***
— Эту молитву ты выучила в монастыре? — Да, — кивнула головой Эмили, сидя на кровати рядом с Гавриилом. — Настоятельница часто рассказывала мне, что Дева Мария всегда помогает нуждающимся и утешает людские души в трудные для них часы. — Ну, отчасти она была права, — кивает глашатай, доставая из кармана леденец со вкусом клубники. — Дело в том, что она не всегда слышит. — Людей слишком много, — понимающе пожала плечами брюнетка и грустно улыбнулась. — Некоторые по её мнению могут быть недостойны или могут справиться своими силами. Гавриил взглянул на сидящую перед ним девушку, заглядывая в её сонные и слипающиеся глаза не читаемым взглядом. — А какая она, Мария? — вдруг спрашивает Эмили, вспоминая, что именно глашатай Небес принёс Деве радостную весть. — Хм… — мужчина ненадолго задумался, переставая грызть сладость. Он уставился на светящийся торшер, стараясь вспомнить как можно больше подробностей. — Красивая. Очень красивая, — перед его глазами возник образ молодой женщины, её тёмные волосы были убраны под старый платок, а зелёные глаза были такими глубокими и добрыми, что казалось в них можно утонуть. Это было первое самое важное поручение для молодого глашатая, которое поручил ему Отец и Гавриил действительно ощущал волнение, стоя перед человеческой женщиной, которой уготована великая судьба и особое место на Небесах. — Она мудрая и сильная женщина, которая достойно вынесла все испытания посланные Отцом. — Это было поистине жестоко, — кивнула брюнетка, поправляя сползающие очки. — Неужели всё это было так необходимо? — Я… — глашатай посмотрел на неё и не знал что следует ответить, ведь он в тот момент был рядом и просто наблюдал. Ему нельзя было вмешиваться в ход истории, нельзя было ничего менять потому что это был строгий запрет. Всё было уже спланировано и решено Отцом, ведь для великого правителя все поданные, слуги — лишь фигурки на шахматной доске и только Он вправе их переставлять как Ему захочется. — Да. Так было нужно. Гавриил опустил взгляд в пол, вспоминая, как в тот момент был согласен с Люцифером. Тогда старшего брата изгнали из Рая и он не знал у кого стоит просить совета, хотя внутри себя ощущал, что происходящее вокруг неправильно. Михаил был непоколебим и уверен в решениях Отца, а вместе со своим лидером согласились и все остальные. Гавриил был единственным кто оставался в стороне, но он не хотел устраивать бунты потому что боялся быть свергнутым, отверженным и непонятым. Он уже слишком давно понял, что время — оно не лечит. Оно не заштопывает раны, оно просто закрывает их сверху марлевой повязкой новых впечатлений, новых ощущений, жизненного опыта. И иногда, зацепившись за что-то, эта повязка слетает, и свежий воздух попадает в рану, даря ей новую боль… и новую жизнь… Время — плохой доктор. Заставляет забыть о боли старых ран, нанося всё новые и новые… Так и ползём по жизни, как её израненные солдаты… И с каждым годом на душе всё растёт и растёт количество плохо наложенных повязок… — Дурные воспоминания? — голос Эмили вырвал его из собственного клубка мыслей. — А? Нет, что ты! Просто задумался. Не хочешь заглянуть в бар? — А Бальт ещё не ушёл? — В том-то и дело, что ушёл, — глашатай поиграл бровями, аккуратно сокращая дистанцию между ними. От Эмили так приятно пахло, хотелось задохнуться в этом запахе и испариться, стать частью, и навсегда исчезнуть. Его тёплая чуть шершавая ладонь нежно коснулась её розовой щеки и совсем скоро губы накрыли чужие. Этот быстрый и по-настоящему целомудренный поцелуй выглядел настолько невинно и чисто, что Гавриил удивился сам себя. Он не думал, что остался способен на такие робкие и аккуратные действия. Мужчина не хотел пугать, не желал оттолкнуть, он готов переступать через свои привычки и постараться забыть своё грязное прошлое. — Ой, какая досада, мы вам помешали! — в комнату с грохотом ввалились Ванесса и Люцифер. Дьявол увалился на девушку, но та всё равно скалила зубы и посылала глашатаю убийственные взгляды. — Дальше будет атака — «Кирпичом в табло»! — Идиотка, где ты кирпич найдёшь? — Люц стукнул Нессу по лбу и неохотно слез с неё. — У нас тут новости. Лучше вам послушать. — Умеете вы прерывать сладкие моменты, — недовольно выдохнул Гавриил, но от Эмили не отсел, умело игнорируя Ванессу. Если бы взглядом действительно можно было убивать, то глашатай умер уже раз пятьсот. — Что там у вас?***
