***
Тони рад, что помнит, какой конференц-зал все еще пустует. Наташа садится на кожаный диван, закинув тонкую ногу на ногу. Длинные черные штаны подходили ей, как нельзя лучше. Светлая рубашка делала плечи тоньше, аккуратнее. И весь прекрасный, красивый образ уверенной и деловой женщины портит злое лицо, поджатые в омерзительной усмешке губы, красные пятна от сдержанности. И Тони удивляется — Наташа, которая Романофф, для которой кожа покрылась металлической броней [не самая прочная, но уже не такая хрупкая], которая преданность и ее отравляющее свойство ощутила на себе, и вдруг: с мальчонкой связалась. Да еще как! Позволила руки связать, голову занять. Потеряла самоконтроль. — Ты Харли зачем к нему приставил? — Нат выглядит уже спокойнее, только пальцы вжимаются в обивку. Матовые глаза цепляют Тони, потому что тот чувствует себя чуть менее комфортно. — Скорее: его к Харли, чтобы тот следил, чтобы твой малыш не напортачил, — он садится в кресло, напротив Наташи. — Слушай, — Тони поднимает руку, показывая, что желает высказаться и только потом дать слово собеседнице, — я благодарен тебе, что, может, на месяц или на два ты освободила меня от уговоров Пеппер и поиска помощника, сотрудника, который может быть полезен. Возможно, этот паренек окажется даже слишком полезен. Возможно — потому что я не собираюсь верить твоим уговорам, что он гениален, умный и вообще загляденье, нужно убедиться на деле, получить результаты от его работы, а не с твоих слов. Если бы я, как хотел изначально и вместе со мной еще и Пеппер об этом задумывалась, отправил твоего Паркера к Хэппи — толка бы не было. Не было бы результата. Был бы обычный сотрудник по перевозке и, от части, курьер. — Наташа кивает, уже спокойная и не проницаемая. — Харли в этом плане я доверяю. Он умный, еще с детства таким был; мы взяли его с еще не законченным образованием, но даже Харли уже в университете. Паркер слишком юн для серьезной работы и ответственности. Особенно, если с самого начала он окажется около босса, то есть, меня, это вызовет вопросы. Прессы, Пеппер, сотрудников. Нам нельзя настолько привлекать внимание, понимаешь? Поэтому Питер Паркер будет находиться около Харли. Для всей компании — он лишь тень, незаметный и маленький. Ему будут выплачивать заработную плату, поверь, не такую уж и мелкую, но и не достаточно крупную. Но он будет работать на Харли, вместе с ним. А дальше: посмотрим. Я попросил Харли докладывать мне обо всем, что делает Паркер, обо всех его ошибках и так далее. Я смогу сделать выводы, не волнуйся. И оценю твое дитятко уже сам. Он заканчивает свою речь, которая приходила спонтанно, неподготовленно, но лучше, чем многие до этого, и откидывается на жесткую спинку не самого комфортного кресла. Сейчас у Тони задача — успокоить Наташу, заверить, что все пойдет, как надо. Чтобы через несколько недель она не потребовала от него чего-то более безумного. На самом деле, он даже не думал, что так получится. Если бы он предупредил мистера принимающего, всего бы остального — привязку к Харли, этот разговор с Наташей, встречу с Питером Паркером, матовый блеск которого еще маячил под веком, — можно избежать. Но, видимо, сама судьба хотела сделать Питера еще ближе к Тони Старку, через разных людей, через все переплетения, через три рукопожатия. — Клинт возвращается, — голосок у Наташа дрожит. Нет, не так: дрогнул. Один лишь раз. На единственной гласной имени. — Слышал? Тони вдруг усмехается, не явно и открыто, где-то у себя внутри — он понимает, что на Наташу теперь навалилось чуточку больше, чем думалось. Она сдержанно осматривает свой маникюр, отпускает обивку кожаного дивана и кладет руку — другую уже — себе на колени. Все такая же бронированная, сдержанная и немного бледная. — Вот только что, от тебя. — Он написал, пока мы шли сюда. — Предложил встретиться? Наташа пожимает плечами. Неуверенно, неоднозначно и не по-романоффски. Клинт Бартон — еще один Питер Паркер для Наташи, только на пару лет в прошлом. Болезненная тема, которую лучше не затрагивать и не вспоминать. Поэтому Тони не был уверен, что Питер Паркер, как привязанность, как что-то хрупкое и личное, существует. Но оказалось — есть, довольно приятный, но не такой уж и яркий, сносящий наповал. С Харли ему будет комфортно. Они оба примерно одного возраста, с похожими увлечениями. Тони радуется своей неожиданной задумкой — он сможет наблюдать за ситуацией чужими глазами. Своими не хочется.***
