Одиночество...одиночество...Какое ужасное слово... Как больно осознавать, что тебя используют, что ты всего лишь вещь, которая может "заполнить пустоту" и "скрасить время". А ты понимаешь, что в душе ты всегда одинок. Что никто не будет печься о тебе заболей ты или умри. Каждому хочется, чтобы любили его всего, а не только часть. Как приятно, когда любят душу, а не только тело. А хуже всего в этом случае - понимать, что любят других, любят полностью, такими, какие они есть. А тебя любят лишь за что-то.
Я закрыла глаза, чувствуя, как слёзы огромными каплями стекают по моим щекам. Сердцу было так больно, что я издала мучительный стон, громко всхлипывая. Это конец. Конец моей жизни.
Неправда. Конец наступил ещё давно, когда ты ещё подростком решила, что если ты отдашь своё тело - то тебя полюбят. Когда сексом ты хотела заместить любовь. А после этого ты лишь существовала.
Я никогда не была примером для подражания, и рассказывая эту историю, я вовсе не ожидаю от вас восхищения моими какими-либо качествами, как главной героини. Это не какая-нибудь там книга, не роман вовсе, где героиня блещет своими достоинствами - духовной силой, добродетелью, чувством собственного достоинства, гордостью. Я же противоположность всему этому, я - не герой и не идеал.
Я сама во всем виновата. Если бы...если бы...
Сидя в ванне, я сползла вниз и подумала о том, чтобы утопиться. Но это сделает мою жизнь ещё бессмысленнее. Хотя, куда уже...
Звонок в дверь. Чёрт, кому не сидится дома?
Проклиная всех, я укуталась полотенцем, и отправилась встречать названного гостя.
Им оказался Майами.
Не успела я открыть дверь, он бросил мне:
- Слабачка. Неудачница.
С такими добрыми словами приветствия, он вошёл в дом без приглашения. В руках у него были пакеты и коробка с тортом.
- Посмотри на себя! - тут он стал передразнивать меня, - "Помогите, я такая несчастная, человек, который мне ничего не обещал, ничего не выполнил! Теперь я страдаю, вместо того, чтобы бороться!"
Он присел на диван.
- Чего ты хочешь? - спросила я, - Зачем ты пришёл?
- Потому что я больше не могу смотреть, как ты без толку проживаешь свою жизнь! Хотела стать легендарной группи? Хотела вписать своё имя в анналы истории рок-музыки? Хотела стать второй Памелой де Барр*, или Синтией Албриттон**? Твой план с треском провалился! А знаешь почему? Потому что ты бежишь от малейших проблем! "Ой, мой музыкант посмотрел на кого-то! Лучше я уберусь отсюда, отсижусь в какой-нибудь дыре и подожду с моря погоды!" И так было всегда, Мия. Ты предпочитаешь убегать от проблем, вместо того, чтобы решать их. Бери пример с Аниты!
- Палленберг***? - не поняла я.
- Добсон! - он кинул мне в руки банку пива.
- Иди оденься, - сказал он, - я тебя жду. Нет, не могу поверить, - продолжал он мне вслед, - обсуждаю тут судьбу своего подопечного с какой-то девчонкой! Докатился! Вот до чего ты меня довела, Мия. Чёрт бы тебя побрал…
Когда я вернулась, он продолжил:
- Я на твоей стороне, Мия. У тебя столько возможностей изменить свою жизнь к лучшему! Но ты привыкла жить за счет мужчин. Ты настолько ленива, что даже, когда у тебя нет денег, ты предпочитаешь лежать в слезах и чего-то ждать, вместо того, чтобы найти работу! Сотни людей бегают за нами, предлагая свои услуги, а я бегаю за тобой, чтобы взялась за должность, которой в принципе нет, потому что была придумана! Тебе даже делать ничего не нужно было! Вот что, Мия, ты уволена. Можешь больше не выходить на работу. А постой-ка, ты ведь и так на неё не выходила.
Я открыла пиво и сделала три больших глотка.
