Под одной крышей

      Джеджун мерно покачивался в седле и тусклыми глазами смотрел между ушей коня. Он безумно устал от дороги, от въевшейся в одежду и волосы пыли, от порядком надоевшего перестука лошадиных копыт. Разумеется, он, бывало, ехал в карете вместе с господином или в одиночестве, однако там нещадно трясло, и после болел живот. Ему казалось, что дорога никогда не кончится, спина и колени одеревенели. Когда они останавливались на отдых, он валился без сил на траву. И бесконечно удивлялся, как военные могут скакать день и ночь, а после еще бросаться в бой, или, в мирное время, искать дрова для костра и кормить лошадей. Все, на что был способен сам, это удерживать глаза открытыми, чтобы ненароком не уснуть пока господин бодрствует.       Неделю назад все было гораздо хуже — Юнхо, а вместе с ним войско и, конечно же, Джеджун, сопровождал самого короля в Китай. Ехать приходилось с прямой спиной, чтобы не позориться, все время быть начеку, вдруг что понадобится господам. Дорога местами проходила через леса и ветреные равнины. Степной ураган, настигший их на границе великой страны, принес песок. Это стало настоящим испытанием. Кони выбивались из сил, тягая карету и телеги. Люди страдали от зноя и нехватки воды, песок едва не выел глаза. Изнурительное путешествие оправдалось с лихвой, стоило лишь увидеть город, достойный того, чтобы в нем жил посланник небес. Богатые дворцы, искусно вырезанные деревянные крыши, изумительной красоты одежды придворных приводили в восторг. Дже всюду следовал за Чоном, не закрывая рот от восхищения. Мужчина посмеивался над ним и подтрунивал, стоило им остаться наедине. Чести лицезреть императора Ким не удостоился, впрочем, он не сильно расстроился по сему поводу, наоборот, испытал облегчение. И все же самым ярким воспоминанием было знакомство с колесницей. Старший сын императора продемонстрировал это чудное устройство гостям, научил, как ездить и даже стрелять из лука на ходу. Король, с любопытством и интересом исследовавший боевую повозку, с сожалением понял, что в их местности от нее проку не будет, зато вволю покатался на ней вместе со своим полководцем. Одним поздним вечером Юнхо тайком прокатил и своего любимого, и Дже влюбился в колесницу, хоть управлять не решился. Чон легко удерживал равновесие, широко расставив ноги и слегка присев, Джеджуна же болтало из стороны в сторону, и он крепко цеплялся за поручни, чтобы не вывалиться. Но кататься было весело и волнительно. Проведя несколько дней в раю, наполненным изысками и удивительными вещами, король получил грамоту и пустился в обратный путь… — Осторожно!       Джеджун вздрогнул от резкого вскрика, встрепенулся. Раздавшийся следом хохот заставил непроизвольно втянуть голову в плечи. Парень оглянулся. Киджу со смехом поддерживал завалившегося набок Юнхо, а тот безуспешно пытался выпрямиться, цепляясь за одежду лейтенанта. Его конь поджал ногу и фыркал. — Вон суслик! — воскликнул кто-то.       Несколько солдат лихо засвистели, вскинули луки и начали пускать в сгущающиеся сумерки одну стрелу за другой. — Отставить, — гаркнул Го. — Нечего стрелы расходовать попусту. — Так мясо же. — Не рекомендую пользовать сусликов в пищу, — Пынхэ проехал мимо Джеджуна. — Они переносят кучу болезней.       Дже потер шею. Угоди его кобыла в нору, он непременно свалился бы ей под ноги, и тогда хохот войска достиг бы китайского императора. Юнхо наверняка дремал, но среагировал здорово. Да и лейтенант не сплоховал, поймал. — Далеко еще? — Пару часов. — Тогда продолжим путь. — Темно уже, господин, шею свернуть можно, если свалиться. — Зато, коли проявишь храбрость, эту ночь проведешь в теплой сухой постели, а не в открытом поле с шакалами.       Дже согласился бы заснуть хоть с волками в обнимку, лишь бы поскорее слезть с лошади. — Давайте, ребята, дом близко, терпите.       