***
Сынчоль, нахмурившись и постукивая себя ручкой по лбу, сосредоточенно думает над новым меню. У него масса идей, и каждую хочется воплотить, но сроки не позволяют: он должен управиться за неделю, так сказал менеджер, которого не волнует ни отсутствие у Чхве свободного времени, ни сложность поручения. Его прерывает стук. — Здравствуйте, — в кабинет заглядывает светлая макушка, и Сынчоль не сразу понимает, что это парень, — извините, это вы шеф? — На двери написано, научитесь читать, — Сынчоль раздраженно фыркает. Он ненавидел, когда его отрывали от важного дела, а тем более по всяким мелочам. — Извините, — парень просачивается в кабинет полностью, а Чхве рассматривает его с головы до ног: выбеленные волосы, клетчатая рубашка поверх футболки и джинсы, смазливое личико и горящие глаза, какие всегда бывают у новеньких в первый день работы. — Меня нанял директор, так что теперь я буду здесь работать. Мне сказали, что нужно обратиться к вам, — блондин мнет пальцы. — Стоп, — Сынчоль кладет блокнот с ручкой на стол и трясет головой, — Кто? Директор? Вот прямо так и сказал, что ты теперь работаешь у меня? — у шефа вырывается ироничный смех, а парень поджимает губы. — Возможно, вам еще не сообщили, но это так. Сынчоль все еще смеется, а потом с шумным вздохом откидывается в кресле, критично взирая на странного непонятно откуда взявшегося чудика, напрашивающегося к нему на кухню. — Слушай, вали-ка отсюда лучше подобру-поздорову, пока я не вызвал охрану. Они грубые ребята и не церемонятся. — Но я абсолютно серьезен! Позвоните директору, спросите у него, — парень вспыхивает, и тут же на весь кабинет раздается звонок. Чхве скептически смотрит на свой телефон, а потом берет трубку. За несколько минут выражение лица шеф-повара меняется от пренебрежительного до мучительно-кислого и натянутого, будто ему поручают не нового работника, а подсовывают дохлую крысу. Паренек на пороге ликующе улыбается, скрестив руки, и Сынчоль уже думает, что ему придется нелегко с этим малым. — Ладно, твоя взяла, — Чхве отключается, — но сюсюкаться я с тобой не собираюсь. Хоть одна ошибка, и считай, что тебя здесь не было. — Есть, шеф, — парень сразу становится серьезным, а Чхве думает, что он не совсем похож на новенького. — Как тебя зовут? — мужчина поднимается и медленно подходит своей твердой походкой с идеально прямой спиной, которой могли позавидовать даже спортсмены. У него взгляд настолько же непрошибаемый, насколько у новичка решительный. — Юн Джонхан, сэр. Рад знакомству с вами, — блондин кланяется, и Сынчоль даже кивает в ответ, подмечая, что манеры у этого парня что надо. — Ну пойдем, посмотрим, на что ты способен.***
Джонхан работает в ресторане уже неделю. Сынчоль до сих пор не понимает, кого ему подсунул директор, потому что Юн безупречен во всем: идеально режет овощи, жарит мясо ровно столько, сколько нужно для аппетитной румяной корочки, взбивает яйца одной рукой ровно три минуты и ни секунды больше (Сынчоль засекал), и вообще делает все так, словно он гуру готовки, да еще и может посоперничать с самим су-шефом, которого далеко не на помойке нашли. У Сынчоля странное чувство подвоха, будто ему морочат голову. Джонхан улыбчивый и всем нравится, он успел сдружиться не только со всей кухней, но и с официантами, у него энергии хватит еще на два таких же повара. С Юном все стало организованнее, быстрее и проще, но Сынчоль совсем ничего не понимает, а еще, наверное, ревнует, потому что новенький в сто раз общительнее, приятнее и лучше. У Сынчоля страх. Неделя проходит как в тумане. У Сынчоля на носу еще один банкет, на котором должно быть новое меню, только вот Чхве ничего подобного в голову и не лезет. Каждый новый рецепт чем-то напоминает старые, вкус блюд кажется