- А что теперь? Роджер Тейлор предлагает тебе позицию ассистента, за которую любой убить готов, а что делаешь ты? Ты говоришь, что подумаешь и уходишь! Я тебя не понимаю. На что ты будешь жить дальше?
Неожиданно для самой себя я заплакала, отчего настроение Джима резко поменялось.
- Мия, не нужно плакать, пожалуйста. Я понимаю, как тебе больно. Я знаю, ты чувствуешь себя преданной, но… Тебя не было целый год, он ведь думал, что ты умерла.
Он подошел ко мне и неловко обнял.
- Успокойся, прошу тебя. Вот увидишь, они долго не протянут. Наверняка, у него просто кризис среднего возраста, Мия...Чёрт. Давай, я заварю нам чаю. Попьём его с тортом. Эх, я как знал, что такое произойдёт.
Он был прав. Мне нужно было что-то делать, но я не осмеливалась позвонить Роджеру. Я нашла телефонную книжку с номерами всех рок-музыкантов, и каждый раз пялилась на его номер телефона за завтраком, как одержимая. Но судьба решила не напрягать меня и послала мне его самого.
Я сидела у окна, выходящего на задний двор и смотрела, как снежинки безмолвно падают на еще не замерзшую землю. Я люблю снег, он успокаивает. Никогда не замечали, что вся суета и весь шум вокруг затихает, как только начинает падать снег? Я слышала, что Роджер в этот вечер женится на Доминик, и что делает он это ради их детей, так как не хочет лишать их наследства в будущем. Как же сильно всё поменялось… Наверняка, ей очень больно: знать, что после свадьбы он уедет к своей девушке, а не останется рядом с ней…
За окном к снегу присоединился дождь.
Не включая свет ни в одной из комнат, в кромешной тьме я прошла на кухню, заварила себе чай, и не успела усесться на подоконник, как в дверь позвонили.
У порога стоял Роджер. Он был весь мокрый от дождя, а снежинки таяли, падая на его вечно растрёпанные белокурые волосы. Мы стояли молча и смотрели друг на друга, как сумасшедшие. Вскоре я решилась заговорить первой:
- Ты чего пришёл? Разве ты не должен быть на свадьбе?
- Это была лишь формальность ради Феликса и Рори. Мы расписались, закрепили всё официально и всё, зачем же нужна свадьба?
- А почему ты здесь? Разве ты не должен быть с Дом и детьми, или со своей девушкой?
- Да, но я думал о тебе, Мия. Я всё вспоминал и вспоминал. Нам было так хорошо вместе, верно?
Дождь усиливался. Я молчала, давая ему продолжить.
- Казалось, мы будто вечность вместе. Лет сто или даже триста, - он грустно усмехнулся, - а прошло всего семь лет, не считая твоей пропажи. Восемь. Скажем, восемь.
- Девятый пошёл, - поправила я.
- А помнишь, как мы однажды решили весь месяц ходить в одинаковой одежде, как близнецы? Чтобы быть настоящей парой, - он засмеялся.
Улыбнулась и я.
- А потом месяц были сыроедами!
- Не напоминай! - скорчила я гримасу, смеясь, - Это было ужасно.
- Между прочим, это была твоя идея, красавица!
- Я думала, это будет легко!
Он с теплом посмотрел на меня.