Ким тяжело выдохнул и дернул поводья. Войско двинулось дальше и вскоре вновь стало тихо, только тихое фырканье животных и поскрипывание кареты нарушало ночную тишину. Изредка из травы вспархивали птицы, пугая. Еще жути навевали редкие светлячки. Особенно если два проклятых жука летели рядом, создавая впечатление, что за тобой горящими колдовским огнем глазами следит хищник. А то и демон.       Измученным дорогой людям оставшаяся часть пути показалось практически вечной. Ким не поверил глазам, когда, взобравшись на холм, разглядел вдали тусклые огни на городских стенах. С его губ сорвался тихий стон. Вместе с ним выдохнули десятки солдат, посему вышло довольно громко. Дже покраснел, оглянулся на Юнхо. Тот о чем-то переговаривался с лейтенантом и не особо обращал внимание на подчиненных. Почему-то в этот момент он показался отрешенным и совершенно незнакомым, как в далекий поздний вечер, когда впервые появился у них во дворе. Неясная тревога забередила душу парня. Во время путешествия по провинции между ними вспыхнула искра. Конечно, столько всего произошло. Джеджун несколько раз ходил буквально по краю, жизнь Юнхо тоже подвергалась опасности. А сколько интриг пришлось расплетать, разгрести кучу дел, выслушать сотни жалоб! В таких условиях закрутившийся роман не был столь уж неожиданным. Но не затухнет ли он по возвращению домой, погрязши в рутине? Юнхо, возможно, уедет в столицу. Сдержит ли слово, возьмет его с собой? А может в Китае произошло что-нибудь, и его обязанности военачальника вновь понадобятся на ратном поле? С тех пор у них совсем не было времени поговорить. Вопросы роились в голове, возникая и исчезая, оставляя за собой лишь тупую ноющую боль в висках.       Дже так утомился, что даже не испытал радости при виде ворот, за которыми прошла его недолгая пока еще, со своими радостями и горестями, жизнь. Они со скрипом отворились — Го послал солдата наперед с известием приготовиться к встрече господина. Юнхо приветствовали его люди и несколько слуг. Джеджун вытянул шею, выискивая знакомые лица, однако никого не узнал.       Испытывая стойкое ощущение, что он уже проходил подобное в прошлом, он последовал за военачальником в дом, такой же притихший и встревоженный. Дед еще здесь? Что стало со старой кухаркой и другими дворовыми? Сбежали или прогнали? Нет, все же чувство родного дома исчезло, это место более не принадлежало семье Хан. — Джеджун?       Ким встрепенулся. — А? П-простите, что? — Спишь на ходу? — Юнхо расстегивал наручи.       Ким поспешил помочь. — Простите. — Иди к себе, я в состоянии умыться сам. — Во сколько вас разбудить? — Если ничего срочного, не тревожь до обеда. — Понял. Спокойной ночи.       Чон остался один. Он оглядел комнату, как настороженный тигр, смутно ощущал что-то неладное, но не мог понять, откуда ждать худа. Да и что могло произойти? В дороге опасность поджидала в лице беглых и преступников, диких зверей и непогоды. А здесь? Разве что отравленная еда и испорченная вода.       Проигнорировав приготовленную в тазу воду, мужчина вылил на руки остатки из походного бурдюка, умылся и разделся. Едва улегся, провалился в сон.       Джеджун же, несмотря на усталость, бродил по двору. Он знал каждую трещину и щербинку, и сейчас чувствовал необходимость оглядеться, чтобы осознать, наконец, что вернулся домой. Но теплого чувства не было и в помине. Наверно сказывалось то, что люди, наполняющие усадьбу, оказались незнакомцами. Прищурившись в неверном свете факелов, Дже приглядывался к ним. Однако теперь даже грубиян Киджу и подозрительный Го были ему роднее.       Конюхи возились с лошадьми, несколько слуг занимались перетаскиванием вещей. Где-то в сарае тявкала собака. Постепенно становилось тише, факелы погасили, оставив по одному у ворот и в большом дворе. Ким остался в одиночестве. Некоторое время он нерешительно бродил около убежища старика Хан, потом робко постучал. Ему не ответили. Тогда парень приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Помещение казалось пустым и нежилым. Джеджун удивленно моргнул — куда же тогда делся дед? Спросить было не у кого, все разошлись. Дже решил, что узнает обо всем утром, прикрыл дверь и вернулся в дом. Прокрался на цыпочках к своей комнате, вошел. И едва не вскрикнул от испуга — на свернутой циновке в углу сидел Хан. — О боги! — Чего такой пуганый, — хмыкнул старик.       