Рев Дракона. (The Dragon's Roar)

— Кхалиси, это дурное место. Только тени рождаются в этом месте. Мы должны идти, — сказал ей Агго, с трепетом глядя на развалины пыльного дворца. — И оставить моих драконов этим синегубым маэги? Я так не думаю, — резко ответила Дейенерис. Она сжала губы в тонкую линию и медленно пошла вперед, ее мышцы были напряжены и неподатливы от гнева. — Ты оскорбляешь их на свой страх и риск, моя красавица, — крикнул ей Ксаро Ксоан Даксос из паланкина. На его губах играла улыбка, растянувшаяся на его лице с ложным притворством. Ее терпение уже было достаточно истощено Ксаро Ксоаном Даксосом. Она и ее кхаласар застряли в Кварте на целый месяц, и, по ее мнению, это был слишком долгий срок. В городе было много красоты и красок, которые она обожала, но ее племянник ждал ее за Узким морем. Никогда еще она не была так близко к дому, и все же Ксаро Ксоан Даксос, несмотря на все свое богатство, отказался взять ее на один из своих многочисленных кораблей. Она не нуждалась в предостережениях сира Джораха, что он держит ее здесь для своих собственных целей и вряд ли когда-нибудь отпустит. Он предложил ей целое крыло в своем дворце, чтобы она могла расположить свой кхаласар, он предложил ей целый мир разнообразных блюд, мраморные ванны, лучшие в мире одежды и драгоценности. Все, кроме корабля, в котором она так отчаянно нуждалась. Затем ее апартаменты в его Большом дворце были взломаны, стражники убиты, а два дракона похищены. Она в гневе повернулась к нему и увидела смесь ужаса и ярости на его лице. — Это мог быть только Пиат Прей и его товарищи-колдуны, — мрачно сказал Ксаро Ксоан Даксос. — Тогда давай найдем их. Мои драконы — только мои! Я — их мать, а они — мои дети! Мы не должны быть разделены. — Этого они и хотят, моя королева. Они заманивают вас в Дом Бессмертных. Как только вы шагнете в их объятия, они вас уже не выпустят. — С какой целью?! — Только они знают, с какой целью, любовь моя. Глупо гадать об их намерениях. И все же его глаза скользили так, что можно было подумать, будто он что-то скрывает. «Это не имеет значения! Мои дети нуждаются во мне, — подумала она и умчалась прочь, сопровождаемая своими кровными всадниками и сиром Джорахом. — Этот колдун еще пожалеет о том дне, когда он имел наглость тронуть моих детей». Дейенерис целеустремленно шагала вперед с огнем в глазах. Она чувствовала, как ее сердце колотится от гнева. «Подумать только, во мне живет дракон, которого можно разбудить». Ее дети — это все, что у нее есть, и она будет бороться изо всех сил, чтобы вернуть их в целости и сохранности. Как будто вызванный ее мыслями, Пиат Прей шагнул вперед с улыбкой на синих губах, которая не коснулась его глаз, и протянул к ней руки. — Моя королева, это большая честь, что вы почтили нас своим присутствием. — Избавь меня от формальностей. Я знаю, что мои драконы у тебя, — прорычала она. Он склонил голову набок, но его понимающая улыбка не исчезла. — Прошу прощения? Неужели они вырвались из своих оков? Мы в Доме Бессмертных ничего об этом не знаем. — Ты испытываешь мое терпение, колдун. Продолжайте издеваться надо мной, и я обрушу армию на ваши головы и разнесу ваш дом на куски, — заявила она. Ее угроза, казалось, только позабавила его. — Может быть, Мать Драконов ищет нашего совета? Если у кого-то есть ваши драконы, то мы обязательно приведем вас к ним, — сказал Пиат Прей и протянул ей руку. «Они должны быть у него. Это мой шанс получить их обратно!» Она уже потянулась к его руке, когда сир Джорах схватил ее за другую руку. — Ваша светлость. Она быстро взглянула на него, и он был вынужден склонить голову от силы гнева в ее взгляде. — Это слишком опасно! Туда мало кто может войти и вернуться. Подумайте о своей жизни! Еще не все потеряно. Дейенерис кипела от злости. — Ты говорил мне, что живые драконы бесценны сверх всякой меры, не так ли? — Да, ваша светлость, — ответил он, едва выдержав ее взгляд. — Для меня они стоят даже больше. Я же их мать! Я их не брошу, — заявила она. С этими словами она повернулась к Пиату Прею и взяла его за руку. Он провел ее через дверь, и она не оглянулась. — Для такою юной девушки вы обладаете мудростью старой карги. — Если ты столь же мудр, ты проведешь меня к моим драконам, и я оставлю тебя в живых, — ответила Дейенерис. Его веселье никогда не ослабевало, что только приводило ее в бешенство, но она глубоко вздохнула. Если она хочет спасти своих драконов, то должна держать себя в руках. Только смерть может разлучить мать с ее детьми, и она лучше умрет, пытаясь их вернуть. Они вошли под арку, и она почувствовала, как внешний мир отступил от нее. — Дом Бессмертных не был создан для смертных, — начал Пиат Прей, его веселье наконец-то угасло, и теперь он серьезно смотрел на нее. — Если вы дорожите своей