Пятеро в молчании

      Грейнджер протянула мне свой телефон, глядя широко распахнутыми глазами.       — Поттер? — язык ворочался как-то уж слишком медленно. — Он в порядке?       — Привет, Малфой, — раздался спокойный голос в трубке. — Слушай, а почему я узнаю о пропаже твоего напарника от третьего лица? Со мной только что связался начальник департамента правопорядка, ему пришло сообщение из отдела по связям с магловскими подразделениями…       — Чёрт тебя возьми! Со Стюартом всё нормально?       — Как я понял, могло быть и хуже, — после секундного молчания, ответил он. — Он в больнице Святой Мэри, это в Паддингтоне. Вчера его сбила машина, насколько я понял, но он легко отделался.       — Сбила машина? В… Паддингтоне? — я с недоумением посмотрел на Грейнджер, которая всё это время, казалось, не дышала. — А подробности? Какого чёрта там случилось?       — Понятия не имею, — вздохнул Поттер, и его спокойствие до чёртиков взбесило. — Ты ведь заявил о пропаже? Не понимаю, почему ты ничего мне не сказал…       — А что я должен был тебе сказать? Я и сам не был уверен! Ты говорил с полицией?       — Я не связывался с участком, который отреагировал на ориентировку, если ты об этом. Говорю же, начальник департамента…       — Я понял, понял, — перебил его я. — В какой, говоришь, больнице?       — Святой Мэри.       — Почему об этом доложили только сегодня?       — Малфой, я пока что не имею никакого представления о случившемся! — он повысил голос. — Я вообще ещё ни с кем не связывался, сразу позвонил тебе! Я тоже ничего не знаю! Собираюсь обратиться в Мунго, пусть его туда переведут…       — Ладно, спасибо, — искренне выдохнул я, почувствовав ни с чем не сравнимое облегчение.       — Значит, и ты не знаешь, как Миллер там оказался? — ещё немного помолчав, будто тактичность сейчас имела хоть какой-то смысл, спросил он. — Ты ведь должен был вчера с ним встретиться, насколько я знаю.       — Должен был, да вот только… кое-что произошло, и… — я ещё раз глянул на Грейнджер. Она прикрыла рот рукой и вся превратилась в слух, даже подалась вперёд. О нашей небольшой перепалке в столовой я ей не рассказывал, но это было и не нужно — она и сама всё наверняка поняла, когда Стюарт, перед тем как исчезнуть, избегал её взгляда. — В общем, Поттер. В Мунго его надо отправить как можно скорее. Есть подозрения, что на него наложили Империус.       В трубке раздались пощёлкивания.       — Ты серьёзно? — взволнованно пробормотал он. — Откуда такие сведения?       — Сегодня утром я говорил с… — я запнулся, чуть не ляпнув «его подружкой», хотя даже сама мысль о том, чтобы сейчас соблюдать секретность показалась глупой. — В общем, свидетельница его вчерашнего ухода сказала мне, что он вёл себя так, будто на него наложили Империус.       — Это как же она поняла? — опешил Поттер.       — Ты издеваешься что ли? В общем, я поеду в больницу и постараюсь что-нибудь выяснить, а ты направь кого-нибудь из Мунго и предупреди, что я их там встречу. Если это действительно был Империус, то…       — Да-да, я понял, — голос его зазвучал растерянно. — Как это вообще вышло? И ты тоже думаешь, что это был Империус?       — Не могу иначе объяснить его уход. Теперь — не могу.       — Понял. Я ещё позвоню, как свяжусь с полицейским участком. Пусть Гермиона отправит мне твой номер сообщением, так будет быстрее.       Когда он отключился, я передал телефон Грейнджер. Она явно ждала каких-то действий или слов — физически остро чувствовался её взгляд — но меня будто приковали к сидению и отняли язык.       Стюарт нашёлся, он был жив. Вот единственное, что билось в мозгу.       Всё окружающее показалось таким незначительным, что впору было расхохотаться, да вот только мышцы онемели. То, что минутами ранее мы с Грейнджер пытались поцапаться, а после она заявила о своём решении разойтись с Уизли — и вовсе отъехало на последнюю строчку списка того, что волновало.       Но необъяснимое чувство расположения заставило повернуться и взглянуть на неё. Всё это время Грейнджер смотрела молча, не задавая вопросов, не пытаясь вызнать подробности беседы. Но я знал, нет, чувствовал на интуитивном уровне, что в первую очередь её волновала возможность того, что внутри отдела Министерства на кого-то умудрились наложить Непростительное заклятье.       — Ты опоздаешь на встречу, — сказал я, удивившись тому, как равнодушно это прозвучало.       — Я её перенесу, — тут же ответила она дрогнувшим голосом. — Я отвезу тебя в больницу, только скажи, куда ехать.       — Не надо, сам доберусь, — и отвёл взгляд, заметив, как её пальцы, потянувшиеся к навигатору, потряхивало.       — Но…       — Какой толк тащиться туда вместе? Нашла время спорить! Займись аукционным домом, а я тебе потом позвоню, как всё выясню.       — Нет, — твёрдо сказала она, качнув головой — но пальцы отпрянули от навигатора, будто он обжёг огнём. — Тут и спорить не о чем. Ты сам-то знаешь, где эта больница? К тому же, тебе наверняка понадобится кто-то, кто сможет взять на себя ответственность перед начальством больницы. Логично?       — Чертовски.       — Тем более, — продолжила она более уверенным тоном, — я тоже за него переживаю. И я не думаю, что стоит оставлять тебя одного.       — Какая забота, — фыркнул я. — Но я в…       — В норме, ага, — отмахнулась Грейнджер. — Но я переживаю не за тебя, а за тех несчастных, кто окажется рядом с тобой. Ты не в норме, и мы оба это знаем. Я ещё не забыла допрос Билли и представляю, как ты ведёшь переговоры!       — Так то и был допрос, а не переговоры!       — Дальше будем пререкаться или поедем?       — Соберём все пробки, — пробормотал я.       Решение ехать на машине до Паддингтона — путь всё-таки неблизкий — было глупым, но я не хотел ни спорить, ни сомневаться в её искренности. В ответ Грейнджер не произнесла ни слова. А может, я просто прослушал, потому что в голову пришла неожиданная мысль.       — Погоди-ка, — остановил я Грейнджер, которая уже была готова завести машину и отправиться в путь. Она замерла и недоуменно поглядела на меня.       — Хочешь ещё поспорить? — она закатила глаза и откинулась на спинку сиденья.       — Нет, не хочу. Я вот чего не понимаю. Почему его обнаружили в больнице только тогда, когда я сделал запрос на розыск? Полицейские в нём коллегу не признали.       — Что ты имеешь в виду?       — Имею в виду, что я идиот, — выдохнув, я отстегнул ремень безопасности. — Когда Стюарт вчера уходил, он взял с собой только сигареты и телефон. Дозвониться до него не получилось, а значит, телефон он либо потерял, либо…       — Где его удостоверение, это ты хочешь сказать? — ахнула она, тоже отстёгивая ремень.       — Его куртка, Грейнджер, — я потёр лоб, головная боль всё никак не проходила. — Наверное, она всё ещё в кабинете…       — Вместе со значком и удостоверением, — закончила она, округлив глаза. — Как ты её не заметил?       — Я её и не искал! — отшвырнув ремень в сторону, я вылез из машины. Грейнджер сделала то же самое. — Вообще вылетело из головы!       Если куртка найдётся в кабинете — а она не могла там не найтись — я был готов официально признать себя полнейшим кретином. Если бы она обнаружилась раньше, то… А что, собственно, я бы мог сделать?       — Подожди меня, Малфой! — Грейнджер, судя по звуку, засеменила следом и даже запыхалась. Я остановился перед пешеходным переходом.       — Жди здесь, я быстро. Позвони пока аукционному дому, договорись о переносе встречи.       Грейнджер подняла взгляд к небу.       — Хорошо. Давай скорее. Похоже, дождь будет.       Замешательство сошло на «нет», и постепенно начала представать картина произошедшего, пусть пока и частично покрытая белыми пятнами. Что бы ни случилось со Стюартом, он ушёл не по своей воле. Я верил рассказу Лолы и ничуть не сомневался, что она была права насчёт Империуса. Как иначе можно было объяснить то, что случилось?       А ещё настораживало другое: сотрудник в хранилище вещдоков подтвердил, что Стюарт вернул коробку с вещами Софи — в журнале учёта была его подпись, точно его — но теперь я понимал, почему он вёл себя так странно. Похоже, на него тоже подействовали каким-то заклинанием.       Но кто и, самое главное, зачем так поступил со Стюартом? Тот сопливый пацан из хранилища улик? Вряд ли. Кто-то другой? А он, наряду со Стюартом, стал жертвой злоумышленника?       Пока поднимался в кабинет, думал о словах Лолы про Нэнси. И не мог поверить тому, что она могла совершить что-то подобное. Или могла? И зачем бы ей это понадобилось?       Но единственное, чего сейчас хотелось, так это воочию убедиться в том, что со Стюартом всё в порядке. Найти Нэнси, рассказать о произошедшем Форду, наведаться с допросом в хранилище улик — всё это казалось несущественным. Наверное, нужно бы сообщить Лоле, успокоить её. Но она тут же накинется с вопросами, а отделаться от неё будет невозможно. Это тоже могло потерпеть.       Куртка Стюарта нашлась на сидение стула, а сам стул был аккуратно задвинут за стол. Ещё раз поразившись собственной тупости, пошарил по карманам и нашёл там и значок, и удостоверение. Стоя в тишине кабинета, слушал, как громко колотилось сердце. На плечи свалилась полнейшая нереальность происходящего, и на мгновение я растерялся. Неужели, всё это происходило на самом деле? Не впервые, но как никогда ясно ощущалась невидимая угроза, которая незаметно подкралась со спины, нависла над отделом, над каждой присутствующей здесь головой. Речь шла не о каком-то там фантастическом субъекте, который занимался черти чем, а о вполне реальной, как никогда близкой опасности. Сложно было поверить, что где-то здесь был человек, который был в ответе за произошедшее.       Вспомнив, что на улице ждала Грейнджер, сунул вещи Стюарта в карман куртки, запер дверь и спустился в опустевший холл. Только из столовой доносилось приглушённое бряканье. Уличная прохлада показалась благом. Грейнджер приметил издалека. Чёрным силуэтом она чётко вырисовывалась на фоне бежевого авто.       Ехали молча. Решение ничего не говорить о Нэнси отвалилось ещё до звонка Поттера, и я рассказал бы, если бы Грейнджер не перебила своим откровением.       Но я был благодарен такому повороту событий. Просто спросить в лоб и ожидать, что она выдаст и себя, и то, что знала больше, чем говорила? Нет, идея, мягко говоря, тупая. Тут стоило действовать деликатнее. Грейнджер прекрасно умела держать себя в руках и лгать без зазрения совести, если это действительно было нужно.       