Мост Альма

День. Париж. Часы только что пробили полдень. Все куда-то бегут, спешат. Но только один человек не мешался среди этой толпы. Девушка стояла на мосту Pont de I’Alma. Её русые волосы развивались на ветру, а платье слегка колыхалось от речного бриза. Как раз именно в эту минуту ей исполнилось 16. И да, вы угадали. Она собирается свести счёты с жизнью, прыгнув с моста в бурлящую Сену. -С Днём Смерти, Леа… - произносит она, и в последний раз смотрит на небо. Оно такое голубое и красивое, что она уже представляла, как призраком будет летать меж облаков и наблюдать за жизнью парижан. Девушка закрывает глаза и делает шаг вперед, прямо вниз, но чей-то чёткий и спокойный голос проносится в её сознании. -Простите, мадэмуазэль. Глаза девушки открылись. Её взгляд упал на стоящего рядом парня. -Что? ... Кто вы, что вам нужно? -Всего-навсего случайный прохожий. Не могли бы вы спуститься вниз по дороге, а не по воздуху? -Нет. Я должна сделать это. -Но для чего? Чем так плоха ваша жизнь? Что тяжкого случилось в ней, если вы так легко с ней расстаётесь? -Вам не понять. -Как ваше имя? -Леа. -А моё – Альфред. Послушай, Леа. Я не желаю тебе зла. Просто расскажи, как жизнь для тебя потеряла всякий смысл и я обещаю, что мы найдем решение. -Ты мне нравишься, «случайный прохожий», я расскажу тебе. Только пообещай мне одно: ты не будешь пытаться повлиять на мой окончательный выбор. Сможешь переубедить - я останусь, не сможешь - прощай. -Я согласен. - Мое имя Леа Сандрин Орели Дюпонт. Мне 15 лет, а точнее, уже 16. Всё началось, когда мне было еще 14, 2 года назад. Я училась в школе Lycee Stanislas. Друзей у меня особо и не было, пока в нашем классе не появилась новая загадка, имя которой - Диана Ребель. Впоследствии, она стала моей лучшей подругой. Хотя поначалу мы с ней не очень-то и ладили, я сблизилась с ней в начале следующего семестра. Единственным существенным недостатком Дианы было неумение дружить. Она не отличалась вежливостью, и тем самым отталкивала от себя людей. -А тебя не оттолкнула. -Я просто не обращала внимания, вот и всё. Всю свою жизнь я была хорошисткой, но никому не позволяла у себя списывать. Исключение не составила даже Диана. Но она не могла без этого. Каждый день, каждый урок. Словно зависимость: думать не своей, а чужой головой. При том, она очень часто раздражала своим нытьём о том, что ей недодали несколко тысяч. В то время, как для меня было счастьем получить хотя бы сотню франков карманных денег. Приходя из школы, мне всё чаще хотелось покончить с собой, упасть с перил в школе, сделать всё что угодно, лишь бы почувствовать боль и не появляться в школе. Возможно, это было неправильно, но такого рода мысли меня начали посещать всё чаще и чаще. Потому, что понимала, что довела до такого себя именно я, а не Диана. -Не стоило так убиваться. Но, как я понимаю, это была одна из причин. А какая ещё? -Дружить втроём. Легко, не так ли? -Да, разве нет? -Ты так говоришь потому, что не знаешь, каково это, правда? -Да, ты права. Я не знаю. -А вот я знаю. В следующем году в наш класс пришла новенькая, с которой я быстро нашла общий язык и подружилась. В то время, как я с ней общалась, я замечала на себе гневный взгляд Дианы. Это была даже не ревность, а злость и крик в одном обличии. Ту девочку звали Абигель Флетчер. И Диана ненавидела ее и всё, что с Абигель связано. Так продолжалось около полугода. Всё вертелось вокруг Дианы и её ревности. Но я не могла ничего поделать. И от этого на душе было больно. От безисходности. В один день ко мне подошла Диана, и по её лицу было видно, что она не настроена на милую светскую беседу. Диана не дала мне высвободиться из её цепких рук, и поволокла в пустой класс. Смотря на меня прямо в упор, она задала один единственный вопрос: «-Леа Сандрин! Выбирай, с кем ты будешь общаться, потому, что дальше так продолжаться не может! Или я, или Абигель? Другими словами: «Лучшая подруга, или выскочка из другой школы?». В