заезженным, все валится из рук. У Сынчоля ночь, чтобы все сделать. — Вы еще не уходите? — Джонхан появляется как гром посреди неба, и брюнет подскакивает на месте. Ручка падает и катится по полу, а Юн ловко ловит ее, протягивая угрюмому шефу. — Я занят. Можешь идти, твой рабочий день окончен, — Чхве машет в сторону выхода и возвращается к своему блокноту. — Меню составляете? — Джонхан, как всегда, сообразителен, — может, мне помочь? — Я сам с этим справлюсь, поверь, — Сынчоль замирает над почти пустым листом, кусая губу. — Но если у тебя есть какие-то идеи… — Есть, — блондин радостно улыбается, подходит ближе и заглядывает в блокнот, — можно позаимствовать кое-что из японской кухни. — Но у нас корейский ресторан, — Сынчоль с сомнением хмурится. — На самом деле, никто даже не обратит внимания. Так как вся азиатская кухня немного схожа, мы можем взять, к примеру, принцип приготовления рамена, но заменить некоторые продукты и добавить необычную сервировку. Вуаля, и новое блюдо готово. — В этом есть смысл, — Сынчоль задумчиво чешет подбородок, а потом записывает идею на бумагу. — Где ты работал? — Я уже думал, что вы и не спросите, — Джонхан ухмыляется так, что у Чхве от его торжества начинают краснеть уши. — Я стажировался в Японии у одного известного шеф-повара. У него было две звезды Мишлена*. Он многому меня научил. — А ты не лыком шит. У меня-то всего одна, — Сынчоль даже удивлен, но не показывает, — и зачем тогда тебе наш ресторан? — У меня заканчивалась виза, и я решил вернуться в Корею. Все-таки, дома привычнее, как ни крути, — Джонхан заправляет волосы за ухо, кивая на блокнот. — Предлагаю поторопиться, нам еще много думать и готовить. Сынчоль испытующе смотрит на блондина, но не находит в нем ни тени иронии и высокомерия, которое Чхве особенно не любил. Он неохотно соглашается. Им приходится торчать на кухне всю ночь, сочиняя рецепты, пробуя, споря и иногда даже развлекаясь. Джонхан дурачился с овощами, а Сынчоль, хоть и слабо, но улыбался. Улыбка Чхве была явлением если не редким, то точно знаменательным, и Юн искренне радовался, когда ловил увлеченный и смягчившийся взгляд шефа. — Сегодня не твоя смена, надеюсь? — Сынчоль устало трет глаза, а потом довольно смотрит на лист с готовым меню. На часах шесть утра, и скоро начнут подтягиваться работники. — Нет, — Хан выглядит не менее замученным, зато удовлетворен проделанной работой. — Тогда хорошенько выспись, мне живые зомби на кухне не нужны. — А как же вы? — А что я? Я шеф-повар, — Сынчоль пожимает плечами и направляется к себе, чтобы вздремнуть пару часов перед работой, а Джонхан смотрит ему в спину. Гордо расправленные плечи, независимость, которой от Чхве разит за километр, — все это кажется лишь толстым панцирем, и все-таки, не уважать шефа нельзя. Юн усмехается собственным мыслям и уходит домой.***
— В смысле, скорая увезла? — глаза блондина увеличились, словно эклеры, накачанные кремом. — Несколько часов назад. Сказали, что переутомление и простуда, — Мингю разводит руками, — он неважно выглядел в последние дни. — Это потому что он не спал из-за меню, мы-то его знаем. Наверняка сидел ночи напролет, а потом еще днем следил за кухней, — грустно вздыхает Чан, взбивая соус венчиком. — Совсем заработался. — Ничего, он быстро встанет на ноги. Наш шеф никогда не бросает кухню, — Сунен обнадеживающе тянет лыбу, за что сразу же получает смачный подзатыльник. — Совсем котелок не варит? Дай человеку отдохнуть! Он заслужил хороший отпуск, в конце концов, — Сынгван выглядит оскорбленным и хочет вмазать Квону еще, но Джонхан ловит его за руку с поварешкой. — Так, значит, раз шефа нет, то мы должны выложиться на все сто. Нельзя опозорить ресторан в его отсутствие, — Юн строго смотрит на притихшего Сунена, — я схожу проведать его. А теперь за работу... — С каких пор ты тут командуешь? — соблазнительно шепчет Минхао на ухо блондину, подкравшись сзади. — Кажется, шефа замещаю тут я. — Ай, перестань, — Хан сжимается от мурашек. — Все, иду, иду, только не делай так больше.***
