***
Она слышит крики во дворе замка и понимает, что драконья королева здесь. Аргелла бежит, золотой подол её черного платья путается в её ногах; выбежав наружу, она видит огромного серебристого дракона и сидящую на нём женщину с пепельными волосами. Она приземлилась посреди двора Штормового Предела так, будто прибыла на лошади, а не на драконе. Дракон выглядит одновременно красивым и ужасающим, и Аргелле нужна вся её стойкость, чтобы не убежать обратно в замок и не запереть двери, хотя это и не остановило бы дракона и его наездницу. Королева Рейнис спрыгивает с дракона так, будто замок уже принадлежит ей. Как и её дракон, она прекрасна и устрашающа, с её серебряно-золотыми волосами и фиолетовыми глазами, типичными для валирийской внешности. Аргелла думает, что если бы Эйгон принял предложение её отца взять её в жены, она бы была не против иметь такого красивого мужа, учитывая, что он и Рейнис очень похожи. Но, увы, этого не случилось, и она стала для них смертельным врагом. - Я пришла с миром, - приветствует её Рейнис, не кланяясь, не упоминая титула или даже имени. – Твой отец, Аргилак, мёртв, его армия разбита, а те, кто выжил, склонили колени перед моим братом. Наша армия уже под стенами замка, и мы можем решить всё мирно, если ты тоже склонишь колено. Я могу поклясться, что твои люди не будут тронуты, а замок захвачен. Ты станешь Леди Штормового Предела, и тебе останутся все земли, на которые ты претендуешь. Это неплохое предложение. Любой правитель согласился бы принять его и присягнуть, если оно означает, что его люди, земли и они сами будут избавлены от войны. Она всё равно правила бы своим домом, но уже без короны, которой её отец так гордился, защищал всё жизнь и за которую погиб. - Вы можете захватить мой замок, но получите только кровь, кости и пепел, - произносит Аргелла. Её голубые глаза встречают взгляд Рейнис. – Каждый человек здесь будет сражаться до последнего, чтобы сохранить независимость Штормовых земель. Мы не сдадимся. Скажите это своему брату и бастарду, который претендовал на брак со мной. Если Рейнис и разозлилась, она не показала своих эмоций. Вместо этого она оглядела двор, где мужчины стояли с копьями, а женщины прижимали к себе своих детей. Пробежав взглядом по защитникам замка, она снова обратилась к Аргелле. - Ты совершаешь смертельную ошибку, Аргелла Дюррандон. Надеюсь, ты не доживешь до того, чтобы пожалеть о своём решении.***
Предатели. Все они предатели, и Аргелла желает, чтобы они горели в аду. Солдаты гарнизона, которым она поручила охранять стены замка, ворвались в её покои и потащили её, кричащую и сопротивляющуюся, вниз. Она ожидала, что её изнасилуют, ведь это именно то, что сделали бы мужчины без чести. Они не тронули её, но сорвали сорочку и заключили, обнаженную, в цепи. Затем она была закинута на лошадь, словно туша оленя, которую отец когда-то привозил с охоты, и увезена в сторону лагеря Таргариенов, где можно было разглядеть слабый свет факелов. Она не оставалась тихой. Пока они шли, Аргелла яростно проклинала всех, но они лишь смеялись в ответ. Это только разжигало её гнев ещё больше. Если она освободиться и выживет, она позаботится о том, чтобы всё они были повешены на стенах замка, но прежде она сама вырвет сердца всех предателей наружу. - Подарок для лорда Баратеона! – крикнул один из них, когда они достигли лагеря. Она не видела лиц стражников, но была уверена, что их глаза расширились, когда они поняли, кем именно была обнаженная и закованная в цепи женщина. Аргелла Дюррандон. Штормовая королева. Они, очевидно, поверили солдатам, так как быстро пропустили их в лагерь, где она была грубо стянута с лошади и брошена на землю как мешок овощей на кухонный пол. Но даже здесь и сейчас она не собирается подчиняться. Она умрёт так же, как и её отец, проклиная Таргариенов до последнего вздоха. Она ожидала, что Орис Баратеон