Михаил с трудом разлепил окаменевшие веки, ощущая, как ноет всё тело. Создавалось такое ощущение что прямо сейчас внутри его черепной коробки плавится мозг. Перед взором всё расплывалось и тело не слушалось его командам, чей-то голос доходил с опозданием, но слов архангел так и не смог разобрать. Лишь через пару долгих минут, которые показались ему настоящим испытанием всё начало проясняться. — Как себя чувствуешь? — Чак сидел в кресле, закинув ногу на ногу и читал газету. — Что это было? — Михаил попытался сесть, но его затея не увенчалась успехом. — Твои потаённые страхи, сын мой, — Ширли улыбнулся и даже оторвал взгляд от написанного в новой газете. — И ты их смог преодолеть. Правда, если честно, я добивался от тебя другого. — Чего именно? — слова давались ему с трудом, язык заплетался. — Чтобы ты вспомнил, — Он отложил газету в сторону и широкими шагами подошёл к дивану. — Вспомнил то, что ты натворил. Прямо как твой брат Люцифер. Я, разумеется, ожидал такого от Дьявола, но не от тебя. Архистратиг непонимающе смотрел на Отца, ожидая его действий, но Чак продолжал стоять неподвижно, словно ждал действий от сына. Он ведь всегда удивлял Создателя. — Изольда. Помнишь? Милая женщина, которую ты встретил на Святой земле. В голове словно прогремел колокол, всё стало таким далёким и неимоверно тяжёлым. Мысли начали сыпаться на него подобно камнепаду, придавливая сверху, лишая возможности вздохнуть. В горле появился болезненный ком от чего начали слезиться глаза. Перед взором возникла картинка мягких волос пшеничного цвета и большие глаза цвета лазури, в которые он так хотел смотреть всю свою жизнь. Аккуратные черты лица, тонкие губы и очаровательная улыбка. Это и была Изольда. Его милая Изольда, такая хрупкая и невысокая, подобно фарфоровой куколке, которую он так боялся разбить. — Ты сломал её, Михаил, — покачал головой Чак. — Из-за тебя Изольда умерла, — Ширли опустил взгляд на сына, видя в его глазах застывший ужас. — А ты не знал? Плохо, что ты ничего не знаешь о своих женщинах. А ведь за ними необходимо присматривать куда тщательнее. — От… — Не перебивай. Сначала дослушай, — Он сделал короткое замечание и погрозил пальцем. — У неё был ребёнок. — Был?! — И есть. Сложная судьба у малыша была. Даже не позавидуешь, а ведь ты мог облегчить судьбу и принести ребёнка в Эдем, — Ширли начал расхаживать по кабинету, заведя руки за спину. — Но я, как хороший дедушка, присматривал за малышом. И я могу назвать тебе имя. Хочешь? Михаил уверенно кивнул и наконец смог сесть ровно, расправляя широкие плечи. Он старался игнорировать гул в ушах, не обращать внимания, как в бешеном ритме грохочет его сердце. Чак же, словно специально, размеренно подошёл к своему сыну, но через секунду раздумий, решил, что старший сын достаточно умён, чтобы найти своего ребёнка самостоятельно. Земля в этот момент ушла из под ног архангела и он пошатнулся, едва не заваливаясь обратно на диван. Всё теперь казалось иным, даже чужим. Часы внезапно стали тикать оглушающе громко, слова Отца стали такими непонятными и картинка перед глазами размазывалась всё сильнее с каждой минутой. Он не мог поверить в происходящее. Он начал проклинать самого себя. Свою совершённую ошибку в прошлом. И весь мир.