жизнью, то прислушаетесь к моим словам. Этот путь ведет внутрь, но никогда наружу. Когда вы входите, всегда выбирайте первую дверь справа от вас. Там могут быть комнаты через другие двери, но не обращайте на них внимания. Путь закроется за вами, и откроется новый путь, но только на время. Вы должны быть непоколебимы. Дейенерис почувствовала, как ее губы сжались. «Довериться тебе? Я не хочу повторять эту ошибку снова», — подумала она, но тишина в воздухе и внутри руин была тревожной. Сир Джорах, Агго и Ксаро Ксоан Даксос бесконечно забивали ей уши, пока она ехала сюда, рассказывая о скрытых опасностях в Доме Бессмертных. — Это территория колдуна, кхалиси. Независимо от силы ваших драконов, они малы, а вы молоды. Доверяйте своим чувствам и будьте бдительны, — предупредил ее сир Джорах, ее старый медведь. На его лице безошибочно читались страх и ужас. Интуиция подсказывала ей, что надо доверять колдуну. Несмотря на все его красивые слова и фальшь в голосе раньше, сейчас она ничего не чувствовала. Теперь, когда ей больше не за что зацепиться, она вполне может последовать его указаниям. Гном, одетый в тонкие шелка синего и пурпурного цветов, ждал ее, держа серебряный поднос с хрустальным кубком. Внутри кубка плескалась нетронутая вязкая голубая жидкость. — Вы должны это выпить. Все это, — сказал Пиат Прей. «Вечерняя тень. Легкий способ отравить меня», — подумала она. Та самая жидкость, которая постоянно окрашивала губы Пиата в синий цвет. Она бросила на него подозрительный взгляд. — Для чего? — Это питье раскроет ваши уши и растворит оболочку, которая притупляет ваши чувства. Вы сможете найти то, что ищете. — Мои драконы. Я ищу своих драконов. Я найду их здесь? Молчание Пиата было достаточным ответом. — Как же мне тогда выйти? — Отсюда нет никакого выхода. Человек не может прийти и уйти из Дома Бессмертных, как он делает в собственном доме. Всегда вверх, всегда через дверь справа от вас. Никогда вниз, ни в каком другом направлении. Проходите мимо людей в комнатах, не обращайте внимания на их сладкие слова, ибо это яд. Она наклонилась и взяла кубок, поднеся его к губам. Вязкая жидкость скользнула вниз по ее горлу, и ее первым побуждением было поморщиться, но она заставила себя пить. «Я съела сырое сердце жеребца. Я могу выпить и это». Пока она размышляла об этом, прогорклый аромат изменился от вкуса соли в воздухе и запаха манго со стола магистра Иллирио Мопатиса к пряному мясу, которое любили дотракийцы, семени Дрого, крови и соли от ее слез при потере Рэйго. Холодок пробежал в ее груди, как будто эта жидкость заморозила ее сердце, она убрала чашу от губ и задрожала. Ей потребовалась вся ее сила, чтобы поставить хрустальный кубок обратно на серебряный поднос и высоко держать голову. — Теперь вы можете войти. Дейенерис шагнула вперед и вошла в каменную прихожую с дверями в каждой стене. — Ну, начнем, — пробормотала она себе под нос и прошла прямо в правую дверь. Там была еще одна прихожая, такая же, как и предыдущая. Она быстро прошла через нее и оказалась в еще одной такой же прихожей. Тут она заколебалась. Еще одно колдовство. Она снова подумала о кровавой магии маэги и почувствовала, что дрожит. Но ее драконы нуждались в ней. Она оттолкнулась и снова вошла в дверь. Четыре вестибюля, четыре двери, каждая из которых ведет в самый правый коридор. Наконец Дейенерис оказалась в коридоре, который простирался так далеко, что она не могла видеть его конца. Факелы окружали правую стену, но только с левой стороны были двери. Толстые деревянные двери, окованные сверху и снизу железными полосами. Она опасалась подходить к ним, с любопытством поглядывая на двери, но ноги ее продолжали двигаться вперед. «Иди только через двери справа. Только справа», — приказала она себе. Она услышала, как рядом щелкнул замок. Похоже было, что кто-то пытается протиснуться в дверь. Она сделала двойной вдох, ее шаги немного заколебались. Бум! Что-то большое и тяжелое ударило в дверь. Она закричала и поспешила вперед, молясь, чтобы дверь выдержала. «Ты — дракон. Ты — дракон. Это пустяки. Всего лишь колдовство колдуна». Дейенерис попыталась успокоиться, но поморщилась, продолжая слышать, как что-то настойчиво стучится в дверь. Внезапно дверь действительно открылась, и она отпрыгнула в сторону, ожидая нападения, но увидела только красивый сад и ярко-красную дверь. У нее отвисла челюсть, и она сделала шаг вперед. Там было лимонное дерево, о котором она так долго мечтала! Пока она наблюдала за этой сценой, красная дверь открылась, и оттуда вышел старик, опирающийся на трость. Его глаза сузились, словно он пытался разглядеть что-то за сиянием солнца Браавоса. — Принцесса! Вы пришли! Теперь вы дома, вы в безопасности. Он протянул ей руку, которая, как она помнила, была мягкой и нежной. «Сир