будет выглядеть, как и другие Таргариены, так как говорили, что он является их братом-бастардом. Она была удивлена, увидев перед собой мужчину с волосами такими же чёрными, как и у неё, и глазами сине-фиолетового цвета настолько темными, что они казались почти чёрными. Он моложе и красивее, чем она представляла. - Мы сдаём Штормовой Предел и преклоняем колени перед Эйгоном Таргариеном. Пожалуйста, примите наше поражение и бывшую леди замка, в качестве подтверждения нашей преданности. Они спасают свои шкуры ценой чести, и Аргелла надеется, что всё это будет чего-то стоить, когда они умрут как овцы, отправленные на войну драконьим лордом. Они будут скучать по дням, когда были свободными жителями Штормовых земель и не присягали никому, кроме Дюррандонов. Несмотря на то, что она обнаженная и закованная в цепи, она держит голову прямо. Баратеон не увидит её трусости или слез, не услышит её мольбы. Королевы не делают таких вещей. Соберись он убить её, он не услышал бы просьб о пощаде и слезы страха. Отец учил её быть сильнее этого. Она не ожидала, что он осторожно поможет ей встать с земли, куда её бросили; так осторожно, будто она и не была его врагом. Она слышала о беспощадности валирийцев к своим противникам. Если Орис и был валирийцем, то определенно отличался от них. Он снял с себя свой плащ и обернул его вокруг её плеч, закрывая её голое тело от взглядов собравшейся вокруг толпы. Ей показалось, что она заметила среди толпы пепельные волосы, но её потянули вперед прежде, чем она успела что-либо разглядеть. - Я благодарю вас за ваши действия. Возвращайтесь в замок и ждите, мы придем с утра. Ваша служба дому Таргариенов будет вознаграждена. Рука Баратеона мягко подтолкнула её в сторону шатра, который явно принадлежал ему, судя по размерам и изысканным знаменам с драконами. Он молча повел её, словно испуганную лошадь, готовую сбежать от каждого шороха. Но она всё равно была в цепях и окружена людьми Таргариенов, которые схватили бы её, сделай она даже шаг в сторону. Как только они переступили порог, он закрыл полог шатра, чтобы никто больше не мог войти внутрь. - Я не… - начинает она. - Тихо, - произносит он, поднимая руку; она почти ожидала, что он ударит её за то, что она осмелилась заговорить. Вместо этого он снова удивил её, сняв с неё плащ, которым он накрыл её ранее, и начав разматывать цепь вокруг её плеч. Её щеки покраснели, и она уставилась в землю. Тем временем продолжал освобождать её от цепей, в которые её заключили её же люди. Наедине с врагом, она чувствует себя более осознанно, чем голая перед целым лагерем солдат. Там она могла натянуть на лицо выражение гордости и неповиновения, но теперь она одна. Когда цепь со звоном упала на землю к её ногам, она быстро прикрыла обнаженную грудь руками. Он снова взял в руки свой плащ и протянул ей его. Аргелла взяла его и накинула на себя, не сомневаясь, что Баратеон в душе смеётся над ней, хоть и не показывает этого. - Не хотите ли вина, миледи? «Королева», - думает она, но кивает. – Да, спасибо. Эта ночь была… трудной. Он смеётся, и она тоже не сдерживает улыбку. Это определенно было преуменьшением. Но как ещё она могла описать то, что с неё сорвали всю одежду и доставили к врагу? Баратеон не только дал ей подогретое вино, чтобы согреться, но и достал откуда-то хлеб и сыр. Это не был роскошный обед, но Аргелла приняла его с достоинством. В любом случае, обедать в шатре командующего армией было лучше, чем сидеть в темнице в ожидании казни. Орис Баратеон был совсем не таким, каким она его представляла; ей было почти жаль, что она так сурово судила о нём раньше, хотя ни разу и не встречала его. Теперь же даже гордость не мешала ей признать свою ошибку. - Мой отец… - начинает она и замечает, как Баратеон, сидящий напротив неё, напрягся. – Скажите мне, он умер с честью? К его собственной чести, Баратеон не отвел от