Девочка с луны

Дело было осенью, а осенью обычно сыро и дождливо. Уныло и совсем противно. Хотя, если ты находишься дома, а не бегаешь под дождём, бурча под нос ругательства, то всё вполне терпимо. Куроо сидит за столом и прослеживает траекторию полёта мухи. Но муха вскоре врезается в стекло и падает вниз. На столе огрызки от яблок и прочих фруктов. А так же какие-то ягоды, которые передала Хайба. А вообще у неё имя какое-то сложное. Валерия. Лера. Имя сложное, а ягоды всё равно вкусные. И вообще ягоды не нужны, когда рядом ходит она. Куроо поднимает взгляд и упирается им в чужую спину, длинные ноги и длинную шею. Почему-то именно шея привлекала больше всего внимания. За длинными волосами не видно вчерашних — или сегодняшних, хрен знает — красных пятен и укусов. Тога смотрит и не верит до конца, что этот хмурый ангел ходит и дышит рядом. Она не думала, что Тсукишима может быть такой домашней и уютной. Видимо, Сугавара не только их волейболу учила. Куроо невольно вспоминает знакомство с родителями Коу и думает, что это было не сложно. Не знает, почему боялась Тсукки. Было гораздо сложнее договориться с её "родителями" Гораздо… Она помнит сначала непонимающий, но постепенно свирепеющий взгляд Даичи и недоверчивый взгляд Сугавары. Помнит, как после длительных уговоров, строгая "мама" положила руку ей на плечо и попросила беречь. "Мамочка" же сжала её руку до хруста — и откуда у неё столько силищи?! — и очень сладко улыбнувшись пригрозила оторвать эти самые руки и протолкнуть как можно глубже в рот, если Тога вздумает обидеть Тсукки. Тога уверяла, что нет, не вздумает и умоляла отпустить. Она слишком долго добивалась этой Снежной королевы. Но всё же сердце мечты оттаяло и Тсукки согласилась пойти в кино. "Строго в развлекательных целях, Куроо-сан" — сказала она, поправив очки. Куроо кивнула и чуть ли не пробила потолок от радости. Мечты сбывались, хоть и со скоростью черепахи. Именно в тот день она узнала, что Тсукишима не любит сладкое, но не против мятных конфет. Что терпеть не может ужасы и мелодрамы, а также глупые комедии, с которых Куроо и Бокуто укатывались под диван. Вспоминается ещё один случай. Они с Кохару решили устроить двойное свидание. Куроо приводит в парк Тсукишиму, а Бокуто тащит Акааши. Эти две барышни вообще быстро сдружились. Тем вечером они с Бокуто потеряли своих принцесс, а когда нашли, увидели компанию парней неприятной наружности, которая пыталась лезть под юбки принцессам. Две амазонки пришли домой раненные, но счастливые. Внезапный шум заставляет вынырнуть из воспоминаний. Куроо лениво смотрит на то, как бежит вода. Но тут вдруг мелькают белые тонкие руки. Длинные пальцы обхватывают кастрюлю за ручки. Тога тут же теряется. — Куроо-сан, можете дышать. — насмешливо тянет она. Голос у Тсукки очень мелодичный. — Не очень хочется, чтобы вы умерли от асфиксии. И только Тога радуется, как она тут же припечатывает. — Труп суматошно вывозить. А Тога всё равно радуется. Не спеша отодвигает стул и встаёт из-за стола. Противный скрип ножек о пол всё ещё отдаётся эхом в голове. Куроо подходит ближе и обнимает блондинку, но та всё же выворачивается из рук, скорее из вредности, чем из неприязни. Она ерошит чёрную модную катастрофу на голове девушки и позволяет уткнуться лбом в плечо. Они стоят так какое-то время. Тишину разрезает лишь глухой стук капель о стекло и редкие вздохи Куроо. — Я спать хочу, Тсукки, пошли. — и тянет ту в сторону двери, отстранившись. Коу лишь хмыкает и смотрит в окно.

***

Первое, что она слышит после пробуждения, это шелест страниц. Куроо открывает глаза и видит, как Тсукки перелистывает какой-то бульварный и дешёвый роман, который недавно купила сама Куроо. Обычно она не читает романы — а по-честному вообще не читает — но тут захотелось купить. Тсукшима переводит на неё взгляд и поднимает бровь. — Он глупый. — И тебе доброе утро. — хрипло произносит Куроо и улыбается. Она не понимает, кто именно глуп — роман или главный герой, но для неё это не важно. — Думал лишь о том, как бы поскорее забраться ей под юбку. — фыркает Тсукишима. Всё-таки о главном герое. Подумав, она добавляет. — А вы мне дифирамбы о сердце поёте. — и поднимает уголки губ, крутя книжку в руках. Куроо и правда готова забраться под юбку, в сердце, в почки, в душу, лишь бы осталась рядом. Лишь бы не забыла и не ушла. Тсукки такая неземная, что видно упала с луны в пушистую траву, покрытую росой. Она рассыпается брызгами волн перед тобой, чтобы утянуть в море. А ты тонешь в этих лукавых глазах и почти незаметной улыбке. Самое страшное, что Куроо это нравится. Недолго думая, она наваливается на блондинку, толкая на подушки. Роман летит на пол. — Ты только проснулась, а уже распускаешь руки. — фырчит Тсукки, но всё равно обнимает за шею. Мягкий свитер соскальзывает с худого плеча, а Тога лишь хмыкает. И смотрит в окно.