***
Жёлтая воспринимается как клёвая, умная наставница, которая на простом языке может объяснить, что и куда нужно вставлять, что куда нужно поставить, дабы всё работало как надо, но уж больно она правильная и рациональная. Иногда это забавляло Розовую, иногда — жутко бесило, и потому в их отношениях не было того спокойствия, какое присутствовало в отношениях с Голубой. Если отношения с Голубой можно описать чёткой прямой линией с редкими, но плавными перепадами, то отношения с Жёлтой — это чёртов зигзаг либо какая-то чересчур буйная волна. Но оттого становилось только веселее. Когда Розовая без стука или оповещения с консоли управления забегает в её диспетчерскую, Жёлтая даже глазом не ведёт. Даже от докладов не отвлекается. Её железное равнодушие не разрушает даже возня мелкой на коленях, куда она решила усесться в этот раз: Жёлтая просто двигается так, чтобы было удобно им обеим, пока Розовая усаживается поперёк и закидывает ноги на подлокотник. — Твои Фианиты опять забраковали партию моих Розовых Кварцев, — начинает жаловаться младший Алмаз, закидывая голову назад и глядя на старшую. — Это их работа. — Отличные были Кварцы вообще-то! — Если забраковали, значит, есть за что. — Я всё равно сказала оставить пока что. — И зачем ты тогда мне это рассказываешь? — усмехается Жёлтая, глядя, наконец, на Розовую. Та прыскает со смеху и тянется рукой к лицу Жёлтой только для того, чтобы щёлкнуть по её носу. — Привлекаю твоё внимание. — Тебе удалось. — Чем занимаешься? — Всё тем же. Жёлтая даже улыбается, заранее зная, что сейчас предложит мелкая. И Розовая улыбается в ответ, не изменяя своей традиции. — Полетели со мной, — говорит она. Что Жёлтая ненавидит — так это связываться с проблемами, и когда Розовая радостно прибегает к ней и с невинной улыбкой на лице предлагает полетать — это и значит «связаться с проблемой». Полететь в неизвестном направлении на корабле Розовой при её навыках управления — практически самоубийство. Сколько раз она не замечала чёрную дыру прямо по курсу — просто не сосчитать. Один раз она умудрилась подлететь к двойным звёздам, готовым вот-вот взорваться, из-за чего Жёлтая на полном серьёзе успела мысленно попрощаться со своим самоцветом, но Розовая успешно всё вырулила. И Жёлтой бы впору отказаться, потому что она ненавидит проблемы и ненавидит, когда всё идёт не по плану. Но она соглашается, с вызовом в голосе говоря: — Полетели, — в который раз подписываясь на полёт с Розовой.***
— Почему ты не предлагаешь полетать Голубой? — интересуется Жёлтая, мысленно молясь, чтобы их опять в чёрную дыру засасывать не начало. Розовая ненадолго задумывается, вставая на своё место при управлении кораблём, и немного погодя весело отвечает, глядя на старшую светящимися от восторга глазами: — С тобой интереснее, — собирается разбежаться, но останавливается, добавляет: — К тому же, мой корабль обычно мчится к катастрофе, — и заливисто смеётся, готовится к старту, тихо продолжает: — Но даже так, я точно знаю, что ты захочешь полететь к ней со мной. Не знаю только почему. Захочет полететь, потому что это полёт, во время которого они будут болтать о чём угодно. О новых звёздах, которые увидят, о новых расах, которых заметят с орбиты планеты, о своих дурацких привычках. Иногда Жёлтая нехотя рассказывает о том времени, когда была только она и Белая, и в такие моменты Розовая затихает, слушает крайне внимательно, не перебивая, боится даже шелохнуться. Порой Жёлтая рассказывает о раннем Родном мире, каким она запомнила его сотни тысяч лет назад, какой была раньше Белая — всё то, чего Розовая никогда не увидит, но что когда-то увидела сама Жёлтая, поэтому Розовая старается привнести в их общение что-то от себя и начинает рассказывать об органике. Не пытаясь что-то доказать, она просто говорит об очередной органической расе, плавно переходит к дефектным самоцветам, которые неожиданно могут пригодиться вовсе не в том деле, для которого созданы, но всё же оказываются полезны, а это ли не главное? И Жёлтая, морщась, слушает её и так же не перебивает, делает для себя выводы, всё чаще глядя на дефекты с другой точки зрения. Совместные полёты — практически единственное время, когда они не пытаются друг с другом спорить. Время, когда Розовая лучше понимает, почему старшая стала такой чопорной, а Жёлтая — что идеи младшей не так уж и сумасбродные, какими кажутся на первый взгляд.***
