Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума

Солнце медленно катилось к горизонту, разливая по небосклону мягкую красноту, когда Гарри, полулежащий на подоконнике в своей комнате, увидел вдалеке вытянутую худую фигуру. Гарри подскочил, прилипнув носом к окну. Он с трудом поверил своим глазам. Это... Это было не совсем то, чего он ожидал. И совершенно точно — не тогда, когда он ожидал. С разговора с Сириусом прошло два дня, и большую часть времени Гарри провел в своей комнате. Сначала — ждал ответ на свое письмо, затем — просто собираясь с духом. Он не хотел лишний раз видеть своего крестного, лишний раз говорить с ним. Да, глупо и по-детски, но если Сириус готов обращаться с ним как с глупым ребенком, почему Гарри должен вести себя иначе? Но настоящая причина была не в этом. На самом деле ему просто было тяжело. И еще — требовалось какое-то время, чтобы свыкнуться со своим решением. Убедить себя, что это единственный способ. И теперь пути назад не было. Убедившись, что глаза его не обманывают, Гарри вскочил на ноги и заметался по комнате в поисках нормальной одежды — встречать гостей в пижаме с золотыми снитчами, которую он так и не переодел с самого утра, было не очень солидно. Приведя себя в более-менее приличный вид, Гарри быстро проверил, что все нужные вещи находятся на своих местах, а Букля надежно заперта в клетке, и выскочил из комнаты. Он съехал вниз по перилам и — нос к носу столкнулся со встрепанным Сириусом, который, похоже, только что очнулся от вечерней дремы. Но сонливости в нем не осталось — крестный выглядел встревоженно. В руках — волшебная палочка. — Гарри? — Сириус нахмурился. — Сигнальные чары... — Это ко мне, — быстро сказал Гарри. Прежде чем он успел что-то объяснить, в дверь постучали. Гарри на секунду закрыл глаза. Вот и оно. — Гарри, — было видно, что Сириус с трудом удерживается от тяжкого вздоха. — Что ты натворил на этот раз? Самое ужасное — он все еще шутил. Гарри подавил тошнотворную слабость и снова напомнил себе, что делает что должен. И заставил себя подойти к двери и осторожно отворить ее. На пороге стоял профессор Дамблдор в дорожной мантии и своих вечных очках-половинках. Он выглядел как всегда доброжелательно, но Гарри все равно ощутил странную робость. Он никак не мог ожидать, что на пороге Дома-на-отшибе появится именно профессор Дамблдор. Обычно в таких случаях было ждать появления декана его факультета, но конечно никто в здравом уме не отправил бы в дом Сириуса Блэка Северуса Снейпа, особенно по такому щекотливому вопросу. Но почему не профессор Макгонагалл? Она заместитель директора, и Гарри почему-то был уверен, что такие проблемы как раз в ее юрисдикции. У директора школы едва ли так много свободного времени, чтобы отправляться на каждый подобный вызов собственной персоной. Что же, это был особый случай? — Дамблдор? — Сириус был ошеломлен даже сильнее, чем Гарри. Намного сильнее. Он застыл посреди гостиной-библиотеки, непонимающе переводя взгляд с профессора Дамблдора на своего крестника и обратно. — Добрый вечер, Сириус, — поздоровался профессор Дамблдор со спокойной улыбкой. — И здравствуй, Гарри. — Добрый вечер, сэр, — пробормотал Гарри. — Я... Я не ожидал увидеть вас так скоро. Голубые глаза за стеклами очков весело блеснули. — Обычно я слышу от людей обратное, — профессор Дамблдор хмыкнул. — Впрочем, ты увидел бы меня еще скорее, если бы не это антитрансгрессионное поле. Похоже, Сириус, ты все же унаследовал от своего отца определенные таланты. — Видимо, недостаточно, если гости все еще могут заявиться ко мне без предупреждения, — выдавил Сириус, не сводя с профессора Дамблдора настороженного взгляда, но тот только махнул рукой. — О, не сомневайся в себе. Это была очень хорошая и прочная магическая сеть. Подавляющее большинство волшебников не смогло бы даже обнаружить, что где-то в этих краях обитает другой волшебник. Сириус хмыкнул, но не расслабился от похвалы. Его взгляд все еще был жестким. — В чем дело? — спросил он прямо. — Какие-то дела Ордена? Гарри ощутил внутри сосущую пустоту. Кто угодно на месте Сириуса уже догадался бы в чем дело, но, видимо, сама идея казалась его крестному такой невероятной, что он упорно игнорировал ее существование. — Нет, — покачал головой профессор Дамблдор. — Орден Феникса здесь не при чем. Впрочем, если ты вдруг почувствуешь желание, я уверен, Августа Лонгботтом найдет тебе занятие по душе. Сириус помрачнел еще больше и отрывисто спросил: — Тогда что? Гарри завидовал тому, как безмятежно выглядит профессор Дамблдор, в то время как у него самого все внутренности скрутились в тугой узел. Он должен был сказать это сам. Правильно было сказать это самому. Но он не мог, он просто не мог. — Я пришел за Гарри, Сириус, — сказал профессор Дамблдор тихо, но твердо. Гарри зажмурился. — Что? — услышал он голос Сириуса, слово откуда-то издалека. — С какой это стати? И зачем? — Потому что ни один ученик Хогвартса не может быть удержан от посещения школы против его воли, — раздался размеренный ответ. — Администрация школы... — Что за бред? — перебил его Сириус. Гарри рискнул открыть глаза и посмотреть на крестного: тот побелел от гнева, и углы его рта нервно подергивались, словно готовясь разъехаться