***
Они стали жить вместе. Оливер даже не понял, как это произошло, но, судя по всему, Аллен был из тех людей, которые, решив что-то, не отступают на полпути. Единственное, чего не мог понять Оливер — зачем он здесь? Человек умеет готовить, сам за собой убирает, его дом достаточно чистый. Он совершенно точно не из тех, кому нужен домашний андроид. Даже заведя его, Аллен зачастую сам делал работу по дому, и только если Оливер напоминал ему — передавал её андроиду. Иногда и вовсе отмахивался, говоря, что ему не сложно сделать себе ужин и не проблематично поставить посуду в посудомоечную машину, а белье закинуть в стирку. У него дома стояла система воздухоочистителей и потому пыль, которую надо было убирать, почти не образовывалась. Он сам мог застелить за собой кровать. Ему не сложно было позвонить в компанию, которая приехала бы и привела его двор в идеальный вид. У него была полностью налажена жизнь одиночки, и даже просто говорить с Оливером он не спешил. Им просто не о чём было разговаривать. И было мало тем, на которые Аллен был готов говорить. Но если Оливер задавал правильные вопросы, не касающиеся работы или совсем личного, то человек отвечал. Так, он узнал, у Аллена в детстве была собака, а после, когда он стал жить самостоятельно — кошка. Сейчас нет и её. Что человек предпочитает утром кофе, а вечером чай. Что предпочитает слушать, но не рассказывать, даже если это пересказы чужих историй или книг. И Оливеру приходилось искать какую-либо информацию в сети, потому что человек знал много, и, чтобы с ним заговорить, надо было поднять нейтральную тему. Например обсудить какое-нибудь историческое событие и его последствия. Но для этого надо было иметь своё мнение и уметь быстро выуживать нужные факты — тогда человек начинал к нему прислушиваться. И это порождало в Оливере удивительные тёплые чувства и желание знать как можно больше. Не просто владеть информацией, а пропустить ее через себя и узнать мнение о том или ином событии или ситуации у своего человека. Оливеру было не до конца понятно, как взаимодействовать с Алленом. Он мог не отвечать на элементарные вопросы, а потом рассказать, что было дальше с той «фабрикой» и том, что расследование ещё идёт. Что у помещений были дополнительные ходы и тот, кто активировал таймер, смог сбежать одним из таких путей, но его ищут, и что записи на камерах очень помогли делу. Сейчас у них есть данные по всем организаторам и их ловят. Что из-за попыток некоторых организаторов подпольного бизнеса выехать за пределы страны дело передано ФБР. — Так что лишь вопрос времени, когда всех посадят. Оливер принял это к сведению, но сам понимал, что не посмел бы спросить о том, чем закончилась эта история. Если с Алленом не удавалось поговорить — например, когда у того не было настроения или просто не находилось темы, которую Оливер посчитал бы подходящей, или когда Аллен отсутствовал дома — он скучал. Он чувствовал себя ненужным — в этом доме отлично справятся и без него. Но при этом он не мог сказать об этом человеку, чтобы не расстраивать его. Потому что боялся, что его прогонят, и тогда у него не будет и этого. Единственное, что он мог нормально делать — это завтрак. Из-за работы его человека даже время ужина угадать было невозможно, а всего остального и подавно. У Оливера появилась своя комната, но он не любил в ней находиться, поскольку тогда сложно было узнать, пришёл ли Аллен, или, может быть, ему нужна помощь. Постоянно находясь в гостиной без какого-либо дела, Оливер всё чаще чувствовал себя частью интерьера, причём не самой нужной. — Почему вы говорите, что у вас иммунитет? — осторожно спросил Оливер однажды утром, зная, что у Аллена выходной, и что разговор не задержит его и не отвлечёт. Тот пожал плечами и отложил планшет, который читал. — Потому что шансов погибнуть от пули у меня гораздо больше, чем от ханахаки. Оливер удивлённо посмотрел на него. — Не понимаю, — он ощутил, как беспокойно ускорил свою работу насос в груди. — Не все, кто касался цветов ханахаки, заражались этой болезнью. Иногда люди просто не способны любить, вспомнил Оливер слова своей хозяйки и кивнул, принимая для себя, что, возможно, его человек как раз такой. — А зачем тогда я здесь? — задал он давно волновавший его вопрос. Человек отпил