Цветы моей смерти.

      Привет, я Эрен Йегер… Хотя, эту историю стоит начинать не так. Совсем не так. Я – обычный подросток, который учился в обычной старшей школе, имел обычные подростковые проблемы и лишь пару верных друзей. Да… Но жаль, что об этих вещах приходиться говорить в прошедшем времени. Всё изменилось так же быстро, как и первая капля грозы падает с небосвода. Меня никто не спросил, а после, даже не извинился. Это просто произошло. Произошло полгода назад. Я до сих пор помню это слишком хорошо, но не прочь забыть. Не прочь забыть тот момент, когда всё началось. Тогда я просто умер. Моя душа раскололась на тысячи осколков. Я потерял все и приобрел ужасную болезнь. Я потерял смысл жить.       Но, это уже не имеет значение. Я чувствую, как умираю по-настоящему… Медленно и мучительно. Моё же тело убивает меня. Каждая боль врезается колом в сердце. Моя кровать давно усыпана лепестками красивых пионов, а от каждого отходит кроваво-алый шлейф. Я чувствую, что скоро опадет последний цветок, пройдет последняя боль, а глаза навсегда потяжелеют. И знаете?.. Я не хочу ничего менять. Я просто устал. Устал ждать чуда. Устал ждать его. Я просто устал жить. Я потерял достаточно. Я просто устал. И все началось с того момента, который я помню слишком хорошо.       Это произошло в самый обычный школьный день, который с самого ура не задался. Я проснулся не под звук будильника, а под громкий крик родителей. Видимо, те опять поругались. Для меня это было обыденностью. Казалось, крик и неспокойное состояние дома уже никак не раздражали меня. Я часто сидел в наушниках, не вылезая из своей комнаты, чтобы мне опять не досталась порция говна о том, насколько я плохой сын. Мне приходилось просто терпеть.       Когда я был маленьким, относительно, я не выдержал и высказал свое мнение при ссоре родителей, а потом получил роспись отцовской пощечины на лице. После того момента, мать и отец стали для меня теми, кто просто живет рядом. Да, это неправильно, но по-другому я не могу думать. Они забили на меня – я на них, думаю, всё справедливо. Так не поступают нормальные родители… Они не унижают в порыве гнева, не бьют по любому случаю, не орут все двадцать четыре часа в сутки, не говорят, на сколько ты ужасен.       Встав с кровати, я отправился в ванну, а после, захватив из тумбочки батончик, направился в школу. Только выходить пришлось через форточку. Еще с десяти лет я так делал: под моим окном, которое находилось на втором этаже, я прыгал на крышу крыльца, а после, по коробкам вниз. Никто не ругал меня. Как я уже сказал, всем было все равно. Так было гораздо спокойнее выходить из дома, хотя я не могу назвать домом то место, где находятся мои родители…       Я был слишком глуп, чтобы понять, что, в глубине души, все равно люблю их. Жаль, что я осознал это очень поздно.       Но, совсем скоро, я должен переехать в другое место, туда, куда я захочу возвращаться, туда, откуда я буду выходить через дверь, а не окно, туда, где будет тихо и спокойно, туда, где я смогу жить, а не выживать. Это будет небольшая квартирка, в самом центре. На исполнение моей мечты потребовался год: я работал по трое суток подряд, пахал на любой работе, драил унитазы и доставлял легкие наркотики, экономил на еде, хоть на это и не было особой необходимости, но я добился своей цели. Черт возьми, я горжусь собой. Я уже перевел сумму на банковский счет фирмы и в ближайшую неделю я буду там, где хочу быть. А мне говорили, что я ничего не добьюсь. Выкусите, суки! Думаю, родители даже на обратят внимание на моё отсутствие. У них есть дела поважнее сына.       Моя мечта больше никогда не исполнится.       