Никто не найдёт. (HPMOR)

— …Если задуматься, твоё предложение остаться преподавателем может быть занятным, если его перекроить почти полностью, мальчик. Планета остановилась. Как взгляд мальчика. «Просто оставайтесь преподавателем защиты в Хогвартце, профессор…» — он был уверен почти на сто процентов (в этом мире нельзя быть уверенным ни в чём), что это не сработает. Это были скорее вырвавшиеся мысли, чем реальное предложение.  — Что вы имеете ввиду под «перекроить»? Кажется, мужчина остановился, как планета, как взгляд мальчика. Двигались только губы, в улыбке.  — Я скажу, какие требования я выдвигаю, но тебе они навряд ли понравятся. Боже, что он собирается потребовать?  — Скажите. Улыбка отчего-то спала.  — Как ты уже догадался, сразу после того, как я закончу приготовления, ты умрёшь. Твои близкие умрут мучительно через короткое время. — Гарри напрягся. — Чтож, этого можно избежать. Мои требования таковы: мы оба уходим в закулисье на данном этапе, пока все живы. Солнечная система остановилась.  — Мы будем наблюдать сверху, по необходимости вмешиваться. Ты станешь моей правой рукой. И левой рукой. Вы будете целиком и полностью принадлежать мне. Проще говоря, мы просто хотя бы на время отвернёмся ото всех, бесследно исчезнем и займёмся чем-нибудь более приятным, чем спасение мира. Мальчик полностью потерял связь с миром и собственным телом. Сквозь полную пустоту, где не существовало даже время, был только голос преподавателя, который доносил… это.  — Конкуренция может приносить удовольствие, но не тогда, когда вследствие её твой конкурент погибает. Конкуренция направлена не на это. Не удивляйтесь, маленькая часть меня действительно видит в тебе конкурента. О чём думает остальная часть, останется при мне, по крайней мере, пока вы не согласны на условия. Со своей стороны могу гарантировать твою защиту (конечно, с оговорками), и неприкосновенность твоих близких по моей воле и воле моих подчинённых. Остальное — чуть позже. Я изложил в общих чертах. Не спеши отказываться, мальчик, ты можешь попробовать внести правки, я рассмотрю их. Гарри закрыл глаза. Снова опустившись куда-то вглубь своего сознания, он пытался разложить поступившую информацию на слагаемые. Профессор только что предложил… «Так, тихо. Ты можешь отказаться. Ты всегда можешь отказаться, но сейчас у тебя есть немного времени на раздумья. Используй его.» Холодный ветер пробрал до костей. Что нужно? Во-первых, избежать мгновенной смерти… Ощущение тела, наконец, вернулось. Безопасность родных и близких… Крупная дрожь. Безопасность мира… Пальцы сильнее сжали палочку. Воскрешение ГермионыГрейнджер. Глаза открылись, сразу фокусируясь на собеседнике. …И сохранение человеческих прав по отношению к нему самому. Может, удастся выторговать что-то ещё.  — Вы не убьёте меня. Вы не станете своим действием или бездействием способствовать уничтожению человечества. Вы воскресите Гермиону Грейнджер, как и говорили. По отношению ко мне будут соблюдаться права человека. Он так же неподвижно смотрел в глаза мужчины. Он улыбнулся.  — Я не стану убивать тебя против твоей воли, не имея гарантий того, что я смогу тебя воскресить. Так же не дам умереть, не противоречит первому. Если я буду намерен уничтожить человечество — я сообщу тебе, и твой голос будет решающим. Большую часть времени я буду иметь на тебя все права Ты — моя собственность. Не противоречит первому и второму. Но не забывай, что мне нет смысла доводить тебя до критических состояний. Я не собираюсь вредить тебе, без твоего понимания моих мотивов. В критических ситуациях я опущу твоё понимание, но мотивы будут точно ясны тебе позже. Не противоречит первому, второму и третьему. «Чёрт, он обрезает мои требования.