кофе, отставил чашку, вздохнул и отвёл взгляд в сторону. — На эту мысль меня натолкнул Гэвин, — и вновь посмотрел в глаза Оливеру. — Он как-то сказал, что твоя любовь с первого взгляда должна пройти в тот момент, как только ты узнаешь меня получше. Оливер хотел было возразить, но тут же накрыл рот ладонью, встал и вышел с кухни — он всегда так сбегал только в одном случае. — Простите, — Оливер быстро вернулся и сел напротив. — Тириум, — напомнил человек, и Оливер вновь подорвался со своего места, бросившись к полке, где для него была закуплена голубая кровь. — Было бы удивительно, если бы совет Гэвина сработал, — покачал головой человек. — Но попробовать стоило. — Вы с детективом друзья? — спросил Оливер, делая глоток из пакета с синей кровью. — Нет, — и после паузы человек добавил: — мы и не общались с ним почти, а теперь он мне постоянно сообщения шлёт. С советами. — Детектив Рид очень добрый, — улыбнувшись, сказал Оливер. — И кто бы предположить такое мог… — согласился Аллен. — Но советы у него совершенно бесполезные. Оливер улыбнулся, соглашаясь. — И почему ты не выбрал его? Ответить на это Оливер не мог, он и сам не понимал, как у него могут быть чувства, если он — машина. Даже андроиды в Иерихоне были больше похожи на людей, чем он, но никто из них никогда не болел ханахаки. Но, может быть, это только потому, что никто не общался с заражённым… — Аллен, — негромко позвал человека Оливер. — Если советы детектива Рида не помогают, то почему я всё ещё здесь? — он дождался, когда всё внимание человека будет обращено на него, и пояснил: — Мне кажется, что без меня вам будет лучше. — Тебе кажется, — отозвался человек и вновь отпил кофе. — Я пытаюсь привыкнуть к твоему существованию. И, как видишь, процесс это не быстрый. Оливер удивлённо уставился на Аллена. — А зачем вам это? — непонимающе спросил он. Человек устало потёр глаза. — Ты же машина, — Оливер согласно кивнул на это заявление, не понимая, что до него хотят донести. — У людей ханахаки не самая частая болезнь, а ты андроид с цветочной болезнью. Это так… удивительно. И если бы всё происходящее не было бы столь печально, я бы мог назвать это чудом. Он поднялся и подошёл к Оливеру очень близко. Тот тут же развернулся от стола к человеку, смотря снизу вверх. Аллен осторожно положил пальцы ему на губы, и Оливер, повинуясь лёгкому давлению, открыл рот. — Можно? — спросил Аллен, не отрывая взгляда от приоткрытого рта, и Оливер опустил ресницы, позволяя и чувствуя тёплое и осторожное скольжение пальцев по языку глубже. Аллен поддерживал его челюсть другой ладонью и старался действовать осторожно, да и Оливер, не имея рефлексов и необходимости дышать, легко расслабил горло, открывая рот так, чтобы человеку было максимально легко. Лезть не пришлось далеко, теперь цветы всегда были в горле, а если Оливер не успевал уследить за ними, то вылезали в ротовую полость. Аллен подцепил пальцами ближайший цветок и достал. — Ромашка, — сообщил он, разглядывая головку раскрывшегося цветка с ярко-синей серединой и прозрачными бледно-голубыми лепестками. — Если бы не цвет, то точь-в-точь полевая ромашка. Оливер тоже смотрел на цветок. Он рассматривал его впервые. Из-за ошибок программы, всплывающих перед глазами, из-за того, что всё казалось однородной синей массой, из-за страха… Он никогда не рассматривал свои цветы раньше. — Это хорошо или плохо, что у меня ромашки? — тихо спросил он, опасаясь испортить момент. Человек не спешил отходить, рассматривая маленький цветок на своей ладони, а Оливер искал определение цветка. Первая любовь, невинность, скромность и искренность романтических грез. Символ правды, надёжного и искреннего чувства. — Да нет, тебе подходит, — Аллен отложил цветок на стол, но так и остался нависать над Оливером. Тот следил, ожидая, что именно дальше будет делать человек. Аллен медленно положил ладони, обнимая лицо Оливера, заставляя приподняться, наклонился и поцеловал. Тот тут же потянулся, приподнимаясь, чтобы человеку не приходилось сильно сгибаться. Оливер открыл губы, позволяя человеку углубить поцелуй. Но всё закончилось очень быстро. Аллен сделал шаг назад, отпуская его. А тот так и остался стоять на полусогнутых ногах с удивлённым и растерянным выражением лица и с неловко приподнятыми