unsteady — x ambassadors
POV Тайлер
октябрь прошлого года
Я сломался. Не знаю, почему, или даже как, но это произошло. Что-то внутри меня сломалось сегодня, и я не знаю, почему это случилось. Это было, словно кнопка, на которую я не должен быть нажимать, но я всё равно сделал это. Или это была линия, прямая линия, за которую я не должен был переступать, но переступил. Возможно, Бог дал мне предупреждающий сигнал, а я не увидел его. Я не знал, что за херня происходила со мной, и я не знал, что делать с этим. Я осознавал, что то, чем я занимался, совершенно ничего не исправит. Но мне было абсолютно наплевать. Наверное, это из-за того, что я увидел Дженну с парнем, и это был не я. Или это из-за того, что я пропустил почти все мячи на сегодняшней практике. Или же это из-за того, что я сломал провод от клавиатуры, когда пришёл домой. И, к тому же, я потерял блядские наушники. Я был так зол. Возможно, я знаю, почему это произошло. Я предусмотрительно закрыл дверь в свою комнату, прежде чем упасть на кровать и позволить эмоциям одержать верх надо мной. Я буквально задыхался от накатившей печали и боли. Когда я взял ножницы, мои руки тряслись. Я снял с себя боксёры и уставился на свои обнажённые бёдра. Они были такими худыми, я чувствовал, что должен был что-то сделать. Я не успел осознать, что я делал, как лезвие ножниц уже водило по коже и оставляло за собой вертикальные полосы. Этого было достаточно, чтобы оставить царапины на коже, но крови не было. Я надавил сильнее. Намного сильнее, чем я предполагал, и это шокировало меня. Маленькие капельки крови появились на довольно широком порезе, я заинтересованно наблюдал за этим, но внутри меня поселился страх. Если честно, я ощущал контроль. Это чувство было непривычным, но я не ненавидел его. На самом деле, это было приятно. Я чувствовал, будто контролировал свою жизнь и то, что я делал. Впервые я чувствовал контроль и облегчение. Я ощущал, что с каждым порезом я выпускал наружу плохую часть себя. Несмотря на то, что бедро жгло, я не останавливался, я продолжал резать себя снова и снова. Половина моего бедра была в крови и порезах, но я плакал и чувствовал себя лучше. Я мог только надеяться на то, что моя семья не узнает об этом. Подняться с кровати следующим утром было, мягко говоря, тяжеловато. Мои ноги ужасно болели, и я чувствовал себя хуже, чем когда-либо. Я уже был не уверен, стоило ли этого то, что я сделал. Я уже начал сожалеть о том, что сделал вчера вечером, когда зашёл в ванную комнату и увидел, как отвратительно выглядели мои ноги. Они были раздражёнными и красными. Часть меня хотела снова взять ножницы и истечь кровью ещё раз, но я поборол желание сделать это. Я должен был идти в школу, и у меня не было времени на это. В тот момент я почувствовал себя лучше после того, как сделал это, но сейчас мне стало только хуже. Когда я понял, что теперь на моих ногах куча порезов, я хотел заплакать. Я не чувствовал своего сердцебиения. Я действительно ощущал себя мертвецом. Я бы хотел быть нормальным. Я бы очень хотел. Никто из моих друзей даже не подумал бы об этом. Никому из них не пришло бы в голову делать что-то подобное. И вот он я, плачущий в своей ванной из-за ненависти к себе. Я чувствовал себя жалким. У меня была хорошая жизнь. Я получил стипендию в колледже, у меня был шанс найти девушку, я ходил в церковь по воскресеньям. Я делал то, что все ждали от меня. Тогда почему я так облажался? Почему этот демон в моём мозгу захватил все мои мысли и заставлял меня всё время чувствовать себя ничтожеством? Я не знаю. Когда я увидел на кухне свою мать, я хотел заплакать. Но больше всего мне хотелось рассказать ей о том, что происходило со мной. Я хотел признаться в том, что сделал, я хотел сказать ей, насколько паршиво я себя чувствовал. Я хотел попросить у неё прощения. Но я не мог. Я был слишком трусливым, чтобы сказать ей об этом. Я бы не выдержал, увидев разочарование на её лице. Когда я находился в школе, мне казалось, что все каким-то образом узнали о том, что я сделал. Мне казалось, что они пялились на меня, на мои ноги, будто эти люди знали, что скрывается за моими джинсами. Это ужасало меня. Когда Брендон обеспокоенно спросил меня, что случилось, мне хотелось врезать ему. Он не имел права спрашивать меня, что случилось, после того, как он разрушил не только наши отношения, но и всю школьную жизнь. Я только пожал плечами, уходя прочь, прежде чем Брендон смог задать мне какие-либо вопросы. На дворе был октябрь, а я молился, чтобы поскорее наступили летние каникулы. Мне просто нужно, чтобы всё это закончилось. Я ненавидел школу. Я скучаю по тем временам, когда всё было нормально, когда мои проблемы заканчивались на порванных кедах на баскетбольной площадке. На практике мне было очень больно. Мои бёдра ужасно болели, мне казалось, что несколько порезов снова кровоточили, когда я подпрыгнул и сильно согнул ноги. Я чувствовал себя счастливчиком, когда из моих шорт не вытекла кровь, и я вдруг был благодарен за то, что сегодня на мне были чёрные шорты. Единственная хорошая вещь, которая случилась за день — я не пропустил практически ни одного мяча во время игры. Иначе всё было бы просто хуже некуда. Честно говоря, с каждым разом всё становилось хуже и хуже. Я боялся, что мне уже никогда не станет лучше.