- Годы летят, - покачал он головой, - Говорят, мозг имеет свойство изменять воспоминания в угоду нам или наоборот. Я мало что понимаю в этом, но знаю точно, - тут он часто задышал, - когда я был молодым, дни были длиннее. Солнце светило ярче тогда, в шестидесятых и семидесятых. Люди были добрее, а жизнь была...справедливее. Она была совсем по-другому устроена. Всё так изменилось, Мия... Знаешь, прошедшие декады ассоциируются у меня с погодой: яркое греющее солнце, летняя пора, но по мере того, как шло время, грозовые тучи надвигались над нашими головами, предвещая ужасную бурю и сильный ливень. В последний год погода ухудшилась. В моей голове, точно. Стало пасмурно, постоянно идёт дождь и дует ветер, и кажется, солнце выйдет ещё не скоро. Его вообще нет в моей голове, я боюсь, что оно так и не появится больше. Когда я вспоминаю о прошедших годах, я чувствую тепло, потому что они наполнены светлыми моментами. Они ассоциируются с летом и ярким солнышком. Знаешь, что ещё ассоциируется у меня с ярким солнышком и летом? Ты, Мия. Когда я вспоминаю светлые моменты, они все ассоциируются с тобой, с твоим присутствием в моей жизни. Ты – неотъемлемая их часть. Сколько всего пережито…Надеюсь, все эти счастливые мгновения не затеряются во времени, как...
- ...Слёзы в дожде****? - закончила я за него.
Он внимательно посмотрел на меня так, будто всю жизнь разговаривал на иностранном языке, и только сейчас встретил человека, который понял его.
- Да, - кивнул он, - Я знал, что ты поймёшь. Поэтому я заехал по дороге в магазин и купил видеокассету. Помнишь, тем майским днём нам совсем не хватало воздуха в Лос-Анджелесе и мы решили закрыть все окна и двери в доме, чтобы ни один луч не проникнул внутрь, и посмотрели "Бегущего по лезвию"?
Я кивнула, потому что отлично помнила тот знойный день. Этот фильм произвёл на него сильнейшее впечатление. Он пересмотрел его еще несколько раз, и каждый раз поражался заново. На меня сюжет не произвёл должного впечатления, в отличие от Роджера, который обожал фильмы подобного жанра, но я, также, как и он, была напрочь тронута музыкой и монологом этого…Батти, кажется… в конце фильма.
- Хочу поностальгировать, - его лицо стало тоскливым, будто ему очень больно, - не против, если я войду в дом, и мы посмотрим фильм?
Я замялась.
- Тебя дома ждёт твоя манекенщица. Посмотри с ней. Какая разница с кем смотреть?
- Впервые я увидел его с тобой. С тобой я и хочу его смотреть. Не хочу ничего портить.
- Я уверена, что это нехорошая идея и не одобряю этого, - холодно ответила я, - но, входи, так уж и быть. Не оставлять же рок-звезду на улице в такую погоду.
Как я и ожидала всё закончилось чувственным сексом на диване перед телевизором во время титров. Чувствовать его в себе спустя полтора года было незабываемым, ни с чем не сравнимым. Воспоминания кружились в моей голове, пока я лежала на диване: одна моя нога была закинута на спинку дивана, вторая была на журнальном столике. Я впитывала его в себя, опасаясь, что этот раз станет последним. Нежные поцелуи спускались всё ниже, заставляя кожу гореть. Я трепетала и не могла вымолвить даже слово; аккуратно, я вбирала в рот воздуха, словно боялась, что большое его количество может меня убить. Не сводя глаз с его великолепного лица, которое даже в полумраке не теряло своего изящества, я легонько коснулась его губ. Наслаждение окутывало меня волной, подобно мятной жевательной резинке. Дыхание синхронно учащалось, а я не могла думать о сексе. Мои мысли витали где-то неподалеку, я думала о своей любви к нему и о том, как не хочу его отпускать. Я окинула взглядом люстру, смотревшуюся довольно уныло без зажжённой лампочки, чувствуя, как толчки ускоряются. Я снова перевела взгляд на своего возлюбленного. Почувствовав приятное жжение в лоне, я таки отдалась усладе, издав стон. Ещё пару толчков, и я выгнула спину, жадно хватая ртом воздух. Он наклонился ко мне, положив руку на мою шею и поцеловал в лоб. Затем посмотрел в глаза, словно ожидая увидеть там инопланетян. Я легонько коснулась его губ своими и почувствовала, как слёзы текут по моим щекам. Роджер не на шутку перепугался.
- Мия? Мия, детка, ты в порядке? Я сделал что-то не так? Тебе больно?
Я покачала головой, сдавшись напору слёз.
