла в номер, который ранее принадлежал Михаилу. Здесь всё осталось как и было при нём: идеальный порядок, все книги расставлены по полочкам, вещи аккуратно сложены, кровать заправлена без единой складочки. Лишь появившийся тонкий слой пыли на чёрном экране телевизора говорил о том, что владелец этой комнаты больше не вернётся сюда. — Как ты? Сидящая на полу Эмили, сжимала в руках чёрный блокнот отца. Её холодные пальцы теребили коричневую закладку, а красные глаза смотрели куда-то в сторону бездумным взглядом. Создавалось такое ощущение, что брюнетка сейчас была не здесь, а где-то далеко отсюда, в лучшем мире. — Эм, прошла уже неделя, хватит горевать, — Ванесса старалась говорить как можно мягче, пока душу рвала ярость. Совсем недавно прошла очередная бойня. На сей раз Джек убил Самандриила, Чак был доволен поединком, но от бедняги мало, что осталось. Выданная бензопила сделала своё дело безупречно. Люцифер обещал поговорить с сыном, но от взгляда розоволосой не укрылось то, что парень не слишком-то сожалел о содеянном, словно ему было безразлично. Но это не удивительно. За прошедшую неделю все озлобились и старались всеми возможными средствами выплеснуть накопившееся. Им нужны были зрелища, кровь, боль, пот и слёзы. Теперь Несса поняла чего с самого начала добивался Чак. Этого. — Он бы знал, что делать, — хрипло проговорила брюнетка. — Он бы не допустил такого. — Но Михаила здесь уже нет. — Да… — девушка взглянула на подругу. — Как и Анаэль, Самандриила, Гадриила, Анны, Мика, Алисии… Их уже не вернёшь. — Я рада, что ты это понимаешь, — розоволосая села рядом с Эмили, прижимая колени к груди. — Ты никогда не умела сочувствовать, — фыркнула нефилим и на её губах промелькнуло подобие улыбки. Она пыталась держаться, правда пыталась, но всё происходящее слишком сильно давило на неё. Девушка уже не могла видеть текущую по ступенькам арены кровь, жадные взгляды, которых становилось лишь больше и слышать свисты публики. Всё уже вышло из-под контроля. — Я хочу домой. — И мы вернёмся домой, — Ванесса сжала ладонь Эми и уверенным взглядом заглянула в глаза подруги. — Я тебе клянусь. Только помоги мне. — Что ты задумала? — шмыгнув носиком, брюнетка отложила тетрадь отца на кровать. — Чак хочет бойни, он её получит. На днях Метатрон поведал Гавриилу о двери за книжным шкафом в кабинете Чака и писарь утверждал, что там есть проход, ведущий во внешний мир. Он не раз видел, как Ширли пользовался этим выходом, чтобы незаметно улизнуть из отеля, не применяя своих способностей. Придуманный Винчестерами и Нессой план был несложен, всего лишь требовался отвлекающий манёвр и для этого требовалась Эмили. Она как никто другой способен задержать Бога на некоторое время, ведь Чак даже после того неприятного разговора продолжал проявлять к ней неподдельный интерес, что оказалась на руку. Метатрон пообещал открыть дверь при условии, что они заберут его с собой. Писарь даже нашёл очень сложный и очень древний свиток, чтобы вывести из равновесия силы самого Бога. Он не пострадает, но контроль потеряет. Но вот загвоздка. Всего на тридцать секунд. — Ты должна дать выпить ему это, — писарь протянул Эмили кружку. — Этот чай заговорён. Девушка напряжённо взглянула на ароматно пахнущий напиток и легонько кивнула. — Второй попытки у нас не будет, — Бальт засунул руки в карманы своих джинс. На всякий случай ангел спрятал под своим пиджаком парочку клинков. Он взглянул на Кастиила, тот переживал о состоянии Джека, но говорить об этом упорно не желал. — Ты справишься, — Сэм положил руку на плечо брюнетки и напряжённо улыбнулся. — Мы в тебя верим. Взяв поднос с чашками чая, Эмили взглянула на подругу и Гавриила. В глазах у брюнетки не было страха, казалось, будто все эмоции разом исчезли, оставляя после себя лишь выжженное пустынное чёрное поле. — Она сможет, — Дин засёк примерное время. На всё про всё у них будет тридцать секунд, они не имею право ошибиться, когда спасение так близко. Сейчас было ровно двенадцать, Эмили должна напоить Чака ровно через двадцать минут, а через пять добавленное зелье, сваренное по написанным ингредиентам в свитке должно подействовать. — Идём. Они двинулись в сторону лестницы. Возле двери кабинета Ширли уже стоял наблюдающий за происходящим внутри Кетч. Британский посвящённой отрицательно замотал головой, говоря, что пока ещё ничего не произошло. Старший Винчестер взглянул на часы: запаздывает. Мужчина начал покусывать губы, боясь, что Эмили всё же не выполнит часть своей задачи, но неожиданно оттуда раздался грохот. Артур сразу же распахнул дверь, вбегая внутрь. За ним последовали все остальные. Ванесса уже была готова спасать подругу, но как оказалось, та