никто ничего не потеряет, если попробуешь выпросить ещё.» Стоя перед тридцатью пожирателями в одних очках и с палочкой, не имея идей того, как можно выйти из сложившейся ситуации, он пытался не проиграть. Его мозг медленно переходил на оборонительную позицию, не пытаясь выиграть вовсе, лишь понести меньшие потери. Гарри старался дышать ровнее.  — Это. это слишком. Мне нужно больше времени и письменные принадлежности. Я не могу. — кровь стучала в висках, дрожь не унималась. — Я не могу ответить сейчас, это слишком важно, от этого зависит, скорее всего, вся моя дальнейшая жизнь… Улыбка профессора стала шире.  — Боишься, что согласившись, обречёшь себя на ад? — тот не успел ответить. — Сейчас действительно не лучшее время и место. Я дам тебе неделю. В течение её я не наврежу тебе. Ты тоже не навредишь мне. Ты будешь в постоянном доступе, я всегда буду знать где ты, не отойдёшь дальше, чем на 100 метров. Не попытаешься освободиться от этих договорённостей. Я увезу вас далеко, в безопасное место, где мы найдём компромисс для дальнейшей договорённости. Гарри боялся разломать палочку.  — Зачем вам это? Вы не хотите сделать мир лучше и не даёте сделать этого мне…  — До тех пор, пока ты пытаешься что-то сделать — остальная часть мира не шелохнётся. Ведь герой тут ты. Я просто забираю вас у этого мира. Пусть он сам пытается сохранить равновесие, которого не нарушают такие как мы. — он заговорил громче. — Посмотри сам, мальчик, хочет ли главный герой разрушить или спасти человечество — нет разницы, я уже говорил об этом. Делать «правильные» вещи даже менее рентабельно. Но и другая крайность отвратна. Просто прекрати лицемерить и признайся сам себе — люди уже не так привлекают тебя, как прежде. Тот ничего не ответил. Он выдохнул, чтобы хоть немного отогнать нервозность.  — Вы. сейчас вы воскресите Гермиону Грейнджер. И вытащите Директора из зеркала, сразу, как узнаете как.  — Да. Скажем на парселтанге чётче. Они сказали.  — Да. Выпустите палочку из рук. Окончательно отстранившись, он через силу расслабил кисть. Деревянная палочка упала на землю. Вот и всё. Кто-то из пожирателей левитировал палочку от него. «Нет, нет, нет, не надо!». Фигура профессора начала приближаться. Гарри задрожал действительно сильно. На него направили палочку. «Молодец, Гарри Поттер, ты где-то просчитался и тебя убьют, не нарушая договорённостей до того, как ты поймёшь где ошибся. «  — Что вы делаете?! — тут же выпалил он.  — Успокойся и не двигайся. Я не собираюсь вредить тебе. Боковым зрением мальчик заметил ткань, которая приближается. Он смог разглядеть мантию, когда она приблизилась к его плечам. Гарри замер, чтоб не касаться её. Застёжка звякнула спереди и мантия упала на плечи. Мужчина отвернулся. К нему левитировали палочку Поттера, завёрнутую в ткань. Профессор поднял палочку в резком жесте. Импульс ударил по его голове и Гарри отпрянул. Пожиратели упали без чувств. *** Время, планета и солнечная система медленно возобновляли движение. Естественный порядок вещей запустился снова. Профессор закончил последний обливейт. Никто не должен знать точно, где сейчас ручная катастрофа Воландеморта. Невольно вспомнились пятьдесят обливейтов Снейпа. Будете ли вы когда-нибудь относиться ко мне так же, как тогда? Мантия на его теле не нагревалась, будто Гарри был хладнокровен, как его учитель. Любые мысли он рубил на корню — велик шанс расплакаться. Наверняка