Джонхан нервно перебирает носками кед, но когда ему наконец-то открывают дверь, он расцветает в счастливой улыбке, зато Сынчоль выглядит так, будто его сейчас стошнит. Мужчина еще бледнее, чем обычно, и Джонхан, пробегая взглядом по его сонному лицу, замечает потемневшие круги под глазами. — Что ты здесь делаешь? — голос Чхве охрипший и тихий, а глаза выражают вселенскую усталость. — Пришел навестить больного, — Юн трясет пакетом с продуктами, настойчиво проникает внутрь и скидывает обувь, проходя вглубь квартиры. Сынчоль смотрит ему вслед и ни черта не понимает. — Тебе не стоило этого делать, — Сынчоль недовольно наблюдает, как блондин хозяйствует на его кухне и с сокрушением заглядывает в пустой холодильник. — Да тут крыса должна повеситься. Вы вообще едите? А то не похоже, — Хан раскладывает продукты на столе и наугад открывает в ящик, вытаскивая оттуда фартук. — Слушай, мне не нужна ничья забота. Я сам со всем прекрасно справляюсь, — Чхве кашляет, прикрывая лицо, и ловит на себе пропитанный иронией взгляд. — Серьезно, хватит. — Если взрослый человек не может следить за своим здоровьем, то я очень сомневаюсь, что он не нуждается в заботе. Так поступают только маленькие упрямые дети, знаете? — Джонхан закатывает рукава и моет руки, собираясь готовить. Сынчоль ему даже возразить не может. Он вытягивает губы ниточкой и с тучным видом исчезает из кухни, а Джонхан понимает, что выиграл. Когда по дому разливается аппетитный аромат, Чхве, закутанный в плед, все-таки выползает из комнаты и взбирается на высокий стул у кухонного острова, который одновременно служил ему обеденным столом. — Это что, куриный суп и рисовая каша? Ты издеваешься? — на лице шефа не то недоумение, не то пренебрежение, а Юн жмурится от смеха, и Сынчоль пялится на него, как на безумца. — А что вы ожидали? Изыски французской кухни? — Ну хотя бы пибимпап*, знаешь ли. А вот таким кормят в детстве, когда простудишься, — ворчит Чхве, сталкиваясь с ликующим взглядом Джонхана, и до него доходит. У Сынчоля на лице если не шок, то ступор точно. Его вот так легко обвели вокруг пальца, да еще теперь и нагло ухмыляются, маяча своей слишком радостной и светлой улыбкой, от которой глаза сжимаются в хлебные крошки. Джонхан двигает к нему тарелки, выдает самую нелюбимую мужчиной ложку и встает напротив, облокотившись на столешницу. — Не пялься, когда кто-то ест, — Сынчоль осторожно дует на бульон и медленно пробует, шевеля губами и надеясь, что сможет выдать какую-нибудь колкость, но проваливается. — Вкусно? — сладко тянет Юн, не без удовольствия наблюдая, как Чхве набирает еще одну ложку. — Даже слишком. Ты, похоже, волшебник. — Приятно слышать, — выдыхает Хан, потирая руки. — Я пока приберусь. Думаю, вам хватит на несколько дней, а потом я могу снова прийти, — парень с энтузиазмом принимается за мытье посуды. — К этому времени я уже вернусь, так что нет надобности. — Только не надрывайтесь опять, хорошо? Все сильно беспокоились, когда вы упали в обморок, но сейчас ребята хорошо справляются в ваше отсутствие. Они прямо настоящая команда. Сынчоль рассматривает спину блондина, охотно слушая его болтовню, и думает, что все складывается не так уж и плохо. Кухня, по словам мальчишки, живет и полыхает, а значит, все наконец-то взялись за ум. Шеф улыбается сам себе, смотря в почти пустую чашку, и переходит к каше.***
