***
Мелиодас завидовал. Внутри растекалось мерзкое чувство зависти собственным друзьям, между которыми установилась крепкая связь. Они кидали друг на друга теплые взгляды, со смущением прятали глаза, стоило им встретиться взглядом. И то, что творят они по ночам… Мелиодасу хотелось таких же крепких отношений, какие были созданы между Мерлин и Эсканором. Эсканор даже не пытался скрыть себя, в отличии от Мерлин, которая упрямо не показывала своих чувств. Но демон видел всё. И ему хотелось таких же теплых отношений со своим соулмейтом. Было ли это возможно? Прилетевший ему в лоб камешек ответил на вопрос. Опустившаяся на плечо рука уняла растущий в груди гнев. — Спасибо. — Благодарно улыбнулся демон, уже спокойно смотря на своего гадкого соулмейта. — Так вы любите друг друга, да? — Внезапный вопрос ребёнка вызвал громкий смех. Не смеялась подавившаяся элем и потерявшая обычный надменный вид Мерлин и гордый Эсканор, про которых зашёл разговор. Малышка удивительно точно определила уровень их отношений. — Устами младенца! — Хохотнул Бан, отпивая их своей кружки. В следующее мгновение он выплюнул выпитое, ощутив на себе расчленяющий, тёмный взгляд ведьмы. Как-то неуютно ему стало под таким взглядом, особенно вспоминая про её эксперименты. Внезапно вмешавшаяся Диана стала для Бана временным спасением. Он поспешил как можно дальше отодвинуться от злой ведьмы. А вот Мелиодас постарался оказаться рядом с малышкой, в случае чего всегда готовый её защитить. Она притихла, удивительно спокойно замирая в его руках, пока под ребрами образовывался тёплый, уютный комок. Странное, не похожее ни на что ощущение, но определенно положительное. Демону нравится. Вокруг Грехов всегда было шумно и ярко. И никто из них не следил за своими действиями, расслабляясь в приятной компании. Мало ли что могло случиться с его родственной душой… Он предпочёл быть максимально аккуратным. От Мелиодаса не укрылось, как она довольно щурила глаза и едва сдержал довольную ухмылку. Всё же эта связь действовала и на неё. Подняв ребёнка чуть повыше, он тихо прошептал, даже не задумываясь, что может сделать хуже. — Я сделаю тебя своей…Сделаю тебя своей
4 декабря 2019 г. в 01:42
Мелиодас знал, когда она родилась. И вместе с её рождением резко почувствовал себя конченым ублюдком.
Он её предал…
За всё время ребёнок не впустил его. Это маленькое, милое создание, которое он никогда в глаза не видел, не впускала его. Разве дети могут так? Реальность была с ним слишком жестока, наверное, напоминая об ошибках прошлого. Он предал свой клан, предал любимого младшего брата и сейчас полностью заслужил это.
Мелиодас должен был отступить, оставить её в покое, но что-то продолжало толкать его прямо к ней. Наверное, так уж выглядит эта гнидская связь соулмейтов.
У него уже была Элизабет, ради которой он обрек себя на страдания длиною в три тысячи лет, но судьба, старая тупая корга, решила за него, связав его жизнь с другой. С маленьким, справедливо обиженным на него человечком.
Мелиодас, не будь дураком, думал на перед и понимал всю проблему их отношений. Он предал её, его не принимают и… И она человек. Всего лишь маленький в этом огромном мире, наполненном чудовищами.
Он не хотел её терять.
Ещё даже не добившись какого-либо принятия со стороны этого хрупкого существа, Мелиодас размышлял о будущем. О том, как будет наблюдать за медленным увяданием своего нежеланного, но невольно приобретенного соулмейта. О боли будущих лет.
Он поймал её и буквально насильно удерживает в замке. Может дело было в мифических чувствах между родственными душами, а может в банальном нежелании просто бесславно сгнить, как последняя собака. Сгнить, потому что был отвержен за свои ошибки.
Эта вечная жизнь не имела в целом никакого смысла. Мелиодас уже не раз пытался умереть и умирал различными способами, но каждый раз душа его возвращалась в полностью целое тело. Не суждено ему было покинуть бренную землю, покончив со своими и чужими страданиями.