Но ни слова об услышанном, ни единого вопроса о предполагаемом Империусе. Конечно, она знала, не могла не знать, кто именно рассказал мне об этом. Я сам поведал Грейнджер, что встретил Лолу на выходе, и как она пожаловалась на Стюарта. Ей всего-то и оставалось сложить два и два, чтобы сделать очевидный вывод из вчерашнего происшествия и сегодняшнего разговора. И, очевидно, она его сделала. Может, теперь пыталась выстроить собственную цепь событий?       Идея того, что она что-то знала и снова скрывала, хоть и твердила о доверии, возмущала до самой глубины души. Думать об этом не хотелось, но мысль всё цеплялась и цеплялась за извилины помимо воли. А ещё нестерпимо хотелось укорить Грейнджер за слова «он в порядке» и «он же коп». Но смысла в этом было столько же, сколько и в размышлении на тему «она знает, но молчит» — пустая трата ресурсов. Грейнджер, конечно, никак не могла повлиять на ситуацию, только пыталась подбодрить. Разве, стоило обвинять кого-то в желании помочь? Упрёк наверняка бы вылился в ещё одну ссору, коими на сегодня я был сыт по горло.       Наверное, Поттер не заставит себя долго ждать, и бригада из Мунго среагирует быстро. Даже мысль об Империусе наводила ужас. Уже не раз я видел, что делало с волшебником неверно наложенное заклятье. А что оно сделает с мозгами магла? Оставалось молиться, чтобы чёртов ублюдок, кем бы он ни был, отлично владел наложением Непростительных и не допустил непоправимой ошибки.       — А что там, в Паддингтоне? — вдруг спросила Грейнджер.       Она смотрела строго перед собой. Вопреки опасениям, движение на дорогах было более или менее свободным.       — Без малейшего.       На этот вопрос у меня действительно не было ответа. Что бы ни приказали Стюарту под действием заклятья — разве сейчас это было важно?       Приглушённое размеренное гудение Лондона и тишина внутри салона создавали странный внутренний дисбаланс, будто сознание отдалялось от тела. Грейнджер больше ничего спрашивать не стала, позволив собраться с мыслями. За это я был несказанно благодарен.       Здание больницы Святой Мэри, огромное, сложенное из бежевого кирпича, возвышалось над узкой улочкой, как гора. Свободного места на парковке не оказалось, а потому, чтобы припарковаться, пришлось проехать вперёд. Улица с рядами неопрятных, одинаково буро-коричневых домов, уходящих вдаль, казалась бесконечной.       — Так ты перенесла встречу в аукционном доме? — спросил я, пока мы торопливо шагали к больнице. — И почему они не могут послать этот список участников по почте или ещё как-то?       — Перенесла на два часа, — кивнула она, обогнув огромную лужу. — Думаю, хотят убедиться, что я действительно из полиции. Это логично, как считаешь?       Ничего ей не ответил, чувствуя, как по мере приближения ко входу больницы немели руки. Перед тем, как зайти внутрь, вдохнул поглубже.       Пробившись через ледяное спокойствие сотрудницы за стойкой в холле, удалось выяснить не так уж и много. Во-первых, Стюарт попал в больницу вчера, как и говорил Поттер. Скорая помощь, а с ней и полиция, выехали на вызов о происшествии возле Гайд-парка в двенадцать дня. Во-вторых, никаких документов при нём не было обнаружено, что я и так знал, а потому полицейские, проторчав в больнице около пятнадцати минут, уехали, сказав, чтобы им сообщили, когда пострадавший придёт в себя. В-третьих, совсем недавно в больницу позвонили из полиции и сообщили, что вчерашний неизвестный, поступивший к ним, оказался детективом.       — Быстро сработали, — взволнованно проговорила Грейнджер, пока мы поднимались на нужный этаж в кабине лифта.       Я промолчал, внимательно наблюдая за тем, как сменялись цифры на маленьком экранчике над панелью с кнопками. На мой взгляд — слишком уж медленно.       Нужная палата нашлась быстро и, на удачу, из неё как раз выходила медсестра. В палату войти она не позволила, с улыбкой сказав, что «нужно дождаться врача» и «пациент находится в удовлетворительном состоянии, но ещё не пришёл в себя». Она ушла, а я выдохнул. Удовлетворительное состояние, очевидно, считалось хорошим признаком.       Мимо туда-сюда сновал персонал, что-то размеренно гудело. Пройдя по коридору, свет в котором был такой яркий, что впору было выколоть себе глаза, мы устроились на выставленных возле стены стульях. Грейнджер сняла пальто, уложила его на соседний стул, порылась в сумке и вытащила телефон.       — Поттер просил скинуть ему сообщением мой номер, — вспомнил я. — И… спасибо.       Она подняла взгляд, в котором читалось удивление. Мне вспомнились слова Форда, которые он сказал только сегодня утром:       «Нельзя пренебрегать обязанностями и действовать в своих личных интересах…»       — За что?       Я усмехнулся, но против воли. Смеяться совсем не хотелось, но вся развернувшаяся сцена напоминала сопливый эпизод из какого-нибудь проходного фильма. Даже на миг представил, что сейчас на фоне зазвучит какая-нибудь сентиментальная музыка.       — О, Грейнджер! — я откинулся на спинку стула. — Сейчас мне бы стоило сказать что-то вроде: спасибо тебе за то, что ты рядом, дорогая! Спасибо, что ты есть! Спасибо, что не оставила меня!       — Болван, — отмахнулась она без тени улыбки и снова уткнулась в телефон. Холодный свет окрасил её лицо в сероватый оттенок. — Мог бы обойтись и без сарказма.       — Я сказал «спасибо», а ты начала задавать дурацкие вопросы. Могла бы просто ответить «пожалуйста».       Она только фыркнула. Мы замолчали, и молчание это с каждой минутой становилось всё более неловким. Казалось, что и она чувствовала то же самое. Грейнджер убрала телефон обратно в сумку и теперь разглядывала свои руки, то и дело посматривая в сторону палаты. Глянул на часы — в больнице мы провели без малого двадцать минут.       — Лола рассказала мне про Империус, — наконец-то решился я, не в силах больше терпеть напряжённую недосказанность. Услышав слова, она тут же повернула голову. Будто готовилась к тому, что я заговорю.       — Да я как-то сама поняла, — она пожала плечами.       — Знаю, что поняла. Странно, что не пытаешься задавать вопросы.       — А какие вопросы я должна задавать? — она склонила голову набок. — Ты знаешь что-то такое, чего не знаю я?       — Хороший вопрос, — небрежно бросил я, но сердце в груди заколотилось так, что его могла услышать вся больница. — Ты, к примеру, обязательно бы мне всё рассказала, будь оно важно. Тем более, если бы это что-то касалось меня.       — Так это у тебя есть ко мне вопросы? — Грейнджер поёрзала на стуле. — Выкладывай уже.       — Это ерунда, но всё-таки, — я развернулся к ней всем корпусом. — Знаешь, когда ты рассказала про Уизли…       — Ох, давай не будем, — она заметно смутилась. Наверное, не ожидала, что снова подниму эту тему, тем более в такой обстановке.       — Я не о нём хотел тебя спросить.       — А о ком?       — Когда я ночевал у Поттера… В общем. Я хочу попросить тебя ответить мне честно, потому что это чертовски важно для меня. Окей?       Грейнджер выпрямила спину, будто приготовилась защищаться.       — Я постараюсь, — медленно ответила она, проводив взглядом медсестру, прошедшую мимо.       — Той ночью ты спрашивала меня про Нэнси, помнишь?       — Конечно, — она нахмурилась и отвела взгляд, и этот мимолётный жест мне совершенно не понравился. — Что бы ты там себе ни думал, я была совершенно трезва.       — Ну да.       — Ладно, почти, но провалами в памяти не страдаю. О чём речь?       — Я хотел бы узнать: зачем. Только не начинай эту свою присказку про «хочу понять, почему я ей не нравлюсь», ладно?       И замер в ожидании, остро чувствуя, как сильно ей не понравился этот вопрос. Но она, вопреки моим ожиданиям, не попыталась уйти от темы.       — Судя по всему, ты уже знаешь ответ на этот вопрос, — со странным выражением ответила она.       Такого я не ожидал. Она не слишком старалась скрыть интерес к Нэнси, тут бы и дурак понял, что к чему, но всё нутро затрепетало. Неужели подозрения, казавшиеся бредом, правда?       — Удивлён, что ты так просто признаёшься. Это… неожиданно.       — Немного, но… все мы люди взрослые. И всё прекрасно понимаем. И что ты по этому поводу думаешь вообще?       — Да это же бред, — твёрдо и спокойно ответил я. Со стороны это наверняка выглядело так, будто мы обсуждали что-то совершенно несущественное. — Чистейшей воды. Такого не может быть.       — Не может? — с каменным лицом спросила она. — И почему же?       — Это что, шутка такая? Уж кому, а мне лучше знать, и я говорю — бред!       Грейнджер поглядела так, будто ей нанесли непозволительное оскорбление.       — По-моему, лучше знать мне, — она нахмурилась. — И давай поговорим об этом потом. Что-то меня сейчас не тянет обсуждать такую тему.       — Я чего-то не понимаю, видимо, — целую вечность, не меньше, я глядел на неё со смутным подозрением, что мы говорили не об одном и том же. — Меня это касается самым прямым образом, и если Нэнси… Слушай, я знаю её куда лучше тебя и уверен, что она тут ни при чём.       — Нэнси? — Грейнджер зачем-то встала. — Ты о чём вообще говоришь?       — Я хотел узнать, не подозреваешь ли ты её в чём-либо. А ты о чём говоришь? — пытаясь переосмыслить весь диалог, я смотрел на неё снизу вверх.       — С чего бы мне подозревать… Ох, прости, господи, Нэнси?       — А зачем ты тогда спрашивала о ней?       Я тоже поднялся, окончательно выбитый из колеи. Парочка медсестёр в конце коридора, обернулась. Похоже, даже они услышали Грейнджер.       — Мне показалось, что ты… Не знаю! Раз той ночью спрашивала, то… — я замолчал, а Грейнджер, испытывая, видимо, то же чувство категорического непонимания происходящего, потёрла переносицу. — Мы сейчас о чём говорили-то?       — Очевидно, о разных вещах, — она опустилась обратно на стул. — Господи…       — Значит, ты её не подозревала? — совсем растерявшись, переспросил я. Мозг отказывался понимать, что происходило. Помолчав немного, Грейнджер, не глядя на меня, бросила в пространство:       — Бред!       — Так и я о том же! — и почувствовал, как раздражение подкатывало к горлу. — Почему ты сказала, что я уже знаю ответ?       — Смотри-ка, похоже, это тот самый врач, который нам нужен, — Грейнджер кивнула в сторону палаты и снова поднялась на ноги, так резко, будто её что-то подтолкнуло.       Подхватив сумку, она стремительно зашагала по коридору. Сделав парочку глубоких вздохов и поборов желание потребовать у ней объяснений прямо здесь и сейчас, захватил её пальто, которое так и осталось лежать на стуле, и поспешил следом.       — Значит, он правда из полиции? — услышал я, поравнявшись с Грейнджер. — Мы не нашли при нём никаких документов, и только сегодня полицейские сказали, что он детектив…       — Из службы столичной полиции. Вот его документы, — я достал из кармана куртки удостоверение со значком и помахал им перед носом врача. Грейнджер скосила глаза в мою сторону. Я сделал вид, что не заметил.       — А вы… — врач, который чертовски напоминал кролика, неохотно оторвался от Грейнджер и перевёл взгляд на значок, а потом — на меня. На пластиковой карточке, что болталась у него на шее, значилось, что кроличью морду звали доктором Дэвисом.       — Детектив Малфой. Мы достаточно вас прождали, док, может, уже войдём? И мне… Нам нужно задать несколько вопросов о вчерашнем происшествии.       — Конечно, — кивнул он и тут же открыл дверь в палату.       Открывшееся зрелище заставило сглотнуть гигантский ком в горле. Стюарт лежал с закрытыми глазами, на лице виднелись несколько ссадин. Отовсюду торчали провода, трубки, раздавался размеренный писк, как я понял — приборов, которые стояли возле койки. Кроличья морда подошёл к изножью кровати, взял прикреплённый к металлической решётке планшет и быстро просмотрел бумаги.       — Что с ним? — спросил я, не в силах оторвать от Стюарта взгляда.       Говорил он, обращаясь к Грейнджер, чему я ни капли не удивился. В другое время это наверняка бы задело, но только не тогда, когда за спиной врача лежал мой напарник.       Бледное лицо, покрытое царапинами, было расслаблено, грудь мерно вздымалась, и выглядел он как никогда умиротворённым. Будто вот-вот откроет глаза и скажет: «чего раскис, Малфой?» или что-то в этом духе. А может, будет зол? И будет винить именно меня в том, что с ним произошло. Да, он имел право, и это было бы справедливо. Вспомнились сегодняшние похороны и те две женщины, убитые горем. Если бы что-то случилось со Стюартом, я никогда бы не смог себе этого простить.       — Значит, полицейские, приехавшие вчера на место, сказали, что он просто вышел на дорогу? — прорвался голос Грейнджер, и я отвёл взгляд от лица напарника.       — Со слов очевидцев, — кивнул он. — Второй пострадавший, который был в машине, сказал, что ваш коллега никак не реагировал на сигнал, будто не слышал. Водитель не успел затормозить, объяснил, что даже не подумал, что кто-то мог выйти на дорогу. Поблизости не было пешеходной зоны.       Мы с Грейнджер быстро переглянулись. Отсутствие реакции на внешние раздражители — один из признаков Империуса.       — Он что-нибудь говорил? Были при нём личные вещи? — спросил я.       — Нет, к сожалению, в сознание он не приходил. Полицейские сказали, чтобы мы связались с ними, если он придёт в себя, но… — он развёл руки в стороны. — В кармане брюк была зажигалка, и всё.       — Что-то ещё можете рассказать по поводу случившегося? — поинтересовалась Грейнджер, обеспокоенно поглядывая в мою сторону.       — Об этом вам лучше поговорить с вашими коллегами, — пожал плечами он. — Надеюсь, у вас есть возможность связаться с его близкими?       Грейнджер уставилась на меня.       — Свяжемся, не беспокойтесь об этом.       — Могу только сказать, что детектив, вероятно, скоро придёт в себя, — продолжил он. — Перелом ноги и небольшое сотрясение — не самое страшное. Ему очень повезло и…       — Да, ему повезло, особенно с вами, — я посмотрел прямо ему в глаза. Похожее на морду кролика лицо вытянулось. — Уверен, вы отличный специалист, но…       — Детектив, — Грейнджер кашлянула. — Детектив Малфой, я думаю…       — Я хотел сказать, мисс Грейнджер, что, несмотря на это, мы вынуждены перевезти нашего коллегу в другую больницу. Так будет лучше, не правда ли?       — О… Да, доктор Дэвис, — кивнула она, отправив мне предостерегающий взгляд. — Насколько быстро вы сможете подготовить его?       — Но…       — Это не просьба, доктор, вы не расслышали? — вставил я, пока он, хлопая глазами, поочерёдно глядел то на меня, то на Грейнджер.       — Но вы не можете просто так взять и увезти его, — нахмурился Дэвис. — Он мой пациент, я несу за него ответственность, и… Знаете, мне нужно сообщить об этом начальству.       — Я вас прекрасно понимаю, — вздохнула Грейнджер и полезла в сумку. — Но дело отлагательств не терпит. Я поговорю с вашим начальством, но скоро сюда прибудет бригада наших врачей, и поэтому вам стоит поторопиться…       Она достала из сумки сложенный в четверо лист бумаги, развернула его и протянула Дэвису. Я стоял достаточно близко, чтобы быть уверенным на сто процентов — лист бумаги был пуст. Но врач вперился в него взглядом, зрачки забегали, будто он что-то читал. Я с удивлением глянул на Грейнджер. В ответ она выговорила одними губами: «потом».       Тем временем Дэвис закончил читать. Когда он передавал лист обратно Грейнджер, то выглядел потрясённым.       — Надеюсь, у вас больше нет вопросов? — поинтересовалась она, запихивая лист обратно в сумку.       — Нет, я… понимаю…       — Вот и отлично, — кивнула Грейнджер. — Мы встретим нашу бригаду, а вы пока подготовьте пациента. И с кем я могу поговорить об этом?       Дэвис рассеянно пояснил, где следовало искать его начальство. Грейнджер будто в воду глядела, без её помощи было бы не обойтись. Конечно, это стоило предполагать. Но в тот момент рациональное мышление послало к чёрту.       Когда мы вышли в коридор, она бодрым шагом двинулась к лифту; руководство больницы восседало тремя этажами ниже. Догнав и сунув ей в руки пальто, о котором она напрочь забыла, спросил:       — Это что вообще было?       — Полезная штуковина, — Грейнджер едва приметно усмехнулась. — Избавляет от множества неудобств.       — Это я понял, но что он там прочитал? — я ткнул в кнопку вызова лифта. — Ты его рожу видела?       — Видела, — Грейнджер накинула пальто. — Но я понятия не имею, что он там прочитал.       — Лист был пустой.       Двери перед нами разъехались, и Грейнджер шагнула в кабину.       — Для тебя и меня — да, а для него… — она задумалась. — Этот лист заколдован так, что каждый, кто его читает, видит то, что способно его убедить, понимаешь?       — Шутишь?       — Ни в коем случае, — мотнула головой Грейнджер, когда кабина лифта двинулась вниз. — Совместный проект отдела тайн и комитета по выработке объяснений для маглов.       — Первый раз о таком слышу. Обычным смертным, значит, такой артефакт не полагается?       — Как видишь, — пожала она плечами.       — Выпендриваешься, — поморщился я. Грейнджер вскинула подбородок.       — Такой артефакт — большая ответственность. Его не предоставляют всем подряд, сам понимаешь.       — От скромности, мисс Грейнджер, не помрёте, — подытожил я в тот самый момент, когда двери лифта разъехались в стороны, и мы вышли на нужном нам этаже.       — Кстати. Ты слышал, что сказал доктор Дэвис? Стюарт никак не отреагировал на сигналы. Это…       — Отсутствие естественных реакций — один из признаков, знаю.       — Но на Лолу он отреагировал! — нахмурилась Грейнджер.       — Наверное, тут дело в… его личном отношении к Лоле, если ты понимаешь, о чём я. Поэтому так вышло.       Пока Грейнджер вела переговоры с начальством больницы за дверью с позолоченной табличкой, я торчал в коридоре. Здесь стояла тишина — ни тебе медсестёр в дурацких шапочках, которые то и дело сновали бы туда-сюда, ни раздражающего писка и гудения, ни монотонного бормотания пациентов и их посетителей.       Несмотря на увиденное в палате, все эти трубки и провода, я чувствовал облегчение. Совсем скоро Стюарт отправится в Мунго, и целители, никаких сомнений, быстро приведут его в порядок. Империус — вот о чём действительно стоило беспокоиться. А ещё о том, кто во всём этом виноват.       Попытки собрать воедино картину произошедшего проваливались раз за разом. Вид напарника посреди всех этих причуд магловской медицины сбивал с толку. Зато теперь я точно знал, что Грейнджер не подозревала Нэнси в чём бы то ни было — а мне хотелось доверять её чутью. Если Грейнджер, такая подозрительная и настороженная ко всякому, кто попадал в поле её зрения, не вписала Нэнси в круг подозреваемых, то и мне можно было об этом не думать. С одной стороны, она не знала о том, что Нэнси задержалась в отделе почти на сорок минут без ведомых на то причин. С другой… А если бы знала, если рассудить логически, что бы это изменило? Только добавило бы беспокойства, которого и так хватало.       — Ты как? — прервала размышления Грейнджер, бесшумно выскользнувшая из кабинета. — Гарри прислал сообщение. Пишет, что из Мунго отправят белый фургон.       — Хорошо, — выдохнул я. — Главное, чтобы Стюарт был в норме. Чёртовы сумасшедшие маглы. Поверить не могу, что они действительно считают медициной то, что творят с людьми! Ты видела, что они с ним сделали?       — Они пытаются помочь ему. И уже помогли, — возразила Грейнджер. — Ты несправедлив к магловской медицине.       — Разве маглы могут разобраться с Империусом? Справедлив или нет, я всё же за нормальную медицину. Резать себя или ещё что-то в этом духе я бы никому не позволил. Это ненормально, чёрт возьми!       — Я тоже не люблю больницы. Мне здесь не по себе, — поёжилась она, шагая в сторону лифта. — Как думаешь, что всё-таки с ним случилось? Как Стюарт вообще сюда попал?       — Что его сюда привело — понятия не имею. Думаю, его ударили Империусом в хранилище улик или сразу после этого. Его подпись была в журнале отчётности, вещи Софи он сдал, это факт, я сам видел.       — Что скажет министр, когда узнает, что такое происходит в отделах Министерства…       Мы остановились возле лифта, и я нажал кнопку вызова.       — Будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас у нас есть задача — проконтролировать перемещение Стюарта в Мунго. Потом поедем на встречу в аукционный дом, как ты и договорилась. Это ведь не займёт много времени?       — Думаю, нет, — торопливо ответила она, и мы оба шагнули в кабину.       — Отлично. Потом вернёмся в отдел, хочу поговорить с тем парнем из хранилища улик.       Я совершенно не понимал, что стоило предпринять — забить тревогу или наоборот, постараться выяснить подробности по-тихому.       — Чёрт, ещё с Фордом объясняться… Он взбесится, если узнает, что вместо расследования я помчался в больницу!       — Зачем объясняться? Думаю, про Стюарта ему уже доложили. А о том, что ты был в больнице, ему знать вовсе не обязательно. Дождёмся новостей из Мунго, а пока не будем поднимать шум.       — Разумно, — поразмыслив, кивнул я.       Кабина лифта замерла, и мы вышли в холл. Ни мне, ни ей проводить лишнее время внутри больницы не хотелось, и по молчаливому согласию мы вышли на улицу, чтобы там дождаться появления бригады из Мунго.       — А Лола?       — А что с ней? — не понял я.       — Она ещё не знает, что Стюарт нашёлся?       — Ещё нет, — я огляделся по сторонам. Фургона видно не было. — А тебе-то что?       — Наверное, она очень волнуется, — с серьёзным лицом ответила Грейнджер.       — Знаю, что волнуется, — я отмахнулся в ответ на это ненужное нравоучение. — Скажу, как вернёмся в отдел.       — Она больше ничего не говорила?       — В каком смысле?       — Помимо её подозрений насчёт Империуса.       — Сказала, что мы разминулись минут на пять или семь… — насторожился я. — Сказала, что он наорал на неё.       — А почему она про свои подозрения вчера ничего не сказала?       — Только сегодня об этом подумала.       — И всё?       — Да, — твёрдо сказал я. — Не надо так смотреть на меня. Я бы не стал скрывать от тебя что-то, если бы… если бы это было важно. Ясно?       — Ясно, — кивнула она, расценив, видимо, мою заминку как попытку досконально вспомнить разговор с Лолой.       — Кстати, — бесшумно выдохнув, подумал, что до этого момента вообще не дышал. — Мы не договорили. Про Нэнси.       Грейнджер шумно выпустила воздух.       — Ну ладно, у меня тоже есть вопросы. С чего ты взял, что я её подозревала? В чём бы то ни было. Вернее, почему я должна была это делать? Что, есть повод?       — Нет, — замешкавшись, ответил я. — Не знаю. Мне показалось, что ты не интересуешься человеком, если он не в твоём списке подозреваемых. Как ты любишь говорить — логично, не находишь?       — Чего? — усмехнулась она. — Что ещё за чушь?       — Вот возьми меня, к примеру, — продолжил я. — Тебе и дела никакого до меня не было, пока я не стал подозреваемым в вашем деле.       — Ты пытаешься меня в чём-то укорить? — фыркнула она.       — Я пытаюсь понять, что ты имела в виду, говоря «ты уже знаешь ответ на этот вопрос». Или мне лучше спросить у Пэнси?       — А при чём тут она? — округлила глаза Грейнджер.       — Наслышан о ваших утренних посиделках и милой болтовне. Кстати, Блейз просил передать тебе спасибо за то, что ничего не рассказала его почти-жёнушке о ситуации с участком.       — О, я… — она смутилась, но быстро взяла себя в руки. — Значит, Блейз растрепал? Когда успел?       — Вчера виделись. Мы говорили с тобой по телефону как раз перед тем, как с ним разойтись, — сказав это, я вспомнил и о банковском счёте в Гринготтсе, который собирались разморозить. Но мысль эта едва коснулась сознания.       — Вот как? — Грейнджер вскинула брови. — У них с Пэнси всё в порядке?       — Насколько это возможно. Не знал, что вы такие подруги. Как это получилось?       — Она оказалась ничего, — пожала плечами Грейнджер. — Когда перестала строить из себя невесть что.       — Что, правда перестала? — усмехнулся я.       — Думаю, да.       — Так ты мне скажешь, какого чёрта ты имела в виду? — ввернул я, рассудив, что Грейнджер расслабилась. — Это простой вопрос. Ты её не подозревала и сама же подтвердила, что спрашивала не из-за желания узнать «почему я ей не нравлюсь»!       Она внимательно наблюдала за правой стороной улицы. В этот момент вдалеке показался белый фургон.       — Смотри, может, это они? — Грейнджер вытянула шею, чтобы рассмотреть дорогу, а после глянула на часы. — И чего они так долго копались?       — Строить из себя дуру у тебя получается просто отвратительно.       — М? — она подняла взгляд от часов. — Ты про что?       — Грейнджер!       — Ты же сам сказал: это бред, — помолчав немного, ответила она.       Грейнджер отрешённо следила за приближающимся фургоном, будто мы и вовсе не вели никакого разговора.       — Так, ведьма…       — Ладно, Малфой! — воинственно рявкнула она. — Я просто удивлена, что ты выбрал себе в пару такую девушку, как Нэнси! Доволен?       — Ого! И почему, позволь узнать?       — Почему — хороший вопрос, — она поморщилась. — Но не мне на него отвечать.       — Что ж, ладно. Она хороша собой. Из приличной семьи. Довольно покладиста в обращении, — я не отрывал от Грейнджер взгляда, которая кивала в такт каждому предложению. — Моя мать сказала бы, что она идеальная для меня жена. Наверное, даже была бы от Нэнси в восторге.       — Ладно. Рада за вас. Но это вообще не моё дело, так что… — она махнула рукой. — Я не хотела это обсуждать. Ты меня вынудил!       — Что, собирала о Нэнси факты, чтобы удостовериться, что она мне не подходит? Знаешь, Грейнджер, она не так уж и плоха. Если ты даже с Пэнси нашла общий язык…       — О, нет! Вряд ли мы с Нэнси пойдём по той же дорожке, — раздражённо бросила Грейнджер. — И вряд ли подружимся, — её нос смешно сморщился. — Уж прости. А с Пэнси нам, к счастью, делить нечего.       — А с Нэнси-то тебе что делить?       — Господи… Отвали, Малфой!       Я не мог оторвать от Грейнджер взгляда. От собранности не осталось и следа. Она выглядела до крайней степени возмущённой, будто мы говорили не о Нэнси, а обсуждали порнофильм.       — Что тебе с ней делить? — повторил я, прекрасно понимая, что она попросту не хотела отвечать на вопрос.       Но я был намерен получить ответ во что бы ни стало, хотя бы из тупого упрямства. И немного — из интереса. Грейнджер, скрестив руки на груди и по-прежнему не глядя на меня, притоптывала каблуком, едва приметно раскачиваясь из стороны в сторону.       — Ещё раз — отвали! Это не моё дело! — бросила она, развернувшись ко мне спиной. — Глупость какая.       — Знаешь, я от Уизли тоже не в восторге, — сообщил я её спине. — И уж тем более, не считаю его подходящей для тебя парой.       — О, какое облегчение! Именно поэтому я с ним и порвала! — она повернулась ко мне лицом и картинно развела руки в стороны.       — Чёртова ведьма, — усмехнулся я.       — Придурок, — буркнула она.       Я махнул подъехавшему фургону. Мы не заговаривали до тех пор, пока Стюарта не погрузили в машину, а мы оба, покончив со всеми мелкими формальностями, связанными с его транспортировкой, не сели в авто Грейнджер, чтобы отправиться в сторону аукционного дома. И какое же испытал облегчение, глядя на отъезжающий фургон. Напарник теперь в тех руках, которые действительно могли ему помочь.       Пока мысленно перебирал всё, что мы рассказали приехавшим из Мунго целителям — не забыли ли чего — Грейнджер, пристегивая ремень безопасности, уверенно вещала:       — При самом лучшем раскладе сегодня к вечеру его приведут в чувства, и мы узнаем, что с ним приключилось.       — Навещу его вечером.       Я достал телефон. От Поттера пока что вестей не было.       — Хорошая мысль. И Лолу с собой возьми, — напомнила она, на что я только кивнул.       Чтобы добраться до аукционного дома вовремя, Грейнджер пришлось нарушить парочку правил дорожного движения, поссориться с одним водителем при помощи нехитрой жестикуляции и вылить на меня целую тираду об отличиях «хорошего водителя» от «мудилы с шилом в заднице». Последнее, по крайней мере, помогло ей отвлечься и успокоиться, а потому прерывать её монолог не стал, но и не особо прислушивался.       Грейнджер выскочила из машины в две минуты третьего, а после ещё два раза возвращалась: сначала за сумкой, а потом за телефоном, который невесть каким образом попал в щель между спинкой и сидением. Мысли о странном поведении Нэнси, о чудачествах Грейнджер и о том, что вообще творилось вокруг — всё это плавно отъехало на второй план, и теперь голову занимало только состоянии Стюарта. И что он сможет рассказать, когда очнётся? Именно когда, а не если. По-другому я думать отказывался.       Наверное, Грейнджер права в своём убеждении, что о Стюарте Форду доложат и без меня. В конце концов, он начальник отдела. Форд довольно прохладно отнёсся к новости об исчезновении Стюарта, и от этой мысли меня до сих пор потряхивало. Сукиному сыну ещё и не понравилось, когда я заикнулся от Тейлоре! Почувствовав приближение волны праведного гнева, который обрушить было не на кого, сделал парочку глубоких вздохов. Желание разбить кому-нибудь морду чуть-чуть отпустило. А через минуту-другую решил: тратить нервы на лысую башку Форда было вовсе ни к чему.       Пока думал о том, что подобное безразличие начальства — самый верный способ потерять и доверие, и уважение, вернулась Грейнджер. Недовольная, всклокоченная, сжимая в руках лист бумаги так, будто он был повинен во всех её бедах.       — Поверить не могу! — заявила она. — Чёрт бы побрал этого мистера Эвершота!       — Эвершот? — что-то в мозгу шевельнулось. — Что-то знакомое.       — О, было бы просто прекрасно! — всплеснула она руками. — Может, он волшебник, и ты с ним знаком, и нам не придётся ехать два часа, чтобы поговорить с ним!       — Это с ним нужно говорить по поводу картины?       — Ага, и живёт он в… — Грейнджер бросила взгляд на лист бумаги. — Брэдфорд-на-Эйвоне! О, подожди… Это случаем не тот городок, где родился Шекспир?       — Да ты верно шутишь… — я откинулся на спинку сидения и закрыл глаза.       Теперь стало понятно, почему фамилия Эвершот показалась знакомой. Неужели всего свалившегося дерьма было недостаточно?       — Чего ты? — удивилась она.       — Грейнджер, дорогая, Шекспир родился в городке Стратфорд-на-Эйвоне, и находится он в графстве Уорикшир. Слыхала о таком? Даже я это знаю. А Брэдфорд-на-Эйвоне находится в Уилтшире. Это вообще разные вещи. Даже не близко!       — Да, точно, — Грейнджер тоже откинулась на спинку, но тут же снова выпрямилась. — И откуда такие познания в географии? Ты там бывал?       — Типа того. Радуйся, мы сможем трансгрессировать.       — Это же отлично!       — Великолепно.       — И что ты там делал, в этом Брэдфорде-на-Эйвоне?       — Я там родился.