Самое любимое время Сынчоля — это утро. Ресторан еще не открылся, повара мирно перебалтываются в раздевалке, готовясь к насыщенному рабочему дню, а он иногда подслушивает их разговоры о весело проведенных выходных или новых фильмах, только вышедших в кино. На кухне спокойно и чисто, все сияет блеском, и тогда шеф понимает, что вот она — его главная отрада в жизни и ее смысл. В душе так приятно-приятно, голова легкая, и именно в это время к Чхве приходят новые идеи и рецепты, которые он сразу же идет записывать в свой кабинет на блокнот. Это утро начиналось также, за исключением одного но. — Какие к черту конкуренты? Почему ты всегда сообщаешь мне об этом за день?! Не за неделю, не за три дня, не за два, а за один хренов день, Джису?! Как я должен сейчас сорвать всех и броситься готовить для твоего показушного приема? Да иди ты в задницу, вот что! Сынчоль громко хлопает дверью так, что посуда на столах дрожит, а работники мгновенно делают безмятежный вид, словно ничего не слышали. Сынчоль обводит всех яростно-подозрительным взглядом, а потом скрещивает руки на груди. — Итак, — Чхве еще раз заглядывает каждому чуть ли не в душу, и где-то там нервно сглатывает Сунен, — завтра к нам придут коллеги директора. Облажаемся — не видать нам премий до конца года. Что ты хочешь сказать? — Сынчоль обращает внимание на руку, которую тянет Сынгван. — А если не облажаемся, и все пройдет хорошо? — Спросите у Джису, — шеф разводит руками, и все тяжко вздыхают. — Вы же знаете, не я тут этим заведую. А теперь все работаем. Джонхан и Минхао ко мне, — Чхве дергает головой на свою дверь. — Нам нужен точный и выверенный план, — говорит Сынчоль, когда повара заходят к нему в кабинет и по линеечке выстраиваются около стола. — Ни одного прокола, быстрая готовка и что-то новое, чего раньше не было, — Сынчоль в раздумьях начинает ходить из одного края комнаты в другой, сцепив руки за спиной. — Насчет организации кухни можете не беспокоиться, я обо всем позабочусь. Но вот что вы имеете в виду под новым, шеф? — интересуется Су. — Необычная, но изысканная подача, а еще неплохо было бы взять новые рецепты, — сразу улавливает Джонхан, и Чхве благодарно кивает ему. — Проблема в том, что у нас те или иные блюда уже когда-то готовились, а Джису столько раз таскал этих своих недодрузей, что я и не знаю… В любом случае, надо что-нибудь придумать. — Как насчет того, чтобы залезть в самые старые рецепты корейской кухни? Они, конечно, немного геморные, — на этих словах Джонхана су-шеф вежливо кашляет, — но если внести свои коррективы, то получится самое то. Скажем, что это такая дань уважения древним традициям Кореи, почему нет? — Гениально, — Сынчоль замирает и хлопает в ладоши, — так и сделаем! Минхао, отправляешься следить за кухней, пока они там ничего не натворили, а ты, — Чхве тыкает в парня пальцем, — остаешься со мной колдовать над меню. Су несколько секунд стоит в исступлении, а потом пожимает плечами и уходит. Джонхан с интересом смотрит на Сынчоля, который уже садится за стол и потирает руки, доставая блокнот. — Не знаю, то ли на тебя так Япония подействовала, то ли у тебя просто есть мозги, но ты действительно выручаешь меня каждый раз, — Сынчоль довольно улыбается, и на лице у него такой азарт и желание надрать конкурентам зад, что Хан удивленно присаживается рядом, даже не придав значения этим комплиментам. Джонхан впервые чувствует, как устает от чьего-то энтузиазма. Сынчоль из него душу вытаскивает, советуясь, как сделать лучше и практичнее, поэтому под вечер блондин чувствует себя выжатой тряпочкой, и Чхве замечает это только тогда, когда вся работа закончена, а Юн оседает на лавочку в гардеробной, не в силах даже снять колпак и фартук. За ворот рубашки шефа закрадывается смутное чувство вины и раскаяния. — Давай, я подброшу тебя до дома. В благодарность за помощь сегодня. — Ого, сам шеф снизошел