Розовая — самая большая проблема, которая появлялась в жизни Жёлтой с момента её появления. К перфекционизму и требовательности Белой можно привыкнуть, а Голубая никогда и рядом не стояла рядом с понятием «проблема». К глупостям обычных самоцветов Жёлтая уже давно относилась равнодушно. Её чёткая уверенная тактика ведения войн летит в астрал, стоит только Розовой хотя бы одним глазком глянуть на тактическую доску, на которой Жёлтая планировала очередную битву с органической расой на одной из планет, и просто открыть рот, чтобы высказать свои предложения. Риск — то, чем можно полностью охарактеризовать эти предложения. — Неожиданность, — возражает Розовая, когда Жёлтая говорит ей об этом, — ты слишком скучна, Жёлтая! Рискни и посмотри на результат, — и хохочет, сидя у старшей на шее и свесив ноги с её плеч. До этого Жёлтая ни разу не пользовалась советами Розовой, да и сейчас, если честно, желания особо нет. Но злорадное любопытство всё-таки нашёптывает о том, что это действительно было бы интересно. Потерять часть своих войск или сразу заполучить победу в свои руки — риск интересный, но когда-то в прошлом Жёлтая облажалась и получила от Белой по шее. Розовая затихает, но продолжает массировать своими маленькими пальчиками её кожу головы, что немного мешало трезво думать. — Давай попробуем, — почему-то шёпотом говорит она, наклонившись к уху сестры. — И от Белой, если что, получим вместе. — Естественно получим, — хрипло бормочет Жёлтая, прикрыв глаза. — Только тебя она по головке погладит, а мне напихает звёзд по самое не балуйся за такой риск. Розовая смеётся, обнимает её и приговаривает: — Ха-ха, да ла-а-адно тебе, я скажу Белой, что это всё я! — Да-да, это не помешает ей… — Всё равно будет весело! Дава-а-ай! Жёлтая прекрасно помнит, как укоризненно указывала Голубой на то, что та не способна отказывать Розовой в её маленьких, но частых просьбах, а та лишь невинно хлопала ресницами и тихо отвечала, что ничего не может с собой поделать. Кажется, настала её очередь невинно хлопать ресницами и говорить, что она никак не могла отказать.***
Маленькая поблажка, которую Розовая выбила себе за несколько тысяч лет, — возможность выйти к обычным самоцветам, подрубить более весёлую музыку и танцевать, смущая неженок-аристократок Родного мира столь вульгарным поведением. Главное, что она для себя усвоила на балах: танцевать можно, сливаться нельзя. Белая почтила своим присутствием бал в честь быстрого завершения крупной войны, хоть и не была довольна решением, которое приняли Жёлтая и Розовая, но всё же учла то, что это решение принесло свои плоды, и сейчас наблюдала за тем, как резвилась младшая из Алмазов. Розовая наигранно почтительно кланяется Алмазной власти, подбегает сначала к Голубой, интересуясь, как её дела, затем к Белой, которая довольно улыбалась, видя столь активную младшую, и только потом — к Жёлтой. У Жёлтой она останавливается дольше, чем у остальных: запрыгивает на подлокотник её трона, красуется юбкой своего бального платья и ворчит, поправляя сестре воротник рубашки. — Не понимаю, почему ты не любишь носить платья хотя бы на балу. — Вероятно, потому что они мне не идут. — Глупости какие, — фыркает Розовая, снова приподнимает пышную юбку и крутится вокруг своей оси. — Тебе понравилось, как я танцевала? — Конечно, милая. — Как насчёт полёта после бала? — У меня есть дела. — У тебя всегда есть дела. — Ты могла бы мне помочь, — улыбается Жёлтая. Розовая, уже надувшая обиженно щёки, тут же расцветает. — Могла бы, — кивает она. — Но только для того, чтобы мы потом полетали. — Обещаю, что полетаем.***
Голубая не любит говорить о слияниях, а если и говорит, то в негативном ключе, что всегда интересовало Розовую. Она дёргает старшую по этой теме при любой удобной возможности, выпытывает, с чего вдруг только у Голубой столь неприятные ассоциации, и, в конце концов, получает свой ответ. Голубая говорит нехотя, словно сознаётся в страшном грехе, совершив который Белая расколет даже Алмазы. Впрочем, Розовая не сомневается, что так оно и случится, и признание Голубой это только подтверждает: — В более юном возрасте мы с Жёлтой слились, и Белой это… очень не понравилось. Очень. Розовая хмурится, прыгает сестре на плечо и обнимает её. — Но вас же никто не видел? — Практически никто. И мы тут же извинились. — И каково оно — сливаться? — Даже не думай об этом. — Скажи! Голубая тяжело вздыхает, вымученно улыбается Розовой: — Я не хочу об этом говорить. Можешь спросить у Жёлтой, но… так, чтобы вас никто не слышал. Так, чтобы никто не слышал, — это Розовая точно умеет.***
