Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума

Невилл впал в некое подобие транса. Где-то далеко вопили зрители. Где-то далеко Крам постукивал себя пальцем по щеке, а Флер ходила из угла в угол. Где-то далеко Людо Бэгмен что-то от него хотел. Где-то далеко... — Невилл Лонгботтом, ваш выход! Невилл поднялся на ноги и вышел из пустой палатки. Его не покидало ощущение нереальности. Морозный ноябрьский воздух, такой прозрачный, что четко очерчена каждая тонюсенькая веточка на деревьях. Ропот зрителей, похожий на мерный гул волн. Дракон, стерегущий яйца: черный, с красновато-коричневыми рогами, шипы частоколом торчат на хвосте, желтые глаза прикованы к Невиллу. Невилл сжал палочку. По-прежнему где-то далеко. "Не спеши. Прицелься." "Чуть выше. Согни руку в локте." "Смести кисть немного левее." "Вот так." "Давай." Невилл посмотрел прямо в огромный желтый глаз. И выкрикнул: — Диффиндо! Чудовищный рев сотряс загон. Огромный хвост хлопнул по земле, оставив глубокий отпечаток. Зрители ахнули, Людо Бэгмен что-то закричал. Невиллу было не до них. Он добился того, чего хотел. Обезумевшая Хвосторога взревела от боли, обнажив уязвимое для магии место: темно-багровое небо, влажно поблескивающее за рядом острых клыков. "Правее." "Стреляй." — Асфиксио! Рев оборвался, превратившись в сиплое шипение, затем в тонкий, похожий на кипение чайника, звук. Хвосторога замотала головой, по кривой дуге взлетела в воздух, тяжело приземлилась. Мощная когтистая лапа метнулась к горлу, оставила борозду на черной чешуе... "Иди, давай." И Невилл побежал. Дракон был слишком занят своими бедами — его горло уже должно было сжаться в узкую трубочку, почти не пропускающую воздух. Кладка яиц осталась без защиты. Невилл еще успел подумать, как будет глупо, если он сейчас споткнется и пропашет носом землю, как золотое яйцо уже было в его руке. Так просто? Все не может быть так просто. Мир вдруг обрел реальность. — Невероятно! — вопил Людо Бэгмен. — Наш юный чемпион быстрее всех захватил яйцо! Гул трибун... медленно стихал. Потому что гигантская Хвосторога все еще билась на земле в конвульсиях. Когда Невилл разучивал это заклинание, он совершенно не подумал о том, что будет после того, как яйцо окажется у него. Об этом Риддл ничего не говорил. Они не разучивали контр-заклятие. И сейчас Невилл вдруг ощутил ужас. То, что он сейчас сделал, — то же самое, что Смертельное проклятие, только... Только хуже. Дракон в агонии катался по земле, царапая лапами горло. Высокий пронзительный звук резал уши. Драконологи распределились неподалеку, но не могли подойти ближе, опасаясь удара свищущего в воздухе хвоста. Риддл! — позвал Невилл с ноткой паники. Нет ответа. Что же делать? Он стоял как дурак, сжимая в руке золотое яйцо, и трибуны застыли в молчаливом трепете. Голубая вспышка. Дракон обмяк, прижавшись к земле. Крупную черную тушу сотрясала дрожь. Из его груди доносился надсадный хрип. Он снова дышал. Невилл обернулся. На вышке судий в полный рост стоял, сжимая палочку, Альбус Дамблдор. Лицо его было суровым. Невилл должен был почувствовать облегчение, но, наоборот, испугался еще сильнее. "Расслабься", — лениво вклинился Риддл. "Смотри, трибуны рукоплещут. Ты не сделал ничего, что было бы запрещено правилами." Да, но... Это было неправильно. Зрители могут вопить и хлопать сколько угодно, много ли они знают? А много ли знает он сам? Невилл медленно отошел к краю загона, надеясь в одиночестве немного привести в порядок мысли, прежде чем судьи объявят результат, но не успел опомниться, как рядом с ним очутились Джинни и Луна. Луна, как обычно, была тихой и задумчивой. Она посматривала то на драконологов, транспортирующих так до конца и не оклемавшуюся Хвосторогу, то на радостно беснующихся зрителей. Ее светлые глаза были подернуты дымкой. Зато Джинни вся светилась. — Ты это сделал! — воскликнула она и, схватив Невилла за руки, закружилась с ним по неровному эллипсу. Мир завертелся. — Пусть слизеринцы зубоскалят сколько угодно, ты всех уделал! Невилл сдавленно пискнул. Мысли о правильном и неправильном вылетели прочь в ходе бешеной качки, и сейчас его единственной заботой осталось не сблевать себе на ботинки. А потом Джинни стиснула его в объятиях, и исчезла даже эта тревога. Что ж, после тесного знакомства с Василиском, вряд ли Джинни питала много сочувствия к громадным чешуйчатым монстрам. — Сейчас будут результаты, — позвала Луна негромко. И впрямь — Дамблдор вернулся на свое место, и судьи уже готовились вынести свой вердикт. С палочки мадам Максим сорвалась серебряная девятка. Крауч расщедрился на все десять. Джинни возбужденно подпрыгнула на месте. — Здорово! Крауч еще никому не ставил десятку. Может быть, ты догонишь даже Крама! Точно, Невилл ведь даже не знал результатов других Чемпионов, так что сравнивать было не с чем. Но сейчас ему было не до этого: палочку поднял Дамблдор. Невилл вспомнил суровое выражение его лица и поморщился. Дамблдор все еще выглядел мрачно. Палочкой директор Хогвартса нарисовал в воздухе цифру шесть. Трибуны загалдели. — Шесть? — не поверила Джинни. — Ты же идеально справился с заданием, и ты Чемпион Хогвартса. За что он снизил четыре балла? — За жестокое обращение с животными? — предположила Луна и пожала плечами в ответ на возмущенный взгляд Джинни. — Я никого не осуждаю, но многие сочли бы то заклинание... негуманным. — Это кто, например? Человек, открывший двенадцать способов использования драконьей крови? "Малышка Джинни зря удивляется. Дамблдор известный лицемер." Невилл со вздохом покачал головой. — Неважно, — пробормотал он, не отрывая взгляда от Дамблдора. Как будто что-то новое. Невилл сильно сомневался, что этот человек питает к нему хоть какие-то теплые чувства. Это было взаимно. Десятка от Людо Бэгмена и пятерка от Каркарова уже мало его волновали, но Джинни так задорно возмущалась из-за несправедливых оценок, что это было даже забавно. Невиллу снова стало тепло. — Ты делишь первое место с Крамом, — глаза Джинни сияли. — По-моему, у тебя есть все шансы выиграть Турнир. Выиграть Турнир? До этого момента Невилл не надеялся ни на что большее, чем просто пережить все три тура. Но глаза Джинни горели такой надеждой... Побыть героем еще немного. Победить — может быть, впервые в жизни. — Может, и есть, — согласился Невилл, просто чтобы посмотреть, как расцветает на веснушчатом лице широченная улыбка.