Not Fast Enough

На следующее утро Джефферсон появился рано, широко улыбаясь. — Доброе утро! Как ты себя чувствуешь в это прекрасное утро? Вместо ответа ему в лицо бросили подушку. — Готов снова кататься? — спросил Томас, уворачиваясь. — Как насчет завтрака?.. — сонно спросил Гамильтон, не повернув головы. — Вот черт… Я забыл твой завтрак дома… — Так держать, идиот. Полагаю, теперь я могу отдать тебе приказ, да? Кофе. Черный. Джефферсон закатил глаза. — Давай, вставай. Мы можем вместе подняться в кафетерий. — Я лучше умру с голоду. — Ты драматизируешь. — Ничуть. — В кафетерии продают кофе. — Где мое кресло? Джефферсон засмеялся и подошел к Александру, помогая ему сесть. Теперь все стало намного проще — одна рука и нога парня снова функционировали. Томас схватился за ручки кресла, быстро сгреб пару вещей и быстрым шагом направился прямо по коридору. — Куда мы сегодня едем? — спросил Гамильтон, — После завтрака, имею в виду. — Пока не знаю, — произнес Джефферсон, явно витая где-то в облаках. — Эй, тупица, ты пропустил поворот к кафетерию. — Я хочу поговорить с медсестрой, она недалеко, прямо за углом. — Я не хочу еще пятнадцать минут смотреть, как ты флиртуешь, — простонал Алекс. — Не будешь, обещаю. Максимум две минуты, — Джефферсон не дал ему возможности протестовать и на этот раз повез прямо к сестринскому посту. — Привет, Сара, — улыбнулся он. — Мистер Джефферсон, — улыбнулась девушка в ответ. — Все готово? — Да. Вот документы, нужна пара подписей, — она пододвинула к нему стопку каких-то бумаг. — Что здесь происходит? — с долей беспокойства спросил Гамильтон. Сара молча опустила руку под стол и вытащила большую дымящуюся чашку. Алекс почувствовал запах… это кофе! — Благодарю вас! — закончив листать бумаги, Томас протянул их Гамильтону, — Подпиши это, — буквально приказал он. — В чем дело? — обеспокоенно спросил Алекс, кладя листы на колени и беря предложенную ручку. — Это поможет тебе выбраться из больницы. Гамильтон подписал прежде, чем Джефферсон успел закончить. Он отдал документы обратно, и Томас хихикнул, возвращая их медсестре и принимая совершенно другую, толстую пачку бумаг. Парень поблагодарил ее, бросил папку в сумку на плече и, схватив горячую чашку, протянул ее Гамильтону. — Не обожгись. После этого Томас пожелал медсестре хорошего дня и выкатил Александра из дверей больницы. Наверное, это лучший день в его жизни. Горячий кофе, свежий городской воздух… единственное, что могло бы сделать его лучше, это нижнее белье и настоящая одежда. Но он был укрыт одеялом и больничной рубашкой, так что, все было более-менее нормально. Джефферсон подкатил его к дорогой машине и открыл пассажирскую дверь. — Готов? Алекс кивнул, отдав чашку Томасу, чтобы сесть в машину. Парень закрыл за ним дверь, сложил кресло и убирал в багажник. Мгновение спустя, Джефферсон уже садился за руль. Первые пять минут пути Александр был слишком поглощен кофе, чтобы обращать внимание, куда они едут. Следующие пять он наслаждался радио. Музыки он тоже был лишен. Но, к его разочарованию, оно в скором времени выключилось. — Поэтому ты все время убегал и разговаривал с врачами? Неужели, все для того, чтобы вытащить меня из больницы пораньше? — Ты бы не перестал жаловаться, — просто ответил Джефферсон, пожимая плечами. — Конечно, есть несколько условий. Тебя заберут обратно, если ты не будешь их выполнять. — Это какие? — Ты должен проходить еженедельные осмотры. — Это не так уж плохо по сравнению с проживанием в больнице. Что еще? — Никаких попыток ходить. Пока тебе не разрешат. Гамильтон поморщился, но кивнул. — Ты должен принимать лекарства в нужное время. — Неужели это обязательно? — Агась. — Но никто же не узнает… — Принимать. Лекарства. — Тьфу, ладно. — Бинты нужно менять ежедневно. — Как утомительно. — Большую часть времени ты должен будешь оставаться на кровати. Не изматывать себя, много спать. — Скучно. Джефферсон продолжал перечислять утомительные вещи, которые Гамильтон должен будет делать в обязательном порядке. Он уже начинал задаваться вопросом, как именно он их должен будет делать. Вскоре Томас свернул на подъездную дорожку. — Последнее условие. Ты должен остаться со мной. Это буквально вырвало Гамильтона из всех фантазий, которые уже успели поглотить его. Честно говоря, он давно перестал обращать внимание на все условия, которые перечислял Томас. — Подожди, что? — Ты не можешь сделать все это в одиночку. Никто не знает, где ты, а я всю прошлую неделю это обеспечивал. Врачи настаивали на том, чтобы о тебе позаботилась медсестра, но у меня есть немного медицинской подготовки — я попросил Сару дать мне сокращенный курс. Та форма, которую ты подписал, была отказом, говорящим, что вина, если ты умрешь, будет полностью лежать на мне, а не на них. — Что? — Эй, я не виноват, что ты так быстро подписал его, даже не удостоившись прочитать. Джефферсон вышел из машины, вытащил кресло Гамильтона и открыл пассажирскую дверь. Именно тогда Алекс понял, что они припаркованы. — Это твой дом? — спросил он, глядя на красивое здание. — Ага, — кивнул Том, помогая парню сесть. — Я бы никогда на это не согласился. — Я могу отвезти тебя обратно в больницу, — спокойно пробормотал Томас, подкатывая кресло с Александром к двери. — А как же твоя жена? Она не будет возражать, если ты привезешь домой мужчину в инвалидном кресле на несколько месяцев? — Марта? Нет, она не возражает. — Ты говорил с ней об этом? Где она? — Ее здесь нет, — произнес Джефферсон. — Значит, мы переживаем не лучшие времена. Ты сказал ей, что ты гей, да? — Гамильтон, — раздраженно проговорил Джефферсон. Он закрыл за ними дверь, а позже провел Гамильтону экскурсию, показывая комнаты, в которых Алекс будет проводить больше всего времени. Спальня, гостиная, ванная, библиотека… комната Джефферсона на случай, если он понадобится. Парни закончили на кухне. Томас припарковал кресло Гамильтона поблизости и начал готовить завтрак, который он якобы забыл принести утром в больницу. — Ты действительно позволяешь мне остаться здесь… с тобой? — Конечно. Хотя, если мой дом будут штурмовать спецназовцы ты должен заступиться за меня, потому что Вашингтон уже подал заявление о пропаже человека. — Вот дерьмо. — Ага. Позвони ему. — Телефон есть? — Тебе нельзя звонить с моего. Тогда он поймет, что мы вдвоем, и накричит на меня за ложь. — Ты обманул меня, так что он простит. — Или уволит нас обоих. — Он не уволит меня, — засмеялся Александр. — Тебя не было три недели. Бьюсь об заклад, большинство в офисе думает, что ты мертв. — Значит ли это, что я без работы? Джефферсон закатил глаза и поставил тарелку с едой на стол, попутно подкатывая Гамильтона. — Прокля… — то есть, приятного аппетита. — Тебе того же.