Слишком приторный дым

Отвев руку в сторону, самурай коротко кинул взгляд в сторону сбоку от себя сидящего ганмена. Тот едва выглянув из под края своей шляпы поднял руку к торчащей изо рта сигарете и затем протянул ее зажатую меж двух пальцев в сторону Гоемона. Он лишь немного повел бровью, но не отказывая предложению, затем сам едва повернув голову вбок, принял фильтр едва тлеющей терпкой сигареты меж губ. Прикрывая глаза и едва слышно вдохнув, тот чувствуя наполняющий его легкие дым, более расслаблено опустил плечи в своей хлопковой юкате. Одновременно почувствовав прикоснувшуюся к его волосам чужую руку, самурай уже выпуская ненадолго задержанное в груди дыхание смешанное с густым табачным дымом в воздух, осторожно пододвинулся ближе, поддаваясь тогда руке Джигена и опуская голову на плечо его светло голубой рубахи. Поднимая руку со светлого дерева рукояти катаны, что он облокачивал себе на противоположное плечо, тот стал придерживать пальцами сигарету у приоткрытого рта, спокойно выдохнул новый клуб дыма. Монотонно же в это время пропускающих меж своих пальцев темные волосы Гоемона ганмен выудил из кармана пачку таких же Pall Mall сигарет и, едва тряхнув ту, заставил одну из них выглянуть концом своего фильтра изнутри. Окинув, правда, ее взглядом, он лишь едва хмыкнул, опуская затем руку с пачкой обратно в карман, а потом повернув голову в сторону самурая, осторожно опуская ту подбородком поверх копны его волос. Чувствуя же взамен опущенную на свое противоположное плечо руку мечника, стрелок еще едва заметно улыбнулся краем рта пряча нос в темные пряди. Лишь чувствуя уже подбирающийся к коричневому фильтру огонек, Гоемон едва приоткрывая глаза разжал пересохшие от дыма губы и невольно выпуская бычок изо рта, прежде чем схватился второй рукой за край ворота светлой рубашки Джигена, зубьям деревянных сандалий затоптал оставшийся тлеющий огонек сигареты. Наклоняясь к тому ближе и выбивая стрелка из почти окутавшей его дремы, тот вдруг юркнул ему под козырек шляпы, крадя у едва успевшему очнуться ганмена мягкий поцелуй. Не особо тому сопротивляясь, Джиген скорее наоборот осторожно провел рукой с его плеч до лопаток, неловко прижимая самурая ближе к себе, лишь слегка зажмурившись, пока тот едва повернув голову набок углубил их поцелуй и более напористо проникая языком к чужому, вызывал тем самым у более расслабленного сейчас чем он сам стрелка небольшую улыбку, что отчетливо почувствовал на своих устах сейчас не только он один. Вообще отдаваясь любому своему занятию с таким же напором как тренировкам и мастерству владения клинком, Гоемон часто то поражал, то заставлял Джигена оставаться без слов. А сейчас эту его сторону тот считал более чем милой, ведь когда еще увидишь в своих руках человека, что относится к предоставлению тебе удовольствия как к испытанию на стойкость и мужественность. Однако видно достаточно уже раздраженный жестковатой щетиной Джигена, самурай уже вскоре отстранился, теперь лишь едва нависая над его лицом и чувствуя как козырек шляпы таким образом накрывал и его макушку, а все еще расплывшийся в ухмылке ганмен выглядывал из под лениво приоткрытых век ему в глаза. Находя себя однако не в силах не вернуть улыбки в ответ, Гоемон едва и сам нашел себя затерявшимся в недолгом молчании между ними, тем временем лишь чувствуя едва ходящий по его спине большой палец, приятно расслабляя и едва напоминая о том что находит тот себя в приятном окружении тепла именно благодаря присутствию другого человека столь близко к себе. Обычно наоборот не подпускающему никого ближе чем на расстояние замаха клинка. Самурай тогда проводя рукой от плеча стрелка, опустил ту до его лопаток и проводя до самого низа спины выхватил из за чужого