Deus ex machina

- Дело не в отпущу или не отпущу, Адам, - в следующий раз Том заговорил только лишь когда мы были уже дома. Всю обратную дорогу он хранил молчание, и мне казалось, что он прогоняет в своей голове, словно в компьютере, все возможные варианты развития нашей ситуации. Пару раз, забывшись, он совал большой палец в рот, намереваясь погрызть ноготь совершенно так же, как это делают мои восьмилетние племянники, когда у них не решается очередная задача по математике. Тогда я, тоже молча, вынимал непогрызенный ноготь из его совершенных губ. На второй раз он недоуменно посмотрел на меня, потом на ноготь, явно пребывая в своих мыслях, и просто отвернулся к окну машины. - Вот как? – не сомневался, что Томми уже все высчитал. Но на этот раз не дам я ему придумывать несуществующие проблемы. Сколько можно уже верховодить мной! - Калебу совершенно было все равно на твою ориентацию, равно, впрочем, как и на мою, по одной-единственной причине – он был уверен, что я не способен испытывать никаких таких сильных чувств, как дружба или симпатия, или привязанность. Он был уверен, что тому, кем он меня задумывал, это все будет только мешать при выполнении миссии. - Он ошибался? - Он ошибался. – Томми прошелся по гостиной, задержался возле окна, посмотрев на панораму города, потом вернулся и сел рядом со мной на диван. - Конечно, он ошибался, - повторил он. – Но я не сказал ему об этом, скрыл. Калеб чувствовал, возможно, на уровне своей интуиции чувствовал, что я не говорю ему все, скрываю, что я испытываю к тебе. Ведь чувства мои проснулись, вернее, я осознал их лишь когда появился ты. До этого момента Калеб читал меня как открытую книгу. - Это тогда он забеспокоился? – Я понял, что Хирш боялся того, что Том выйдет из-под его контроля, боялся таких стремительных темпов его развития. - Да, он хотел поставить у меня в мозгу нечто вроде барьера, как кодовое слово, или набор символов, чтобы у него был какой-то рычаг воздействия. Я молча смотрел на него сбоку, видя его красивый профиль, и ждал, что он скажет дальше. Томми помолчал и сказал: - Не успел. Все произошло очень быстро. Я не мог остаться там, никогда больше не увидеть тебя, и тогда эти из Комиссии по обороне, или еще кто-то, ЦРУ, да кто угодно… Они подключали Хирша к своим разработкам. Не постоянно, но иногда, все эти исследования разума, эксперименты с андроидами или клонами…. Калеб не всегда соглашался, ему важнее было работать в одиночку, но они не оставляли ему выбора. - А теперь, - он по-прежнему не смотрел на меня. – Теперь они не оставляют выбора мне. – Помолчал и все же нашел в себе силы посмотреть мне в глаза. – Нам. - Нам, все-таки. – Я так и предвидел это. – Решил поиграть в защитника моего? Пожертвовать всем, что у нас только начинается, нашим будущим, да, да! – Я уже видел его нетерпеливый жест, смахивающий челку. – Будущим! - Это невозможно. – Он говорил тихо. – Нет никакого будущего, о чем ты? - О чем я? О чем? – я даже растерялся, но не мог же я так бездарно ошибаться. – А как ты назовешь то, что у нас с тобой сейчас происходит? Этому что, не будет никакого продолжения? Потрахались и разбежались? Том поморщился на моих словах. - Ну да, мы же такие нежные… - Меня уже было не остановить. – Хирш тебе там что-то передознул с прямыми нейтронами и, похоже, у тебя отключилось все на свете: совесть, привязанность, дружба, и… - И…? – как всегда, уцепил главное. Я отвернулся. Да. Я любил его. Я любил Томми с самого первого дня, как увидел его. Но сказать это сейчас, вслух…. Не знаю, почему, но я не смог. Испугался силы своего чувства, или думал, что все произошло так стремительно, так быстро, возможно, я перестраховался, промолчав. Томми понял меня по-своему. - Не будем об этом. Все равно я уже все решил. – сказал он. - Ты решил… Ты не имеешь права решать сейчас все один? – воскликнул я. - Странно… - пробормотал Томми самому себе. – Калеб всегда говорил, «ты должен решать это сам, это только твоя задача, реши все сейчас один, без моей помощи»… - Да при чем здесь твой Калеб? – словно пытаясь его разбудить, еще громче позвал его я. – Мы же говорим сейчас о нас? Томми поднялся. - Я пойду к себе в комнату, если ты не возражаешь, - сказал он, направляясь к выходу из гостиной. - Том! – я