Deus ex machina

Я проснулся от свежего морского бриза, пахнувшего мне в лицо, и от ощущения того, что машина остановилась. Открыв глаза я посмотрел на место водителя – Томми не было, но я тут же услышал голоса, приближающиеся к нашему кабриолету с откинутым верхом. - И, пожалуйста, мистер Рэтлифф, - предельно вежливый сотрудник полиции в черной униформе с нашивкой на рукаве CHP (California Highway Patrol) почтительно провожает Томми до автомобиля, - На хайвее все спокойно, после Санта-Круз никаких пробок, будьте осторожны на повороте на южную сторону бухты, там вчера была небольшая авария. - Спасибо, - вежливо склонив голову, поблагодарил его Томми, забирая у него свое водительское удостоверение. – Мы всегда предельно аккуратны на дорогах. - Счастливого пути! – кивнул коп и пошел обратно к своему припаркованному у обочины автомобилю. - Что это ты с ним разлюбезничался, мистер Рэтлифф? – зевая, я осмотрелся. Хайвей круто забирал вверх, еще несколько километров и мы будет на монтерейском мосту. - Он проверил у меня документы. – Томми искоса глянул на меня, набирая скорость. – Я слегка превысил… - То-то, ты ему тут заливал про аккуратность, - спать мне уже совсем расхотелось, Монтерей через час при томминой скорости, а уже от местных красот захватывало дух! - И где ты только услышал такую фамилию, - по инерции еще я говорил, а сам вовсю любовался океаном и вдыхал соленый воздух, который после нашего родного Лос-Анджелеса казался чуть ли не ознобно-холодным. – Как тебе только Пол не сказал, что уж так слишком красиво, чуть ли не для афиши имя себе придумал, а он же просил быть скромнее! - Вот еще и скромнее! – отозвался Томми, который теперь вот уже почти месяц жил полноправным гражданином нашего общества, с документами по полной программой и даже страховку автомобиля оформил на себя. – Томми Джо Рэтлифф, это и не должно звучать скромно, при моих способностях и редкой внешней красоте! - И как только ты с такими способностями живешь со мной в совершенно обычной квартирке, а не во дворце султана? - Ну, как говорится, с милым рай и в шалаше, - в голосе его слышалась улыбка, но сам он не улыбался. Как всегда. - Это да, - самодовольно ухмыльнулся я. – Это вот ты тонко подметил. Вот я и есть твой милый. Томми только покачал головой и прибавил скорости. - Э! – воскликнул я. – Не гони! Опять сейчас зацепят, будешь потом полдня штрафы оплачивать! - Не переживай! – Томми был такой красивый, ветер сдул его челку назад, а глаза так и сияли. Он кивнул на дорожный знак, - 85 миль! Томми стал очень уверенным за этот месяц. Почти сразу же, как он пришел в себя после происшествия в бункере сумасшедшего Беккера, он восстановился без всякого ущерба для своего физического и психического здоровья. Я переживал особенно за его психику, ведь ему пришлось пережить почти удавшийся эксперимент этого отморозка-профессора. Но, услышав его обычные мрачные шутки произносимые им без тени улыбки, я успокоился, посчитав, что Томми вовремя успел защитить свой разум барьером и избежать глубинного вмешательства. И когда Пол Кауфманн предложил ему работу в своей Комиссии по национальной обороне, он особо и не отнекивался. Я давно подозревал у него тягу ко всяким авантюрам и приключениям, еще с того момента, как он почти силой вытащил меня из дома Калеба Хирша, попутно заставив прихватить с собой и его собственной персоной. Солнце уже почти полностью вступило в свои права. За весь этот месяц я редко видел Томми. Ему пришлось почти целыми днями пропадать у Кауфманна в Сан-Диего, а иногда и задерживаться там ночами, но он справился блестяще, выдав новый проект на несколько дней раньше, поэтому Пол, хоть и не без недовольного покашливания, как рассказывал мне Томми, согласился выдать ему эти дни в качестве выходных. Я выпросил у Дарси