Виллем». Во рту у нее пересохло, и она отступила назад. Она испугалась, как сильно ей хотелось взять его за руку. «Я должна идти дальше». Она снова поспешила вниз по коридору, стараясь не обращать внимания на его жалобный крик: — Принцесса! Внезапно она услышала отчаянный скрежет в стенах, как будто внутри ползало множество крыс, готовых ворваться в коридор. «Им нужен мой страх. Они пытаются манипулировать мной. Я — дракон, мать, и я здесь ради своих детей. Я не позволю себя напугать». Она снова расправила плечи и попыталась не обращать внимания на жуткое чириканье и царапанье когтей о камень. Дейенерис попыталась идти размеренным шагом, но тут распахнулась еще одна дверь. Она заглянула в нее и застыла. Перед ней расстилался гладкий каменный пол с ягодно-красными драпировками на колоннах и плюшевыми коврами синего и золотого цветов, расстеленными по всему дворцу. Магистр Иллирио Мопатис сидел за своим столом рядом с коротко остриженным седовласым мужчиной, кожа которого была загорелой и морщинистой. Если Иллирио был одет в мантию из тончайшей золотой ткани, украшенную витиеватыми узорами в радужной гамме красных, зеленых, синих и пурпурных тонов, то другой мужчина был одет в простую синюю тунику и штаны, которые казались хорошо сотканными, но пыльными от путешествия. Смутное ощущение чего-то знакомого поразило ее, и она была уверена, что уже видела эту сцену раньше. Прежде даже не смотревшие в ее сторону мужчины теперь повернулись к ней. Иллирио улыбнулся так широко, что лицо его раскололось, и встал, раскинув руки. — Принцесса! У другого мужчины глаза были такими же синими, как самые глубокие воды океана. Хотя его лицо было приятно нейтральным, его глаза были холодными и расчетливыми. Она поникла и снова ускорила шаг, только когда дверь за ней закрылась. Еще несколько дверей вниз, и открылась еще одна. Она с трепетом заглянула в нее и увидела спину мужчины, склонившегося над колыбелью, и услышала воркующие звуки новорожденного ребенка. У мужчины были волнистые серебристые волосы до плеч. Рядом стоял стражник в доспехах и белом плаще, на его лице играла легкая улыбка. — Прекрасный мальчик, достойный стать чудесным королем однажды, не правда ли, сир Артур? — Конечно, мой принц. С вами, как его отец, он будет справедливым и прекрасным правителем. Последовала пауза, и принц, так и не отводя взгляд от люльки, спросил: — Есть новости о моей принцессе? По лицу рыцаря пробежала тень. — Она… она восстанавливается, но… — Но у нее не может быть третьего ребенка. Рыцарь молчал. — Так не пойдет. У нашего дракона должно быть три головы. Пророчество требует трех голов. У меня должно быть трое детей. — Мой принц? — Ты знаешь, почему я дал своему сыну имя Эйегон? — Это родовое имя, имя многих лучших королей в истории Таргариенов, — покорно ответил рыцарь. Принц наконец взглянул на своего рыцаря, и в его лиловых глазах появился лихорадочный блеск. — Его зовут Эйегон, потому что он должен следовать по стопам Эйегона Завоевателя. Как у Эйгона было две сестры, так и у него будет. Этого требует пророчество. Дверь захлопнулась прямо перед носом Дейенерис, и она вздрогнула. «Это был… это был принц Рейегар? — удивилась она. — Сир Артур был рыцарем Королевской гвардии, а моего племянника звали Эйегон. И причем здесь пророчество? И почему именно три головы?» Ее мысли кружились в голове, как мухи вокруг ее серебряного скакуна в Красной Пустоши. Она тряхнула головой, чтобы прояснить свои мысли, и двинулась вперед. В какой-то момент она остановилась, услышав крик. Она склонила голову набок, снова прислушиваясь. Это был плач ребенка или дракона? На этот раз это был визг, и ее сердце наполнилось одновременно страхом и любовью. Ее драконы были рядом! Они же? Может быть, это еще один трюк колдунов? Ее сердце пело, когда она слышала их крики, даже несмотря на то, что они были преисполнены отчаянием. «Я буду доверять своему сердцу». Она поспешила вперед по коридору. Нахмурившись, она подошла к лестнице, ведущей вниз, и остановилась. Справа не было дверей, только левая, а теперь еще и эта лестница. Ее сердце билось где-то в горле. «Пиат Прей сказал, что идти нужно только в двери справа и по лестнице, ведущей наверх! Неужели он обманул меня?» Она оглянулась в ту сторону, откуда пришла, и сердце ее замерло, когда она увидела, что самый дальний факел погас. За ней коридор был поглощен тьмой. Еще один факел потемнел. Она напрягла слух и услышала скрип чего-то большого, ползущего по изодранному ковру. Еще один факел погас. Теперь она слышала тяжелое влажное дыхание и отчаянно оглядывалась в поисках выхода. «Я заблудилась!» Эта мысль отчаянно звенела у нее в голове, как колокол. Она посмотрела на последнюю дверь, потом на дверь слева от нее. Последняя дверь находится справа от левой двери, эта