Please, stop

Всю ночь мне снились кошмары, от которых я периодически просыпался. Это привело к тому, что под утро я сам разбудил себя криками: "Каачан, не надо!". Было очень кстати, что Бакуго ушел из моей квартиры, потому что наверняка посыпались бы гневные комментарии или колкости в мой адрес, а сейчас у меня не нашлось бы сил ему отвечать. Жар прошел на следующий день, как и визиты Каачана ко мне. Кажется, лимит на "заботу" потрачен. Хорошо ещё, что в минус не ушел. Странная штука жизнь, потому что никогда не знаешь, где тебя ждет очередной поворот. Втянуться в старый ритм мне удалось не сразу. Я оставил затею спасать всех и вся круглыми сутками, поэтому по вечерам у меня снова появилось время на прогулки. Наблюдать за мирными жителями стало естественной привычкой. На работе я это делал для того, чтобы убедиться, что у них всё в порядке. Вечером же чужие жизни заполняли мою собственную. Сегодня, например, я видел как парень нес свою девушку на спине. Я не слышал их разговора, но понял, что она, кажется, ушиблась и не могла идти. Такое проявление заботы я встречал ежедневно. Дети заботились о своих питомцах, а о них заботились их родители. В груди больно кольнуло от таких размышлений. Иногда я думаю, что будь у меня проще отношение к жизни, всё было бы по-другому. Есть ведь те, кто совсем одиноки, и их это вполне устраивает. Им не нужна постоянная компания кого-то, чтобы довольствоваться жизнью. Но такой фокус я проделывать не умел. Когда-нибудь мои мысли выйдут мне боком, если уже не вышли. Приходя домой я старался опустошить свою голову, чтобы мозг сразу отключался и позволял мне немного отдыхать. Худо-бедно, но у меня получалась. Хотя как-то раз мне пришла в голову мысль о том, чтобы найти человека с причудой стирать чувства, чтобы наконец дышалось легче и груз упал с плеч. Хотелось уже перестать заниматься ненужным самоедством. Жизнь шла в своем темпе, и ей было не важно, что беспокоило меня или кого-то ещё. А мне бы хотелось ускориться и прожить свои чувства, чтобы они наконец умерли. Сколько бы я себя не занимал, а гадкое чувство под сердцем не оставляло. Оно могло ослабить свою хватку, но никуда не уходило, словно я родился таким. Настолько крепко оно засело. Интересно, если бы я или Каачан родились в иных обстоятельствах, сложилось бы у нас так, как сейчас? Хотелось бы ему меня убить лишь от того, что я дышу в его сторону? Смог бы я быть с кем-то другим, никогда более не вспоминая его, оставить вместе со своими школьными и студенческими годами? Ушло бы чувство того, что я выброшен на задворки целой вселенной, где не хватает банального человеческого тепла и заботы? За последнюю мысль я ухватился. Надо признать, что одиночество переносилось мной плохо, но я просто старался не замечать его ни днем, ни ночью. И желание оказаться в чьих-то объятиях после каждого тяжелого дня совсем не означало, что я готов начинать отношения лишь бы с кем.