была в полном порядке, что не скажешь о Чаке. Ширли держался за горло, пытаясь сделать нормальный вдох, но выходил лишь ужасающий гортанный хрип. По его вздувшимся покрасневшим губам стекали густые прозрачный слюни, а глаза судорожно бегали по замершим людям. — Идём, — Люцифер толкнул писаря в бок и тот сразу же очнулся, подбегая к шкафу. Ему потребовалось около двух секунд, чтобы найти нужную книгу и потянуть за обложку. Стеллаж через три секунды сразу же отъехал в сторону, открывая им путь к витиеватой лестнице. — Эмили! — Да, — брюнетка бросила быстрый взгляд на перевёрнутые чашки и корчившегося в муках Чака. Внутри неё не появилась вина или желание облегчить страдания этого существа. Не было даже гнева, лишь странная и тяжёлая, всепоглощающая пустота. Наверное, это самое лучшее чувство, которое она испытывала за последние дни. Они спускались вниз, придерживаясь рукой о гладкую холодную, чуть влажную стену. Гавриил иной раз оглядывался, чтобы убедиться, идёт ли Эмили. В последнее время она была сама не своя, словно это совершенно иной человек. Брюнетка практически не улыбается и не участвует в разговоре. Но можно ли её винить в таком поведении? Знаете, как на самом деле просто забрать чью-то жизнь? — как щелчок пальцами. Один точный удар ножом, и жертва уже смотрит на тебя стеклянными глазами, наполненными откровенным непониманием происходящего. Один удар — и это уже не личность с большими (и не очень) планами и амбициями, теперь это гниющая плоть, еда для червей. Теперь это прах, что будет томиться под землей, удобрение для почвы. В этом нет ничего аморального. Напротив — в этом вся человеческая сущность. С самой древней поры мы убивали все и вся, чтобы стать царями Земли. Думаете, что солдатам, вернувшимся с фронта, плохо в нашем нормальном мире потому, что они не могут забыть войну? — Нет, потому что они по ней скучают. А как же жадно люди жрут новости о массовых смертях и убийствах, обгладывают аж до самых костей. И самый примитивный пример: любой человек, даже эталон правильности и праведности, представлял, как жестоко расправляется со своим недругом, медленно выдавливая из него жизнь, как пасту из тюбика. Все мы хищники. Человеку нужна кровь. Так нас создал Он. По своему образу и подобию, вот и вся простая истина. Мы уже были такими с самого начала, все, просто для того, чтобы раскрыться для начала требовалось подтолкнуть в нужном направлении. Ванесса бежала впереди всех, свеча себе фонариком. Его грязно-жёлтый свет плохо разгонял темноту, но всё же глядя на него, внутри проклёвывались хиленькие росточки надежды. И вот перед ними из темноты вырастает дверь. На вид она казалась очень тяжёлой и массивной, но достаточно было лишь легонько толкнуть и в лицо им ударил порыв свежего влажного воздуха, наполненного запахом выхлопов машин, дорогих и не очень женских духов, только что испечённых булочек… На глазах навернулись жгучие слёзы. Несса не ощутила, как босые ноги ступили в холодную дождевую лужицу, она подняла глаза, видя между крыш многоэтажных домов хмурое небо, готовое излиться на город проливным дождём. Откуда-то донёсся звук клаксона и стоящий рядом Дин судорожно вздохнул, ему уже не терпелось сесть за руль Детки и вновь привычно колесить по пустынным скоростным шоссе. Гавриил приобнял за плечи Эмили и легонько улыбнулся, радуясь окончанию их мучений. Бальтазар оглядывался на раскрытую дверь, ожидая какого-то подвоха, но по прошествии пяти минут ничего не произошло. Они вышли из пустого переулка, непонимающим взглядом их окинул подметающий улочку дворник. Пожилой мужчина вероятно хотел что-то спросить, но воздержался, посчитав это не своим делом. — Это… конец? — выдохнул Сэм, засовывая руки в карманы джинс. — Вероятно, — кивнула Ванесса, сплетая свои пальцы с пальцами Люцифера. — Домой! — Сначала точно в бар напиться, — нервно хихикнул Бальтазар, не веря своим глазам, ощущениям и вообще всему. — Снять стресс. — Пожалуй, мы поддержим твою идею, — проговорила Эмили, плотнее прижимаясь к Гавриилу. Она блаженно улыбнулась, прикрывая глаза, ощущая, как спал тот тяжкий груз с её плеч. Наконец-то можно было продолжить спокойно. Но неожиданно образовалась тишина. Кроме неё не осталось больше никаких звуков, она поглотила всё. Они тонули в ней, вязли, словно очутились в болоте и никто даже они сами не слышали своего собственного голоса. Лишь неестественно громкие хлопки и разносящиеся эхом приближающиеся шаги разрывали невидимый плащ тишины. — Браво! — из темноты двора вышел Чак и всё вокруг начало искажаться: улицы вместе с прохожими начали растягиваться и расплываться, словно на картину вылили кучу воды. — Очень сообразительные детишки.