пояса чужой пистолет. Немного отклоняясь назад тот удерживал его между ними двумя, сам замечая что Джиген может и старающийся не подавать виду, но едва опустил голову, снова накрывая взгляд козырьком шляпы, а его только что беззаботная улыбка переменилась в обычную едва угрюмую мину. Опуская же взгляд с его лица на магнум, Гоемон еще развернул тот в своей руке, прежде чем отвев ее в сторону, почти что показательно позволил тому с нее безвольно выпасть куда то на край кровати. Вместо этого одарив стрелка своей немного задорной ухмылкой, тот поднес вторую руку к его вороту, почти что оддергивая тот в сторону и опускаясь над самим ганменом вновь, затем прижался к его теперь более открытой шее. Пальцами же второй руки стараясь разобраться с пуговицами, он между тем едва ходил по ней носом и иногда оставлял след языком, забираясь затем ближе к уже выглядывающей из под уже распахнутого воротника ключице и поднимаясь к самому его виску вновь. Между тем второй рукой придерживая лицо ганмена ладонью с другой стороны или проходясь по краю его скулы или бороде пальцами, заставляя того тогда от внезапной близости Гоемона скорее наоборот жмурится и едва хвататься руками за юкату или его плечи, метушась между тем чтоб того от себя отнять или же наоборот заключить в обьятья поплотнее. Довольный же тем самурай не останавливаясь на достигнутом вскоре наконец смог распахнуть чужую рубаху полностью, а вжавшись с все еще не спадающей с лица едва ехидной ухмылкой к чужим бакенбардам и виску щекой и носом, забраться обеими руками под ее края. Окончательно опустившись на колени Джигена, тот провел обеими ладонями по его бокам и спине, доставая край его заправленной светло голубой рубашки из под брюк. Стрелок же от этого выровнял спину и едва продрог, между тем и отнимая обе руки от чужих плеч, тут же оказавшись за это игриво укушенным чуть выше ключицы. Обе схваченные же руки тогда оказались увлеченные Гоемоном ниже и уложенные уже поверх пояса его хакама, не двояко намекая на то чем бы им лучше заняться, коль уж они теперь столь свободны. Так что уткнув нос в макушку темных волос вновь, ганмен цыкнул языком и стараясь разобраться в этом двойном квадратном узле на его поясе, пока позволял Гоемону и дальше наслаждаться свободой, с которой тот все это время отвлекая его от дела, обводил весь его торс своими руками и бегал по нему пальцами, заходя то к его бокам, то опускаясь по низу спины почти до его пояса и уже залазя их кончиками под край брюк. Однако стоило рукам Джигена ослабить чужой пояс и начать опускать свои руки вдоль его талии и стягивая хакама даже ниже на бедра, как самурай привставая с его колен, наоборот толкнул плечом ганмена самого на постель, теперь нависая поверх, и лишь парой легких движений вспарывая пряжку пояса и расстегивая ему брюки. Между тем второй рукой заводя за ухо выбившиеся волосы, тот опустился до его шеи вновь, оставляя близь кадыка пару поцелуев, теперь сползая ниже позволял наслаждаться Джигену открытым видом того, как вслед за влажной дорожкой что он оставлял с его ключиц и груди за ним и также щекоча спускались пряди его челки. Проходя так за ним аж до живота, где Гоемон наоборот вновь выровнялся, ровно садясь и опуская обе руки на его талию. Наконец сумев открыть уже оба глаза, Джиген быстро стараясь перегруппироваться поднялся на локте, смотря как сидящий перед ним в теперь полуслезших хакама завел уже руки под край его брюк и настойчиво стягивает те вместе с его семейниками прочь с его бедер, между тем не забывая и заодно гулять пальцами по открытым новым участкам кожи. По привычке хватаясь за шляпу, стрелок поправил ее на голове, получше прижимая поверх макушки, стараясь заодно наклонить ту достаточно, чтоб скрыть не