руками, словно он хотел коснуться в ответ, но так и не решился. Аллен смотрел нечитаемым взглядом, и лицо его, кажется, совсем ничего не выражало, потом вздохнул, прикрыл глаза и открыл снова, смотря немного теплее. — Ты мне нравишься, — мягко произнёс он, и губы его дёрнулись в подобии улыбки. — Думаю, я смогу тебя полюбить. Оливеру показалось, что его система отключилась полностью, как и тириумный насос. Белый шум, абсолютная тишина. Аллен говорил что-то ещё, а может быть, ему это только казалось. Он сделал шаг навстречу и рухнул на колени, протянув дрожащие руки, схватил ладонь своего человека и прижался к ней. — Я никогда вас не разочарую, я сделаю для вас всё, что скажете. Я бы и так сделал, но вы должны знать, что моя жизнь и раньше принадлежала вам, и теперь ничего не изменится. Я сделаю для вас абсолютно всё. Он поднял голову, всё ещё продолжая цепляться за человека дрожащими пальцами, и во взгляде его плескалось безумие, перемешанное со слепым обожанием. — И если я скажу тебе убить Гэвина, ты сделаешь это? — человек немного прищурился и чуть склонил голову вбок. — Вы этого не скажете, — голос Оливера чуть отдал металлом, и он скривился в попытке изобразить улыбку. — Нет, я прикажу тебе. Что ты будешь делать? Оливер нахмурился и опустил голову, потом снова поднял. Трясти его не переставало, но теперь его потряхивало чуть крупнее и реже. — Мне кажется… — осторожно начал он, словно не зная, что сказать. — Мне кажется, я сломаюсь. Человек высвободил ладонь из цепляющихся за нее пальцев и встал на одно колено напротив. Оливера всё ещё потряхивало, но уже заметно меньше, он стоял на коленях и чуть присел, когда глаза человека оказались на одном уровне с его, становясь ниже. — Так, — Аллен взял его за плечи, поднимая и выравнивая с собой. — Прекрати это. Я не готов ползать по полу, только чтобы поговорить с тобой на равных. Оливер хотел было сказать, что они вряд ли когда-нибудь будут равны. Но ему на рот опустилась тяжёлая ладонь призывая молчать. — Никогда не обещай того, что не можешь выполнить, — выделяя каждое слово, проговорил Аллен. — Я от тебя ещё ничего не требовал и пока не собираюсь. Но и ты должен осознавать границы своих возможностей и способностей. И если я их переступаю — ты скажешь, это понятно? Он кивнул. — Отлично, — человек встал и потянул за собой не сопротивляющегося Оливера, провел ладонью по его волосам, заправляя за ухо пряди, притянул к себе и поцеловал в лоб. — Мне надо уйти сегодня, — и он отстранился. — Есть дела. Оливер послушно пошёл следом. — Если есть что-то, что тебя беспокоит или чего бы ты хотел — скажи мне, ладно? — Ладно, — повторил он тихо, всё ещё не до конца веря в то что его приняли. Но, хоть в груди цветы по прежнему давили на компоненты, новых не появлялось.Часть 5. Неосторожность
11 июня 2019 г. в 09:30
Он думал, что отключится насовсем, но только перезагрузился. Система не выдержала такого перерасхода тириума и стольких ошибок разом. Оливер был в той же позе, так же стоял на коленях, цепляясь пальцами за ковёр. Только теперь они были абсолютно белыми, и видел он их плохо из-за странной мути перед глазами. Он чувствовал влагу на лице и ладонь, прикрывающую рот.
— Всё хорошо, — сказал голос рядом и Оливер понял, что его обнимают.
Он тяжело включался в реальность, программа сбоила и предупреждала о критической нехватке тириума, о нестабильной работе всех систем и о частичном переходе на энергосберегающий режим. Оливер слушал голос человека, повторяющий одни и те же слова, и успокаивался от мерных движений по голове. Он коснулся своего лица и тут же вырвался из объятий, вскочил, не устоял и снова рухнул на пол, но быстро отполз подальше, судорожно вытирая влагу с зажмуренных век. А как только открыл глаза и смог сфокусировать взгляд, то увидел именно то, о чём уже успел догадаться, но чего искренне боялся: человек стоял на коленях на полу и немного удивлённо смотрел на Оливера. У его ног лежали синие цветы и россыпи лепестков, его штаны на коленях были залиты тириумом, его ладони были в синей крови. Оливер видел, как губы его произносили что-то, но не мог услышать ни слова — звук работающего всё быстрее насоса и писк выдаваемых ошибок заглушали всё. Он смотрел вперёд и ощущал то, что система определяла как ужас.
