Бал в Айфорд Мэнор

      Это утро далось Мии Уотфорд тяжелее обычного. Лучше бы бал оставался для неё несбыточной мечтой.… После волшебного вальса и восхитительного поцелуя, осознавать неприглядную реальность было невозможно и девушка еще больше загоняла себя в состояние депрессии и безысходности. Если раньше она знала, что брак с графом Ноттингемским будет непростым, то теперь она была уверена, что брак с нелюбимым человеком против воли будет просто невыносим. Но такова цена достоинства и чести её семьи. Хорошо хоть матушка поддалась на уговоры и согласилась не вынуждать к такому браку и Мариссу. И это отлично, потому что насколько Мия поняла, сестра влюбилась в юношу, с которым мило ворковала на балу. Она правда не узнала его имени, так спешила сбежать от туда, где ей не рады. Спустя несколько часов сёстры уже сидели в дядином экипаже, который мчал их обратно домой. Марисса всю дорогу чему-то улыбалась, а Мия настолько ушла в себя, что не заметила, как они проехали полпути.       Тем временем Пабло вызвал сестру на разговор: — Сара, так ты говоришь, что видела Мариссу на балу? Это точно была Марисса? — Да. Она хоть и была в маске, но не узнать её было невозможно. В глаза бросались её ярко-рыжие волосы. Я удивилась, когда заметила её. Помнишь, как их мать была против таких мероприятий. Я подошла, поздоровалась. Мы разговорились и… — Стоп. — Перебил сестру Пабло. — Если Марисса была на балу. А пришла она вместе с маркизом и офицером Уотфордом, по совместительству её братом, это значит, что… — Это значит, что твоя мисс Смит — это Мия. — Улыбнулась ему сестра. — Боже… через столько лет я смог влюбиться в незнакомку и допустить мысль, что это отвлечет меня от Мии… — схватив голову руками, Пабло тяжело опустился на диван. Сара присела рядышком и взяла руку брата в свою: — Милый мой, ты же не виноват, что отец посчитал Мию недостойной для будущего герцога партией. Судя по рассказам Марисситы, Мия по-прежнему помнит тебя. — Помнит то, как я разбил ей сердце, ты хочешь это сказать? — грустная усмешка искривила губы герцога. — Не без этого конечно, но это не значит, что она тебя забыла или разлюбила. Отца больше нет, и ты вправе выбирать себе невесту сам. Никто больше не запретит тебе взять в жёны Мию — сестра утешающе гладила Пабло по спине. — Дорогая сестра, скажи мне на милость, не оставила ли тебе Марисса адреса, по которому ты бы могла её навестить? — Боюсь мне нечем тебя порадовать. Они с Мией бояться, как бы мать не узнала, что они ослушались и пробрались к нам на бал тайком. Голова Пабло безвольно упала на грудь, руки повисли вдоль туловища. — Но я оставила ей свой. Мы договорились о встрече в будущий понедельник. Тогда ты сам сможешь расспросить её.       Дни летели и понедельник наступил слишком быстро. Ровно в полдень в Айфорд Мэнор раздался громкий стук. Пабло был тогда в библиотеке, а Сара сидела в гостиной. Дворецкий проводил гостя в малую гостиную и удалился. Гостем оказалась не Марисса, а её брат — Джим, с которым Торнтон был знаком ещё с глубокого детства. Но вид у того был настолько встревоженный и мрачный, что казалось, парень постарел лет на 10. Без лишних приветствий и светских реверансов, Пабло налил стакан крепкого бренди и протянул его другу: — Джим в чём дело, скажи мне? — В моей сестре. Матушка торопит события и боюсь, что у Мии нет шансов на то, чтобы отсрочить будущий союз. Я случайно наткнулся на её дневник и понял, что если эта свадьба состоится, то она наложит на себя руки. Ещё мы с Мариссой подслушали разговор графа с одним из его мерзких лондонских друзей - доктором Паркером. Он хвастался, что вскоре ему достанется новая молодая жена. Что как только он женится — то распустит всех слуг. Жена должна сама вести хозяйство. И ещё этот подонок заявил, что если она будет сопротивляться консуммировать брачный союз как полагается, то он возьмет её силой. — На этих словах руки Джима непроизвольно сжались в кулаки, а глаза налились кровью. — Пабло, я боюсь за мою малышку. — Как будто по щелчку, офицер Уотфорд упал в кресло с высоты своего роста. Грудь тяжело опускалась и поднималась. Пабло слушая рассказ друга, мог лишь безмолвно сжимать и разжимать кулаки.       