А теперь что-то внутри шептало, что он не хочет умирать. Может просто не хочет мучительно гнить и позволить ребёнку раздавить собственную гордость. Он же всегда получал женское, пускай чаще всего и не нужное, внимание. Неужели какой-то ребёнок его отвергнет?
Неизменная гордыня демона не могла позволить нанести себе такое оскорбление.
Медленно прогнивающие лёгкие сделали свой толчок. Она должна была принадлежать ему.
Мелиодас тяжело вздохнул, когда хрупкий ребенок в очередной раз смял пергаментную бумагу в комок и бросил в него. Потёр пальцами переносицу и снова посмотрел на неё.
— Прекрати, пожалуйста. — Едва ли не взмолился он, сжав перо в руках чуть сильнее. — Ты тратишь бумагу.
— Ты тратишь перья.
Разговор затих и ребёнок всё же отвел от него взгляд, перестав кидаться всем, что попадается под руку. По крайней мере перестала мусорить вокруг, доводя несчастного демона до белого каления. Не хотелось бы сорваться и сделать хуже.
— Ты не должна отвергать меня. — Продолжил настаивать Мелиодас, отводя тоскливый взгляд в окно.
— Ты не должен указывать мне. — В тон ему отозвалась девочка, недовольно сдвинув брови на переносице.
Мелиодас снова вздохнул.
Разговор между ними, соулмейтами, к сожалению, далеко не желанными родственными душами, очевидно не клеился и Мелиодас не знал, что ему сказать или сделать. Она принимала все его слова, все действия в штыки, выворачивая правду наизнанку.
Как никогда раньше он казался себе всего лишь сломленным стариком.
Видимо, заметив его ужасное состояние, ребёнок ещё больше притих. И даже перестала огрызаться, пытаясь хоть как-то наладить обстановку. Стыд? Совесть? Или гнидская связь соулмейтов?
Увы, у него нет ответа.
Извиняться перед ним это чудо явно не собиралось, чего, впрочем, Медиодас от неё и не ждал. Ему… Хотелось хотя бы иметь возможность нормально с ней поговорить.
Она ненавидела его.
И этого вполне было достаточно, чтобы оскорбиться и возненавидеть самого себя. Снова.
Совсем как тогда, с братом. Он не подумал, был ослеплен своими чувствами и бросил младшего брата, оставив на нём огромное количество ненужных ему обязанностей. И в отличии от Мелиодаса тот всегда подходил к делу более ответственно. Тем более у него было, что защищать.
В итоге судьба снова посмеялась над ним и его чувствами, показав, что даже любил он совершенно неправильно. Совершенно не ту девушку.
Дурак.
Он провел пальцем по чернильнице и в очередной раз вздохнул, кивая. Возможная вина ребёнка была ему только на руку. Может быть у него получится хоть как-то выровнять их отношения, чтобы она хотя бы была к нему нейтральна. За три тысячи лет Мелиодас видел многое и точно знает, что для долгих и крепких отношений не нужна страсть и любовь. Достаточно было взаимного уважения, чтобы пройти плечом к плечу всю жизнь в достойном браке.
— Пиши дальше.
Пока она стала дальше писать, уже нормально, Мелиодас пустился в дальнейшие размышления.
Ему не нужно было уважение. Ему нужна её любовь.
Наверное, Мелиодас претендует на слишком многое.
— Эта писанина никому не нужна. — Сморщилась она, послушно выводя буквы.
— Мне нужна.
Ребёнок обиженно засопел и всё же продолжил работать под пристальным наблюдением взрослого и даже старого демона. Обиженное детское бурчание, кажется, наполненное даже ругательствами, от него также не укрылось.
Сколько раз он там уже вздохнул? Ну ещё один раз не намного увеличит число.
На его вздохи ребёнок либо не реагировал, либо улыбался криво, издевательски. И это, пожалуй, делало только хуже.
Вредный-вредный ребёнок.
Мелиодас тяжело вздохнул и подумал, что это, наверное, один из самых тяжёлых моментов его жизни. Эпизод, в котором приходится перестраивать обычную жизнь под одно мелкое, нелепое существо, от которого зависела его собственнная жизнь.
А можно по быстрому умереть?