Она даже не юлит, когда в очередной раз зовёт Жёлтую полетать: — Хочу с тобой поговорить, — и, замешкавшись, добавляет: — Наедине. — Наедине мы можем поговорить и сейчас, — удивляется Жёлтая, листая отчёты. Розовая топает ногой, прыгает к старшей на колени и машет руками, мешая работе. — Не можем. Хочу на корабле. Далеко отсюда. — Ты сегодня особенно буйная, — усмехается Жёлтая, подхватывая мелкую за шкирку и усаживая на своё плечо. — Полетим-полетим, дай мне завершить дела. — А ты скоро? — Совсем скоро. Розовая буквально светится улыбкой и чмокает сестру в щёку. — Прости, что так резко отвлекаю. — К этому уже все привыкли, — посмеивается Жёлтая, быстрее перебирая файлы. — Как твоя первая колония? Можешь обращаться ко мне с любыми вопросами по поводу неё. — Недавно достроили Детский сад Альфа, я уже направила Перидотов для строительства Детского сада Бета. — Молодец, не рассчитала ещё высоту шпилей? — Ещё же ра-а-ано. — А потом может быть поздно, — строго говорит Жёлтая, закрывая все голографические экраны перед собой. — Я закончила, пошли, — и подхватывает Розовую на руки, от чего та наигранно рыпается: — Я сама могу идти! — Неа, буду нести тебя как избалованную аристократку. — Жёлтая-я-я! Жёлтая ухмыляется, удобнее обхватывает Розовую, чтобы та уж точно никуда не делась. — Да-да, наслаждайся видом с высоты. — Ты невыносима! — Уж не более, чем ты.***
Они долго обсуждают прошедший бал и реакцию Белой на недавнюю маленькую выходку Розовой с новыми питомцами: сама Розовая весело хохочет, а Жёлтая напоминает ей быть аккуратнее, потому что питомцы сильно напугали Голубую, и хорошо бы вообще контролировать их численность. Розовая закатывает глаза на очередную нотацию, оставляет управление кораблем и прыгает к Жёлтой на плечо, накрывает ладошками её губы, призывая уже замолчать. — Да-да, я в курсе, как ты к этому относишься, — говорит она и замолкает, задумчиво уставившись на сестру. Жёлтая вопросительно приподнимает бровь, подставляет раскрытую ладонь, на которую Розовая садится уже на автомате, добродушно спрашивает: — О чём задумалась? Розовая не отвечает: отводит взгляд, хмурится пуще прежнего, и лишь спустя несколько секунд решительно смотрит на Жёлтую: — Я знаю, что вы сливались с Голубой. Жёлтую словно её собственными молниями прошибает. — Это было по юности, мы ошиблись, — спешит оправдаться она, но Розовая мотает головой: — Нет, я имею в виду… — и прожигает взглядом своих ярких глаз, — хочу узнать, каково это — сливаться. — Нет, — резко отрезает Жёлтая, опуская сестру на стол. — Я запрещаю тебе. — Слейся со мной! — взмолилась Розовая, вцепившись в руку Жёлтой. — Один разок! Сейчас. Мне просто интересно! — Нет, — повторяет Жёлтая, из-за чего Розовая начинает закипать. — Да почему?! Нас никто не увидит! Жемчужины за дверью, а больше на корабле никого нет, и мы далеко от Родного мира, и… — Сколько раз тебе повторять слово «нет»?! — раздражённо потирает переносицу старшая. — Сливаться запрещено, Розовая, это самый строжайший запрет Белой, просто прими это! — Тебе легко говорить, ты уже сливалась! А я нет! Если ты не сольёшься со мной, то я… я… — Ну и что ты? — издевательски ухмыляется Жёлтая, чем бесит Розовую ещё сильнее. У той глаза полны решимости и злости: — Попрошу слиться Жемчуг! — Хорошо. А теперь послушай меня внимательно, мелкая, — шипит Жёлтая, и от тона её голоса Розовая испуганно пятится назад. Сестра быстро ловит её, заставляет смотреть на себя. — Если узнаю, что ты слилась с кем-то из этих низших мелких самоцветов — запру в башне собственными руками на ближайшую сотню лет. Я сказала «нет» — значит «нет», — Жёлтая говорит ровно, нарочито спокойно, но голос у неё отдаёт сталью. — Никаких слияний. Никогда в жизни. Ты поняла меня?! У Розовой от обиды ком подступает к горлу и глаза начинают слезиться. Она опускает голову и тихо соглашается: — Поняла… — Вот и отлично, — фыркает Жёлтая, чувствуя непонятную вину после этого разговора. — Полетели обратно. У меня ещё дела, — и смотрит краем глаза на поникшую Розовую, которая за весь путь до Родного мира не произнесла ни слова.