Он постарел еще больше, совсем ссутулился. Одежда выглядела опрятной, но кислый запах старческого тела шибанул в нос, невольно заставил поморщиться. — Что вы здесь делаете? Вам нельзя… — Где тебя черти носили? — сварливо заметил дед. — Все проклятого убийцу обхаживаешь? — У всех свои обязанности, — сдержанно ответил Ким.       Он прошел к низкому шкафчику у стены, вытащил огниво и свечу. — Обязанности? — протянул насмешливо дед. — А подушку ты с ним делишь тоже из чувства долга? — Что?! — Дже едва не выронил огниво, стиснул в кулак. — Что вы городите?! — Возмущен? — оскалил редкие зубы Хан. — Или удивлен?       Джеджун поджал губы, отвернулся. Он едва справился с эмоциями и сумел не выдать себя. Откуда полоумный старик мог знать об их связи! Разумеется, хотел уколоть, да побольнее. Как, впрочем, было всегда. Вложив злость в удары, Дже высек искру и запалил свечу, поставил в маленький горшочек. — Не наговаривайте напраслину. — А что, завоеватели не гнушаются, даже наоборот, любят подмять под себя всех, на кого упадет их алчный глаз. Ты красив, как девка, наверняка приглянулся. Скажешь, нет? — Нет. — Почему эта тварь еще жива? — Так это все же ваших рук дело, — Джеджун повернулся к старику. — Ты не ответил на вопрос, парень, — Хан медленно поднялся. — Чужими руками жар загребать вздумали. Вы с семьей Ча дружбу водили? Знаете, что все погибли из-за вас? — Дже ощутил комок в горле, его голос задрожал. — Они погибли из-за того, кого кличешь господином. — Трое маленьких детей не увидят весну! — А мои дети, что, увидят? — гаркнул Хан, нисколько не волнуясь, что его услышат. — Забыл уже, как хоронил их?!       Ким поджал губы, медленно выдохнул. — Уходите. — А ведь и правда забыл. Только вот позволь сказать тебе кое-что, Джеджун, — Хан приблизился к Дже вплотную. — Чон Юнхо. Он как ядовитый гриб, который лучше не есть. Целее будешь. Рано или поздно ты поймешь, что лижешь ноги не тому хозяину. — Юнхо ни при чем. Это генерал Ли взошел на престол, он виновник того, что вы лишились всего. Так езжайте во дворец и проклинайте его. Коли осмелитесь. — Ублюдок, — прошипел старик в ярости.       Вскинув трость, он наотмашь ударил ею Джеджуна. Тот отшатнулся, и палка лишь вскользь задела его по скуле. Но и этого хватило с лихвой. Раздался глухой стук. Дже ослеп от боли, отлетел к стене и ударился плечом, рухнул на пол. — От тебя никогда не было толку. Убью, никто и не заметит.       Хан пнул парня в живот. Ким только всхлипнул, подавившись вдохом, перекатился на спину. Тогда старик наступил ему на горло, надавил. Джеджун забился в диком страхе умереть, принялся лупить обеими руками по тонкой иссохшейся ноге. Хан терпел боль, все сильнее давил. Взор Дже начал застилать белый туман, руки налились слабостью. Его лицо покраснело. Из последних сил он саданул по трости, на которую опирался дед, и тот потерял равновесие. Извернувшись, Джеджун выскользнул, перекатился в угол. Подняться было невозможно, он почти ничего не видел, слышал лишь свое надсадное дыхание. Было больно дышать, в горле стоял стойкий вкус крови. Дрожащей рукой он нащупал под рубашкой маленький кинжал, полученный от Го. Вытащил. С оружием в руке стало только страшнее — что теперь? Ведь придется пустить его в ход.       Хану в голову пришла та же мысль. Он осклабился. — Неужели хватит решимости? Ты всегда был слабаком, потому я и не позволил пустить тебя в семью. Кабы не сын, давно сгнил бы вместе с мамашей.       Ненависть придала сил. Джеджун с рыком вскочил на ноги и кинулся на старика. Тот уклонился, выставил трость. Дже не почувствовал удар по ребрам, как умалишенный кромсал воздух лезвием, пытаясь добраться до противника. — Так, так, молодец, — хрипло хохотал Хан. — Так надо резать эту падаль. — Ненавижу, — просипел Дже, выставив перед собой кинжал. — Правильно, ненавидь.       