свете недавних событий она не оставила мне выбора. -Абигель. -Ты сделала свой выбор. Но запомни, мы никогда больше не будем друзьями. Живите долго и счастливо. Прощай.» Я долго думала над тем, правильный ли я сделала выбор, как долго она будет держать на меня обиду, и чем закончится. -Только она думала, что ты причинила ей боль. - И я это понимала. Но, ничего уже не вернёшь. Она ясно дала понять, что больше не хочет иметь ничего общего с Леа Дюпонт. Я сделала свой выбор, и вероятно, на него повлияла моя обида на Диану. Всю жизнь я боялась допустить ошибку. И вот, этот день настал. Из-за этого мне было ужасно плохо. Буд-то не я обидела Диану, а она меня. Несколько дней я ничего не ела, ни с кем не разговаривала. Выпала из жизни. -Может, присядем? -Давай. -Что думала Абигель на всё, что с тобой происходило? -Поначалу она не обращала внимания, но когда увидела у меня на руке порезы, перестала со мной общаться. Я была сломлена, потеряна, одинока. Абигель всю жизнь только и думала о мальчиках, о том, как быть девушкой своего парня. Она рисовала картинки целующихся пар из фильмов. А временами она твердила мне: -Это самое главное. Найти любимого человека, который будет любить тебя такой, какая ты есть. И я отвечала: -Муж, семья, работа, соблазны правильной жизни- это всё не для меня. Я живу тут 15 лет и ни разу не видела человека, которого волнует что-то по настоящему важное. Через какое-то время Абигель стала любимицей всей школы. Не было человека, которому она не говорила «Привет» каждый день. Это была уже не та Абигель, которая стеснялась заводить знакомства с новыми людьми. Это была та девочка, которую все обожали, любили и души в ней не чаяли. Я снова стала с ней общаться, но не так близко, как раньше. В один день она, как президент школы пригласила меня на митинг, в поддержку «не таких, как все». Главным условием было одеться и выглядеть, как будто ты не выходила из дома неделю. То есть мусорные мешки, запутанные волосы и чёрные ногти. Я доверяла ей, и поэтому решила прийти. Все были одеты, как я и это радовало. Но когда Абигель произносила речь, она позвала на сцену меня. Я встала рядом с подругой, и тут она зачитала текст с бумажки: «Друзья, родственники! Мы собрались здесь, чтобы помочь нуждающимся, отстранённым от общества людям. В наших рядах имеется один такой человек. Он скрывается под маской безобидной девчушки-подростка. Что же, давайте снимем эту маску!» Толпа заликовала, а Абигель сорвала с меня мусорный мешок, и я оказалась в белой рубашке, едва достающей колен. Но ей этого было мало: «Имя ей, Леа Сандрин Дюпонт! Ну же, скажи что-нибудь!». Толпа не умолкала, а Абигель задрала рукав моей рубашки и повернула мою руку с порезами лицом ко всем присутствующим. Толпа возмущённо ахнула, и на меня было устремлено всё больше неодобрительных взглядов. Я одёрнула руку и подошла к микрофону. «-Я Леа Дюпонт. Хочу сказать только одно, Абигель Флетчер: Люди думают, что любят тебя, но на самом деле им нравятся чувства, которые они испытывают, находясь рядом с тобой, или, или, им нравится то, что они могут получить от этого, от дружбы с тобой». Я удалилась, оставив Абигель в раздумьях и недоумении. Единственным местом, где мне было хорошо, был этот мост. Я сидела на лавочке, пока не увидела странную девушку. Она словно что-то искала, или пыталась спрятаться. На ней была такая же, как и на мне, рубашка, а на руке белый больничный браслет. На вид этой девушке было лет 15. Я подошла к ней: «-Привет, ты что-то ищешь? Ответа не последовало, но она отрицательно замахала головой. Потом она начала мне что-то объяснять языком жестов. Потребовалось ровно 5 минут, чтобы понять, что она не может говорить. И что именно она хотела сказать «на пальцах» -Как тебя зовут? Меня Леа. -Эль,- еле выговорила девушка. -Сколько тебе лет? В ответ она только указала на браслет: Эллин Фанинг, 13 лет, нервная анарексия. -Наверное, тебе сложно так жить. В ответ она только лишь кивает. -Что