неё взгляд и не сказал ничего пространного о жестокости войны. Ему хватило смелости смотреть ей в глаза, пока он говорил о последнем сражении её отца. Король Аргилак, храбрый безумец, сошёлся в схватке один на один с Баратеоном и умер так, как и хотел – с мечом в руках и проклятием на устах. Она гордилась им, ведь он, в конце концов, не умер, моля о пощаде, или от кинжала в спину, или, что ещё хуже, от драконьего пламени. - Он умер с честью. Он был храбрым человеком и достойным противником, - закончил свой рассказ Орис. - Значит, мне тоже суждено умереть? – спрашивает она. Как бы хорошо он не относился к ней сейчас, она не питала иллюзий насчет того, что последует позже. Таргариены уже уничтожили один дом за неповиновение, что мешает им уничтожить ещё один? Даже если её не убьют, линия Дюррандонов всё равно закончится на ней. Она единственная наследница, но женщина не может продолжить свой род, какой бы королевской не была её кровь. Чтобы не произошло, лучше бы Таргариены позволили ей умереть. - Миледи, - начинает он, и внезапно берёт её руки в свои, - Я не могу обещать, что вас пощадят, если вы не преклоните колено. Эйгон хороший человек, я знаю его; он будет добр к вам, если вы подчинитесь. Ваш отец не хотел бы, чтобы вы умерли, не правда ли? Пожалуйста, подчинитесь. Подчинитесь и живите дальше. Я не знаю, что случится с вашим домом, но могу пообещать, что вам сохранят жизнь, и линия Дюррандонов не будет стерта с лица земли. Аргелла не ожидала такой эмоциональной просьбы. Она ожидала подтверждение своих опасений, но не мольбу. Если бы её отец встретил этого странного человека раньше, возможно, он бы и не отверг так яростно предложение о её браке. Он не был драконьим лордом, и в какой-то мере заботился о своих врагах, что казалось ей странным, но в то же время несколько милым. - Я преклоняю колено, и мне сохраняют жизнь? – уточняет она. - Да, клянусь в этом.***
Звон колоколов септы слышен на весь Штормовой Предел, извещая о радостном событии. Сегодня дом Баратеонов займет место лордов Штормовых земель. Народ, собравшийся у стен замка, предвкушал грандиозное зрелище и вышел посмотреть на своего нового лорда. Чего они не ожидали увидеть, так это Аргеллу, облаченную в золотое платье, верхом на лошади рядом с Орисом Баратеоном. Цвет платья был не единственным золотом на ней; на её пальце теперь было кольцо, сообщающее всему миру, что она больше не Аргелла Дюррандон, но Аргелла Баратеон, леди Штормового Предела. - У меня есть для тебя сюрприз, дорогая, - произносит Орис, когда они проезжают под воротами сквозь стену, которую она так хорошо знала. - Сюрприз? Он понравится мне, или я могу выгнать тебя из замка за это? – спрашивает она, шутя. Громкий смех Ориса напоминает ей об отце, и, несмотря на всё, наполняет её сердце радостью. Казалось, что прошло очень много времени с тех пор, как она сидела в его шатре посреди военного лагеря в качестве пленницы. Теперь же она была его женой и, на удивление, счастлива. Орис поднял руку и жестом приказал развернуть знамена. Аргелла ахнула. Это были не новые знамена. Они были старые, но очищенные до блеска, и потому выглядели как новые. Золотой коронованный олень на чёрном фоне. Знамена дома Дюррандонов. - У дома Баратеонов нет ни герба, ни девиза, - говорит он, пока она удивленно смотрит вокруг. – Так что я подумал, что хочу разделить их с тобой. - Никогда не думала, что увижу их снова, - выдыхает Аргелла. - Твой отец умер, защищая тебя и свои земли. Таким образом, его жертва не будет напрасна и дом Дюррандонов никогда по настоящему не умрёт. Если бы на них не смотрело так много людей, она поцеловала бы его прямо здесь и сейчас. Её добрый муж позаботился о том, чтобы память о Дюррандонах пережила её саму. Возможно, думает она, её отец не был бы так зол, если бы встретил Ориса Баратеона раньше и узнал, какой он человек на самом деле.