попытался удержать его, но он мягко отвел мою руку. – Мы же еще не договорили! - Завтра поговорим, Адам. Он ушел наверх в свою спальню, а я так и остался сидеть на диване в гостиной. Я не очень люблю верхний свет, поэтому у меня в квартире повсюду расставлены настольные лампы и развешаны маленькие светильники по стенам. Вот и сейчас, в гостиной осталась гореть только одна настольная лампа на журнальном столике возле меня, похожая на толстобокий кувшин под сборчатым шелковым абажуром светло-желтого цвета. Ночь уже вовсю завладела Лос-Анджелесом. Со своего дивана, стоящего почти у окна, я видел ночную долину, залитую миллиардами разноцветных огоньков, то одиночными, а то и очерчивающие целые силуэты небоскребов. По небу иногда просверкивали бортовые огни заходящих на посадку аэробусов ночных рейсов и это заставило меня думать о том, что, а вдруг, Томми прав, вдруг мы так мало знаем еще друг друга и у нас и нет никаких шансов на будущее? Но я тут же подумал, что если мы не дадим этому будущему шанс сами, то тогда и думать нечего – конечно, ничего не будет. Глядя на ночной горизонт, со слегка подсвеченным розовым светом, закатной полосой, я незаметно для самого себя, задремал, а потом проснулся, внезапно, как будто меня кто-то толкнул в грудь. Томми стоял у дивана, на котором я так и задремал, глядя на меня в упор своими темными глазами, казавшимися в неярком свете лампы совершенно непроницаемыми, почти чернильными. На нем была моя домашняя растянутая футболка, которая ему была велика на пару размеров и он просто завязал ее узлом на животе, и мои же джинсовые бриджи с закатанными штанинами. Он стоял молча, не шевелясь, и мне даже показалось, что я не слышу его дыхания. - Томми? – негромко сказал я. – Что с тобой? - Ничего. – сразу же отозвался он. – Ничего. - А почему ты не спишь? Он помолчал, словно подбирая слова для ответа. - Я … - начал он и остановился. Потом вздохнул и продолжил, - Мне показалось, что ты хотел, чтобы я пришел. Как будто бы ты меня звал. Но, похоже, ты спал, а я тебя разбудил, нечаянно, я ошибся… - И он начал отодвигаться от дивана, намереваясь уйти. - Нет! – я схватил его за узел футболки. – Не ошибся. Останься здесь, со мной, сейчас… Томми нерешительно пошел за футболкой, которую я так и тянул на себя, пока не уперся коленями в мои колени. - Но… - он опять нерешительно остановился, заколебавшись в самый неподходящий момент. - Никаких и нет «но», - да сколько можно, в самом деле, - Все замечательно! Он взобрался на меня, усаживаясь на колени и тут меня посетила странная мысль. - Томми, - спросил я у него, зарываясь пальцами в его волосы, которые шелковой волной упали на меня сверху, едва он только склонил ко мне голову, - А ты помнишь, говорил тогда, что некоторые чувства и ощущения стали тебе недоступны? А вот сейчас, когда мы вместе, когда мы… - Хочешь знать, что я чувствую во время нашей близости? – Том быстро облизнул свои изогнутые и слегка выпяченные губы своим язычком, чисто кошачьим движением. И зашептал в мое ухо, щекоча его своим горячим дыханием, одновременно сбрасывая одежду с себя и снимая мою с меня. – Я постараюсь объяснить… Он переместился, двигаясь по моим бедрам чуть назад, и я увидел, как он возбужден, и этот вид его напрягшегося стоящего члена завел меня еще до того, как он взял мой собственный член в свою руку и начал его легонько поглаживать. - Сначала, - также шепотом начал он, - Я чувствую, как становится твердым и набухшим твой член в моей руке, - Я сглотнул и лизнул его под подбородком. Он приподнялся и продолжил: - Потом, я чувствую острое до болезненности желание впустить тебя в свое тело… - Придерживая мой ствол у основания, Томми приставил его к своему анусу, - На всю длину, так глубоко, чтобы у меня было ощущение, что ты пронзаешь меня насквозь и твой член уже в моем горле… Я приподнял бедра, и Том резким движением сел на меня точно так, как он и сказал – сразу на всю длину, и откинулся назад, держась одной рукой за мою руку, а другой опираясь на спинку дивана. - Я чувствую, как сильно я обхватываю тебя, - голос его уже дрожал и прерывался, - И снова я хочу, чтобы ты проникал в меня еще и еще, сильнее и глубже… Я уже больше не мог выносить этот его дробящий мой мозг развратно-сексуальный