идея поразила ее, и она проскочила через дверь, прежде чем она могла бы еще раз остановить себя. Она оказалась на мощенной булыжником городской улице. Люди бежали мимо нее, отчаянно оглядываясь назад и крича от страха и ужаса. Могучий рев привлек ее внимание к небу, и она разинула рот, когда над головой пролетел большой темный дракон. У нее перехватило дыхание, и она отчаянно заторопилась на улицу, пытаясь хоть мельком увидеть зверя. Хотя она чувствовала давление тел, толкающихся и толкающих ее, они не обращали на нее больше внимания, чем если бы она была кошкой на улице. Она увидела колокольню и побежала к ней, поднялась вверх по винтовой лестнице. Оказавшись наверху, она увидела несколько полыхающих костров. Два зверя кружили в небе, и пока она отчаянно искала их, она увидела безошибочно узнаваемые цвета золота и сливок, в которые была окрашена шкура Рейлона, когда тот нырнул вниз и поджег ближайшую улицу. Еще больше криков разорвало воздух, и ее дракон восторженно взревел. «Нет…как такое может быть?! Милый Рейлон, ее котенок, который часто залезал ей под руку, чтобы она его погладила, никогда не смог бы сделать что-то подобное добровольно. Такова ли судьба мира, если колдуны удержат моих драконов?» Пока она думала об этом, Дрогон, более массивный, чем Рейлон, наконец обогнул далекий замок на холме и выдохнул поток огня вверх по склону. Высокие стены рассыпались от сильного жара. «Это не по-настоящему», — подумала Дейенерис. Она оторвала взгляд от неба и огляделась вокруг. Там должна была быть еще одна дверь, и если бы она не была достаточно быстра, то могла только догадываться, что с ней будет, застрянь она здесь. Ее глаза отчаянно блуждали по улице внизу, а затем она увидела отверстие, предательское свечение позади него предполагало, что оно было не из этого мира. Она сбежала вниз по лестнице и помчалась к нему. Дверь была все еще была через несколько домов от нее, когда она услышала неземной визг. Она почувствовала, как ее голова повернулась, и ее глаза расширились от страха, когда она увидела, что Рейлон начал поворачиваться в ее направлении. Она набрала скорость, проклиная свои тонкие шелковые туфли за то, что они скользили по гладкому булыжнику. Раздался рев извергающегося пламени, и она закричала, бросаясь через дверь. Когда она повернулась, на нее смотрела только глухая стена, но она могла бы поклясться, что чувствовала сильный жар драконьего огня и языки пламени, лизавшие ее одежду. Дейенерис дрожала и тяжело дышала от напряжения, слезы щипали ей глаза, когда она думала о бесчисленных людях, которые мгновенно сгорели бы заживо в огне. «Невинные люди не заслуживают такой участи, особенно те, кто ее не заслужил». Она видела их изношенную одежду и грязные лица. Это были не те свежевымытые аристократы, которые принимали решения, позволявшие простому народу страдать. Это были просто люди. Ей потребовалось некоторое время, чтобы успокоить дыхание, и она не могла встать, пока ее руки не перестали дрожать. Теперь, когда она подняла глаза, то была поражена тем, как холодно все выглядело. Резкий контраст между вопящей толпой на улицах вкупе с ревом драконов и мертвой тишиной пугал ее. Она была в замке. Тот слабый свет, что просачивался сквозь щели дверей, был резким и бледным, отчего мир вокруг казался неземным. Уже не в первый раз после того, как она оделась по моде Кварта, она почувствовала себя неуютно и беззащитно, и ей ничего так не хотелось, как прикрыть открытую навстречу воздуху голую грудь. Несмотря на прохладное освещение, было не особенно холодно, но что-то в воздухе заставило ее кожу покалывать. «Магия? — удивилась она. — Но это неважно. Мне нужно сосредоточиться на моих драконах». В нескольких футах внизу виднелись огромные двойные двери, распахнутые настежь, и холодный свет проникал в холл. Она подошла к ним и заглянула внутрь. Зал был усеян грудами тел. Это был огромный тронный зал, обрамленный гладкими колоннами из песчаника. Если там и был ковер, то его не было видно под телами и кровью. В дальнем конце зала на троне сидела сгорбленная фигура, обрамленная кучей расплавленных мечей. «Железный Трон», — подумала она и почувствовала, что ее тянет к нему, несмотря на тела. Как часто ее брат описывал этот трон? Но образ, который она вызвала в своем воображении, не мог сравниться с его величием. Дейенерис пришлось посмотреть вниз, когда она пробиралась к трону. Она не могла не заметить, что среди тел были не только солдаты. Женщины, как молодые, так и старые, носящие красивые платья, которые были разрезаны и изорваны. Она увидела красивую молодую женщину с каштановыми волосами, одетую в бархатное зеленое с золотом платье. Она лежала на боку, защищая рукой свой округлый живот. Такой же молодой человек с редкой бородкой лежал на