до меня, простого смертного повара, — Джонхан усмехается и стаскивает колпак, выпуская свои волосы на свободу. — Хорошо, а то я не думаю, что смогу дойти до метро. — Тогда жду у выхода через десять минут, окей? Мне тоже нужно кое-что закончить. Когда блондин садится в черную машину, он неуютно ежится, рассматривая все это кожаное великолепие вокруг, но Сынчоль и виду не подает, выжимая газ, чтобы успеть на светофоре. В салоне виснет неловкая тишина. Юн делает музыку громче, когда слышит легкий и приятный джаз, и все заполняется волшебной атмосферой ночного города, сверкающего в желтых огнях уличных фонарей. Когда машина тормозит около дома, Джонхан уже почти засыпает, и его будит легкое покачивание за плечо и низкий голос рядом, который почему-то напоминает Юну красный бархат и чашку крепкого терпкого кофе. — Просыпайся, мы приехали. — Уже?... — сонно бормочет Юн. Он медленно потягивается, наконец-то фокусирует взгляд на окне и узнает свой подъезд. Вылезать из теплого салона не хочется совсем, но блондин делает усилие и все-таки отрывает себя от сидения. — Спасибо за все. Джонхан, такой заспанный и помятый, наклоняется, чтобы увидеть Сынчоля, тепло улыбается ему и машет рукой на прощание, захлопывая дверь. Фигура парня удаляется и скоро исчезает за дверью, но Чхве все еще стоит на месте, разглядывая окна многоэтажки, а потом тихо и быстро ускользает в темноту дороги.***
Юн работает поваром уже полтора месяца. Он по-прежнему такой же безупречный и идеальный во всех отношениях, только теперь к этим прилагательным Сынчоль добавил еще и красивый. Красивый, когда улыбается и смеется, красивый, когда пачкает щеку в соусе, красивый, когда весь день выкладывается на полную катушку и потом вечером спит в машине Сынчоля по пути домой, да и вообще, вот просто, красивый. Конечно, Чхве до этого особо дела нет, он просто ценит Джонхана за его профессионализм и помощь. У него на мысли о парне совсем нет времени, разве что иногда, когда они остаются наедине, Сынчоль украдкой разглядывает его лицо и гадает, как ему достался такой смышленый и золотой работник. Раз в месяц менеджер заставляет устраивать генеральную уборку. Не то чтобы кто-то это дело любил, но выбирать не приходилось: или придешь, или отрежут зарплату, а ей никто рисковать не хотел. — Почему всегда я? Я уверен, что Вону-сонбэним кидает несколько бумажек с моим именем, — Сунен вяло трет столешницу и всем видом показывает, что убираться он не настроен. — Заткнись, мое имя тоже часто выпадает, и я не ною, в отличие от тебя, — Сынгван зло начищает кастрюли до блеска, иногда выпучивая на друга глаза, чтобы он не капал на мозги. — Зачем нам вообще все это каждый раз намывать? Все равно завтра придем и будем опять работать, толку-то, — Сунен все продолжает сокрушаться, не замечая ни гневных взглядов Сынгвана, ни то, как за его спиной вырастает Сынчоль. — Это для профилактики, чтобы вы не расслаблялись, — знакомый голос над ухом приводит парня в ужас, и он почти готов закричать, но Чхве зажимает ему рот рукой и держит, пока Квон не перестает брыкаться. — Да что вы так пугаете, шеф?! Я мог и инфаркт схватить, — Сунен драматично хватается за сердце. — Нет, ума у тебя, конечно, немного, но зато здоровья точно на десятерых хватит, — емко замечает Сынчоль, направляясь к холодильнику. Вся кухня внимательно следит за каждым его движением, а потом медленно подбирается ближе. Когда Чхве исчезает за дверью, Мингю с Суненом тихо подкрадываются и прислушиваются, заглядывая внутрь. — Как дела? — Да неплохо, вроде. Думаю, через час со всем закончу, и можно будет идти дальше. Ни Джонхан, ни Сынчоль не видят, как за ними захлопывается тяжелая дверь, с писком оповещая, что теперь снаружи защелкнут замок. — Это что, шутка