ты тут делаешь, вдали от больницы? Эль жестами показывает: я сбежала. -Зачем? «они хотели вставить мне трубку с едой в живот, а еды там нет, только воздух». -О, это ужасно. Но как ты не понимаешь: это для твоего же блага. Девочка виновато пожала плечами. «А что ты здесь делаешь?» -Бегу от проблем. Не лучшее решение, так? Мы засмеялись. Разница в возрасте не играла здесь никакой роли. Она рассказала про то, как заболела анарексией, я про то, как сбежала сюда. Время пролетело незаметно, и дело клонилось к закату. Мы договорились встречаться тут каждую неделю ровно в полдень. И таким образом, каждый четверг, как по часам, в полдень, мы встречались на этом мосту и гуляли по городу. Покупали еды, и. О чудо! Я наконец-то смогла заставить её поесть! Через месяц она пошла на поправку, а на следующей неделе её выписали. Всё было как нельзя лучше, вот только однажды она не пришла. Я прождала Эль 2 часа, но она так и не появилась. Я нашла её, наутро в свежем выпуске новостей. Как сейчас помню: «-13 летняя школьница покончила жизнь самоубийством. Её родители согласились дать интервью: -В последнее время она много времени проводила в общении с одной странной девочкой, которую мы даже не знали. Они встречались в полдень каждый четверг на мосту Альма. Не знаю, что она ей наговорила, но именно она побудила нашу Эллин на такой ужасающий поступок.» Я, не медля, решила отправиться к бывшему лому Эль и лично с ними поговорить. Без проблем отыскав адрес, я постучалась в дверь. Её открыл отец Эллин. -Что тебе нужно? -Я та, о ком вы говорили в интервью. -Слушай так, девочка. Ты даже не представляешь, что ты наделала. Ты лишила меня моего счастья, моей единственной дочери! Если бы не ты, она была бы жива! -Если бы не я, она была бы уже давно мертва! -Что ты такое говоришь? -Именно я помогла ей победить анарексию. Если бы не я, она давно бы уже сгнила в той больнице! -Не говори чушь! Она победила её исключительно благодаря нашим усилиям и усилиям врачей. -Да ваши врачи её только усугубляли! Знаете, что она сказала мне в первый день нашей встречи? «Мне вставили трубку с едой в живот, а еды там нет, только воздух». Она ещё тогда не хотела жить. -Так или иначе, она мертва. И она оставила тебе послание. На руке. Он протянул мне фотографию её тела, а точнее, руки. На запястье было выведено аккуратным почерком: Леа, спасибо за то, что показала, что такое жизнь. -Я всегда буду винить тебя в смерти Эллин. Подумай над этим.» И я действительно подумала над этим, и только недавно осознала всю суть его слов: «Я буду рад, если ты умрёшь также как она». -И вот, я здесь. В память об Эль. -И это всё? -Да. -Послушай, неприятности случались, случаются, и будут случаться. Это не обсуждается. Надо уметь с ними бороться. -Но в чём смысл моего существования, не жизни? -Пока мы не знаем цели нашего пребывания на Земле, мы просто идём дальше, надеясь, что она будет ждать нас за следующим поворотом судьбы. -Сильно сказано. -Спасибо. Так какой же твой выбор? -Будь моим другом. -Хорошо. Эпилог Мы с Леа дружили на протяжении недели. Ненадолго она успокоилась, стала радоваться простым вещам и посвящать им стихи и рассказы. Когда я её спросил: «какой твой любимый цвет?», она ответила: «цвет реки, бушующей внутри меня; цвет океана, которого я никогда не видела; цвет неба, манящего своей красотой». На следующий день Леа не пришла, а телефон был выключен. Через 5 дней сумку Леа нашли на дне Сены под мостом Альма. В ней была папка, в которой было письмо, адресованное мне: «Альфред, спасибо тебе. Ты стал моим другом, и я никогда этого не забуду. Если ты захочешь прыгнуть вслед за мной, дочитай это письмо. И да, я жива. Только не ищи меня. Я уже далеко за пределами Франции. И вряд ли когда-нибудь вернусь. Но, однажды мы снова встретимся. И я обещаю, что буду вспоминать тебя каждый раз, когда кто-то меня спросит: «Какой твой любимый цвет?». Однажды и ты поймёшь, ради чего стоит жить. Леа сандрин Орели Дюпонт»