он… плохо отнесётся к слезам сейчас… Профессор сам дотронулся до кончика его волос, избавив от болезненно-тревожного ощущения. Гарри не перестал чувствовать его. Но ощущение было нейтральным. Будто у них были отдельные рецепторы друг для друга. Мальчик склонился вперёд, почувствовав горечь во рту. Перенервничал. *** Тудум-тудум. Тудум-тудум. Гарри разлепил глаза. Сидя на коленях бывшего преподавателя, сложив ноги на соседнем сидении, воспоминания обрывками начали всплывать в голове. Вот мужчина вытащил из его кошеля-скрытня набор целителя. Вот заставил выпить несколько зелий. Стало легче. Тогда его взяли на руки, слишком резко меняя положение, от чего тошнота вернулась, и Поттер предпочёл отключиться. Облокачиваясь сейчас на тонкую стенку поезда возле окна, он ощутил лёгкую вибрацию вагона. Ощутил руку на своей пояснице, поддерживающую его. Ощутил непривычную ткань своей одежды. Ощутил тепло чужого плеча своим виском. Ощутил вторую руку, лежащую на бедре. Ощутил пыль в воздухе. Ощутил тепло закатного солнца на голени. Даже ощутил, как дыхание профессора добивало до его волос.  — Мальчик, не пытайся притвориться спящим, я вижу, что ты очнулся. — рука поднялась с бедра и ткнула наугад в лоб. Всё это было так несвойственно.  — Как мне называть вас теперь? — продолжая смотреть в никуда, спросил тот.  — Должно быть, ты можешь обращаться ко мне как прежде.  — Хорошо, профессор. Я не знаю, смогу ли сказать это по истечению недели, хочу, чтобы вы знали. Я не ненавижу вас. Я чувствую то же, что чувствовал, когда вы подарили мне тот дневник. То же, когда уничтожил угрожающего вам дементора. То же, когда защищал вас в Азкабане без патронуса. Когда вы спасли меня, сбив с ног двести учениц. То же. Даже сейчас. Мальчик выдохнул. Сейчас, пока не закончилась неделя — лучше рассказать об этом. Хоть как-то задокументировать свои чувства на случай, если потом от них ничего не останется. Пока они не слишком отравлены стокгольмским синдромом, страхом, ненавистью. Стоило сделать это раньше, они уже отравлены. Но дальше будет только хуже. Маленькую руку чуть сдавили чужие пальцы. Он отстранённо наблюдает. Так, будто рассказав об этом, он выдрал их из себя кусок чего-то важного.  — Я тоже люблю тебя, Гарри. Травянистые глаза сверкнули на солнце, но тут же погасли обратно.  — Почему это происходит? Почему люди просто не могут стать умнее? Почему мир так несправедлив и… никто ничего не делает? — голос звучал безлико.  — Потому, что есть такие, как мы. Гарри неотрывно смотрел в пустоту. Вот зачем нам пропадать.  — Профессор… если когда-нибудь… чисто теоретически… вы будете счастливы, вы вернётесь вместе со мной?  — Думаю, мне будет не до мира.  — Знаете, профессор… когда ты счастлив — ты хочешь осчастливить важных тебе людей. Не ради мира, возможно, но это хоть как-то облегчает жизнь в этом поганом мире, в котором все так одиноки.  — А ты всё-же стал немного циничнее. Но пока недостаточно для того, чтобы мы поговорили о политике. Гермиона, Невилл, Минерва, близнецы Уизли, Забини, Драко, кто-нибудь… пожалуйста, сделайте мир лучше. Мальчик болезненно улыбнулся, чего не мог видеть мужчина.  — Думаю, это не совсем цинизм, профессор. «Пока ты видишь, что неадекватен, всё не так страшно.» Он издал странный звук.  — Можешь плакать, если тебе это нужно. Гарри почувствовал, как ком подбирается к горлу, и закрыл лицо рукой. Он больше не чувствовал себя ответственным за всех глупых людей. Маленький Тёмный Лорд так же сидел на коленях бывшего преподавателя, положив голову на плечо. Тудум-тудум. Тудум-тудум.