Эти слова словно хлыстом огрели Джеджуна. Он не понял, как вообще смог прыгнуть так быстро и так далеко, как не побоялся ударить. В эту секунду он так сильно возненавидел старого безумца, что потерял всяческий контроль. Слабость исчезла. Он влетел в Хана, повалил на пол и, замахнувшись, вонзил кинжал ему в грудь. — Обеими руками, — выдавил Дже хрипло так, как учил его любимый. — Изо всех сил.       Уперев вторую ладонь в основание клинка, он с силой надавил, буквально обрушился сверху. И кинжал с хрустом вошел по самую рукоять. Старик несколько раз дернулся и замер, его выцветшие глаза уставились в потолок. Джеджун несколько секунд лежал на нем, словно боялся, что ужас всей его жизни сейчас стряхнет его с издевательской усмешкой, и удерживал до последнего. — Ненавижу, — прошептал он. — Ненавижу.       Шли мгновения, а старик не шевелился. Тогда Ким выпрямился и взглянул на него. По щекам поползли слезы. Зачем он пришел? Зачем говорил гадости? Неужели вел к тому, что случилось? Всю жизнь был жесток, и так до самого конца, ушел в свойственной ему манере. Крови практически не было, только на груди вокруг кинжала потемнела рубашка. Прикрыв глаза, парень тяжело вздохнул, тут же закашлялся, потер горло. Затем поднялся и, держась за стену, побрел к двери. В коридоре было тихо и прохладно. Словно сомнамбула он прошел к спальне господина. Солдаты теперь караулили только у крыльца, так что он беспрепятственно вошел внутрь. — Господин, — позвал он еле слышно.       Чон спал, как мертвец. Джеджун подошел к нему и опустился на колени, потормошил его. — Проснитесь.       Юнхо не сразу отреагировал, потом зашевелился. — Джеджун? — прищурился он спросонья. — Что-то случилось? — Да, я… — Что с тобой? — военачальник ухватил Дже за руку. Та была холодная, словно льдышка.       Юнхо поднялся, ухватил парня за подбородок, приблизил к нему лицо. — Я убил его… Простите меня…       Чон все понял. — Где он? — В спальне, — Джеджун начал икать. — Он… Это он надоумил господу Ча… Из-за него все случилось. — Я знаю, — мужчина обнял Дже, погладил по спине. — Меня теперь арестуют? — глухо пробормотал парень в грудь господина. — Кто тогда будет вам прислуживать? — Ни о чем не думай.       В темной спальне некоторое время царила полная тишина. Юнхо думал, что Джеджун расплачется, но тот сидел тихо, не шевелясь. — Умоляю, не бросайте меня здесь, — еле слышно прошептал Ким. — После всего этого, я не смогу остаться. — О чем ты?       Юнхо запустил руку в волосы Джеджуна, мягко погладил. Вздохнул. — Что творится в твоей голове? М? Никогда не сомневайся во мне.       Зажмурившись, Дже обнял его. Два года спустя       Благородная дама с нескрываемым интересом любовалась на раскрасневшиеся с улицы щеки молодого человека. Джеджун вежливо сложил руки и пялился себе в колени. — Ну, за сколько перейдешь в мой дом? — Извините, но я не могу оставить свою работу. — Вы — низшее сословие, живете по велению высшего. Не тебе решать. Возможно, дом военного министра могущественен, но и наш не хуже, когда речь идет о богатстве. Разве есть на свете что-то, что не решить деньгами? — Но, госпожа, я не раб… — Ох, — улыбнулась дама. — Это не сложно устроить.       Джеджун оторопел. Это незаконно! Никто не может просто взять и силой отнять у человека свободу. Может, он еще был молод и наивен, но не глуп. Да, было боязно, учитывая, что на помощь рассчитывать не приходилось, и все же он уже достаточно повидал, чтобы не потерять самообладание. На самом деле, лишь в присутствие Юнхо он был бессилен и всегда терялся. — Я могу помочь тебе в выборе, — женщина немного наклонилась вперед. — Ну, стало интереснее?       Нисколько, подумалось Киму. Лихорадочно соображая, как повежливее отказаться и сбежать, Дже решил тянуть время. — И что же я получу?       