Идеальных не бывает...
Я всегда это знала. Это говорил мне папа, это я долго понимала на протяжении моей недолгой жизни. Люди не бывают идеальными. Но ты был моим Ангелом, и ты был для меня идеален. Я говорила тебе это, а ты молчал в ответ. Наверное, я думала, что ты стеснительный ангел, поэтому не придавала значения твоему молчанию, которое было вовсе не стеснением, а отрицанием.Кто-то врет, а кто — страдает
Как мне было больно! Ты мне солгал! Почти год я доверяла всю себя — мысли, чувства, голос, разум — человеку, который обманывал меня самым непростительным образом. Но хуже было то, как я узнала о твоей лжи. Я заснула в своей комнате, а проснулась в твоем автомобиле. "Я Эрик", — ответил ты, когда я спросила, кто ты, где я и чего ты от меня хочешь. Больнее всего было слышать эти ужасные слова, сказанные самым родным в мире голосом. Это казалось мне плохим сном, но я только сглотнув спросила: "Ангел?"Кто-то недопонимает, И поэтому не твой
Я плакала, не роняя слез, в салоне твоей машины. Плакала о своей глупости, о твоем предательстве, о жестокости мира и опять о своей глупости. Знаешь, я ведь правда верила тебе? И мама Валериус не ломала этой веры. Она ведь рассудительная и даже немного циничная женщина. Она считала, что это моя бурная фантазия, и не пыталась отговорить меня от общения с Ангелом Музыки. Думаю, она видела, как твое появление вернуло мне жизни. И если для моего счастья она должна была смирится с воображаемым другом взрослой, восемнадцатилетней девушки, то она готова была это сделать. И сделала, ни разу не упрекнув меня, а иногда даже спрашивая, как поживает мой ангел. Она не совсем понимала, поэтому не могла предостеречь меня.Кто-то в душу - как в карманы, У меня другие планы
Ничего не напоминает? Это же ты. Залез в мою душу, полностью изменил меня, а потом... Я плохо помню время, которое провела в твоем доме. Помню, что в начале я пыталась сбежать - ты очень разочаровался, но... чего ты хотел? Меня похищает психопат, а я должна сидеть сложа руки, только потому, что это расстроит похитителя? Вот уж дудки!Без истерик и обманов Я пытаюсь быть собой
Но со временем мое отчаяние росло. Ты каждый день говорил, что любишь меня, заботился обо мне, не выпускал на улицу и по ночам запирал дверь моей комнаты... Кажется, я пыталась сбежать еще дважды или трижды, но не получалось. Это было сложно, но в какой-то момент я поняла, что надежды нет.Время мчится бестолково, По различным по дорогам
Я смирилась. Не кричала, не брыкалась, не пыталась уйти. Я просто была. Была там, пела тебе позволяла прикасаться к моей руке, не отвечая и не мешая. Не хочу говорить это пафосное и приевшееся всем уже сто лет назад "я не жила, а существовала", но мне казалось, что так все и было. Это сложно и покажется странным, но я потихоньку начала тебе. Даже наслаждаться твоим обществом, как это было раньше. Все же мне очень не хватало моего любимого Ангела. Любимого... Мы с тобой играли, будто ничего не произошло. Будто я пришла к тебе сама и осталась с тобой. Мы были друзьями, но я потихоньку понимала, что твой план работает. Ты говорил, что мне нужно привыкнуть к тебе, и я тогда полюблю тебя. Я привыкла к тебе. И начинала влюбляться.Я люблю, а это много. Это трудно объяснить.
О-о, а я пыталась! Пыталась отрицать, потом пыталась объяснить, пыталась даже принять, но ничего не получалось. Я опять просто смирилась. Интересно, когда я стала такой покорной? Я просто была рядом с тобой и мне было хорошо. А ты был со мной - и тебе тоже было хорошо. Ты сломал меня, и тут же сделался моей опорой. Это было больно, но я вдруг стала понимать мазохистов - после того, как ущерб нанесен, его отзвуки могут принести удовольствие. Мы с тобой просто сидели рядом. Просто глядели друг другу в глаза. А потом впервые поцеловались. И здесь нечего объяснять.Это трудно и не надо Просто быть с тобою рядом, Просто удержаться взглядом Чтобы дальше дальше жить.