животе, протянув к ней руку. Она увидела мрачного на вид пожилого человека с самым большим мечом, который она когда-либо видела, безжизненно лежащим на полу, его лицо было искажено гримасой боли. На груди у рычащего волка зияла дюжина дыр, пронзающих его тело. Затем она наткнулась на высокого светловолосого воина. Сначала она предположила, что это был мужчина, но при более близком рассмотрении обнаружила нежную мягкость, которая намекала, что перед ней женщина. Светловолосый мужчина лежал поперек нее, будто защищая, его череп был расколот. Их мечи все еще были зажаты в их руках. Рядом с ними лежала черноволосая фигура, едва достигшая зрелости, прижимая к себе ребенка. Полный пожилой мужчина, полный седовласый мужчина, который крепко прижимал к себе молодую девушку, молодой человек, который держал сломанную трость, лысый воин, две женщины, прижавшиеся друг к другу, одна с темными волосами, а другая с рыжими волосами, еще полдюжины солдат, носящие разнообразные красные и золотые, серые и черные, зеленые и желтые доспехи. За их спинами лежали бесчисленные детские тела. Лишь немногие из них вышли из младенческого возраста, в том числе две юные девушки, прислонившиеся к нижней лестнице, держащие в руках свои собственные сломанные мечи. Дейенерис была рада наконец-то отвести взгляд от этих тел, только чтобы приблизиться к тому, кто сидел на троне. У него были темные вьющиеся волосы. Он был одет в серые, черные и красные доспехи. Знак дома Таргариенов был выбит на его помятой нагрудной пластине, и она могла видеть рану в его боку, из которой все еще сочилась кровь. В его руке была вяло зажата голубая роза, такая же свежая, как если бы он только что сорвал ее. — Эйемон Таргариен, — прошептала она и потянулась за розой. Крадущийся, царапающий звук привлек ее внимание сзади. Она медленно повернулась и увидела, что все до единого в зале поднялись на ноги. В их глазах не было жизни, лишь холод и смерть. Голубые глаза смотрели на нее с каждого лица, горя, как факелы в темном зале. Две девушки, стоявшие ближе всех к ней, одновременно повернулись и направили на нее свои мечи. У нее перехватило дыхание, и она сделала шаг назад. Чья-то рука схватила ее, и она обернулась, чтобы увидеть, что у короля Таргариенов теперь такие же ярко-голубые глаза. Дейенерис закричала и отдернула руку, метнувшись в сторону. «А где же дверь?! Мне нужна дверь!» Она побежала назад за трон к паре двойных дверей сбоку, и как только она достигла их, они открылись. Появилась фигура, холодная как лед, с ярко-голубыми глазами и кованой железной короной, которая росла из его черепа. В отличие от других мертвецов, его глаза смотрели на нее с безжалостной осмысленностью. Он держал в руках ледяное копье и поднял его, готовый вонзить ей в грудь. Дейенерис побежала за трон в другой конец комнаты, увидев там еще одну двойную дверь и надеясь, что она не скрывает еще одну немертвую мерзость. Ее запястье снова схватили, и на этот раз это был солдат, одетый в красное и золотое. — Отпусти меня, — закричала Дейенерис, отчаянно пытаясь отцепить пальцы, которые больно впивались в ее плоть. Она не ожидала, что ее крик что-то изменит, но отсутствие реакции, которое она увидела на мертвом лице человека, заставило ее похолодеть. Холодный король неторопливо приблизился к ней, и тогда она поняла, что именно он убьет ее. Она отчаянно огляделась и увидела, что двойные двери, которые она искала, теперь были открыты и мерцали. Ее выход отсюда! Она потянула сильнее, но пальцы, сжимающие ее руку, были словно тиски. Другие мертвецы смыкались вокруг нее, как будто не давая ей сбежать. Внезапно она услышала какофонию криков, и вокруг нее вспыхнуло пламя. Пальцы наконец разжались, и она высвободила запястье. Полдюжины мертвых тел теперь были объяты пламенем, и она воспользовалась возможностью прорваться сквозь них. «Рейлон», — подумала она. Кремово-золотой дракон хлопал крыльями перед дверью и кричал на нее, как бы подзывая к себе. «Но где же Дрогон?» Как будто услышав ее мысли, появился Дрогон, оставляя за собой шлейф драконьего огня; она оглянулась и увидела, как он преследует холодного короля. — Дрогон! — закричала она. Ее крошечный черный дракон послушно повернулся и захлопал крыльями в ее сторону. — Лети через эту дверь! Она дождалась, пока они исчезнут в проеме, прежде чем войти самой. Холодный король отдернул руку назад, готовый метнуть копье. Рейлон и Дрогон проскользнули в дверь. Она увидела, как копье выпало из его руки, и еще раз взмолилась, чтобы дверь закрылась в тот же миг, как и в прошлый раз. Она стояла сгорбившись, хватая ртом воздух, когда паника начала покидать ее. Как раз когда она собиралась искать их, пара мягких когтей опустилась на ее плечо, а затем она почувствовала вес другого дракона на своем втором