ее домик в Монтерее, а у Мелани – те же несколько дней, что она сможет заменить меня, и мы укатили отдыхать, к океану, который всегда хотел увидеть Томми – а свободным и безбрежным, словно космос, его можно увидеть здесь, в скалах и бухтах Монтерея. - Как красиво! – еще раз вздохнул я полной грудью. Мы выехали ночью, и вот, утром уже показались первые песчаные дюны и прибрежные сосны. – Океанский прибой и паруса яхт… Сказка! Томми кивнул, не отрываясь от дороги. - И вдалеке – ловцы жемчуга, - продолжил я мечтательно, - Они выходят на берег и рассматривают улов. - Неа, - безмятежно прервал меня Рэтлифф. – Это водолазы, вытаскивающие из зоны прилива промышленный мусор, там всякие полиэтиленовые мешки и сдутые камеры. - Никакой романтики! – почти рассердился я. – Просто какой-то концлагерь! И тут мне в голову пришла интересная мысль. - А вообще, знаешь, я тут подумал… - Начал я исподволь подбираясь к его коленям и уже начиная их поглаживать. Томми же невозмутимо продолжал держать руки на руле, лишь слегка расставив ноги. - Я тут подумал, тебе бы так пошла военная форма… Такой, понимаешь, блондин в фуражке и портупее… Хаха… А ты немецкий не знаешь, случайно? - Адам, успокойся. – Томми стряхнул мои обнаглевшие пальцы, - Я тебе лучше привезу парадную форму морского пехотинца, там такие есть перчатки… ммм… белые… Я аж подпрыгнул на сидении, представив. - Долго еще нам ехать? Кабриолет влетел на знаменитый мост. Внизу шумел океан, разбивая свои высокие волны о валуны и вздымая мириады брызг, отражающих в себе маленькие радуги. - У Дарси такой уютный домик! – мы закончили экскурсию по небольшому коттеджу, который моя старинная подруга купила давным-давно, потому что обожала рисовать морские пейзажи и частенько уезжала сюда, чтобы побыть в одиночестве и отдохнуть от шумного Лос-Анджелеса. Я втолкнул Томми в спальню, с широкой кроватью, мохнатым ковром на полу и прекрасным видом на океан, открывающимся сразу же за распахнутым окном. - Нет, - притворно засопротивлялся Рэтлифф, - я устал. Хочу отдохнуть. - Врешь ты все, - я ухватил его за пятку, когда он пытался уползти от меня в высокие белоснежные подушки. – Сверхчеловек устал? Томми раскидал все подушки и лег на спину. Я улегся на него сверху и приподнялся на локтях, пропуская сквозь свои пальцы его светлые волосы, платиновый шелк которых искрился в лучах солнца, падающих из открытого окна. Потом я наклонился и коснулся своим лбом его лба, сливая наши два дыхания в одно, единое. - Как я тогда боялся, что не увижу тебя, - пробормотал я, - Это было невыносимо, быть почти рядом и никак не помочь тебе, осознавать, что я бессилен… Томми ощутимо вздрогнул подо мной. Мы почти не говорили об этом, я замечал, что это неприятно Рэтлиффу и не настаивал. - Это не должно тебе запомниться таким кошмаром, - сказал он и понял, что он избегал говорить об этом, потому что считал, что это мне больно об этом вспоминать и говорить. – Не думай о прошлом, оно не вернется… Я продолжил исследовать его лицо, поглаживая его кончиками своих пальцев. Нежно очерченный подбородок, гладко выбритые щеки, маленькие мочки ушей – все в нем было трогательно и беззащитно, что и составляло контраст с его способностями и возможностями. С его серьезными карими глазами и этими прекрасными губами, которые еще только учились улыбаться. Улыбаться каждому новому дню и мне. Вдохнув аромат его теплой бархатистой кожи, я двинулся еще дальше, захватывая кожу губами, целуя и покусывая. Томми уже был весь возбужденный, он вообще легко откликался на все мои движения и поглаживания, зажигался сразу, словно от искры, щеки его уже были ярко-розовыми, он постанывал и облизывал свои губы своим кошачьим язычком. Я отчетливо понял, под этот вечный звук разбивающихся о мыс океанских волн, понял, что никогда больше