только свой взор, но и румяные щеки вместе с уже пылающими концами ушей. Стянувший же с его ног брюки Гоемон между тем оставил и на себе лишь распахнутую юкату, небрежно скидывая их одежду с края постели и наклоняясь к уже пытающимуся незаметно все по быстрому прикрыть краями рубахи Джигену, вместо этого снова прикладывая ладонь к его груди, затем опускаясь ниже и проходя рукой до его живота. А заходя уже до его низа лишь кончиками пальцев, проходясь рукой до самого его бедра и отстраняя то в сторону, наконец опускаясь еще и уже утыкаясь в его больше неприкрытый пах. Обдав все еще удерживающего покрепче на голове шляпу ганмена снизу новой ухмылкой, тот опустил руку до его уже упирающегося в свою щеку достоинства, проводя по тому сбоку ладонью, а заходя на конец головки уже лишь подушечками указательного и среднего. Отклоняя то едва в сторону, он открывая рот и заодно выпуская край языка, прошелся вдоль сбоку длинным лизком, поднимаясь до самой вершины и вызывая тем самым некий сдавленный стон у Джигена, зажимая затем ее край меж губ, плотнее прижимаясь языком уже за ними. Едва же продрогший и невольно начавший поджимать ноги в колени, ганмен опустил руку со своей головы на чужую, надаваливая тому на макушку и тем самым опуская губы самурая еще ниже, заставляя его едва свести брови, но достаточно послушно принимать в рот не только всю крупную головку, но и достоинство ниже. С приятным вздохом стрелок провел пальцами по его темным прядям и опустился теми до самого его затылка, теперь будто напоминая что не даст отстраняться слишком далеко, но заодно не мешая едва жмурящемуся за вспыхнувшим румяном щеками Гоемону задавать темп своим движениям самостоятельно. Он же почти дразняще медленно, придерживая его достоинство либо сбоку либо зажимая лишь снизу меж большим и указательным пальцем, свободно двигался по всей его длине своими губами и языком, иногда может и плотнее зажимая тот во рту и с мычанием сглатывая и сам, заставляя едва блеснувшие из под края фуражки глаза Джигена снова зажмурится в блаженстве, чувствовать поверх своего достоинства не только горячий язык и пастку, но и даже приятные вибрации чужого голоса, коль тот невольно начинал мычать в ответ. Скупясь однако на открытые стоны, ганмен скорее одаривал уши Гоемона сдавленным дыханием или более судорожными вздохами, чувствуя еще и как посреди всего процесса самурай неспеша обвел его бедро ладонью второй руки, опускаясь той от его талии и на постель, таким образом затем используя ее как опору и вырываясь из чужой хватки. Таки вынырнув из под чужой хватки с глубоким вдохом, мечник уже не стараясь смахивать с лица темные пряди, вместо этого сосредоточено старался не только перевести дыхание, но и поджимая под себя ноги сесть ровнее. При этом правда положив тяжелую руку на одно из плеч Джигена, тот подсел еще ближе, припадая со своим сбитым дыханием к его губам вновь, теперь не столь аккуратно и намного более настойчиво забирая в плен его рот своим и проникая к чужому языку. Небрежно ненадолго отстраняясь чтоб словить новый глоток воздуха, тот куда более напористо клеймил чужие губы, оставляя так без дыхания не только себя одного, заставляя чувствовать как с края губ и до самого подрободка тянется влажная линия и у самого стрелка, который меж их хаотичным но страстным поцелуем успел закинуть руку поверх плеч Гоемона и теперь едва монотонно поглаживал того рукой у лопаток, будто специально задобряя явно эгоистичные действия с другой стороны, наоборот даже слишком тем наслаждаясь и сам. Сгибая же ногу, над которой как раз нависал Гоемон, в колене еще, тот кроме этого заставил вырваться у самурая внезапный стон, причем явно в таком тоне голоса, заставившего его не только прервать их