плече. — Дети мои, — прошептала Дейенерис и погладила их по головам. — Как же я скучала по вам! Мы никогда больше не расстанемся. Я позабочусь об этом. Она позволила себе еще немного побыть с ними обоими, прежде чем повернуться к новой сцене, на которую не могла не смотреть с удивлением. В отличие от прежней комнаты, где все было залито холодным светом, здесь солнце проливалось сквозь балконные двери на каменную террасу, и легкий ветерок шевелил занавески, неся с собой запах свежего воздуха и соли. Тихий крик привлек ее внимание, и она увидела пухленькую женщину с добрым лицом, которая кормила младенца, качая его. Если она и заметила ее присутствие, то не подала виду. Дверь на другой стороне комнаты открылась, и она с облегчением вздохнула, когда тот же самый король, который лежал мертвым на Железном троне, теперь с улыбкой прошелся по комнате. Теперь она видела, что его корона была золотой с красными рубинами, а вместо доспехов на нем был черный камзол с накидкой. Знак Таргариенов вновь украшал его грудь. — Ваша светлость, — тихо пробормотала женщина и опустила голову. — Как поживает малыш? — Ну, ваша светлость, он немного поволновался, а так все хорошо. — Можно мне?.. Кормилица подняла ребенка вверх, и король подхватил его с такой осторожностью, что казалось, будто он притрагивается к фарфору. Она не видела ребенка, но слышала его тихое воркование. Он ухмыльнулся и что-то нежно сказал в ответ. Дейенерис улыбнулась и склонила голову, глядя на эту теплую сцену. «Так ли это было бы с Рэйго, если бы он жил? Мой маленький жеребенок», — подумала она, чувствуя резкую боль в груди, и ей пришлось бороться со слезами, которые угрожали задушить ее. Прошло уже два месяца с тех пор, как она потеряла своего милого ребенка, и все же рана была такой же свежей и болезненной, как и в тот день, когда ее жеребенок покинул ее. Она прижала руку к сердцу, морщась от боли, которая вспыхнула там и угрожала поглотить ее. — Моя королева? Она замерла и подняла голову, ее глаза встретились со стальными серыми глазами короля. Он выглядел озадаченным, увидев ее, но затем улыбнулся. — Я удивлен, что мейстер уже выпустил тебя из постели. Не смогла удержаться, чтобы не увидеть нашу малышку, да? Ну, это зрелище, на которое стоит посмотреть. Ну же! Хотя он и не приблизился к ней, но все же протянул ей ребенка. Она всмотрелась в его лицо, пытаясь разгадать его намерения. Хотя его глаза действительно были холодными и серыми, они были теплыми и смотрели на нее с любовью. Она отступила назад. «Я не могу доверять этому видению. Не больше, чем я могу доверять драконам, разрушающим город, или ходячим мертвецам», — подумала она. Это просто колдовство. Она оглянулась в поисках блестящей двери и увидела ее на балконе. Ей пришлось приложить все усилия, чтобы не оглянуться назад, потому что она знала, что если она это сделает, то возьмет этого ребенка на руки. Ее драконы снова взревели и вцепились когтями ей в плечи. Она бросилась к двери. — Дени, подожди! Этого было почти достаточно, чтобы она остановилась, но ее драконы влетели в дверь, и она тоже. Дейенерис снова рухнула после того, как вошла в дверь, тяжело дыша от усталости и боли. Она закричала, когда что-то холодное упало на нее, и начала хватать ртом воздух, как будто нырнула в тихий пруд. Вода стекала по ее волосам и рукам, растекаясь лужицами по земле. Она обернулась и увидела слугу в той же ливрее, что и карлик, который снова поставил ведро к ее ногам. Отсутствие выражения на лице слуги встревожило ее, когда она поднялась. Как только она выпрямила спину, ее драконы развернулись и снова уселись ей на плечи, шипя на всех присутствующих в комнате. — Дейенерис Таргариен, ты предстала перед нами, очищенная, прошедшая свой суд. Ты должна гордиться собой. Никогда еще такая молодая девушка не имела чести войти в кворум. По другую сторону круглого стола сидел человек, который казался старше Пиата Прея, хотя губы у него были такие же синие. Его тонкая борода была такой длинной, что спускалась вниз, исчезая за краем стола. Еще с десяток человек сидели за столом, засунув руки в рукава и сурово глядя на нее. Пожилая женщина с черными волосами, заплетенными в замысловатые косы, и такими же синими губами бросила на нее короткий хмурый взгляд. — Твои драконы. Они не должны быть здесь. — И они не были бы здесь, если бы ты не украл их, — отрезала Дейенерис, положив руку на спинку стула и пристально глядя на них. — Садись, дитя мое. — Я не хочу, — ответила она. Глаза старика сузились, и он наклонился вперед. — Я сказал — сидеть! Когда Дейенерис снова моргнула, она обнаружила, что сидит, и у нее перехватило дыхание. Ее испуганные драконы снова взмыли к потолку, хлопая крыльями, но в затхлом воздухе им было нечем дышать, и они уселись на стол. Сам стол был