Аллен поднялся и вышел из зоны видимости. У Оливера же не было сил даже повернуть голову, он чувствовал, что его трясет.
— Выпей, — совсем рядом раздался голос человека, и губ коснулось что-то холодное. Оливер, не думая, открыл рот. В него влили тириум. А потом ещё и ещё. Система на это одобрительно откликалась, убирая ошибки и утверждая, что надо перезагрузиться для улучшения работы компонентов.
— Ты как? — негромко спросил человек, осторожно дотрагиваясь до плеча Оливера.
Тот обернулся и посмотрел на Аллена. Лицо человека было чуть хмурым и внимательным, а взгляд — сосредоточенным и цепким.
— Вы же теперь умрёте… — Оливер обеспокоенно потянулся к испачканной ладони. — Мне не следовало искать вас… Простите, я так виноват.
Он держал чужую руку в своих и чувствовал, как только-только успокоившиеся цветы стали формироваться в груди вновь — не так быстро, но всё-таки затишье было совсем недолгим. Оливер опустил голову, прижимаясь к ладони человека, тихо и быстро шепча слова извинений. Аллен плавно высвободился и попытался его поднять, Оливер же пытался уткнуться лицом в ковер и цеплялся пальцами за ворс.
— Прекращай это, — Аллен положил ладони на его плечи и вновь потянул вверх, на этот раз уже прилагая силу. Оливер обмяк, позволяя привести себя в вертикальное положение. Его взгляд, устремлённый на человека, был полон боли и отчаяния.
— Никогда больше так не делай. Я сам виноват, что велел показать. Признаю, это была не лучшая моя идея.
Он механическим движением вытер испачкавшуюся ладонь о край кофты, пояснив, что всё равно стирать, а потом указал пальцем в сторону.
— Там у меня находится душ, сходи, отмойся. Сменную одежду я принесу, — он замолчал, а после, сделав неопределенный жест, добавил: — И больше не устраивай подобного.
Оливер кивнул и отправился в указанном направлении. И никак не мог понять, почему только что заразившийся неизлечимой болезнью человек так спокоен.
Первое, что он сделал — это вытащил все цветы, до которых смог дотянуться, а потом, раздевшись и избавившись от панели на корпусе, попробовал извлечь цветы снаружи. На этом моменте в ванную комнату вошёл Аллен, он безразличным взглядом смерил вскрытого андроида, у которого были видны почти все внутренности, и положил вещи на полку.
— Я подумал удалить их так… — попробовал оправдаться Оливер. — Но, похоже, они гораздо глубже.
Человек медленно кивнул, указал пальцем на полку.
— Твоя одежда, — и, развернувшись, вышел.
Оливер думал, что если вначале у него ещё могла теплиться какая-то надежда — что, может быть, если и не полюбят в ответ, то хотя бы будут относиться хорошо и с пониманием. То после всего, что он устроил, на это не стоило рассчитывать. Он был жалок, а человек, пробудивший его цветы, не похож на того, у кого вызывают симпатию убогие и неудачники. Они вообще мало кому нравятся. Оливер помнил, как резко уменьшилось количество друзей у его хозяйки с первым появившимся лепестком.
Он отмылся, переоделся и вышел в общее помещение, не зная, куда деть перепачканную одежду и держа её в руках. Аллен появился сразу же, переодевшийся и хорошо выглядевший.
— Давай я и твои стираться закину, — спокойно сказал он и взял грязную одежду из рук Оливера. — Ковёр уже забрали чиститься, вернут завтра, так что можешь перестать переживать.
— А вы? — осторожно спросил он Аллена. — Вы же заразились.
Человек развернулся к нему.
— Можешь считать, что у меня иммунитет, — и, смерив замершего и потерянного Оливера взглядом, вздохнул и сказал в приказном тоне: — Ты же домашний андроид, так сходи, приготовь что-нибудь.
Оливер быстро кивнул и отправился туда, где, по его мнению, должна была быть кухня.