- Что не так, солнышко, скажи мне, почему ты плачешь?
- На твою внешность легко можно купиться, посмотрев тебе в широко распахнутые искренние глаза. Ты располагаешь к себе лучезарной улыбкой, неподдельным блеском в глазах, плавными движениями, даже голос у тебя мягкий, словно китайский шёлк. Но твоя внешность обманчива. Ты так жесток, - я всхлипнула, вытирая ручьи слёз, катившиеся по моим щекам, - А хуже всего то, что ты даже не понимаешь, что ты жестокий. Ты один из самых светлых людей, что я когда-либо встречала, и ты никогда не причинишь человеку боль нарочно, но ты всё же делаешь это неосознанно. Ты причиняешь мне такую боль, что она ломает мне кости. Сколько ты будешь продолжать это делать?
Он не был в силах вымолвить ни слова. С видом человека, которому сообщили страшную новость, он привстал.
- Можешь не говорить ничего в ответ, - я утёрла слёзы, вставая.
- Мия…
- Всё в порядке, не беспокойся. Я люблю тебя.
- Моя девочка… - на его лице отразилась боль, и он поцеловал меня в губы.
Я отстранилась первой:
- Позиция твоего ассистента всё ещё свободна?
- Да. Ты хочешь её?
- Да…Слушай, - я натянула на себя футболку,- вы собираетесь записывать песни или нет?
- Я не знаю… В группе проблемы, никто не хочет возвращаться к работе.
- Собери всех. Прошло уже два года, вам надо записывать альбом.
- Ты не понимаешь. Дело во Фреде.
- А что с ним не так?
Он замялся.
- Просто…он не хочет.
- Убеди их. Сделай это своим приоритетом.
- Я постараюсь…
Он наблюдал за тем, как я одеваюсь.
- Ты позволишь мне остаться на ночь?
- Не думаю. Тебе нужно домой. Там тебя ждёт твоя длинноногая леди, помнишь? – холодно сказала я, - Когда ты сможешь ввести меня в курс дела?
- Можно прямо завтра, - на его лице появилась улыбка.
- Что?
- Ничего. Я просто рад, что ты снова в моей команде.
***
Мия встала и медленно прошлась по комнате, напряжённо думая о чём-то. Девушки внимательно наблюдали за ней. Тишину нарушила Энн:
- Он вам сказал, что Фредди болен? Вы знали?
- Ты не поверишь, но нет, - всплеснула рукой Мия, - Я узнала об этом незадолго до его смерти. Видите ли, дело в том, что меня хватило на этой работе лишь на полгода или чуть больше. Постоянная организация, поиск мест для выступления его группы, договора, встречи… Я к такой жизни не привыкла. Поэтому я решила взять перерыв и уехала с Mötley Crüe. Словом, вернулась к привычному стилю жизни. С ними я пробыла до 1991-го. Почти три года. Я не буду вам рассказывать об этом. Мы сейчас не о них говорим. Захотите послушать мои приключения с этой группой, приходите в другой день. В общих чертах, я снова взялась за вещества и чрезмерное употребление алкоголя. Сильно сбросила вес. Поэтому 91-ый год я провела, лечась от зависимости. Я ушла от них только из-за Винса.
- А что с ним было не так? Он вас обидел?
- Как раз совсем наоборот.
***
Мы лежали на кровати солиста Mötley Crüe в Лос-Анджелесе.
- Почему ты это делаешь? - прошептал он, касаясь моих губ, - Зачем оно тебе нужно, Мия? Почему ты стала группи, и продолжаешь ею быть?
- Любовь к рок-музыке сильнее меня. Она тянет меня к себе магнитом постоянно. К себе и своим исполнителям. Рок - моя религия.
Я встала с кровати и подошла к зеркалу.