Но пока я просто направляюсь в школу. Учебный год почти закончен, осталось два месяца до его конца. Знаете, а я обожаю то время, когда иду тихой дорогой в то место, где я провел всю свою жизнь, спя на партах по утрам и прячась от уборщицы в туалете. Солнце недавно появилось из-за горизонта и окрестило оживающую природу теплыми лучами. Запах свежести и весны проскальзывает в нос. Я жду того времени, пока наступит лето, пока распустятся пионы. Мои любимые цветы. Я жду того момента, когда буду сидеть в тихой квартире, нюхать эти цветы и пить чай с малиновым вареньем. Мои сопливые мечты, которые никак нельзя назвать «мужскими», но мне все равно. Зато они чистые и наполненные особым значением.       Несмотря на мой меланхоличный настрой, я чувствовал, что что-то забыл. Я знал, что это «что-то» важное, но… — Хей, Эрен! — послышался знакомый голос девушки. Он такой родной, теплый и дружеский, знакомый с самого детства. — Микаса! — я увидел её возле небольшого магазинчика, в её руках был сверток газеты и шоколадные конфеты. Помахав ей рукой, я рванул к девушке. Микаса… Та, которая верила в меня, несмотря ни на что. Та, которая была моим лучшим другом. Та, которая просто была лучшей… — Неужели ты забыл, какой сегодня день? — произнесла она, когда уловила на себе удивленный взгляд. — Дурак, с днем рождения! — и в этот момент девушка обняла меня. Знаете, это чувство, когда тебе кажется, что всё идеально? Когда ты ощущаешь, что у тебя есть все для счастья… Сейчас, когда я почувствовал запах духов и теплые объятья на себе, я понял, что у меня есть все…       Но я не думал, что потеряю все, так же быстро, как и приобрел.       Хоть я и забыл про свой день рождения в порыве занятости, довольно много друзей поздравило меня. Тогда я чувствовал себя нужным, наверное, я всегда был таким, но не замечал этого. Кстати, в том свертке, что подарила мне Микаса, лежали пионы… Не знаю, как она их достала, но я безумно счастлив. Мои любимые цветы. Еще с детства я любил их. Они похожи на облака, плывущие по небу летним утром…       Цветы, которые я возненавидел.       День шел слишком замечательно: никаких стычек с Жаном, Армин купил мне торт и поздравил крепкими объятьями, одноклассники не бросались в меня унижениями, солнце не сожгло землю. Все было слишком хорошо. Подозрительно хорошо. А я просто наслаждался, думая, что так и должно быть. Верил, что всё стало налаживаться. Наслаждался последними часами спокойствия в моей жизни.       После тройки уроков у старших классов была линейка. Скучное зрелище: обычно награждали умных, говорили, что нужно стать более ответственными, ведь впереди будущее, такое «пугающее и ужасное», ругали за внешний вид тех, кто хотел выделиться. Этот раз не был исключением.       Мы с Армином и Микасой стояли почти в самых первых рядах. В середине круга, который был образован учащимися, стоял директор Смит и мисс Зое – они всегда начинали линейку приветственной речью. Но, в этот раз, вместе с ними стоял невысокий мужчина, одетый с иголочки, на его руках были дорогие часы, волосы аккуратно уложены, а глаза пропитаны стальным оттенком.       Этот мужчина стал главной проблемой в моей жизни. Именно из-за него мне хотелось умереть.       Он сразу привлек мое внимание. В моей груди разлилось тепло. Словно расцвел самый красивый цветок. Его холодный взгляд был слишком манящ, его движения были слишком отточенными, его галстук был идеально симметрично завязан. Все мысли о нем превращались в молнии в моей голове.       А сейчас я страдаю от них.       Из речи директора я узнал, что объект моего внимания – профессор Леви Аккерман. Микаса сразу сказала, мне что не имеет братьев, видимо, просто однофамильцы. Он – наш новый учитель химии. Этой информации хватило мне для того, чтобы понять, что мы еще не раз встретимся.       