поцелуй, но и едва перепуганно закрыть обратной стороной ладони низ своего лица, сводя густые брови обдавать явно веселящегося этим зрелищем Джигена яростным взглядом. Опустивший же тогда обе руки на чужие бедра, тот уже не стараясь откинуть прочь край его юкаты, вместо этого поплотнее прижал его низ выше своего колена, заставляя мечника не только вновь едва промычать, но и неловко нависая поверх, еще более раздвинуть ноги, упирая те коленями по бокам в постель. Оставив едва подрагивающего самурая собирать остатки своей гордости сидя поверх низа его живота, стрелок пока щелкнув колпачком тюбика смазки, нанес более чем достаточно той себе на пальцы, теперь же опуская наконец руку на подол его юкаты и распахивая ту на груди и откидывая за его спину, наконец открывая вид перевязанного бинтами живота и всего безобразия что творилось ниже своему взору. Гоемон же невольно ловя себя на том что смотрит ровно туда же куда и сам Джиген, поспешил поднять взгляд на его лицо, встречаясь тем самым с хитрым взглядом видневшимся из под шляпы и едва взглотнув отводя глаза прочь. Выбравшийся же из под самурая Джиген тогда сел напротив него, почти что подхватывая того под руки и забирая вдруг в охапку в свои обьятья, заставляя уткнуться к себе в грудь, а сам заводя руку за чужую спину тут же дотягиваясь до самого низа, вжаться сразу обеими подушечками смазанных пальцев в его вход. Сразу почувствовав схватившиеся тонкие пальцы в своей рубашке и сдавленный вздох, стрелок принялся едва поглаживая чужие лопатки ходить по нему с достаточным напором, чтоб уже начать вжиматься внутрь, но недостаточным чтоб действительно это сделать. Едва извивающийся от таких мук в тесных обьятьях Гоемон уже начинал исходиться нетерпеливыми стонами, чувствуя что под давлением уже мучившей его томы и удовольствия его подрагивающие ноги таки не долго смогут удерживать его и дальше нависающего над постелью, столь послушно подставляющегося под руку Джигена. - Будь хорошим мальчиком и опускайся сам, - между тем полушепотом послышалось над его ухом, заставляя все еще цепляющегося за его плечи самурая хоть и вновь вспыхнуть густым румяном, но начать таки сдаваться, вовсю сильно жмурясь но таки опуститься на постель, заодно зажимая под собой и руку гамена, что с едва согнутыми пальцами от того заставила их все таки проскользнуть внутрь. Довольный же уже больше походившими на нытье стонами Гоемона, стрелок дал тому лишь немного времени перевести дыхание, прежде чем и подталкивая его вновь выше, заставил его вновь приподняться на своих коленях, а сам подставляя руку едва иначе вытянуть указательный и средний ровнее, тем самым не оставляя выбора кроме как либо вновь терпеть напряжение в полусогнутых ногах либо на этот раз присаживаться на смазанные свои пальцы, а те проникали еще глубже. Оставляя большинство движений на совести Гоемона, тот только и должен был что следить за тем как изгибаются его пальцы внутри, наслаждаясь видом того как самурай вжимаясь в его плечо и прижимаясь к голой груди своею, теперь менее равномерно двигал бедрами, по его мнению действительно послушно принимая его пальцы внутрь, а затем с протяжным мычанием выпускать те с редкими, но иногда слышными пошлыми звуками или чамками смазки. Чувствуя что ворот и плечо его рубашки уже не только неизбежно смялись в чужих руках, но и становились влажным, Джиген еще едва опуская голову потерся краем скулы о висок и лоб уже в прямом смысле пускающего на него слюни самурая, наконец ослабляя свою хватку и позволяя Гоемону не только выбраться из своих объятий, но и достаточно отклониться назад, чтоб упираясь на выставленную назад руку, тот мог и сам лицезреть свой открытый взору их обоих торс, до груди обмотанный уже начинающими