в оскале. — Я его законный опекун, и я не какой-то маггл, от которого вы можете просто отмахнуться. С каких пор ваша хваленая школьная администрация влезает в чужие семейные дела? — О, это очень древняя традиция, — в отличие от Сириуса, профессор Дамблдор был само хладнокровие. Его тон оставался безукоризненно вежливым. — На самом деле, она была заложена еще во времена Основателей. Каждый, кто обладает магическим даром и выражает желание посещать Хогвартс, имеет на это право, вопреки всем остальным обстоятельствам. Я удивлен, что ты об этом не знал. Это именно то, что помешало твоей матери вмешаться в твой образовательный процесс, когда ты ушел из дома, будучи еще несовершеннолетним. Слова профессора Дамблдора заставили Сириуса на несколько секунд замолчать, переваривая информацию. Это явно стало для него новостью. — Но, — сказал он, наконец. — Но это совершенно другое. Это несравнимо другое. — Я не сравниваю, — мягко заметил профессор Дамблдор. — Всего лишь объясняю. Каждый случай уникален, но существует общий принцип, согласно которому действует руководство школы. Если студент жалуется на то, что ему не позволяют продолжить обучение, мы вмешиваемся. — Жалуется? — переспросил Сириус. — Каким образом... — Я это сделал, — выпалил Гарри на одном дыхании. — Я написал профессору Снейпу. Сириус окаменел. Он уставился на Гарри так, будто тот признался, что варит зелья на крови новорожденных младенцев. — Ты — что? — Я написал профессору Снейпу, — повторил Гарри, титаническим усилием воли заставив себя посмотреть крестному в глаза. — И... В общем, сделал то, о чем говорил профессор Дамблдор. Потому что... Потому что я должен поехать в Хогвартс. Сириус побелел еще сильнее. Это была совершенно нездоровая бледность — как будто вся кровь разом вдруг откатила от его лица. И то, как он посмотрел на Гарри... Это было в десять раз страшнее, чем встретиться взглядом с Василиском. И несомненно — очень, очень похоже. Прямо как тогда, Гарри почувствовал, что каменеет. Только в этот раз он сделал рваный вдох. И еще один. И продолжил дышать, продолжил... существовать в этом моменте. Даже если не очень-то хотелось. Сириус больше не казался "взрослым", или "крестным", или "опекуном". Он выглядел как... Как человек, которому сделали очень-очень больно. — Ты совсем как твой отец, — сказал он каким-то ржавым голосом. Впервые эти слова не были похвалой, впервые он произнес их не гордо, а с упреком. С упреком? — Бросаешь меня, несмотря на все попытки тебя защитить. Невероятно, но Сириус нашел самые верные слова, чтобы вывести Гарри из себя. Непереносимая боль с готовностью обернулась жгучим гневом — так ее терпеть было намного проще. Как Сириус может обвинять его?! Можно подумать, у Гарри был выбор. И можно подумать, можно подумать выбор был у его отца! — Ты смеешься, — услышал Гарри свой голос, сочащийся ледяной яростью, откуда-то издалека. — Если ты действительно видишь это так, будто я тебя бросаю... Если ты считаешь, что мой отец тебя бросил... — он почувствовал, что задыхается. Что душит его на этот раз? Ядовитая беспомощность? Черная злость? Или боль, которая все-таки никуда не делась, просто ненадолго спряталась за пеленой гнева? — Ты не в своем уме, Сириус Блэк. Гарри пришлось повернуться к нему спиной, просто чтобы замолчать. Не наговорить жестоких вещей, о которых потом будет жалеть всю жизнь. Перед ним оказался профессор Дамблдор и разинутая пасть дверного проема. Ни о чем не думая, Гарри бросился наружу. На улице было душно и странно тихо. Гарри проигнорировал дорогу и повернул в лес. Он бежал до тех пор, пока Дом-на-отшибе не исчез за стеной деревьев. Там он упал на поваленное бревно и со всей силы саданул по ближайшему еловому стволу, раздирая костяшки. Его трясло. Гарри до боли стиснул зубы и обхватил голову руками. Он не плакал. Не думай о боли. Не думай о боли. Сейчас злиться было в тысячу раз проще, чем переживать. Поэтому Гарри позволил себе утонуть в раскаленной добела ярости. В этот момент он ненавидел Сириуса всей душой. Гарри ударил по дереву еще несколько раз. Обломал пару низко висящих веточек, но ни колючая боль впившихся в ладонь иголок, ни сухой треск дерева не утихомирили бурю внутри него. Так что он снова застыл, дыша глубоко и рвано. Вокруг тихо шумел лес. Гарри не знал, сколько прошло времени, прежде чем рядом с бревном, на котором он сидел, бесшумно опустились на усеянную темно-зелеными иголками землю его чемодан и клетка с Буклей. Он устало поднял голову и увидел стоявшего поодаль профессора Дамблдора. Гарри вздохнул и кое-как поднялся на ноги. — Все? — спросил он негромко. — Больше проблем не будет? Будничные слова ощущались так неуместно, что Гарри чуть не позволил своему голосу сорваться. Профессор Дамблдор покачал головой. — Мы немного поговорили, — сказал он с едва различимым вздохом. — В любом случае, тебе удалось заметно загасить его боевой дух. Гарри криво улыбнулся. Горло и сбитые костяшки саднило. — Это была самая ужасная нота, на которой можно было расстаться со своей семьей, — буркнул он, подхватывая клетку с Буклей. — Нет, Гарри, — покачал головой профессор Дамблдор. — Поверь, далеко не самая. И он протянул Гарри руку, чтобы трансгрессировать за много миль отсюда.