Лучше мы бы больше никогда не встречались. — Добрый день, уважаемые учащиеся. Для Вас я – профессор Аккерман. К своему предмету я буду относится так же серьёзно, как вы к потребности повыкабениваться и показать свою индивидуальность. У нас будет не так много времени поработать, но знайте, я вполне спокойно могу завалить ваши оценки. Более подробно мы с вами все обсудим на уроках, — в момент этой речи у меня все сжалось внутри. Кажется, расцвел еще один цветок. Его голос настолько силён и груб, что сумел задеть тонкие струны мой души.       На этой фразе всё закончилось. Как в прямом, так и в переносном смысле. Тогда все пошли на оставшиеся уроки, а Микаса с Армином побежали к школьному автобусу. Сегодня у девушки были соревнования по легкой атлетике. Эрен очень сильно хотел, чтобы девушка прошла в финал. Та готовилась к этому прошлые полгода. Она просто заслужила этого. А Армин ехал с ней, как лучший журналист нашей школы. — Пока, Эрен! Увидимся через две недели! Отправлю открытку, не скучай и береги себя. Еще раз, с днем рождение, идиот! — Пока, Эрен, не наломай дров! — воскликнул блондин, поправляя свои очки, идя за Микасой. — Удачи! — крикнул я, махая им рукой вслед.       Так мы и попрощались. Навсегда…       Остальной день прошел вяло и не очень интересно. Оставалась пара уроков, и я отправлюсь домой. В шум и гам. К моим родителям, которые даже не поздравили меня. Уроды…       Заткнись, Эрен… Пожалуйста…       В школе время идет медленно, но исключением стал урок химии. Он был самым последним в моём расписании. Я сидел на третьей парте – идеальная середина для меня. Я внимательно слушал нового учителя. Его голос окунал меня в теплый океан. Жесты его рук вырисовывали узоры в воздухе. Буквы, выведенные белым мелом, читались с удовольствием и понимаем. Тогда расцвел третий цветок. Возле самого сердца… И именно тогда что-то поменялось. Мне резко стало плохо. Голова начала кружиться, а горло заполнилось непонятно чем. Но я терпел.       Придурок…       Терпел, потому что… Потому что… Да не знаю я, почему! Тогда голос учителя, его жесты и внешний вид медленно убивали меня, но я всё так же сидел на месте. И только спустя пятнадцать минут, когда прозвенел звонок, я выбежал из класса и рванул в туалет на ватных ногах.       Раскорячился возле толчка, меня стошнило. Я не посмотрел, чем. Не до того было. Я ощущал кровь во рту, она медленно стекала по моим губам. Я ощущал, что меня что-то сдавливает. Я ощущал запах пионов… Но, несмотря на всю странность ситуации, я скинул вину на просроченный батончик.       Гений.       После, я вышел из туалета как ни в чем не бывало и направился к шкафчику. Взяв конфеты, торт и букет, я вышел из здания. Сегодня был странный день. Моя тревога начала нарастать. Словно кто-то сверху говорил мне, что сегодня день просто так не закончится. А стоит ли верить невидимым ощущениям?       Дорога от школы до дома была тревожной. Сердце ныло и болело. В голове появлялись странные мысли, но я опять не обратил внимания. Для меня это были мелочи. Никогда не привык доверять чувствам. Особенно человеческим. Они фальшивы и необъективны.       Какой же ты идиот, Йегер!       Виднелся мой дом. Машины родителей не было на привычном месте. Видимо, те опять уехали по делам. Я и не помню, когда они вообще были свободны. Но, много воды утекло, нечего уже менять… Сейчас я медленно шел по улице и наслаждался пением первых птиц, обжигающими лучами и тихим спокойствием внешнего мира. Но ощущал, как внутри меня накипает буря.       В доме было так же тихо. Такие моменты были довольно редки, но я ценил их как воздух. Я любил оставаться один. Тогда можно было подумать о своей жизни и о вечном.       