Лицо дамы озарилось, она поверила в свою победу. Улыбнулась шире. Немного подумав, она вытащила из прически изящную золотую заколку, бросила перед парнем. — Пожалуй, начнем с этого.       Джеджун взглянул на заколку. Та выглядела безумно дорого. Он взял ее в руки так осторожно, словно она могла рассыпаться в пыль. — Мужчинам должно делать подарки, а не принимать их, — проговорил он. Подобравшись, он подполз к женщине и вернул заколку на место. — Госпожа, когда я смогу подарить вам что-то столь же ценное, тогда и увидимся.       Он подался назад, но женщина ухватила его за тесьму чогори. Ее лицо стало жестким. Вот теперь Дже испугался. Ибо не знал, как оттолкнуть ее, не ударив и не оскорбив. — Я хочу посмотреть, стоит ли мне ждать этого.       Тесьма в мгновение ока оказалась развязанной. Джеджун перехватил руку женщины, не позволив распахнуть рубашку, ибо решил, что ни за что не позволит нахалке зайти дальше. В этот момент раздался голос старшей горничной. — Госпожа, ваша дочь вернулась с прогулки.       Женщина тут же отпрянула, поправила прическу. Дже воспользовался этим, вскочил на ноги. Поклонившись, он выбежал из покоев дамы, едва ли не бегом миновал коридор и выскочил на улицу. Нацепив плетеные сандалии, он спустился со ступеней. Постарался вернуть лицу спокойное выражение. Отвесив поклон молодой девушке в окружении служанок, он исчез за воротами.       Домчавшись вприпрыжку до резных ворот большого особняка, он юркнул во двор. Едва не угодил под копыта коня. — Куда несешься, полоумный! — прикрикнул на него Синсин, подняв коня на дыбы. — Прости.       Дже состроил виноватую рожицу и взмахнул на крыльцо. Караульные пропустили его, не удостоив и взглядом. Разувшись, Ким сбавил скорость и прошел в покои уже спокойным шагом. У широких дверей поправил чогори, потуже затянул тесьму и постучал. Получив разрешение, заглянул. — Можно войти? — Я давно уже жду, — Юнхо отложил бумаги. — Что тебя так задержало? — Госпожа Лим не оставляет попытки перекупить меня у вас, — Джеджун вошел и прикрыл за сбой дверь. — Кажется, мне стоит выделить вечер и побеседовать с ней о том, что я не торгую людьми. — Может, лучше с ее мужем? — Он ничего не решает. Эта неугомонная женщина подмяла под себя решимость и мужественность господина Лим на следующий после свадьбы день.       Дже уселся на подушку, где обычно восседали посетители. Юнхо выглядел представительно и важно в красном министерском чогори, насыщенный цвет оттенял золотистую кожу его лица и подчеркивал темные глаза. — Ну? Говори уже.       Ким выдержал еще одну паузу, потом расплылся в улыбке. — Меня допустили к экзамену.       Юнхо прищурился. — Точно? — Вы сомневались во мне? — Не более чем ты сам. Поздравляю. — Спасибо, — Ким позабыл о хищных взглядах госпожи Лим, ощущал приятный трепет в груди. — Тогда с завтрашнего дня я освобожу тебя от работы, и ты засядешь за учебники.       Дже свел брови к переносице. — Но завтра приедут телеги с провиантом и тканями, мне нужно будет все сверить и посчитать. — Забудь, ты уже практически секретарь, тебе должно входить в курс моих дел, а не копаться в корзинах с редькой. Твои заботы возьмет на себя госпожа Ли, она уже давно метит на место управляющей.       Джеджун опустил глаза. — Я никогда не смогу отблагодарить вас за все, что сделали для меня. — Оставь подобные интимные разговоры на вечер, — Юнхо с удовольствием увидел румянец на щеках милого. — Ты прекрасно знаешь, что и как осчастливит меня.       Ким почувствовал, что рубашка прилипла к спине, в комнате вдруг стало жарко. Юнхо засобирался. — Сколько время? Солнце уже в зените? — Вроде да, — парень покосился в окно. — Нужно поспешить.       Дже вопросительно уставился на него, потом ахнул. — Вы все-таки заказали мне одежду? — Конечно, не мог же ты пойти на экзамен в этом. — Но…       Юнхо приобнял парня за талию и поцеловал в уголок губ. — Отблагодаришь вечером. В ванной. Как я люблю.