сползать белыми бинтами. Проведя же пальцами по теперь покрывающим его живот белым линиям, стрелок еще поднимая томный взгляд на покрытое румяном лицо Гоемона, что с явным упрямством сводил над переносицей густые брови, осторожно приподнял руку, обводя тогда подбородок и край лица все еще ловящего ртом воздух самурая, затем наклоняясь едва ближе и накрывая чужой приоткрытый рот и пересохшие губы своей ухмылкой и завлекая в новый поцелуй. Ходя большим пальцем от края его губ до низа подбородка и шеи, ганмен еще скользил подушечкой по оставшейся на них дорожке стекающих ранее слюнок, заодно подхватывая второй рукой того под плечи и осторожно наклоняя ближе к постели, оставляя в покое от поцелуев лишь коль он наконец оказался лежащим под ним на перинах. Разве что еще облокачиваясь на одном согнутом локте, едва приоткрывая тяжелые веки и с неким любопытством обводя силует ганмена взглядом. Тот же в свою очередь отклонился и выравниваясь, выхватил из откинутых в сторону своих темных брюк коробку сигарет, зажимая затем одну меж своих губ и привычным движением поджигая ее конец. Едва же успевший успокоить свое дыхание и откинуть со своего лба навязчиво липнувшие темные пряди челки, Гоемон утер со своего лица обратной стороной ладони подбородок и рот, замечая затем чужой взгляд на себе вновь и едва поджимая ноги в колени, все еще будто защищаясь не отстранив руки от своего лица, тут же зажмурился от выпустищеных ему в лицо клубов дыма. Занося же одну руку над подушкой, ганмен затем лишь пригладив разбросанные на ней чужие волосы, зажал свою уже наполовину скуренную сигарету Pall Mall между указательным и средним, провел большим пальцем по нижней губе приоткрытого рта Гоемона, прежде чем приложить еще теплый от своего дыхания фильтр сигареты к чужим губам и едва наклонившись ниже, провести ладонью пониз липнувшей темной челки самурая, затем коротко поцеловать ранее под ними скрытый лоб. Легко тогда усмехнувшись, самурай наконец прикрыл уже едва затмленные томой глаза и на этот раз более глубоко и медленно вдыхая, заодно зажимая чужую сигарету меж губ, стал чувствовать как его грудь наполняет не только табачный дым, но и приятное полное тепла чувство, заставляющее того крепче сжать чужую руку своей. Выпустить же дым тому уже пришлось чувствуя нависшего к нему за новым поцелуем Джигена, так что лишь на долю секунды приоткрыв веки, он вновь те прикрыл, на этот раз чувствуя как его приоткрытого рта, с прерванным выдохом и клубами дыма, касаются чужие пересохшие губы и, утягивая в еще один поцелуй, заставляют на этот раз задержать дыхание не только от нахлынувших чувств. Сигарета же какое то время зажатая в уголке его рта вскоре таки стала грозиться выпасть, однако стоило об этом подумать, как и ганмен отстранившись, наконец позволил едва слышно вздохнувшему Гоемону перевести дыхание и время не потеряться в сильнее обычной трубки дыме. Шепнув что то схожее на слова любви на чужое ухо, ганмен наслаждался видом расслаблено улыбающегося перед ним на постели мечника, не прерывая их зрительного контакта, при этом осторожно проведя рукой по его боку и заходя на одно из бедер, заставляя того едва более согнуть одну из ног и едва пододвинувшись ближе, прижаться к его низу своим. Опуская однако вторую поверх своего же достоинства, тот еще замечая как приподнимаясь на согнутых локтях его любовник, уже заводя руку с нескуренным бычком к подоконнику над изголовьем кровати и спешно туша тот о его поверхность, пока сосредоточенный на своем деле стрелок уже наклонив конец начинал нетерпеливо вжиматься в расслабленный но все столь же узкий низ самурая. Едва прикусывая уголок своей же губы, тот осторожно завел руку поверх плеч Джигена, проводя и по низу его шеи