шепот. Поэтому, собственно, просто схватил его за приподнятую над моими бедрами задницу, от чего он сразу же поменял позу, притиснувшись к моей груди и опершись уже обеими руками на спинку. Я тут же начал целовать эти прекрасные губы, пока у нас обоих не кончился воздух. - Почти уже… - начал я, чувствуя приближения оргазма. Но и здесь Томми нашел в себе способность разговаривать. Как только ему удалось? Точно, не обошлось без сверхспособностей. - Адам! – Он застонал уже едва контролируя свою речь. – Томми, - отозвался я. – Кричи, кричи мое имя! Это самое прекрасное, только это я и в состоянии слышать от тебя, когда я уже вот-вот… - Да, я это тоже чувствую… Когда ты напрягаешься, замираешь, когда я ощущаю, как сжимаю тебя, не хочу тебя выпускать, буквально за секунду до взрыва… - Он мотнул головой и я увидев его взлетевшие волосы, застонал уже изливаясь в свой безумный, отчаянный и бурный оргазм, и как сквозь солнечный или тепловой удар дослушивая его срывающийся шепот: - И это как если ты оставляешь часть себя во мне… Ставишь свою метку… - Он переждал свой собственный оргазм, почти склеив наши два тела своей спермой, и досказал, - Частная собственность Адама Ламберта, не приближаться! Я не смог сдержать смех, вырвавшийся из меня вместе со стоном: - Отличная идея, Томми! – и только было собрался еще пошутить на эту тему, как Том закрыл мне рот своей ладонью и нахмурил брови, прислушиваясь к чему-то такому, чего я не слышал, как ни старался. Минуту или чуть дольше, он так и оставался на мне сверху, не убирая своей ладони с моих губ, потом, не производя ни единого шороха или звука, сполз по мне с дивана, натянул штаны и футболку и обошел диван, встав спиной ко мне и лицом к входной двери в квартиру. Я все так же не слышал ни одного звука, было тихо, я лишь физически ощущал напряжение Томми. Время, казалось, тоже застыло, будто не решаясь продолжить свой ход без томминого разрешения. И тут я услышал, как в замочной скважине что-то зашебуршало. Томми вскинул голову на звук и как-то незаметно оказался возле двери вплотную. Он выставил ладонь перед замком и снова прислушался. Я сидел, не шевелясь, глядя на Тома, обернувшись через плечо, и тоже старался дышать как можно тише. Наконец, Томми расслабил плечи и убрал руку. Снова воцарилась тишина. Он постоял еще немного и вернулся ко мне на диван. - Кто это был? – шепотом спросил я. – Кауфманн? - Нет, - Томми покачал головой, - Это не оборона, я знаю их почерк, они не станут вламываться в дом. Как быстро, однако, - задумчиво продолжил он, - Очень быстро… Нехорошо… - О чем ты? – я не понял ход его мыслей. - Адам, - сказал он, все еще прислушиваясь, но, по всей видимости, злоумышленники оставили идею пошуровать в моем замке на входной двери, и Томми заговорил уже нормальным голосом, перестав шептать. – Кауфманн может быть нам полезен в сложившейся ситуации. - Правда? А мне показалось, что он представляет угрозу, словно бы он хотел выкрасть тебя и спрятать в какой-нибудь своей секретной лаборатории в Вашингтоне. Томми поджал под себя одну ногу. - Комиссия по Национальной обороне – это государственная программа. На нее выделяются средства, сотрудники имеют возможность привлекать к своим разработкам или проектам ученых, которые не работают в их сфере. И своих, штатных ученых у них полно. Если мы выйдем на Кауфманна раньше, чем он выйдет на меня, мы может договориться так, что он обеспечит мне защиту, как участнику проекта Хирша. Я не смогу пользоваться всеми привилегиями госслужащего и быть под защитой государственной программы. - А он согласится на это? – спросил я. - Почему нет? – Томми пожал плечами. – Я смогу заменить в проекте Хирша абсолютно незаметно для процесса. - А кто же тогда сейчас был… ? - Вот как раз те, о секретной лаборатории ты и сказал чуть раньше. Конкуренты оборонки. Они тоже предлагали Калебу сотрудничество, но их нечистоплотная репутация и жесткие методы ведения дел, сразу же стали ему известны и он тотчас отказался. А они, выходит, отслеживали его работу. - Да кто они? – мне хотелось знать опасность по имени. - Концерн «К-19». – На этот раз Томми все же удалось сунуть ноготь большого пальца в рот и прикусить его. - Вынь палец изо рта! – Строго сказал я. – Это еще не конец света.