Притаившаяся в углу Джейн только и прикрывала рот ладошкой, чтобы не закричать от страха, беззвучно роняя слёзы на дорогое муслиновое платье. — Неужели вашу матушку никак не переубедить? — спросила до этого сидевшая в тени камина Сара. — Боюсь, что нет. Она слишком надеется на этот брак. Мы у графа в долгу. Она считает, что выдавая Мию за графа Ноттингемского, наша семья отдаст ему этот пресловутый долг. Таким образом избежав позора. — Голова офицера Уотфорда совсем поникла и упала на грудь.       Тем же временем Мия решила прогуляться. Она захотела вдохнуть свежий воздух полной грудью, надышаться им вдоволь перед тем, как осуществить задуманное. Она никогда не сможет пойти против воли родных, но и быть в браке с таким животным, как граф, она не сможет, она просто не вынесет подобного унижения, поскольку не только Джим с Мариссой подслушали разговор доктора с графом, но и Мия.       Прогуливаясь вдоль леса, девушке пришла в голову мысль посетить то чудное озеро, цвет которого у неё всегда ассоциировался с лазурными глазами Пабло. То место, куда она сбегала для встреч с ним. Куда приходила после того, как он разбил ей сердце. Туда, где ей становилось легче. Где она могла сидеть часами, любоваться гладкой поверхностью озера и смотреть на прилетающих и улетающих лебедей. «Выдержка из дневника Мии Уотфорд» Дорогой дневник, только тебе я могу поведать то, что твориться у меня в душе. Только ты сможешь понять моё горе. Матушка всё интенсивнее готовит меня к замужеству с графом Ноттингемским. Отец лишь отмалчивается, опускает глаза и становится на сторону матери. Меня радует только то, что Марисса, кажется, наконец, обрела своё счастье. И не сегодня-завтра этот джентльмен предложит ей руку и сердце. Но меня всё ещё беспокоит судьба братьев. Я не могу просто так исчезнуть, не убедившись, что и они будут счастливы. А ещё меня очень волнует судьба моего любимого Паблитто. Я не виню его в том, что было много лет назад.… Но когда кто-то ненароком произносит его имя, сердце пропускает очередной удар. А та ночь на балу была лучшей в моей жизни. Пусть он меня не узнал, пусть видел во мне лишь незнакомку. Но я была рядом. Я даже позволила себе насладиться несколькими минутами наедине с герцогом. А тот поцелуй навеки останется в моей памяти. Паблитто, наверное, и не помнит, что он был первым и единственным мужчиной, которому я позволила себя поцеловать. Через месяц мне исполняется 21, и матушка торопит день бракосочетания. Она хочет, чтобы свадьба была назначена за день до моего совершеннолетия. Значит, у меня есть 30 дней, чтобы постараться наладить судьбы дорогих мне людей и со спокойной душой покинуть этот бренный мир.       Еще долго девушка сидела на берегу озера, любовалась солнцем и записывала мысли в свой дневник, рисуя в нём иллюстрации возлюбленного. Её не прогнал даже внезапно начавшийся ливень. Просидев так почти до темноты, девушка вернулась домой — промокшая, грязная, но отчего-то счастливая. А всё дело в том, что именно в этот день и именно на том озере Пабло первый раз поцеловал её под таким же тёплым ливнем 5 с лишним лет назад. После чего разбил ей сердце и уехал.       На следующее утро Пабло Торнтон встал с угрюмой решимостью поговорить с родителями Мии. Попробовать убедить их дать согласие на брак с возлюбленной. Немного поразмыслив, он решил взять с собой мудрую и рассудительную Сару, которая помогла бы ему держать себя в узде. К тому же ей в визите они не откажут, поскольку она дружит с их детьми. Ему не стоило больших трудов узнать адрес Уотфордов, поскольку все в Бате знали Франко. Подъезжая к небольшому особняку, Торнтон всё больше чувствовал зарождающуюся тревогу и всеобъемлюще нарастающую пустоту в душе. Так было, когда ему пришлось оставить