Ну, что? Изменил своё мнение, чертов философ?       Когда я прошел на кухню, чтобы набрать воды для вазы, где уже красовалась охапка пионов, то увидел конверт и коробку с маленькой бумажкой, где было написано «С днем рождения, сын.». Я не стал читать письмо. Не стал открывать подарок. Просто оставил его на месте. Моя гордость сказала мне так сделать.       Через пару минут я уже сидел в своей комнате и ел торт. Армин знал, что мне нравится. Идеальный торт от идеального Армина. Мы познакомились с ним, как только он перевелся к нам в младшую школу. И с тех пор мы вместе. Я, Микаса, Армин. Лучшие на свете друзья. Отдам жизнь за этих двоих…       А получилось наоборот…       Я не заметил, как солнце опять начало спускаться к горизонту. Ночи понемногу становились короче, а жаркие дни – длиннее. Родителей до сих пор не было. Сообщений и звонков от друзей тоже. Я начал волноваться. Раздражало и то, какой раздор начался в нашей классной группе по поводу профессора Аккермана. Даже скинули ссылку на его страницу. Специально не стал заходить. Только это упорство продлилось недолго. Минут десять. А потом… Мне опять стало плохо. От одной его фотографии. А потом ещё одной. И еще. Мистер Аккерман в смокинге, мистер Аккерман на пляже, мистер Аккерман возле новой машины, мистер Аккерман на вечеринке.       Когда терпеть было уже не выносимо, я рванул к туалету. Меня опять вырвало. Лепестками… Лепестками пионов. Тогда мои глаза были похожи на теннисные мячики. Кажется, я был в шоке и не понимал, что происходит.       Только потом я узнал, что болен. Неизлечимо.       По моим губам так же стекала кровь. Стебли аккуратных цветов оплетали моё сердце и легкие. Меня наполняло изнутри цветами, болью и кровью. Тогда-то мне и позвонили. Я умыл рот, а потом направился в гостиную и включил телевизор, чтобы немного отвлечься. Да, я не спешил отвечать на звонок, потому что мне позвонил отец. Этот человек был настолько занят, что просто не нуждался в звонках сыну. Но я знал, что следует ответить. Я просто чувствовал, что нужно… — Да, пап. — Вы – Эрен? — Да, — мой голос дрогнул, а руки затряслись. — Ваши родители погибли в автокатастрофе. Я очень сожалею. Вам нужно приехать на опознание трупов в местное отделение больницы в ближайшую неделю. Вам есть шестнадцать? — …       На этом я сбросил трубку. По моим щекам начали стекать слезы. В голове всплывали редкие, но счастливые воспоминания. Я закричал. Как только мог. От боли. Любая пуля ничтожна по сравнению с этим. Теперь нет ничего. Их нет. Нет родителей! Какими бы они ни были… Самые родные. Самые-самые. Их больше нет! Нет никого! Всё! Темно. Пусто. Холодно. Пропала земля, небо, солнце. Пропал я!       Да… Давай, вспомни ту боль…       Телефон полетел в стену. Он разбился в ничто. Примерно в то же, что и моя жизнь сейчас. НЕ ВЕРЮ! Нет. Нет. Нет! Такого не может быть. Почему со мной… Меня раздирает изнутри. Хочется кричать. Молить о помощи… Только… Некого уже молить! Мам, папа, простите меня! Я люблю вас… Черт возьми. Вернитесь. Я люблю вас.       Мои слова летели в воздух. Теперь никто не поможет. Никто не в силах. Кажется, я потерял часть себя. В этот момент я почувствовал, как что-то опять распустилось внутри меня. Хотелось опять рыдать. Рыдать от боли. Я похож на беспомощного ребенка… На птицу без крыльев. Их обломали. Они умерли. Они никогда не выберутся из той ямы. Никогда не увидят свет. Они навсегда останутся в прошлом. Я не понимаю, что происходит. Я просто чувствую, что опустел…       На заднем плане шуршали новости. Я просто бездумно смотрел в экран, пока не увидел знакомый автобус. И опять голос незнакомой девушки. Моя глаза не закрывались. Зрачок сузился. — На школьный автобус, который направлялся на соревнования по школьной легкой атлетике среди областей, был совершен налет банды преступников. Никто не выжил. Приносим соболезнования всем, кто потерял близких, полиция просит откликнутся родственников Армина Арлерта, Микасы Аккерман, Жана Киршайна, Саши Браус, Конни Спрингера, Марка Ботта, Петры Рал, Энни Ленохард, Райнера Брауна, Майка Захариуса, Ха… — я выключил новости.       