Он ещё ребёнок..

Никколо чувствовал, что его щёки не горят, а буквально полыхают. Он видел всё, что случилось, на экране, и прекрасно слышал бурную реакцию сотрудников команды. Для Шарля Леклера его домашняя гонка была закончена. Никколо не знал, что и сказать. Он не решался подойти к монегаску прямо сейчас и, покусывая губы, молча наблюдал за ним со своего места. Шарль не спешил снимать шлем – видимо, парень старался справиться с бурей эмоций. «Иди и скажи ему что-нибудь». – Морикони пришлось заставить себя. «Живо. Ты нужен ему. Быстро встал и подошёл». – Никколо начинал злиться на самого себя. Он не знал, что сказать своему возлюбленному в такой ситуации. Нику приходилось успокаивать Шарля после неудачных квалификаций или не лучших результатов гонок, а в этот раз итальянцу было немного странно и страшно. -Ш-Шарли… - начал было Ник, оказываясь ближе к раскрасневшемуся монегаску. Парень отбросил прядь волос со вспотевшего лба и перевёл взгляд на Никколо. В тёмных глазах Леклера читалась боль и некое чувство стыда. – Шарли, ты… -Ничтожество. – хрипло ответил монегаск, медленно стягивая с рук красные перчатки. – Ты это хочешь мне сказать? Никколо слегка потупил взгляд и почувствовал, как к щекам снова прилила кровь. -Ну что ты, нет, конечно. – Морикони робко улыбается и осторожно сжимает руку Шарля в своей. – Такое ведь… Такое бывает, Шарли. -Браво, Ник. – язвительно отвечает Леклер и резко выдёргивает руку из татуированной ладони Никколо. – Это лучшее, что ты мог сказать. Мне сразу стало легче. -Шарли, я… -Отвали! – выпалил монегаск. –Нечего меня тут успокаивать! Твои слова ничем не помогут, ясно? Такого не бывает! Такого нихрена не бывает! – раскрасневшийся Леклер швырнул перчатки куда-то вглубь боксов. -Детка, Шарли, успокойся… -Заткнись! – цвет лица Леклера слился с цветом его комбинезона. – Уходи отсюда, катись к чёрту! Видеть тебя не хочу… -В самом деле, Шарль… - Никколо не знал, кому принадлежал этот осаждающий голос. Слова Шарля поразили итальянца настолько, что тот даже не мог пошевелиться. Когда Ультимо пришёл в себя, Шарля уже и след простыл. Ник огляделся и неожиданно столкнулся с сочувственным взглядом Бритты Рёске – пресс-аташе Себастьяна Феттеля. -Он… Он ещё ребёнок…Совсем ребёнок. Для него это шок… -Да уж. – севшим голосом ответил итальянец. Он почувствовал, как в носу закололо и тут же резко прикусил нижнюю губу. Что это? Никколо чувствовал, что вот-вот расплачется. – Шок. Я думаю, мне и вправду лучше уйти. – Ультимо протянул Бритте фирменные наушники. – Спасибо. -Ник, да брось ты! – в разговор вмешался один из гоночных стратегов команды. – Он сейчас успокоится и даже извинится. -Я уже и так слишком много о себе услышал. – Никколо криво усмехнулся. – Думаю, он прав. Мои слова не помогут ему. – голос Ультимо слегка дрогнул. *** Шарль всегда отличался довольно отходчивым характером. Ему стало невероятно стыдно за своё поведение и слова в адрес Никколо практически сразу, но монегаск не смог выкроить пары секунд для того, чтобы подойти к возлюбленному и извиниться. Шарль решил, что Никколо (которому, по его же собственным словам, «к чёртовой матери не сдались эти гонки без Шарля»), наверняка не станет его дожидаться и отправится в отель. Шарлю не терпелось поскорее покинуть расположение команды, вернуться в отель, извиниться перед Ультимо и оказаться в его объятиях. «Никко, я скоро