взрослые сказки

я уснула ночью глубокой, в страшной чаще, зарывшись в листьях, среди диких чудовищ голодных, о своей не заботясь жизни. всё равно о ней думать поздно, но проклятое чувство долга, я уснула, выключив звёзды, так хотелось упасть ненадолго.

Лаванда хочет убить его ребенка. Лаванда хочет вспороть себе брюхо каким-нибудь ножом и выдрать из себя этого выблядка с корнями, а потом вышвырнуть в урну. Или нет – Лаванда хочет завернуть выблядка в пеленку и швырнуть ему в лицо, чтобы просто посмотреть на его страдания. Лаванда хочет доставить ему как можно больше страданий. Лаванда его ненавидит и хочет убить его ребенка. Лаванда хочет, чтобы он страдал. Лаванда всегда ненавидела беременных – их огромные животы, отеки, растяжки на коже и уродливые посеревшие лица, словно маленькая личинка изнутри высасывала из них все соки. Кажется, еще в Хогвартсе Лаванда твердо решила, что никогда не будет беременной – терять свою привлекательность и становиться какой-то уродливой мерзкой самкой, носящей в себе ребенка ей совершенно не хотелось. Лаванда считала беременность отвратительной. Лаванда считает себя отвратительной. Она на восьмом месяце беременности, а потому находит себя ужасно уродливой. Лаванда с нарастающим страхом разглядывает свой живот. Он похож на перезрелый арбуз, а по нему бегут трещины растяжек и тонкие кровяные полосы, а Лаванда смотрит и хочет блевать от отвращения. - Я ненавижу тебя,- выплевывает Лаванда в лицо Фенриру. – я ненавижу тебя. И ребенка твоего ненавижу. Ненавижу, слышишь?! Фенрир молчит. Теперь, когда она носит в своем чреве его ребенка, он не смеет даже повысить на нее голос. Это единственное, что нравится Лаванде в её херовом положении - Фенрир не смеет её трогать. Теперь он не швыряет её на пол; теперь он не трахает её, как шлюху с Лютного, опрокинув на пол; теперь он не смеет даже дать ей пощечины. Теперь он делает все, что она хочет. Теперь он не смеет даже касаться её - пару раз Фенрир хотел прикоснуться к её животу, но Лаванда подняла такой крик, что он более даже и не пытается подходить к ней, когда она зла. Просто крутится рядом, как побитый хозяйкой пес и жалобно заглядывает ей в глаза, словно вымаливает прощение. Лаванда тоже молчит. Она хочет нажраться хреновым аконитом, а потом поцеловать Фенрира, чтобы он умер где-то между удовольствием и болью. Лаванда хочет убить себя, зная, что тогда Фенрир будет страдать. Ей это нравится. Лаванда думает, что ненавидит Фенрира за много-много вещей. За то, что сделал ее оборотнем; за то, что взял её силой; за то, что женился на ней против её воли; за то, что сделал её беременной. Лаванда его ненавидит. И быть беременной Лаванда тоже ненавидит. Нарцисса говорит, что материнство – это счастье, но Лаванда думает, что она лжет. Нарцисса была беременна целых девятнадцать лет назад, с её тела давно ушли все растяжки, давно исчез лишний вес, и даже лицо её было красивым. У Нарциссы взрослый сын, и ему не надо менять пеленки. Нарцисса лжет, несомненно лжет, поэтому Лаванда её ненавидит. Но больше всего Лаванда ненавидит Грейнджер. Лаванда ненавидит Грейнджер ещё со школы, но теперь её ненависть намного сильнее. Она ненавидит Грейнджер за много-много вещей. За то, что она вышла замуж за куда более интересного претендента (Лаванда предпочитает не упоминать имени главного советника Тёмного Лорда); за то, что ходит в шелках и золоте (Лаванда предпочитает закрывать глаза на спрятанные кое-как побои); за то, что тоже была беременна. И за то, что Грейнджер всегда была лучше самой Лаванды. Всегда – умнее. Всегда – красивее. Всегда – талантливее. Всегда – удачливее. Лаванда думает, что ненавидит Грейнджер всем сердцем, а иногда – что любит всей душой, ведь Грейнджер единственная, кто жалеет её по-настоящему. Кто заботится о ней – о Лаванде Браун, а не о том выблядке, что живет у нее в животе. Лаванда называет его выблядком. Она его ненавидит. Лаванда смотрит на все эти пеленки-распашонки (Фенрир притащил столько, что она чуть не сожрала его живьем), а потом хватает палочку со стола и режет на цветастые лоскутки. Или сжигает. Или испепеляет. Или разматывает по нитке. Или выбрасывает в окно. Лаванде не нравится быть беременной. Помимо громадного живота, уродливых растяжек и плохого настроения, Лаванду часто тошнит и все чаще хочется чего-то непонятного. Лаванда часто раздражается на Фенрира (тогда она забывает, что он вожак; забывает, что он способен свернуть ей шею одним движением); она кидается на него с кулаками; она швыряет в него мебелью; она кричит на него так, что едва ли стекла не лопаются. Фенрир молчит и терпит. Лаванда его ненавидит. Лаванда хочет, чтобы он сдох. Лаванда желает, чтобы он тысячу раз пожалел о том, что сломал ей жизнь. Лаванда отчаянно хочет заставить его страдать. Лаванда боится рожать. Она думает, что умрет родами, что маленький паразит внутри нее убьет ее. Лаванда очень хочет от него избавиться. Лаванда смотрит на себя в зеркале. У нее огромный белый живот, трещины растяжек, рыхлые полосы и уродливые отеки. Лаванда хочет убить его ребенка. Лаванда хочет вспороть себе брюхо каким-нибудь ножом и выдрать из себя этого выблядка с корнями, а потом вышвырнуть в урну. Или нет – Лаванда хочет завернуть выблядка в пеленку и швырнуть ему в лицо, чтобы просто посмотреть на его страдания. Лаванда хочет доставить ему как можно больше страданий. Лаванда его ненавидит и хочет убить его ребенка. Лаванда хочет, чтобы он страдал. Лаванда смотрит на себя очень внимательно, разглядывает, ощупывает, оглядывает. Она словно выискивает где-то внутри себя жалость. Словно ищет хоть что-то, что может заставить её остановиться. Но не может найти. - Лайза, - говорит Лаванда своей служанке, - приготовь мне ванну. Лаванда берет из рук Лайзы длинный охотничий нож и выгоняет за дверь, защелкивая щеколду. Тогда Лаванда сбрасывает с плеч прозрачный пеньюар и медленно идет к ванне, скользя босыми ногами по белой плитке. Она опускает одну ногу, пробуя пальчиками горячую воду, а потом вторую. Лаванда ложится в ванну, откидывая голову на белую подушечку. Лаванда проводит пальцами по острому лезвию, царапая подушечки до крови. Лаванда сглатывает и приставляет нож к верхней части живота, прямо под грудью; щурится, стирая капли воды с дрожащих ресниц; с аккуратностью врача делает первый маленький надрез. … бледная женская рука отчаянно сжимает окровавленный нож. Лаванда хочет вспороть себе брюхо и вытащить оттуда выблядка, чтобы собственноручно свернуть ему шею. Только вот досада – Лаванда никогда не была убийцей. Лаванда ненавидит Фенрира за то, что он сделал с ней. Еще Лаванда ненавидит выблядка, потому что на самом деле она не хочет его убивать. Но сильнее всего Лаванда ненавидит себя.