под густыми темными волосами, переманивая чужой взгляд к своему лицу, а спустя лишь пару движений бедер, и приковывая взгляд к изогнутой своей шее, коль он испустив протяжный стон откинул голову назад. Не сопротивляясь импульсам, стрелок тут же поддался ближе, не только плавно входя глубже, но и припадая тогда губами к чужому изгибу шеи и ключице, оставляя на тех сперва томные поцелуи, а под конец фрикции и пару укусов. Все это сопроводимое иногда более громкими всплесками удовольствия со стороны мечника, только все более мутнило голову стрелку, он уже едва сдерживался чтоб не начать двигаться, но терпеливо дожидался того когда Гоемон сам обхватит его ногами, а чужие пятки начнут нетерпеливо вжиматься в низ его спины. Оставляя тогда поцелуй поверх его челки и затем макушки, тот мог получше обхватит чужой торс своей рукой, а с едва слышным хрипом сбитого дыхания начать плавные но все более выбивающиеся из под его контроля фрикции. Мечущийся же в его руках самурай боялся даже приоткрыть глаза, лишь иногда вжимаясь лицом то в свое плечо, то вновь откидывая голову в сторону щекой в подушки, одной рукой закинутой над головой сжимая меж пальцев простыни, а второй дотягиваясь себе меж ног сжимая свое достоинство. Чувствуя однако почти сразу то запястье схваченным чужой рукой и отведенное в бок теперь прижатое к постели, тот едва осторожно приоткрыл один глаз, видя ухмыляющегося в свою сторону Джигена и самого выпускающего пар изо рта. - Сегодня касаться себя запрещено, - наклоняясь к чужому лицу и поцеловав того с дразнящей нежностью в щечку, он еще окинув взглядом сильнее зажмуривщегося Гоемона едва отклонился назад, помогая себе второй рукой и едва меняя угол проникновения, вновь поддался бедрами вперед, на этот раз вызывая у выгнувшегося в дугу самурая приятнейший стон. Очнувшись же от внезапной волны удовольствия тот был встречен довольнейшей улыбкой на лице ганмена и незамедлительным повторением предыдущей фрикции, что как и перед тем была направлена именно на особенно чувствительную точку внутри. Теперь гораздо быстрее теряя самообладание, тот еще чувствовал как невольно дрожат сжатые его в кулаки руки в чужих, коль он едва успевал перехватить дыхание между накрывающим его наслаждением и следующим толчком внутрь. Чувствующий же уже вовсю хлестающие его щеки свои же пряди волос, Джиген между тем старательно пытающийся заставить мечника под собой видеть звезды, уже и сам едва сдерживался, иногда и сам нуждающийся во времени, пока он вжимаясь как можно глубже внутрь своими бедрами, мог из последних сил испустить приятный стон, а закусывая губу вновь одарить того более резкой фрикций, пока в его руках самурай мог лишь едва соображая упереться пяткой в постели, а затем вновь поджимая пальцы на ногах сжать губы в тонкую линию, плотнее хватаясь за ганмена и наконец испуская последний вздох полностью изойтись на перинах, омякая на смятых под ними простынях и чувствуя переполняющее его тепло и вскоре невольно осевшего на него Джигена. Тот еще видимо боясь доставить неудобства быстро перевернулся с ним в объятьях набок, плотно прижимая его корпус ближе и глубоко дыша пряча лицо в чужом плече. Между тем и сам переводящий дыхание Гоемон еще не находя силы вернуть обьятья или двинуть ногами, лишь едва сумел потереться щекой о висок и края чужих бакенбардов своим лицом, невольно испуская смешок и прикрывая глаза опуститься лбом к чужому плечу в ответ, спустя лишь некоторое время чувствуя начинающие вновь его покрывать длинными пограживаниями по волосам и спине широкие ладони, под монотонные движения которых теперь он и сам начал быстро проваливаться в сон, уже не чувствуя в себе сил не только заняться своим внешним видом, но и даже приоткрыть глаза.