буду, никуда не уходи»! – Шарль стремительно записал итальянцу голосовое сообщение и, наскоро попрощавшись с сотрудниками команды, отправился в отель. Чтобы Никколо уж точно простил его, Шарль решил действовать наверняка, заглянул в один из самых лучших винных магазинов Монако и купил для Никколо бутылку шампанского, которое последний давно хотел попробовать, но не мог найти повода. -Никко, я вернулся! – бодрым голосом начал Шарль, отпирая дверь гостиничного номера при помощи пластиковой карточки. – Никко? Что это ты делаешь? Сердце Шарля бешено забилось, когда тот увидел Никколо, который уже опустошил все шкафы и тумбочки, собрал свой рюкзак, набросил на плечи кожаную куртку и, казалось бы, уже собрался уходить, но что-то заинтересовало его на экране смартфона. -Хочу купить билет на самолёт до Рима. – будничным тоном ответил итальянец. – Кое-кто выгнал меня, не смею больше тратить твоё драгоценное время. – Ультимо поднял взгляд на Шарля. Его карие глаза сверкнули незнакомым Шарлю холодом, а самодовольная ухмылка заставила Шарля вздрогнуть. -Никко, я был… -Ты был абсолютно прав, мой дорогой. – голос Ника казался Шарлю чужим. – Зачем я тебе нужен, лучше полечу домой, в Рим и не буду тратить своё время здесь… - но договорить Морикони не дают. Шарль резко выхватывает телефон из рук итальянца и отбрасывает его на подушки. Кожаная куртка летит следом. Шарль присел на край широкой кровати возле Никколо, вцепился в его плечи и энергично встряхнул его – с лица итальянца даже слетели солнцезащитные очки. -Я тебя никуда не пущу! – в голосе Леклера звучали нотки истерики. – Никко, я не хотел! Я был так зол на весь мир, мне было так обидно… -И ты взялся вымещать свою обиду на мне? Блистательно, Шарли. – Ник сталкивается со взглядом Шарля. Его каре-зелёные глаза были полны слёз. – Бритта была права. Ты ещё совсем ребёнок. Подросток. -Что… Что ты имеешь в виду? – преодолевая комок в горле, спрашивает монегаск. – Никко… -Что? Ты посылаешь меня, а потом извиняешься и плачешь. Меня это достало, Шарль. -Ник, неужели ты… - у Шарля уже не оставалось сил сдерживать истерику. – Ты даже не выслушаешь меня? Даже не войдёшь в моё положение? -Я? В твоё положение? Шарль, ты никогда и не думал входить в моё положение. Мне тоже бывает плохо, Шарль, мне тоже бывает тяжело, мне тоже хочется плакать, кричать и крушить всё вокруг. Так почему же я ни разу, ни одного грёбаного раза не обидел тебя? Я ни разу не наорал на тебя, эгоистичная твоя задница. Шарль шумно сглотнул. Он почувствовал, будто бы его сердце с грохотом разбилось на тысячи маленьких кусочков. Эти крошечные кусочки словно вонзались ему в горло –Шарль не мог вымолвить и слова, лишь беспомощно моргал, стараясь смахнуть слёзы с длинных ресниц. Леклеру было стыдно. Стыд приливал липким жаром к его щекам, сушил губы и застилал глаза пеленой предательских слёз. Монегаск, сам того не осознавая, сполз с кровати на пол и уткнулся в колени Никколо, обтянутые рваными джинсами. -Никко. – прохрипел Леклер. – Любовь моя, прости меня. Ради всего святого. Прости меня, Никко… Никколо мягко касается пальцами макушки Шарля и запускает пальцы в его тёмные волосы. Этот дразнящий, обманчивый жест стоил Шарлю опустошающей, ноющей боли в области сердца. -Позвони мне, как только повзрослеешь, Шарли. Звук захлопнувшейся двери до сих пор отдаётся в сердце Шарля. Больше здесь ничего нет.