настолько массивным в окружности, что она не думала, что кто-то из них смог бы дотронуться до своего соседа, даже если бы потянулся к нему. Она с любопытством всмотрелась в него и заметила сцены, выгравированные в бронзе, которые мерцали в окружающем свете факелов. Хотя здесь не было других источников света, бронза сияла так, как будто у нее было внутреннее свечение. Когда она всматривалась в гравюры, она могла видеть, что они перемещаются, и это не имело ничего общего с игрой света и тени от факелов. Одна из ближайших к ней сцен, как ей показалось, изображала женщину, смотрящую в небо, где сияла комета. Прямо за ней хлопали крыльями две птицы. «Нет, драконы, — поняла она. — А это я». — Дейенерис Таргариен, ты пришла к кворуму, прося нашего покровительства… — Я пришла сюда в поисках своих драконов. Теперь они у меня есть. Освободите нас, и мы забудем этот инцидент, — ответила она, выпрямляясь и глядя на них сверху вниз. По комнате разнеслось сухое хрипение, в котором она узнала смех. — Ты вошла в Дом Бессмертных. Ты находишься в наших владениях, — сказал старик с самодовольной улыбкой. — Никто не уходит отсюда, кроме как по нашей милости. Дрогон пронзительно закричал и отчаянно захлопал крыльями. — Чего ты от меня хочешь? Возможно, мы сможем прийти к соглашению, — сказала Дейенерис, ее голос был тверд и ровен, когда она смотрела на этот кворум. Ее кожу снова покалывало, и когда она посмотрела вниз между ресницами, то увидела, что волосы на ее руке встали дыбом. «Я не буду бояться. Я от крови дракона». — Вот именно, — сказал мужчина, и его улыбка стала еще шире, — кровь дракона. Это очень редкая кровь. Ты последняя, Дейенерис Таргариен. Не просто последний дракон, а последний из чистокровных валирийцев по происхождению. Свойства твоей крови не имеют себе равных. Дейенерис напряглась. — Вы хотите моей крови? — Зелья, которые мы можем делать, заклинания, которые мы можем произносить… Возможности практически безграничны. Еще одно мгновение, и она почувствовала, как лозы сжимаются вокруг ее запястий. Она вытянула руки, пытаясь выскользнуть из захвата, но лозы врезались так глубоко, что запястья уже начали кровоточить. — Отпустите меня, — крикнула она. — Кровь дракона и сами драконы. Такую милость мы получили сегодня, — сказал старик, глядя в потолок и подняв руки вверх, как будто Бог ответил на его молитву. — Глупое дитя. Ты сыграла нам на руку. — Теперь ты наша. Шепот голосов других фигур, сидящих за столом, начал раздаваться вокруг нее, и она почувствовала, как ее сердце глухо стучит в груди. — Я всего лишь один человек. Избавьтесь от меня, и у вас вообще не будет крови! Старуха, которая только что говорила, мило улыбнулась и посмотрела на нее так, словно она разговаривала с тупым ребенком. — В твоей смерти нет необходимости. Можно забирать кровь у существа и все же оставить его в живых. Тебе еще не один десяток лет осталось жить, дитя. Ее глаза расширились. — Вы платите кровью за свою магию? Я думала, что только в Асшае практикуют магию крови. Женщина фыркнула. — Вся магия — это магия крови. Дейенерис схватила себя за запястья и отчаянно оглядела комнату. «Это всего лишь видение. Мне просто нужно освободиться, и появится еще одна светящаяся дверь». Даже когда она думала об этом, она продолжала оставаться привязанной к стулу. Несмотря на все усилия, она не смогла вырваться и изо всех сил старалась не обращать внимания на теплую липкую кровь, сочащуюся из-под виноградных лоз на стол. Чья-то рука легла на ее плечо. Она отпрянула от него, но поток пламени поглотил человека, и он закричал. Ее драконы отчаянно визжали и хлопали крыльями по столу. Теперь они набросились на всех, кто сидел за столом, разбрызгивая пламя. Раздались панические крики, и несколько фигур вырвались из огненного кольца. Виноградные лозы упали, и она оттолкнулась от кресла с такой силой, что оно опрокинулось у нее за спиной. Она увидела, как несколько колдунов вышли через тяжелую дверь с другой стороны, и бросилась за ними.  — Рейлон, Дрогон, идите сюда, — крикнула она им, и они послушно пролетели мимо нее, сверкая глазами в тусклом свете. Она бросилась вниз по коридору, ее дыхание было прерывистым. Колдуны уже исчезли, но впереди виднелась длинная вереница факелов. Внезапно она вышла к развилке и остановилась. Она отчаянно оглядывала каждый коридор, но они казались одинаковыми. Дым следовал за ней, и вскоре она увидела случайные угольки от огня, который горел безостановочно. Заплесневелый ковер не выдержит такого огня. Она все еще чувствовала запах горящей плоти, и ей стало дурно от того, как он взбудоражил голод в ее животе. «Куда же мне идти?» — подумала она. Пиат Прей велел ей всегда следовать в первую дверь справа, но действовали ли эти правила здесь? Неужели этим правилам вообще