Мию 5 с лишним лет назад. Он до сих пор проклинал себя за ту слабость. Не мог простить того, что пошёл на поводу у авторитарного отца и не отстоял свою истинную любовь. Чем ближе молодой герцог подходил к двери, тем больше начинал сомневаться. А вдруг Мия до сих пор не простила его. Вдруг видеть его не хочет. И что самое страшное — прошло ведь много лет — возможно, она его разлюбила. Но почувствовав руку сестры на плече, робко постучал в тяжёлую дубовую дверь. Открыли ему не сразу. Он поначалу подумал, что никого нет дома. Но спустя долгих томительных несколько минут, ему открыл офицер Уотфорд. Но мужчина был до того расстроенный и измученный, что Пабло лишился дара речи, так и замерев с поднятой рукой, которой стучал мгновением раньше. — Джим, дорогой, может, ты пропустишь нас в дом? — Ласково обратилась к тому Сара. — Конечно, проходите. Не стойте на пороге. В доме их встретила суета и шум. Слуги носились по комнатам, таская мебель, посуду, цветы, картины. Джим провёл гостей в гостиную и рухнул в кресло у камина. — Что происходит? — Идет подготовка к свадьбе графа Ноттингемского и моей сестры — надломленным голосом проговорила Марисса, которую поначалу никто не заметил. — К свадьбе, которая может сорваться. Мия тяжело больна, — в разговор вступил Джим. — Хорошо хоть Фредди гостит у дяди и не видит этого. — Как? Чем? — Пабло безвольно опустился на диван рядом с Мари. — Несколько дней назад она гуляла и попала под ливень. Просидела под ним много часов, пришла домой счастливая, весь вечер улыбалась, но на утро её одолела лихорадка — надтреснутый голос девушки звучал совсем тихо. — О нет. Это я во всём виноват — сокрушался герцог. — В чём ты-то виноват? — Несколько дней назад был тот самый день, когда мы впервые поцеловались и затем я вот этими руками разбил её хрупкое сердце — Пабло выставил вперед ладони и сидел как завороженный глядя на них. — Мистер Уотфорд — в комнату заглянула горничная. — Да, Мэри говори. — К вам пожаловал доктор Хоф. Его провести в гостиную или в комнату мисс Уотфорд? — Сразу веди его в комнату Мии. Я сейчас сам поднимусь к ней.       Спустя несколько минут, офицер встал и с тяжёлым сердцем прошел в комнату младшей сестры. Доктор прибыл поздно. Им нужно готовиться к худшему. Осмотр продлился около получаса. — Что ж. Организм у мисс Уотфорд сильный и при должном уходе она может пойти на поправку. Но тут есть небольшая проблема. Мисс Мия сможет пойти на выздоровление если сама того захочет. Вам нужно быть готовыми ко всему. Исход лихорадки всегда непредсказуем, а в купе с нервным истощением и вовсе предугадать его нельзя. Тем не менее, я обязуюсь оказать ей всю необходимую медицинскую помощь, но не буду гарантировать, что это поможет ей стопроцентно. Теперь прошу меня извинить, у меня ещё несколько визитов к больным. Я навещу вас завтра в полдень.       Поникнув ещё больше после слов врача, Джим прошёл в гостиную, где его родные и Пабло с Сарой ждали приговора. Оставив Мию под присмотром Мэри, мужчина тяжёлой поступью пошёл к семье и гостям. — Что сказал врач? — не успел Джим войти в комнату, как на него налетели Мари и Сара. — Сказал, что у Мии сильный организм. Но лихорадка в купе с нервным истощением не лучшее сочетание для того чтобы пойти на поправку. Сказал, что постарается сделать всё возможное. — Можно мне к ней? — Робко поинтересовался молчавший герцог. — Конечно, но пусть Марисса пойдёт с тобой. Если тебя увидит матушка, она выгонит вас взашей. Зайдя в комнату возлюбленной, Торнтон бросился к постели. Мия тяжело дышала, была мокрой, и всё время корчилась от боли. Глаза полузакрыты, кожа почти прозрачная, волосы слиплись от пота и потеряли свой блеск, руки безвольно свисали с кровати, как у тряпичной куклы. — Миечка, родная. Как же я виноват! Прости меня, прости. — Взяв её холодную ладошку в свою, Пабло ужаснулся, насколько тонкой она стала. Кожа казалась почти прозрачной. Девушка находилась в полубессознательном состоянии и постоянно бредила. Голос был тихим и надломленным. Молодому герцогу пришлось наклониться почти вплотную, чтобы разобрать то, что шептала блондинка. — а л о… нет, не ухд. Не брсй. А л о, а л о — всё, что смог разобрать мужчина.       