- Но ты могла стать кем угодно. Посмотри на себя, - его тон звучал восхищенно, а глаза заблестели, - Ты - совершенна, Мия. Твои точёные брови, твой вздёрнутый кверху носик, чётко очерченные губы: они сводят меня с ума. А твои глаза...они такие невинные порой… Я перевидал столько девушек, но ни у кого не было таких красивых глаз. Ты могла бы стать кем угодно, ты бы могла покорить мир. Но ты предпочла всю себя отдать...рок-музыкантам. Я могу тебе помочь, у меня есть связи, ты бы могла сниматься в фильмах. Твой ударник, с которым ты была так долго, ничего подобного тебе не предлагал?
На моих глазах выступили слёзы.
- Я не считаю себя достойной чего-то большего, если честно.
- Ты шутишь? Почему ты так себя недооцениваешь?
- Я…я сама не знаю, - мой голос сорвался, и я всхлипнула, оглядывая себя обнажённую в зеркале, - Красота, она скоро увянет… а это всё что у меня есть, внутри же я пустая. Я хуже, чем просто обычная.
- Только не для меня… - он привстал с кровати, - Слушай, Мия, мы знакомы уже около трёх лет. Я люблю тебя. Выходи за меня замуж. Я разведусь с Шарис и женюсь на тебе, я готов!
Я в ужасе посмотрела на него.
- Ты слышишь себя? Что ты мне предлагаешь? Ты не знаешь, на что подписываешься. Оставь эту идею, милый.
- Я отдаю отчёт своим словам и поступкам. Становись моей женой. Поженимся прямо завтра, - он встал передо мной на колени.
Я закрыла руками рот, затем глубоко вдохнула воздух и ответила:
- Я глупа. Я такая пустоголовая, Винс. Одумайся: я – проблема, я – катастрофа, и я разрушу твою жизнь, если ты свяжешь её со мной. Я того не заслуживаю.
- Ты не знаешь, что говоришь.
- Это ты не знаешь на что идёшь! Оставайся с ней, я…люблю другого.
- Кого? Тейлора? Вы были вместе столько лет, а ваши отношения не сдвинулись ни на йоту, это ни о чём тебе не говорит?
- Так складывались обстоятельства… Ты не был с нами, ты не поймешь.
- Подумай о моём предложении.
- Я не хочу думать. Мой ответ – нет.
Он кивнул сам себе.
- Как знаешь. Не буду тебя заставлять. Но если когда-нибудь ты всё-таки одумаешься, приезжай, - встав с кровати, он направился в душ.
***
- Те слова, что я сказала ему были абсолютной правдой на тот момент: я себя ненавидела, - Мия снова уселась на диван и тяжко вздохнула, - Так или иначе, вернёмся к нашей истории. Винс купил мне билеты в Лондон в октябре 91-го. Роджер не знал, что я вернулась. Да и не до того ему было. Я устроилась на работу редактором в журнал о рок-музыке. В начале ноября я узнала о…болезни Фредди на одной из рок-вечеринок, услышала, что ему совсем недолго осталось, и помню, как в тот момент у меня закружилась голова от внезапного шока. Я не собираюсь описывать вам ничего из того, что я знаю, потому что это было бы непочтением. Скажу только: мы никогда не были близки с ним, но я проводила много времени в Queen, а значит и на меня он оказал некоторое влияние… Весь мир будто содрогнулся и опустел в день потери этого несомненно великого человека. Гоночный автомобиль, проносящийся мимо, подобно леди Годиве, ракета, летящая на Марс*****, Фредди нёсся так быстро, что уже не мог остановиться, и не заметил, как несётся в бесконечно тёмную пропасть…
Она остановилась, закрыла руками лицо, и плечи её затряслись. Да и сами девушки прослезились. Хейзел поспешила вручить Мие салфетку. Немного поплакав, она взяла себя в руки и продолжила:
- Его…кончина оказала на всех даже большее влияние, чем я ожидала. Даже те, кто говорил с ним единожды чувствовали себя опустошёнными. Что уж говорить о Брайане, Джоне и Роджере? Я не могла найти себе места и не могла нормально спать несколько дней. Ужасное, странное ощущение – потеря человека, которого ты знал, с которым говорил. Что ещё хуже – потеря человека, которым ты восхищался. Тогда мне казалось, что никто в мире уже не сможет жить прежней жизнью, что было преувеличением, но именно это я тогда ощущала. Что будет дальше? Я не могла себе представить. Мы были не более, чем просто знакомые, но я была так потрясена и убита горем, что взяла больничный на неделю и лежала дома, лежала, думала обо всём.