такая? — Сынчоль оборачивается, не веря глазам и ушам. Он пытается открыть дверь, но все тщетно, только там снаружи раздается шорох и чьи-то тихие переговоры. — Эй, раздолбаи! Откройте, это не смешно! — Не думаю, что они это сделают, — скептически замечает Хан. — Уверен, что кто-то поспорил на деньги, что сможет запереть нас здесь. Возможно, это был Сунен… — Да мне плевать! Пусть они только выпустят меня, и я таких им люлей отвешу, что ходить не смогут, — Сынчоль зло пинает несчастную дверь, но тут же шипит от боли и оседает на пол. — Да успокойтесь вы, это бесполезно, — Джонхан, наконец, выдает свое раздражение. — Возьмите себя в руки. Чхве несколько секунд прожигает блондина обидчивым взглядом, будто это он закрыл дверь, а потом стыдливо отворачивается. Юн шумно вздыхает, трет лицо ладонями и встряхивает плечами, пытаясь приободриться. — Раз так, то помогите мне с овощами. Здесь еще много перебирать, а вдвоем сподручнее будет. — Ты можешь обращаться ко мне неформально в такой обстановке, — Сынчоль поднимается с пола, потирая ногу, — а то как-то некомфортно. И я надеюсь, что эти идиоты хотя бы додумались сделать температуру побольше. Джонхан нервно смеется, переставляя ящик с одной полки на другую.***
— Как думаете, они уже поладили? — Чан болтает ногами, сидя на барном стуле. Все уже закончили на кухне и выползли в зал, где официанты еще убирались. — Да даже если поладили, их еще нельзя выпускать. Кто-кто, а шеф еще точно не остыл, и нам знатно прилетит от него… — Нам в любом случае прилетит, — усмехается Минхао, постукивая по барной стойке, пока кофе-машина готовит им эспрессо. — Не знаю, каким местом вы думали, но ни я, ни Вону вас прикрывать не собираемся. — Да ладно, они потом еще спасибо скажут. Ну, или не скажут, но это точно пойдет на пользу их отношениям, я уверен, — Сунен скучающе разглядывает пальцы Сынгвана, пока тот тоже ждет свой кофе. — Почему вы вообще решили вмешаться в это? Не ваше дело, с кем у шефа и какие отношения, — резонно замечает Минхао, забирая чашки с дымящимся напитком и протягивая их парням, — я даже не видел, чтобы у них с Джонханом что-то было. — Тогда ты совсем слепой, хен, — возмущается Мингю, — они топчутся на месте уже недели три, а у нас сердце кровью обливается. А еще, если шеф влюбится в Джонхана, то он станет мягче и будет меньше нас оскорблять. Чем тебе не план, м? — С кем я работаю… — Су закатывает глаза и запивает из чашки свое недоумение.***
— Меня уже в сон клонит, — Юн трет руки и дышит на них, сидя на полу в окружении мешков с картошкой. Сынчоль сидит у него под боком и точно также пытается согреться, только получается плохо. — Как думаешь, что лучше сделать? Лишить их премии или заставить работать месяц без выходных? — Второе, — Хана пробирает дрожь, и он сильнее сжимается в крошечный комок. — Хорошо, — выдыхает Сынчоль, смотря на ресницы блондина, которые уже слипаются. — Можешь поспать, все равно мы не знаем, когда нас выпустят. — А ты? — Ну и я тоже, — делает вывод Чхве, поглядывая на дверь, которая отделяет его от кровожадной расправы над работниками. Джонхан, недолго думая, опускает голову на плечо шефа и закрывает глаза. Сынчолю кажется, что у него на ресницах вот-вот появится иней, а сам парень превратится в белоснежную хрупкую ледышку. У мужчины на секунду от злости снова сжимаются кулаки, но потом он смотрит на посыпающего повара и расслабляется. Все уже неважно, а скандал он устроит потом. Сейчас можно и поспать. Чхве тоже смыкает веки и облокачивается на макушку Хана, постепенно засыпая от убаюкивающего гудения холодильника. Еще через час дверь с писком открывается, но ни Сынчоль, ни Джонхан не слышат этого. Внутрь заглядывает несколько любопытных носов. — Смотри-ка, а я думал, как только