— С завтрашнего, окей? Харли начинает неожиданно. Они обсудили учебу — Харли по воспоминаниям, Питер по ощущениям — заказали еще один раз напитки, теперь оба какао. С каждой секундой напряжение исчезало все стремительнее. Харли улыбался чаще, приятнее — Питер уже не мог думать ни о чем, даже о работе, потому что беседа завела их в дебри литературы и классики жанра. И вот когда настало пятиминутное молчание, очень комфортное в плане своей правильности, Харли задал этот глупый вопрос. — Что? — Какао жгучее, обжигающее, слишком сладкое, но Питер греет о кружку охладевшие пальцы и думает, какой же приятный день — скоро будет два часа дня, Наташа еще не возвращалась, а произошло столько много всего. Питер чувствует глубокую признательность к Кинеру, который хорошо к нему относиться. — С завтрашнего дня работать начнешь, хорошо? А то уже скоро обед закончится, я как раз проект доделаю, завтра с тобой новый начнем. Уже вместе. А, кстати, — Харли оставалось с такой интонацией только хлопнуть себя по лбу, но он этого не делает, а только отодвигает кружку с какао чуть от себя, — я же не объяснил тебе, чем ты будешь заниматься. Хороший из меня начальник выходит, ха. — Хороший, — утвердительно кивает Питер без малюсенького намека на сарказм. Светловолосый дарит ему улыбку, прежде чем начать говорить: — Конкретнее детали расскажу уже завтра, одновременно со всем показывая. Итак. Ты будешь моим персональным помощником. Помогать в мастерской, обдумывать проекты и… я бы отдал тебе мелкую отчетность, но на счет этого решим еще. Наверное, все же да, чем нет. Работа кропотливая, требующая внимания, времени и сил. Но вдвоем мы быстро справимся и будем страховать друг друга. Зарплата у стажирующихся меньше, чем у обычного персонала, тем более, меньше чем у начальников, но так как ты будешь моим помощником, думаю, мистер Старк накинет тебе пару бонусов. Или я уже попрошу. Ты еще школьник, занятия у тебя до двух, значит, с трех ты можешь уже начинать, окей, тогда… Я не могу гарантировать, что в восемь тебя уже отпущу, но… там как пойдет, серьезно, не хочу заранее как-то, эм, обнадеживать. Как-то так. Харли говорит быстро, глотая некоторые звуки, задумываясь над парочкой слов, словно неправильно подобранными. Питер этого не замечает, Питер внутренне уже сгорает от желания поскорее сесть за работу, за — пусть даже и за бумажную. Деньги! У него будет зарплата! И в начальниках Харли Кинер. Только сейчас, когда они обсуждают дальнейшую работу — Питер все же решился задать кое-какие вопросы о фирме — Паркер вспоминает лицо светловолосого юноши. На одном из благотворительных банкетов, устраиваемых крупной семьей Корли, занимающейся торговлей и всяким таким же бредом, рядом с мистером Старком находились трое — его супруга, Вирджиния Старк, маленькая дочка Морган в снежном платье, которая держала за ручку красивого парня из компании Старк Индастриз. Тогда его имя не высветилось бегущей строкой, не обсуждали его в социальных сетях и выпусках газет, но сейчас Питер был уверен, что тот неизвестный паренек — Харли Кинер. Либо ему просто хочется так думать. Харли предлагает обменяться телефонами для удобства связи завтра. Питер был уверен, что он заблудится в многочисленных коридорах и этажах компании. Наташа забирает его в два. Она входит в кафе, где стало еще меньше людей, говорит, что Кинера ждет мистер Старк, тот уходит, вежливо прощаясь. Питер не замечает ее блеклость, ее натянутую улыбку и усталость. Всю дорогу в такси он рассказывает ей — диалогом это не назвать, так как от силы Наташа что-то сказала раза два — о Харли, о его увлечениях, о мистере Старке, снова о Харли и упоминает, что завтра будет его первый день в качестве стажера. завтра, только через день