Просидев с возлюбленной до наступления темноты, Пабло пришлось удалиться. Поскольку спустя час после его ухода, домой вернулись родители Мии. Они не должны были застать его у постели дочери. Прогуливаясь по ночному Уилтширу, герцога потянуло на его излюбленное озеро. Только там он мог привести мысли в порядок, успокоить бушующие в нём эмоции и полюбоваться на гладкую поверхность воды. То самое озеро, на котором он впервые ощутил сладость Мииных губ. Именно то озеро, где он разрушил две жизни — свою и её. Идя по краю озера, Пабло наткнулся на старое памятное дерево с вырезанными на нём двумя буквами М и П. То дерево, которое стало свидетелем тайных встреч Мии с ним. Где они, будучи совсем юными, вырезали свои инициалы. И где было вырезано дупло — секретный тайник для любовных посланий друг другу. И вот по наитию блондин решил проверить это место. На дне дупла лежал маленький свернутый конверт. А сверху красивым почерком выведено — моему Паблитто. Трясущимися руками мужчина разорвал конверт и достал втрое сложенный лист бумаги, немного шершавый и тонкий, и стал читать. «Письмо Мии, адресованное Пабло» Любимый (прости, что так говорю, но это только на бумаге), я надеюсь, что когда-нибудь ты вспомнишь о нашем тайнике и найдешь моё послание. Я всегда любила тебя. Даже после того ужасного вечера, когда моя жизнь была разрушена. Я никогда не держала на тебя зла. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Я хочу, чтобы ты улыбался, от чего у тебя появляються эти замечательные ямочки. Чтобы ты не горевал обо мне, если когда-нибудь узнаешь, что случилось. Я молюсь, чтобы ты стал отцом, потому что помню, как ты хотел детей. Я признаюсь, что это я была мисс Смит из Гринаполисса, той незнакомкой пробравшейся без приглашения на бал. К счастью, ты меня не узнал и я смогла ускользнуть нераскрытой — и, конечно, прошло много лет. А я позволила насладиться твоим обществом, забылась настолько, что… вкус твоих губ нисколько не изменился. Они остались такими же мягкими, такими же сладкими и до сих пор они пахнут мятой. Но, видимо, судьбе не угодно моё счастье. Матушка выдаёт меня за графа Ноттингемского, а жить без тебя я больше не могу. Я не перенесу такого унижения — быть рабыней для нелюбимого мужчины, который способен на то, чтобы овладеть девушкой с помощью силы без её согласия. Мне достаточно того, что они сами всё решили без меня. Свадьба назначена за день до моего совершеннолетия. А значит, что я умру несовершеннолетней, но уже замужней. Я всегда мечтала, что моим первым мужчиной станешь ты. Я представляла, как ты робко ухаживаешь за мной, потом знакомишься с родителями, просишь у них благословения и делаешь мне предложение. Затем мы играем свадьбу, а ночью после ухода всех гостей — скрепляем наш брак на супружеском ложе. Ты целуешь каждый миллиметр моей кожи, а я изучаю твоё идеальное тело. И изнеможённые от любовных утех мы засыпаем только под утро, укрывшись тёплым одеялом. Проснувшись, первое, что я бы увидела — были твои чистые лазурные глаза. Которые, как глубокий океан затянули меня с момента нашей первой встречи. Из омута, которых я никогда не хотела выбираться. Я хотела тонуть в них всю свою жизнь… Навеки твоя, Мия.       Упав на колени, герцог зарыдал. Схватив голову руками, он стиснул её с такой силой, что из глаз посыпались искры. Первым желанием было броситься к постели любимой и вымаливать у неё прощения за всю ту боль и страдания, что она пережила. Немного остыв, герцога одолело доселе невиданное жгучее желание удавить Миину матушку, Ноттингемского и всех, кто причастен к суицидальным мыслям его хрупкой блондинки. В таком состоянии несколько часов спустя его нашел Джим, который решил проветриться перед сном и обдумать сложившуюся ситуацию.