откроем, нас сразу и четвертуют. — Да тише ты, дурак, — шипит Мингю на Чана с пальцем у губ. — Теперь все быстро сваливаем. Когда Сынчоль просыпается, ресторан уже пуст, а Джонхан крепко обнимает его, как плюшевую игрушку, и оторвать парня получается только с третьего раза. — Все засранцы уже позорно сбежали. Но это ненадолго, — Сынчоль довольно усмехается, когда выходит на пустую кухню, в которой только свет горит. — Только я не хочу в этом участвовать, можно, я в этот день не приду? — хнычет Юн, у которого затекло все тело. — Мне одному отдуваться что ли? — Ну ты же шеф, ты и разбирайся со своими подчиненными. У тебя это отлично получается, — Юн, как всегда прав, и Сынчоль грустно вздыхает, представляя, как будет в одиночестве рвать и метать завтра. — Тебя подвезти? — Ага.***
У Сынчоля чуть ли не лопаются барабанные перепонки от шума, а перед глазами все рябит, когда перед ним взрывают хлопушку, и с потолка летят золотые ленточки, напоминающие праздничный дождь. — С днем рождения, шеф! Сынчоль ворчит, что не нужно было устраивать такого бардака, но на лице у него появляется мимолетная улыбка, а взгляд с теплотой скользит по кабинету, украшенному разноцветными шариками. Все обнимают его, и даже Сунен, поколебавшись, хлопает шефа по спине, а потом чувствует, как ноют его ребра от железных объятий довольного мужчины. Не то что этот день чем-то сильно отличается от других, разве что Чхве раздает меньше указаний и выглядит добрее, чем обычно, поэтому все позволяют себе даже тихо переговариваться в присутствии Сынчоля. — Ты опоздал. Джонхан виновато вжимает голову в плечи, посматривая на часы, когда слышит тот бархатный голос за спиной, но не оборачивается. — У меня были проблемы, шеф, — блондин снимает рубашку и достает из шкафа рабочую одежду. — Тогда в следующий раз предупреждай меня об этом, — Сынчоль слегка обижается, и в его интонации сквозит холодок. — Иди на кухню. — Да, шеф. Джонхан такой же улыбчивый и почти идеальный, только несколько раз роняет нож и путает специи, но его никто не ругает, даже Чхве. Мужчина избегает Юна весь день, из-за чего у повара в горле медленно растет ком и слезы подступают, но никто не замечает, даже Сынгван, у которого особое чутье на людские эмоции. Видимо, Джонхан и впрямь хорошо справляется со своей ролью. В десять, когда ресторан закрывается, все постепенно покидают кухню, весело болтая о предстоящих праздниках. Скоро посетителей будет особенно много, и Мингю о чем-то шутит с Минхао, закрывая за собой дверь последним. Помещение внезапно становится до боли тихим и одиноким. Джонхан мнет в руках колпак, сидя на лавочке. Он выглядит даже не уставшим, а подавленным, и Сынчоль уже хочет уйти, но что-то заставляет его задержаться на пороге и вернуться в раздевалку. Юн задирает голову, слыша шуршащие шаги. Чхве перед ним скрещивает руки на груди и смотрит то ли осуждающе, то ли обиженно. — Что-то случилось? — Почему тебя это должно касаться? — Я твой шеф. — Это не аргумент, — Джонхан снова опускает взгляд в пол, а потом поднимается и запихивает одежду в ящик, нервно пытаясь закрыть замок. Рядом на металл опускается ладонь, и парень оборачивается. — Может, все-таки расскажешь? — Сынчоль не дает блондину шанса сбежать, изучая его лицо проникновенным взглядом, от которого Хану хочется куда-нибудь спрятаться. — Просто неудачно начался день, — Юн кусает губу, чувствуя себя птицей в клетке, — хозяйка сказала, что я должен найти новую квартиру за неделю. Ее не волнует, что в Сеуле это практически невозможно… — Я могу помочь с поисками. — Мне не нужна ничья помощь, — Джонхан выскальзывает из-под его руки и спешит к выходу, но Сынчоль быстро ловит беглеца и вновь зажимает у стены. — Хватит прятаться, Джонхан, я все вижу. Ты меня, кстати, с