***
В январе 92-го Роджер узнал, что я вернулась в Лондон. В тот холодный день я вышла подышать свежим воздухом, и прогуляться по парку. Вернувшись домой, я застала его, сидящего на кухне с бутылкой чего-то спиртного, я уже не помню, что это было. Не взглянув на меня, он начал говорить глухим голосом:
- Хорошая жизнь, счастливые моменты и воспоминания скрепляют дружбу, но ничто не делает её такой крепкой, как беды и проблемы, через которые вы прошли вместе, - он всхлипнул, - Мы с Фредди прошли через многое: нехватка денег, голод, постоянные дилеммы, связанные с тем, как и кем быть, поиск себя в этом мире. Было море и позитивных моментов, оставивших отпечаток в моей душе на всю оставшуюся жизнь… Подумать только! Столько лет! Столько лет мы были не разлей вода. Пусть иногда ссорились, но всё же мирились. Наша жизнь была настоящей сказкой, и я до сих пор не могу поверить, что всё это случилось с нами, что мы добились таких неимоверных высот, - он грустно усмехнулся и отпил из бутылки, - Когда я впервые его встретил, я сразу понял, что передо мной самый неординарный человек на свете. Он быстро стал для меня самым близким и самым настоящим другом, а теперь... теперь я один. Я не могу с этим смириться, и не знаю, смогу ли когда-нибудь отойти...
Я молчала подошла к нему и присела на стул рядом.
- А мы все неизбежно стареем, - продолжал Тейлор, - и многое теряем из виду, многое забываем. Но о нём я буду вспоминать каждый день…
Затем он с тоской посмотрел на меня и тут я крепко его обняла.
Он с силой прижимал меня к себе и шептал:
- Я не успел, Мия...я не успел... – его голос сильно дрожал.
Я закусила губу, чтобы не дать волю эмоциям.
- Триста ярдов… триста чёртовых ярдов отделили меня от прощальной встречи с лучшим другом…Я так хотел взглянуть ему в глаза в последний раз. Я виноват...
***
Мия оглядела прослезившихся девочек. Они помолчали с некоторое время.
- Уже светает, - Мия взглянула в окно, - Только посмотрите: уже шесть часов утра. Нам пора заканчивать, девочки.
Энн взяла свои эмоции под контроль:
- Продолжайте свою историю, Мия.
- Тогда мы сильно сблизились, в 92-ом. Он занялся организацией концерта в память о Фредди. Ему нужна была духовная поддержка. Всем им. Всё это сделало нас ближе, объединило. В 1994-ом он уже горячо признавался мне в любви, и почти всё время проводил лишь со мной. Его семья жила в Суррее, куда он ездил очень редко, ведь мы были с ним здесь, в Лондоне. Тут же он и работал. Ну, а я же стала умнее и расчётливее, получила повышение в журнале, который, кстати, назывался «Rock Life». Его закрыли в 1999-ом. В 1996-ом у меня завязались отношения с главным редактором журнала Майклом Коннором. Я переехала к нему. Просто я понимала, что больше не могу оставаться в неизвестности, не зная, что будет дальше. Мне было уже 35 лет, и мне нужна была семья. Когда Роджер узнал о наших отношениях, он закатил сцену ревности, разумеется. Но чего он мог требовать от меня? Он обещал уйти от Деборы аж второй год, но всё никак не решался из-за Руфуса и Тайгерлили, к тому же, у него всё не хватало времени на всё это. Я заявила, что мне нужны были серьёзные отношения, а не то, что было между нами и продолжалось вот уже не первый десяток лет. Поэтому 21 февраля 1997-го он приехал из Суррея ко мне домой поговорить. Я тогда ещё не знала, что этот разговор станет нашим последним.