можно следовать? Она не могла сказать точно и все еще хотела увидеть, как он сгорит за это предательство. Пронзительный крик Дрогона разорвал тишину, и он полетел по правому коридору. Рейлон устроился у нее на плече, вцепившись когтями ей в платье. Дейенерис снова подобрала юбки и бросилась вслед за Дрогоном. У нее не было уверенности, куда следует идти, поэтому она решила довериться ему. Конечно же, у драконов было чутье, которое могло помочь им найти путь. Он пролетел мимо всех дверей, а когда тропинка разошлась у лестницы, он поднялся наверх. Она все еще следовала за ним, когда он поднялся еще на один лестничный пролет. Затем он полетел вниз по коридору, а она продолжала бежать. Легкие горели в груди, в боку чувствовалась острая боль, но ее шаги были быстрыми, как и прежде. Она споткнулась только тогда, когда коридор закончился у заплесневелого гобелена, но слева от нее виднелась цепочка дверей. — Дрогон? — спросила она, умоляя его найти выход. Он взвизгнул, изо всех сил хлопая крыльями, чтобы удержаться в воздухе. Должно быть, он очень устал. — Мы не можем отдыхать. Нет, пока мы не будем в безопасности, где-то подальше от этого места. Он что-то промурлыкал ей в ответ, прежде чем приземлиться на пол, сгорбившись на кончиках своих крыльев. Он, казалось, на мгновение остановился передохнуть, а затем резко откинул голову назад и выплюнул огонь на гобелен. Тот загорелся и почти распался от жары, и она увидела потайной коридор внизу. Она бросилась вперед, но остановилась только для того, чтобы подхватить Дрогона на руки и выбежать в коридор. Она последовала за ним и чуть не заплакала от радости, увидев солнечный свет, который просачивался в дверной проем. Дейенерис выбежала наружу и увидела сира Джораха и ее кровных всадников, противостоящих Пиату Прею, который что-то неразборчиво кричал им. — Кхалиси, — сказал сир Джорах, как только увидел ее. Она упала на колени, хватая ртом воздух и прижимая к себе Дрогона. Он прижался к ней так же, как и его брат, казалось, боясь отпустить ее. Пиат Прей закричал и побежал к ней, вытаскивая нож, спрятанный в складках его одежды. Агго щелкнул хлыстом и ударил его кончиком, из раны на лице Пиата Прея хлынула кровь. Она не могла удержаться от улыбки, услышав сладкий звук щелкающего хлыста. Агго продолжал осыпать ударами колдуна. Но улыбка быстро исчезла, когда она вспомнила ужас быть порабощенной колдунами, которые хотели использовать ее как бесконечный источник крови. — Агго, довольно! Теперь я в безопасности. — Кхалиси, — снова обратился к ней сир Джорах, протягивая руку. — Вы уверены, что хорошо себя чувствуете, ваша светлость? — Да, уверена, — сказала она, беря его за руку. Она обернулась, чтобы посмотреть на Дом Бессмертных, и с удивлением увидела темные клубы дыма, вырывающиеся из отверстий. — Любовь моя, мы должны уйти, — позвал ее Ксаро Ксоан Даксос. На его лице было написано беспокойство, и он помахал ей, чтобы она присоединилась к нему. Она выпрямилась — ее спина снова напряглась, — удовлетворенно улыбнулась и зашагала к паланкину, придерживая драконов руками. Они уткнулись носом в ее руки и заворковали от удовольствия. Когда они возвращались в его огромный дворец, Ксаро нервничал и бормотал что-то себе под нос. Дейенерис кормила своих драконов кусками мяса, которые они жадно пожирали. Она заметила людей, спешащих мимо, сквозь занавески паланкина. Тревога и смятение были на всех лицах. Без сомнения, все они указывали на столб дыма в небе, где пылал Дом Бессмертных. Она обнаружила, что не может заставить себя почувствовать жалость к колдунам. «Они сами навлекли это на себя, когда пытались приручить моих драконов и держать меня в плену, — подумала она. — Я бы с радостью оставила их в покое, если бы не это». — Совету это не понравится, кхалиси, — наконец сказал ей Ксаро Ксоан Даксос, в кои-то веки использовав данный ей титул. Она нахмурилась, глядя на него. Хотя она жила в его дворце всего лишь около месяца, ей казалось, что он не беспокоится ни о чем, кроме этого места. Он всегда был мил, всегда улыбался, каждый день тепло и весело приветствовал ее. Она ни на мгновение не поверила, что он действительно так добр, как пытался казаться, но видеть, как его маска так внезапно и основательно ускользает, было тревожно. — Они украли моих драконов. Я просто вернула то, что было моим, — ответила она. — Твои драконы — просто чудо, — ответил он, и ей впервые показалось, что она видит голод в его глазах, когда он смотрел на драконов. Она пристально посмотрела на него. — Они принадлежат мне. Я их оживила, я их воспитываю. Я от крови дракона. Я — их мать, а они — мои дети. Они не потерпят другого на моем месте, — ответила она с явным предупреждением в голосе. Ксаро Ксоан Даксос нахмурился еще сильнее, но ничего не ответил.