днем рождения не поздравил. — С днем рождения, — передразнивает Юн, кривя лицо. — Я даже не знал. — Теперь знаешь. Дыхание Сынчоля ощущается слишком близко и жарко. Юн даже теряется, замечая, что темные глаза шефа совсем близко, а ресницы у него еще длиннее, чем у самого Джонхана. Его пробирают мурашки, которые видно даже на ключицах, и Чхве замечает их, усмехаясь. Их зрительный контакт длится всего несколько секунд, но этого хватает, чтобы Сынчоль взял лицо блондина в свои теплые ладони и притянул еще ближе. Сынчоль целуется как-то грубо и непонятно, у него шершавые губы, и Джонхан к такому не привык, но ему нравится. В нос бьет дурманящий запах одеколона, от которого кружит голову, и Юн бездумно отдается этому поцелую, как чему-то самому важному во вселенной. Быть в руках шефа приятно, от него веет надежностью и заботой. Да и чего врать, Сынчоль был чертовски привлекательным с этим строгим взглядом, пробирающим до костей, и белым фартуком на талии. У Джонхана совсем крыша едет, когда мужчина оставляет скромный чмок на его шее, а потом долго смотрит в глаза, довольно улыбаясь. Юн впервые видит, чтобы Сынчоль улыбался вот так открыто, не сдерживаясь. — Знаешь, по-моему, тебе необязательно искать новую квартиру. — Это ты так предлагаешь свою кандидатуру? А не слишком ли быстро? — Решение принимать тебе, — Сынчоль пожимает плечами и отступает, давая парню свободное пространство. У Джонхана чуть ли не коленки подкашиваются. — Я… подумаю, — Хан поправляет сумку на плече и трогает свои губы, точно не веря, что он только что целовался. Чхве усмехается и тащит его за руку на улицу, выключая свет и запирая дверь.***
— Как думаешь, между ними что-то произошло? — Сынгван краем глаза косится на дверь шефа, за которой несколько минут назад скрылся Джонхан. — Больно они подозрительные. — Не знаю, и знать не хочу. Не любопытничай, — шипит Минхао на подопечного, изнывая от жара плиты. — А по-моему, у нас все получилось, — радостно заключает Мингю, отдавая официанту тарелку. — Небось, годика через два устроим прямо здесь свадьбу. Только представьте, шеф выходит замуж в собственном ресторане под возгласы своих же поваров, в воздух летит шампанское, посреди зала шоколадный фонтан, все счастливы за молодую пару… — Ты бы нашу свадьбу так планировал, а, — с досадой говорит су-шеф, а улыбчивый Мингю хлопает его по плечу и что-то шепчет на ухо, от чего на лице Минхао быстро расцветает смущение. — Вот давайте только не на рабочем месте, блевать тянет от ваших нежностей, — возмущается Сынгван.***
— И все-таки, твоя квартира слишком большая. Тебе не одиноко тут? — Теперь нет, — Сынчоль ловит парня за талию и прижимает спиной к себе, щекоча носом шею, а когда Джонхан брыкается, то валит его на диван. — А что насчет кухни? Два повара на одну кухню — слишком много, мы же подеремся, — Юн подползает повыше и раскидывает руки в стороны, как морская звезда, а Сынчоль, нависнув сверху, наблюдает за ним. — Будем готовить по очереди. Но в понедельник, чур, не я. — Ловко ты все на меня свалил, — Юн строит возмущенную моську, — значит, если ты шеф, то тебе все можно? — Ну почти все, — соглашается Чхве, а Джонхан бьет его ладошкой по плечу. — Хочешь, будешь шефом вместо меня? — Нет, я не умею орать на людей и убивать их взглядом. Сынчоль смеется и целует парня в щеку, а Юн капризно требует большего. Тогда Сынчоль накрывает его губы и целует глубоко, скользя горячими пальцами по позвонкам под футболкой и заставляя блондина плавиться в собственных руках. — Там, кстати, еще твои вещи разбирать… Так что нечего тут рассиживаться. Джонхан изумленно хлопает глазами, когда Сынчоль слезает с дивана и удаляется в коридор, посмеиваясь. — Чхве Сынчоль, ты мудак! — кричит Джонхан вслед мужчине.