***
- Привет, - сказал он, без спросу переступив через порог нашего с Майклом дома, - чем занимаешься?
Я только было открыла рот, как он продолжил:
- Ты знаешь, как сильно я люблю тебя.
- Я тоже тебя люблю, но так больше продолжаться не может. Мне не двадцать лет, - заявила я, усаживаясь на стул, - Мне нужна семья, нужны дети. Судя по всему, ты мне этого дать не можешь. Так что мне нужно двигаться дальше. Давай расстанемся?
- Я всё понимаю. И я готов уйти к тебе. Я всё обдумал.
- Где-то я уже это слышала...А я не готова бросить всё и уйти к тебе. Я хочу быть с тобой, ужасно хочу, ты это знаешь, но я тебе уже не доверяю. Что, если снова пройдёт год прежде, чем ты решишься уйти ко мне? Майкл мой последний шанс. Я выйду замуж за него. Мы с ним обсуждали это на днях.
- Я готов жениться. Не просто жить, как это было у меня с другими. Мы поженимся.
Я истерично рассмеялась.
- Мне придётся подавить свою любовь к тебе, в конце концов, и подумать о себе и своём будущем. Я не уйду от Майка. И тебе лучше уйти, он скоро вернётся домой.
- Мия, - он взял мои руки в свои, - Мы так много с тобой пережили, я понял, что не любил никого так, как люблю тебя, и я хочу провести всю оставшуюся жизнь с тобой.
- Я уже обжигалась на твоих красивых словах. Прости, но нет.
- Мы поженимся в Монтрё, так как это место особенное для меня, ты это знаешь. Я заказал самолёт на завтра. Тебе придётся сегодня объяснить Майклу всю ситуацию и расстаться с ним. Сегодня я еду домой в Суррей, чтобы забрать свои вещи. Я жду тебя завтра в девять вечера на улице Глэссхаус у второй скамейки от шоссе слева под фонарём.
- Я не приду.
- Придёшь, - он улыбнулся и поцеловал меня в щёку.
- Хорошо, допустим, я приду. Буду ждать тебя, а ты так и не заявишься. Затем позвонишь мне, и скажешь, что так и не смог, чем причинишь мне боль.
- Но я готов, как ты не понимаешь? – повысил он голос, - Я всё объясню Деборе, и уже завтра вечером мы вылетим в Швейцарию.
Я недоверчиво посмотрела на него.
- Хорошо. Я приду. Но учти, если тебя там не будет в назначенное время, я подожду немного, а затем уйду из твоей жизни навсегда. И ты не посмеешь мне больше звонить, если ты там не появишься. Если ты меня и правда любишь, то придёшь, а если нет, то оставишь меня в покое, и больше не будешь обо мне вспоминать.
- А что, если ты не придёшь? Что, если предпочтёшь его?
- Тогда ничего не изменится, - я скрестила руки на груди, - Ты поймешь, что я выбрала его и больше не хочу тебя в своей жизни. Я уже не маленькая девочка, чтобы идти на компромиссы, Роджер. Либо ты приходишь, либо стираешь моё имя из своей жизни.
- Договорились.
- Только посмей напомнить мне о себе, в случае, если не явишься, - отчеканила я, - Я подам на тебя в суд за домогательства, тогда ты не выкрутишься.
- Какая ты жёсткая, - сказал он, усмехаясь, - Я-то буду там, а вот насчёт тебя у меня есть сомнения.
Я пожала плечами.
- Жизнь-таки кое-чему меня научила.
- Поцелуешь меня? – он потянулся ко мне.
Меня всё ещё одолевали сомнения, относительно его предложения. Наш поцелуй в тот день был на редкость медленным и исполненным тревоги и нежности. Приду ли я на следующий день? Неужели мне снова придётся жертвовать всем ради него одного? Весь тот вечер я смотрела на Майкла, всё не решаясь начать серьёзный разговор…