не позволю потерять его. Член Томми уже был давно в полной боевой готовности, я подышал еще, наслаждаясь запахом окружавших его волос, и погрузил его в свой рот. Томми выгнулся, пронизываемый волной наслаждения. Эти импульсы так его захватили, что он не сразу смог вдохнуть. А когда смог, начал сам толкаться ко мне, требуя еще большего и глубокого погружения. Я расслабил горло и пропустил его так, как он бессознательно и просил, и тут же начал его сосать, заглатывая с каждым разом на полную его длину. И вот здесь уже мой Томми начал стонать, с каждым захватом все громче и громче, а когда я еще и сжал рукой его яйца, он вскрикнул. Еще несколько моих глотательных движения, когда Томми только и чувствовал, что влажный жар моего рта, скользящие круговые движения языка по его стволу и горячее дыхание, щекочущее головку и жесткий и неистовый оргазм скрутил его судорогой, член напрягся уже донельзя, так, что языком я ощущал каждую вздувшуюся на нем вену, и вот струя спермы ударила в мое небо и Томми только и смог, что простонать «Адааам», именно так, как только он и умел, и я сам почувствовал свой собственный оргазм, такой же жестокий и неистовый, вместивший в себя многое, а выплеснувшийся моей спермой на томмин живот. Я тут же подтянулся, добираясь до его пересохших, потому что он забывал их облизывать, теряя свое знаменитое самообладание во время наших любовных ласк, и поцеловал его, таким глубоким и захватывающим дух поцелуем, что Томми снова застонал подо мной. - И все равно, - переведя дух, все-таки, смог выговорить Рэтлифф, - Мне совершенно не нравится, что я вынужден целыми неделями пропадать в этом Сан-Диего. - Но, увы, дорогой, - подивившись такому резкому переходу от минета к обсуждению его основной профессиональной деятельности, сказал я. – В Лос-Анджелесе нет военных баз или их филиалов. Ничего не поделаешь. - Я подал Кауфманну служебную записку. - О чем? – Удивился я. - Я прошу его разрешить мне работать удаленно и лишь в особых случаях присутствовать на базе лично. Ну или участвовать в операциях. Если понадобится. - А он что? - Он пока не ответил. Но я думаю, он не станет возражать. Я же все-таки, достояние государства, и все такое… - Скромный и незаметный, - подхватил я игру. - Смотри, - кивнул Томми на открытое окно, - Облака идут с океана. Я хочу прогуляться по берегу. Пойдем, а? Я повернулся к нему, оторвавшись от окна, и удивился: Томми улыбался. Его улыбка была мягкой, теплой и открытой, как у человека, который наконец-то, нашел нечто такое, что искал долго и все никак не мог отыскать. - Пойдем. – Я поднялся и расстегнул молнию на нашей дорожной сумке. – Только сперва душ, сейчас я тут бритву найду… - А это ты зачем с собой взял? – Я изумленно вытащил экземпляр своей книги, которую мне тогда еще, давно, помог дописать Томми, и я так и настоял, чтобы и его имя тоже красовалось на обложке. Томми немного смутился. - Ну, это, так, на всякий случай… Вдруг, познакомимся мы с какими-нибудь важными знаменитостями, вот и при случае тоже, представьте себе, а мы вот – писатели, книги пишем, тоже… Я сокрушенно покачал головой. - Ох, Рэтлифф, Рэтлифф, ты разочаровываешь меня раз за разом… Тщеславный сверхчеловек, так и мечтающий о том, чтобы хвастануть при случае своими способностями… Дааа, про тебя точно нужно писать отдельную книгу! Томми шутливо замахнулся на меня полотенцем. - Двигай в душ, Ламберт. Иначе я всем расскажу, что ты когда бреешься, сам себе говоришь комплименты, глядясь в зеркало. Нарцисс! Смеясь, мы пошли осматривать ванную комнату, а сверху на сумке так и осталась лежать книжка, поблескивая на солнце своей суперобложкой. Адам Ламберт и Томми Джо Рэтлифф «Deus ex machinа – области искусственного разума, главное - человек». Налетевший ветер парусом надул белые оконные шторы.