Знаете, то чувство, когда твои внутренние стены рушатся. Больше смысла жить. Ты все потерял! Все, конец. Куда идти дальше? У тебя было все. Всё, а ты – идиот. Не ценил. Надеялся на завтра. Так вот, теперь его не будет. Ты ничего не сможешь исправить. Только побыстрее сдохнуть от своей беспомощности. Ты можешь крушить все, что видишь, но ничего не вернуть. Ты можешь думать, что это сон – да, продолжай обманывать себя. Ты можешь пересматривать фотографии, но они не вернутся. Не вернутся те, кого ты ждешь! Все, кто был тебе дорог – умерли. Погиби. Сдохли. Скончались. ИХ БОЛЬШЕ НЕТ. «Дорогой Эрен. Тебе исполнилось семнадцать. Ты уже такой большой мальчик. Ты вырос прекрасным юношей. Мы не заслужили тебя, мальчик мой. Прости нас за все. Продолжай быть таким же потрясающим. Продолжай быть нашим малышом Эреном. Мы приедем сегодня вечером и отпразднуем этот день, а потом поедем туда, куда ты захочешь. Прости нас, малыш. Мы пропустили все главные моменты в твоей жизни. Прости. Мы любим тебя. Твои Мама и Папа».       Это было в том письме. Я прочитал его, задыхаясь от слез, после того, как разгромил всё на кухне и в гостиной. В коробке была наша семейная фотография. И тогда я понял, что это – реальность. По моему сердцу провели ножом. Искалечили мой разум. Убили моё тело. Но я все равно жив… Убиты мои друзья, фотографии которых я сейчас держу в руках, трясясь от горя, погибли мои родители, смех, хоть и редкий, я никогда больше не услышу. Знаете, что я бросил на пол первым делом? Пионы. Ненавижу пионы. Уродливые цветы. Ненавижу!       Я поднялся в свою комнату. Не могу нормально мыслить. Моя голова болит от слез и боли. Мои глаза открыты, но я не вижу. Я жив. Но моё сознание умерло десять минут назад. Как только я зашел в комнату, мне в глаза бросилась фотография профессора. Я ничего не понимаю. Я не верю. Я просто завис. Можно поставить жизнь на паузу?..       Я опять в туалете. Часы пробили полночь. Из моего рта сыплются цветы вперемешку с кровью. Я одинок. Моя душа в увечьях. С днем рождения, Эрен Йегер…       Теперь вы знаете предысторию. Хотя, стоит добавить, что деньги за квартиру я перевел мошенникам и моя мечта так и осталась мечтой. Меня тошнило, когда я видел этого чертового профессора, когда приходил на занятия весь измученный и убитый. Сколько вопросов и утешений я получил тогда… А самое интересное, что Леви Аккерман в конце учебного года свалил в свой Париж по неведомым обстоятельствам. После того дня я не выходил из дома, заказывал еду через интернет, хоть и не мог нормально есть. Я не пошел на похороны друзей и родителей, слишком больно… Я так и не признался ему… Не признался, что умираю. И, кажется, после того, как он уехал, стало только хуже.       Я потерял все. Все в один день… В это нельзя поверить. Нельзя описать. Я просто убит… Я хочу умереть физически. Пожалуйста. Пожалуйста! Я не хочу больше жить! Не хочу просыпаться в кровати крови и с этими ужасными цветами. Не хочу задыхаться от этой любви. Я не хочу жить. Я потерял достаточно. Слышишь? Судьба… Или кто там ещё?.. Можно мне умереть?       В тот момент мои глаза закрылись. Тело словно взлетело. Я ничего не чувствовал. Мне просто было хорошо. Вселенная правда услышала меня? Счастливо оставаться…