Наша жизнь изменилась. Это были счастливые однообразные дни, когда ты будил меня, приносил завтрак, на что я улыбалась и коротко целовала тебя в щеку. Потом мы пели или читали, потом гуляли в саду на заднем дворе, потом ты накрывал обед на одного, потом ты читал мне или я пела тебе, потом я снова целовала тебя в щеку и уходила в свою комнату. Там принимала душ и ложилась спать. Мы оба были одинаково счастливы и несчастны вместе. Но на седьмой день я изменила этому распорядку — я не стала петь, сказав, что у меня болит голова. Мы сидели друг напротив друга и я спросила: "Эрик? Я вижу, что ты не плохой человек, но скажи мне одно: ты сожалеешь, что похитил меня?" Ты разозлился. "У нас не было другого способа быть вместе, любить друг друга!", сказал ты. А потом встал и поцеловал меня прямо в губы — это был второй поцелуй. Я не знаю, как это объяснить, но в один момент мне стало скучно. В смысле... Не обсуждай меня! Но никакого романтизма в том моменте не было (по крайней мере для меня), и я почувствовала себя просто манекеном для целования. Не слишком приятное чувство. Я положила обе руки на щеки твоей маски, чтобы оттолкнуть твое лицо. Я правда не хотела срывать маску — я не знаю, как так получилось.Нерешенные задачи: Ты смеешься или плачешь?
А я? Смеялась ли я в тот момент или плакала? Ты носился по комнате, стенал и рыдал, а потом ползал передо мной и смеялся. А потом ты заставил меня смотреть на твое лицо. "Гляди-ка, Кристина! Я красив, как Аполлон, и обаятелен, как Дон Жуан!" Момент безумия был страшен - вот что я тебе скажу. Даже если я испугалась в тот момент твоего лица, то не заметила это из-за страха перед безумцем, которым оказался мой друг. Я пыталась успокоить тебя. И хоть я не помню, что говорила, это сработало. А потом нервы сдали — я сбежала.Это ничего не значит! Это все не навсегда.
Я сама плакала в ту ночь. Плакала долго и мучительно. Плакала от горя, что не могу уйти, от жалости, что тебе досталось гадкая внешность и судьба, от отчаяния, что все-таки люблю, от тоски, что не могу обнять маму Валериус и спросить ее совета, и, наконец, от отвращения к самой себе — отвращения напополам с жалостью. Утром ты не разбудил меня. Я спустилась сама. Ты сидел в гостиной в маске - как обычно. Когда я зашла, ты повернул голову в мою сторону и сказал: "Кристина, я хочу вам кое-что показать". Мы собрались и вышли на улицу. Как я была удивлена, когда ты усадил меня в машину! Как была удивлена, когда увидела знак с названием моего родного города. Мы не могли все это время быть так близко — всего в полутора часах езды! Ты остановился у моего дома и сказал: "Да, Кристина, ты была права. Я совершил ошибку. Теперь я признаю свой грех. Спасибо тебе за наши дни. Ты подарила чудовищу счастье." А потом ты велел мне идти домой. Я сказала: "Я рада, что ты понял, что это было неправильно" и вышла из машины. А потом я встретилась с мамой. Это было так хорошо, что я почти ничего не запомнила. Мама Валериус была хорошей, мудрой женщиной. И хотя она постоянно курила и раздраженно поднимала обведенную черным карандашом, словно созданную сарказмом бровь, она правда любила меня, а я любила ее. Моя жизнь вернулась в нормальное русло. За исключением, конечно, регулярных полицейских допросов. Сложно было объяснить, почему я не сказала ничего о тебе - ни имени, ни о дефектах лица, ни даже того, что ты любил меня. Со временем я стала замечать, что по вечерам тоскую. И не просто тоскую, а тоскую по тебе. А потом ты пришел ко мне ты пел мне, а слушала тебя, а потом попросила не уходить опять. Не поверишь, но это было неожиданно даже для меня! Вдруг вернулись чувства, которые я испытывала, когда жила с тобой — в те, последние, дни. Потом была полиция, допрос, опознание, потом... — Ты знаешь, чего ты хочешь, милочка? — Да, мам. — И ты уверена? Это не тот случай, когда можно будет повернуть назад. — Да, мам. — И это сделает тебя счастливой? — Без него я тосковала. Да, мама, я уверена. И тебя отпустили. О, мы с мамой долго просили забрать заявление, и закрыть дело, и... прочая бюрократическая чепуха, но в конце концов тебя выпустили! Я впервые почувствовала, что чего-то стою, что-то могу сделать, что я свободно могу выбрать то, чего хочу. Выбрать тебя. Ты вернулся ко мне и опять начал говорить про свое лицо. На ум сразу пришла старый папин урок, и я, только поглядев на тебя внимательно, сказала:Хочешь я открою тайну? Не бывает идеальных. Мы с тобою не случайно. Не случайно ты и я.
Твоя маска не имела значения, потому что я любила не маску, твои грехи не имели значения, потому что ты раскаялся, ничего не имело значения, потому что мы смотрели друг другу в глаза. Даже если психиатры будут твердит, что наши отношения нездоровы, что не могу любить тебя, и это только какой-нибудь Стокгольмский синдром - я не верю, мне все равно. Главное - чувства, слова - ничто. Мы встретились не случайно — это судьба. Да, Эрик, я согласна, судьба навек связала нас с тобой.